Описание Турецкой войны
1828 и 1829 годов

Публикуется по изданию: Лукьянович Н.А. Описание Турецкой войны 1828 и 1829 годов. Санкт-Петербург. 1844.

[234] Крепость Варна сооружена при заливе Черного моря у подошвы северной покатости Балкан в плодоносной долине Девно, простирающейся [235] от запада к востоку¹. Она находится в 400 слишком верстах от Царьграда и в 70 от Шумлы. С южной стороны окружает Варну низменная пересыпь, на 2,5 версты расстояния от Балкан промытая в разных направлениях многочисленными рукавами озера Девно. Принимая в себя разные горные потоки и воды, из коих значительнее всех речка Праводы, имеющая начало на Шумлской равнине за Силистрийскою дорогою, озеро Девно образуется близ селения Гебеджи в 15-ти верстах от Варны, и оканчивается под выстрелами крепости, в 400 саженях от неё. Здесь выходит из него речка Варна, шириною в 20 сажен, протекающая под стенами крепостного вала и соединяющая озеро Девно с морем. На реке Варне устроены мельницы и хороший каменный мост. С восточной стороны стены Варны омывает залив Черного моря, ограничивающийся с севера мысом Гордовою, а с юга мысом Галатою; между ними, по прямой линии, считается до шести верст. Берега залива не высоки, но круты, и большие корабли могут приставать только в Саханлыкской бухте, находящейся в двух верстах от мыса Гордовы. Таким образом, с южной и восточной [236] сторон Варна совершенно ограждена самою местностью.
Варнский рейд, закрытый от северо-западных ветров, самых бурных на Черном море, при хорошем грунте и глубине до десяти сажен, может считаться удобною гаванью в летнее время, но совершенно открытый восточным и северо-восточным ветрам, он не безопасен зимою. Лучшее якорное место для флота находится у северного берега между крепостью и Саханлыком. Линейные корабли могут подходить к Варне не ближе, чем на 450 сажен, где глубина везде до 8 сажен, но далее она уменьшается до 6-ти сажен. По причине отмели, идущей от крепости на юг более чем на 300 сажен, сам замок крепости может быть атакован только фрегатами на расстоянии неопределенном.
С северной стороны окрестности Варны покрыты на ружейный выстрел от крепостного рва виноградниками и лесом из фруктовых деревьев. Начиная от гласиса, местность нечувствительно постепенно возвышается до крутых и высоких гор, ограничивающих Варнскую долину с севера и отстоящих от крепости на 3 и 4 версты. С западной стороны местность открыта. От крепостного рва тянутся волнистые, возвышенные бугры, кряжа несколько каменистого, на 300 сажен расстоянием по Шумлской дороге и по направлению [237] к озеру Девно, а далее начинается мелкий кустарник, покрывающий долину на несколько верст. И так вся крепость лежит на покатости, имеющей наклонность от северо-запада к юго-востоку.
Из Варны идут четыре главные дороги: на севере в Балчик и на севере в Каварну, на западе в Шумлу и на юге в Царьград. Есть еще три дороги: к лиману, к мельницам на речке Варне и к южному берегу моря на пристань.
Воды в крепости изобильно. Она получается из речки Варны и множества колодцев и фонтанов, имеющих источники в горах с северной стороны и проведенных в город подземными трубами. Крепость в окружности 4,5 версты. Из них 1,5 версты занимает приморская и южная часть, до 2 верст северная и версту западная, незастроенная и образующая внутри крепости площадь величиною в половину квадратной версты, обращенную жителями в кладбище. Строения наиболее деревянные, в два этажа, на каменных фундаментах. Церквей в Варне было три, но во время последней осады одна, весьма древняя, разрушена. Мечетей 10, из коих одна по покорению крепости была обращена в церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Все сии [238] строения каменные и в постройке церквей видна архитектура Византийская.
Население города простиралось до 11000 человек; из них было до 4000 христиан, большею частью греков. Жители Варны занимались особенно садоводством, отчасти земледелием, незначительною торговлей с Царьградом и ремеслами для собственного обихода. Гражданское и военное управление в мирное время вверялось двухбунчужному паше, или меримирану, а судебное мулле. Кроме того Варна была местом пребывания епископа греческого исповедания.
В последнее время Варна сделалась примечательной, как крепость, составляющая важный оборонительный пункт Оттоманской империи, для прикрытия одной из главных дорог через Балканы к Царьграду. Укрепления её в 1828 г.² состояли из главного вала длиною, считая по изгибам, до семи верст, с четырнадцатью небольшими земляными бастионами и одного мостового укрепления, прикрывавшего каменный мост через речку Варну по Царьградской дороге. Почти все бастионы имели по одиннадцати орудий, расположенных по три на фасах, и по одному на флангах и в плечных углах. Только один [239] приморский бастион с северной стороны имел 17 орудий, из коих одиннадцать обращено было к морю; мостовое укрепление имело также семнадцать орудий. Куртины, служившие для соединения между собою бастионов, были длиною в 40, 80, 100 и до 130 сажен, назначались собственно для ружейной обороны. От морского берега по северной и западной сторонам крепость была обведена рвом, а по берегу моря и по речке Варне обнесена стеною с валом и бастионами. Ров вообще был глубиною в две сажени, но с северной стороны, начиная от 1-го (приморского) до 3-го бастиона, промытый стоком воды, образовал кювет глубиною вместе со рвом до 6-ти сажен. Ширина рва была весьма не равная, изменяясь по местности от 3-х до 14-ти сажен, но к стороне, промытой водою, была она от 18-ти до 29-ти сажен. Контрэскарп был выложен тесаным камнем весьма чисто и прочно; наружные крутости бастионов и щеки амбразур крепко были одеты плетнем; внутренняя крутость обложена толстыми дубовыми брусьями, а бруствер куртин обставлен без всякого промежутка толстым, обтесанным дубовым палисадом. Концы палисада, превышая гребень бруствера, хорошо прикрывали стрелков. Крепостной вал был умеренной высоты. [240]
В крепости за главным валом, ближе к морю, находилась старинная цитадель, состоявшая из 12-ти четырехугольных башен и высоких каменных стен с бойницами. В ней находился арсенал, составлявший другую большую цитадель, весьма удобную для ружейной защиты.
Укрепления Варны нельзя было назвать превосходными в европейском смысле, но турки основывают защиту мест не на качестве укреплений, но на мужестве своем. Презирая опасность, они защищают каждый шаг земли отчаянно и находят себе оборону в каждом камне, в каждом бревне разрушенных укреплений. Осада турецких крепостей действительно начинается там, где европейцы обыкновенно полагают ее конченною, и с приступом на крепостной вал лишь возрождается отчаянная храбрость мусульман.
Несправедливо, однако, почитать турок совершенными невеждами в военном деле. После первого появления наших войск они обнесли наружными полевыми укреплениями западную, слабейшую часть крепости, и, пользуясь буграми, поставили на них батареи, из коих вместе с крепостными бастионами обстреливали всю местность на далекое расстояние, а для лучшей обороны сих укреплений стали под защитою их лагерем вне крепости. На высоте, [241] по дороге из северных ворот в Каварну через деревню Франки на полторы версты от крепости они укрепились редутом. Остальная, северная сторона крепости к морю осталась без внешних укреплений, ибо турки, вероятно, ожидали атаки с западной стороны. Впоследствии, после заложения нами параллели, обнесли они и часть крепости контрапрошами и лабиринтом ложементов, оставляя нам их постепенно после упорной защиты, покрывая их грудами своих трупов, и всегда после атаки в штыки.
Основание Варны относится к глубокой древности. Древние географы помещают в окрестностях Варны город Одессос. В начале основания Восточной империи делается здесь известным город под названием Дионисиополя, а потом Варны. Положение Варны во времена Византийской империи обращало внимание императоров, как одной из главных оборонительных точек империи. Находясь недалеко от Марцианополя (развалины коего видны около селения Девно, при заливе или лимане на юг от Варны), бывшего сборным местом императорских войск при отражении нашествий варваров с севера, Варна служила к безопасной выгрузке и сохранению военных принадлежностей, отправляемых водою из Царьграда. [242]
В продолжение почти шести веков борьбы Византийских императоров с Булгарскими царями, Варна не раз встречается в истории. Турки, утвердив свое владычество в Европе и овладев Булгарией, сделали Варну одним из своих крепких мест защиты. Окрестности её знамениты победой, одержанной ноября 10-го 1444 года султаном Амуратом над юным Владиславом III-м, королем Польским и Венгерским. Владислав пал на поле битвы.
С началом войн Турции с Россией Варна сделалась особенно важной для турок, отправлявших в нее на судах из Царьграда все военные снаряды и запасы для Шумлы, центрального арсенала крепостей Дунайских. Из Варны перевозились они на места сухим путем. Впрочем, в походах Румянцева и во всех, последовавших затем, Варна оставалась почти вне круга военных действий. Опираясь на средний Дунай, русские полководцы пролагали операционные линии через плодородную часть Булгарии по направлению на Шумлу. Так, в 1810 году, граф Каменский 2-й после неудачной атаки Шумлы хотел проникнуть за Балканы через Тырново и Габрово, и отдаляясь от берегов Черного моря, распространил свои действия на верхний Дунай, прикрывая [243] свой правый фланг восставшим тогда народом сербским.
В конце кампании 1773 года Румянцев приказал генералу барону Унгерну идти к Варне. Войска заняли позицию в семи верстах от крепости и на другой день атаковали ее. Пехота и артиллерия, разделенные на три каре, двинулись на приступ и быстро дошли до контрэскарпа, но не имея с собою ни фашин, ни лестниц, не могли перейти через топкий и глубокий ров, и по причине осеннего времени принуждены были отступить, оставя шесть орудий, завязших в грязи.
В 1810 году граф Каменский 2-й, заняв Силистрию, обложив Рущук и быстро двинувшись к Шумле, послал генерала Цызырева обложить Варну. Цызырев в продолжение трех недель выдерживал вылазки и обстреливал город, но нeпpиятeль, обладая морем, не мог быть стеснен. Граф Каменский отвел отряд Цызырева далее от Варны и велел ему наблюдать только за движением гарнизона и флота, а после отступления к Рущуку присоединил его к отряду генерала Воинова, прикрывавшего левый фланг армии.
Наваринская битва, истребившая до войны 1828 года турецкий флот, кроме всегдашнего превосходства [244] наших морских Черноморских сил, доставила нам полное на Черном море владычество. Армия удобно могла получать продовольствие и все потребности, обладая морем. Можно было в портовых городах эшелонами устроить госпитали и разные склады. Операционная линия была избрана по направлению от Измаила через Варну, как потому что имела основанием нижний Дунай, где устроены были крепости и склады военных снарядов, так и по удобству береговой дороги для движения армии, предпочтительно перед другими путями, идущими через Балканы. Варна, являясь после сего ключом нашей операционной линии, обращала на себя главное действие русской армии и усилия турок к сильной защите такого места, которое своим падением предуготовляло все важные события следующей кампании.
Варна поручена была защите визиря Сересского, Юссуф-паши, одного из деятельных сотрудников султана Махмута в преобразовании оттоманов. Помощником ему был избран любимец султана, визирь Ицет-Мугамед, человек жестокосердный и одаренный сильною волею при беспредельной преданности к своему государю.
Первоначальное обложение Варны поручено было генерал-адъютанту графу Сухтелену 2-му, генералу-квартирмейстеру главного штаба. Цель возложенного [245] на графа Сухтелена поручения состояла в том только, чтобы он заслонил Варну, обеспечил со стороны её главную линию сообщения армии, доставал сведения о местности и числе неприятельского гарнизона, и открыл сообщение с эскадрою Черноморского флота, ожидаемого в Варнских водах³. В общем предположении определено было отряд графа Сухтелена заменить в непродолжительном времени войсками, следовавшими под командою генерал-лейтенанта Ушакова 1-го из Добруджи, по занятии крепости Тульчи. Отряд, вверенный графу Сухтелену, состоял из 4-х батальонов, 12-ти эскадронов, сотни казаков, 12-ти орудий и двух рот пионеров, всего из 4558-ми человек.
Июня 28-го граф Сухтелен выступил из Базарджика и после двух небольших переходов по лесистой и безводной дороге прибыл в полдень 30-го числа в селение Дервент-Киой, в 10-ти верстах от Варны⁴. Сбив неприятельский наблюдательный отряд, он двинул свой авангард до деревни Аджемлар, лежащий в [246] Варнской долине. Главные силы с артиллерией были остановлены затруднительностью спуска в долину и дурным состоянием дороги.
Ночью на 1-е июля пионеры с чрезвычайными усилиями исправили крутой спуск с высот, сделав дорогу удобопроходимой для артиллерии. При всем том сей переход продолжался почти сутки. Сойдя в долину, граф Сухтелен наступал всем отрядом по Базарджикской дороге, защищаемой многочисленною неприятельскою конницею (до 8000 человек), отрядив для обеспечения своего левого фланга и открытия действий неприятеля два эскадрона 2-го Бугскго уланского полка по высотам к деревне Франки, лежащей на Каварнской дороге. Неприятельская конница, нападая на наши колонны и уклоняясь при наступлении их по всегдашнему обыкновению турок, вела нас прямо на крепость.
«Величественное и для многих новое зрелище - говорит один из очевидцев⁵, - представляли быстрые и неправильные движения турецких наездников в богатых пестрых одеждах, на красивых борзых конях, с разноцветными значками. Они то, медленно рассыпаясь по равнине, отступали шагом, то на всем скаку [247] обращались к нам навстречу, мгновенно съезжались в кучи, и нестройными толпами с диким воплем мчались, как будто в намерении на нас ударить, и вдруг с быстротою молнии разорявшись, исчезали и в некотором расстоянии опять собирались. Наши колонны, готовые отразить всякое дерзкое покушение под прикрытием цепи застрельщиков, постепенно подавались вперед, ближе к крепости, оттесняя рой турецких всадников. Тщетно храбрейшие из неприятелей, прорываясь сквозь цепи наших застрельщиков, яростно бросались на колонны. Мгновенно выстроенные каре опоясывались тройною полосою штыков и останавливали уступленное стремление. Некоторые из турецких наездников бешено врубались в самые каре и гибли, пронзенные штыками. Непоколебимость в рядах и отчетистый, хладнокровный огонь, верное спасение пехоты при нападениях турецкой конницы, были непреодолимы в трехшеренговом каре. Иногда упоенный опиумом спаг на разгоряченном коне опрокидывал даже целый ряд и в исступлении своем, сам не помня, что делает, выскакивал сквозь другой фас, но пехота была хладнокровна, и привыкшая к своим противникам, не расстроивалась таким бешенством. [248]
Как ни упорно защищал неприятель местность, сильно нападая на нашу пехоту, но был, наконец, сбит с нескольких позиций, им занятых и уступил нам местоположение под выстрелами крепости, где граф Сухтелен вознамерился основаться. В 1810 году оно служило генералу Цызыреву для блокады Варны. Вся потеря в тот день простиралась до 50-ти человек убитыми и ранеными. Дух войск был ободрен тем, что мы успели вогнать в крепость превосходного неприятеля.
Желая поставить себя в возможность не только во всякое время удерживать неприятеля, прикрытого крепостью, но всегда иметь некоторую часть войск в резерве, граф Сухтелен занял на равнине на расстоянии второй параллели от крепостного вала оборонительную позицию, примкнув правым флангом к лиману Девно⁶, а левым к виноградным садам и высотам. Кавалерия стояла в одну линию с пехотой, пристроясь к её правому флангу. Тяжелый обоз из предосторожности оставлен был далеко назади, на самой горе, находившейся в тылу отряда. Ночью с возможной поспешностью приступлено к устроению на каждом из пунктов, занимаемых [249] четырьмя батальонами отряда, по редуту, объемом на одну роту, так, чтобы расположив во всех один батальон, остальные три батальона можно было, во избежание напрасного урона, отодвинуть назад, вне действий крепостной артиллерии. (Правый фланг составлял возобновленный редут генерала Цызырева)
Положено было вступить немедленно в сношение с первенствующими в Варне лицами для отвращения бесполезного кровопролития, ибо крепость не могла, рано или поздно, не пасть перед оружием русским. Граф Сухтелен воспользовался случаем, когда надобно было говорить о пропуске через Варну отпущенных по капитуляции на родину турецких гарнизонов из Исакчи и Мачина. Июля 2-го при восхождении солнца находившийся при отрядном начальнике флигель-адъютант барон Фридерикс послан был парламентером к начальствующему в Варне паше. Не допустив его к себе, паша выслал для переговоров к крепостным воротам уполномоченного, Варнского аяна (губернатора).
С негодованием отверг аян предложение графа Сухтелена и выслал барона Фридерикса из крепости, говоря, что никогда не пропустят через Варну постыдно сдавшихся изменников великого монарха. «Пусть они идут, куда хотят. - говорил гордый турок. - Ответ дадим мы немедленно в [250] чистом поле, и ответом нашим будет истребление русских».
Действительно, получив утром в подкрепление 1500 человек, неприятель сделал сильную вылазку, намереваясь сбить нас с занятой нами позиции и угрожая всему протяжению нашей линии. С 8-ми до 12-ти часов утра шла жаркая перестрелка, но турки не нападали решительно. В 3 часа пополудни турки сделали вторичную вылазку почти всем гарнизоном. По-видимому, они хотели подавить наш отряд и бросились на позицию нашу с яростью, свойственною их диким полчищам. Превосходство числа дало им возможность занять всю линию перестрелкой, и между тем в значительных силах обогнуть наш левый фланг. Стремительно ударили они на цепь застрельщиков, высланных в числе 200 человек от Полоцкого пехотного полка, опрокинули их и грозили тылу нашей позиции. Минута была решительная. Дальнейший успех турок мог повлечь за собою совершенное поражение. Утвердившись на нашем фланге, он отрезал бы средства продовольствия и сообщения с главной армией, и заставил бы нас отступить на гору, оставив больных, раненых и обоз. Видя упорный натиск турок, [251] ободренных первоначально поверхностью, и быстрое отступление застрельщиков, превратившееся почти в бегство, граф Сухтелен потребовал к себе с правого фланга генерал-майора Куприянова, и приказал ему истощить все усилия к отпору неприятеля, или, по крайней мере, преградить новые успехи его.
Зная превосходство турок в стрельбе, генерал-майор Куприянов решился ударить в штыки. Турки робки в рукопашном бою такого рода, и даже их регулярная пехота, вооруженная штыками, никогда не дерзала сходиться с нашей. Стараясь остановить турок и не расстроить притом 2-го батальона Полоцкого полка, стоявшего в каре и ожидавшего неприятельской конницы, следовавшей за пехотой, генерал-майор Куприянов взял от двух фасов его задние шеренги (не более 100 человек), велел им сложить ранцы и шанцевый инструмент, приказал одной роте того же полка следовать в резерве, и без выстрелов ударил в штыки. Такая решительность удержала бегущих застрельщиков. Они примкнули к подкреплению, предводимому Куприяновым. Тогда холодным оружием ударили наши в многочисленные толпы турок, мгновенно опрокинули их и гнали до самой крепости. Турки усеяли все поле битвы мертвыми, [252] и 22 человека из них попались в плен. Наш урон простирался до 75 человек убитыми и ранеными из нижних чинов. Обер-офицер был убит и двое тяжело ранены. Генерал-майор Куприянов получил две легкие раны в щеку и в руку; шляпа его была на вылет прострелена пулею.
Граф Сухтелен вполне убедился в невозможности стеснить Варну теми малыми способами, какие имел в своем распоряжении. По ближайшему удостоверению оказалось, что сведения и даже сам план крепости, доставленные в главную квартиру греком, которого за то наградили и дали в проводники отряду, не только были неверны, но даже совершенно ложны. Варна неминуемо требовала правильной осады.
Ночью на 3-е июля генерал-майор Куприянов устроил в виноградных садах ложемент, простиравшийся левым флангом почти до высот, а правым примыкавший к колодцу, и поставил два редута. Ночью на 4-е июля кончены два остальные редута. За исключением батальона, занявшего все четыре редута поротно, три другие отведены за высоту, скрывавшую их от крепостной артиллерии. Кавалерия, составляя резерв, отодвинута еще далее назад.
Польза сих оборонительных мер явилась очевидною, [253] когда на другой день около полудня пришло из Бургаса в Варну вспомогательное войско из 5000 человек, состоявшее большей частью из регулярной пехоты и частью конницы, под начальством самого капудан-паши Ицет-Мугамеда, возведенного впоследствии в достоинство верховного визиря. Лиман, омывающий южную сторону Варны, через который переправляемо было в крепость подкрепление, не позволил войскам нашим воспрепятствовать переправе их, тем более что неприятель, вероятно, узнав о приближении к нему свежих войск, целый день занимал нас вылазками. Турки успели также выслать из крепости в значительном количестве обозы, вьюки и тяжести за лиман по дороге к Бургасу.
Граф Сухтелен хладнокровно смотрел на подкрепление, торжественно вступавшее в Варну с распущенными знаменами и громкою музыкой, чем Варнский гарнизон усиливался в числе до 10000 человек. Радостное для них событие праздновали турки, по обыкновению своему, несколькими пушечными залпами и продолжительным батальным огнем. Не смотря на затруднительность положения, граф Сухтелен твердо решился выполнить возложенное на него поручение: наблюдать крепость до прибытия генерал-лейтенанта [254] Ушакова. «Остаюсь, остаюсь и остаюсь!» - сказал он генерал-майору Куприянову.
До прибытия генерал-лейтенанта Ушакова июля 6-го блокадный отряд, укрепляясь ночью, днем должен был выдерживать беспрерывные сильные атаки турок, упорно старавшихся сбить нас с позиций. Неприятель многократно покушался обходить фланги, особенно левый, представлявший для того по местности больше удобств, и старался ударить в тыл войсками, которые посылал вброд через лиман при селении Гебеджи, предполагая отрезать тем отступление. Но все движения его были предупреждаемы распоряжениями графа Сухтелена. При помощи сподвижника своего, генерала Куприянова, всегда находившегося там, где более было опасности, всюду противопоставлял он неприятелю мужественный отпор.
Сильный вред, причиняемый туркам артиллерией нашего центрального редута, заставил их устроить несколько батарей вне крепости, коими громили они наш отряд почти целый день июля 6-го. Под прикрытием огня сих батарей утром в тот день неприятель ударил на наш правый фланг, желая, как казалось, убедить, что он был исключительною целью их усилий.
Отраженные здесь, в 4 часа пополудни [255] турки внезапно возобновили вылазку в числе 5000 человек, и повели атаку на левый фланг, надеясь захватить нас врасплох. Неприятельские толпы, спустясь с гор и неприметно прокравшись ущельями и кустарниками, приблизились виноградными садами к позиции, где генерал-майор Куприянов расположился впереди ложемента. Поставя на возвышении два подвижных 2-фунтовых орудия, принесенные на руках, турки начали анфилировать ими ложемент, причиняя нам много вреда. Успев обойти наш левый фланг, стремительно бросились они к ложементу и старались отрезать от него генерал-майора Куприянова. Окруженный со всех сторон толпами пеших и конных турок, уже почитавших наших рассеянных солдат легкою и верною добычею, Куприянов приказал находившейся в ложементе роте Полоцкого полка держаться до последней крайности и ударил сбор. Он успел соединить около себя до 100 застрельщиков, сам взял ружье и стал в ряды. Его примеру следовали все офицеры. Смелый удар в штыки открыл по трупам неприятельским дорогу к ложементу, где подкрепили храбрых 2-м батальоном Полоцкого полка, присланным на помощь от графа Сухтелена, и пионерною ротою, прежде прибывшей в ложемент [256] и встретившей неприятеля батальным огнем. Построив в ротные колонны находившиеся при нем войска, Куприянов бросился в штыки на турецкие толпы. В то самое мгновение на высотах у Аджемлара показались головы колонн генерал-лейтенанта Ушакова, спускавшихся в Варнскую долину. Сбитые первым натиском турки поспешно ретировались и потерпели сильное поражение. В сем упорном деле лишились мы до 80 нижних чинов убитыми и ранеными. В продолжение всех шести дней блокадный отряд графа Сухтелена потерял убитыми и ранеными 658 человек, сражаясь по 12-ти часов в сутки, и не уступил ни на минуту пяди земли, вначале занятой им под выстрелами крепости.
Отряд генерал-лейтенанта Ушакова ночью занял позицию и все укрепления под Варной, а граф Сухтелен получил приказание отвести отряд свой в Праводы, сдать там генерал-адъютанту Бенкендорфу 2-му и явиться в главную квартиру для занятия своей настоящей должности. Число войск, прибывших с Ушаковым, простиралось до 1300 человек пехоты в составе 3-х батальонов⁷, [257] 2-х эскадронов и 16 орудий. Видя малочисленность отряда, несоразмерную со значительным гарнизоном Варны, простиравшимся до 12000, граф Сухтелен решился оставить в распоряжение генерала Ушакова батальон Витебского пехотного полка, всех пионеров в отряде его бывших, 1-й Бугский уланский полк и 50 казаков. Сдав после сего команду, он двинулся со своим отрядом через Дервент-Киой в Праводы.
Генерал-лейтенант Ушаков, обозрев занятую предместником его позицию, и бывший в первый день своего прихода очевидцем того, какой опасности подвергался на ней блокадный отряд, не мог не заметить неудобств позиции, охраняемой столь малым числом войск. Неприятель легко мог обойти левый фланг и тыл, на что, как мы видели, уже неоднократно покушался, мог отрезать дорогу к отступлению и лишить возможности быть в связи с главной армией для прикрытия левого фланга её. С малочисленным отрядом, расположенным столь близко от крепости, имевшей сильный гарнизон, не только нельзя было предпринимать ничего решительного, [258] но, напротив, ежеминутно должно было подвергаться опасности быть истребленными.
Несмотря на всю невыгоду своего положения, генерал-лейтенант Ушаков решился держаться до последней крайности. Потому для обеспечения по мере возможности своей позиции, приказал он, по отступлении от Варны генерал-адъютанта Сухтелена, устроить (ночью с 6-го на 7-е июля) два редута в центре. Эта мера принесла большую пользу при нападении турок 8-го июля.
Опасения генерала Ушакова за его позицию подтвердились на деле. Видя малочисленность отряда, турки не преминули воспользоваться выгодою своего положения в надежде истребить русский отряд. Июля 7-го, заняв внимание перестрелкою и пальбою из крепостных орудий и с внешних укреплений, сооруженных ими, они отрядили до 2000 человек пехоты и конницы к броду при Гебеджи, защищаемому эскадроном 1-го Бугского уланского полка. Штабс-ротмистр Хлусевич, командовавший там, был вынужден уступить силе и отошел версты на четыре к деревне Буюк-Аладину. Пользуясь тем, в 5 часов вечера, турки переправились на нашу сторону с 2-мя орудиями.
Получив донесение о том, генерал Ушаков, несмотря на малочисленность своего отряда, принужден [259] был немедленно послать на подкрепление к означенному пикету эскадрон 1-го Бугского уланского полка и 2-ю гренадерскую роту Низовского полка под начальством майора Гамова 1-го. Приказано было употребить все усилия прогнать неприятеля на другую сторону лимана, обеспечивая тыл нашей позиции. Вместе с тем, видя слабость своего отряда, генерал Ушаков отнесся к генерал-адъютанту графу Сухтелену, находившемуся тогда в 10-ти верстах на ночлеге в селении Дервенте, прося содействия с его стороны.
Граф Сухтелен командировал генерал-майора Акинфьева с 2-мя эскадронами Бугских улан, батальоном пехоты и 2-мя орудиями. Июля 8-го на рассвете прибыл к назначенному месту майор Гамов, а вслед за ним и генерал-майор Акинфьев. Присоединив к себе отряды Хлусевича и Гамова, он немедленно атаковал турок, опрокинул их и совершенно очистил берег лимана.
В одно время с нападением турок от Гебеджи сделал вылазку гарнизон. В 3 часа утра неприятель открыл пальбу из всех орудий, атаковал правый фланг отряда Ушакова в превосходных силах (более чем в три раза против числа русских) и поддерживал атаки беспрестанно новыми силами. Храбрость [260] войск наших уничтожила все покушения неприятеля и заставила его отступить. Командир Низовского пехотного полка, полковник Левенталь, командовавший правым флангом, ходил несколько раз в штыки и каждый раз опрокидывал неприятеля.
Ожесточенные неудачею, турки в полдень того же дня с новыми силами атаковали центр нашей позиции. Храбрость войск наших отразила натиск неприятеля. Турки бросились на левый фланг через виноградники, намереваясь обойти его и вытеснить стрелков из ложементов левого фланга. Заметив движение турок, генерал Ушаков приказал не препятствовать им, и когда турки подошли на ближайший картечный выстрел, отправил два орудия с подполковником Волжинским к виноградникам, приказывая открыть огонь. Удачные выстрелы произвели расстройство в рядах неприятеля. Тогда Симбирского полка майор Бессонов вышел из ложементов и ударил в штыки. Турки не выдержали и бежали. Отбитый на всех пунктах, неприятель снова в превосходных силах бросился на наш правый фланг, подкрепляя атаку 5-ю легкими орудиями, вывезенными из крепости. Действия сих орудий по нашим стрелкам, рассыпанным в цепи, не могли поколебать их и [261] заставить отступить. Видя вред, наносимый застрельщикам, наша артиллерия открыла из нескольких орудий огонь и заставила турок увезти орудия свои обратно в крепость. После сей неудачи неприятель отправил еще несколько орудий на легкие суда свои, продолжая стрельбу из них до конца дела, ибо наша артиллерия по занимаемой ею местности не могла тому препятствовать.
Стараясь беспрерывно подкреплять все пункты своей позиции, генерал Ушаков истощил весь свой небольшой резерв. Оставалась только одна рота, не бывшая в деле. Видя, что турки после беспрерывного боя и ожесточенных атак как будто утомлены мужеством войск наших, начали слабее действовать, и сражение, по-видимому, оканчивается, генерал Ушаков приказал сей остальной роте двинуться вперед. Горя нетерпением сразиться и желая соревновать прочим войскам отряда, солдаты бросились на турок, опрокинули их и заставили в беспорядке отступить в крепость.
Так кончилась битва, продолжавшаяся беспрерывно с ожесточением с обеих сторон, с 3-х часов утра до 8-ми вечера. Малочисленный отряд наш не только удержал позицию, но и отразил в несколько раз превосходнейшего силами [262] неприятеля, заставя его искать спасения в бегстве. Потеря с нашей стороны состояла из 60 человек убитыми и 225 ранеными. Урон неприятеля был весьма велик. Груды трупов, оставшихся на поле сражения, свидетельствовали о том.
Столь удачно отразив нападение неприятеля, генерал Ушаков должен был, однако, опасаться, что турки, истощая постепенно силы его, обойдут, наконец, в тыл через брод Гебеджи, слабо защищенный, и слева по высотам через деревню Франки, где находился также только один эскадрон для наблюдения. Он предвидел, что при всей храбрости войск, претерпевая беспрерывную потерю, наконец, он может потерпеть поражение, когда не мог притом извлечь из неравной битвы ощутительных выгод, и быть в силах достаточно прикрывать дороги Шумлскую, Базарджикскую и Каварнскую. По всем сим причинам генерал Ушаков решился отступить к Дервент-Киою, удобно прикрывая своим движением сообщение с Шумлою и Базарджиком и наблюдая только дорогу в Каварну.
Июля 8-го, пользуясь страхом, наведенным на неприятеля, скрывшегося в крепость, генерал Ушаков отдал ночью приказ сниматься с позиций немедленно, и в тишине отступил к Праводам [263] до редута Дербента. По своей обыкновенной беспечности турки, не наблюдавшие за движением неприятельским, с рассветом хотели возобновить бой, и нашли противников уже далеко отступившими. Они послали конный отряд для открытия войск наших, не смея отделить значительных сил для атаки в дальнем расстоянии от крепости. Таким образом, было угадано намерение неприятеля сделать наутро новое на нападение, предупрежденное искусным отступлением ночью.
Генерал Ушаков прибыл к Дервент-Киою в 5 часов утра, присоединил к себе дивизион улан и роту пехоты, находившихся у брода Гебеджи с эскадроном, наблюдавшим неприятеля по Каварнской дороге у деревни Франки, и расположился в боевом порядке на высотах перед Дервент-Киоем, где и остался до 19-го числа в наблюдательном положении до прибытия вице-адмирала князя Меншикова. Через несколько дней по прибытии генерала Ушакова к Дервенту отряд его был усилен 1-ю бригадою 10-й пехотной дивизии, прибывшей под начальством генерал-адъютанта Бенкендорфа 2-го. Оставя генерал-лейтенанту Ушакову один полк, он возвратился с другим полком той же бригады.
Во второй половине июля месяца войска под Варною [264] усилены 8-й бригадой 7-й дивизии, прибывшей из Анапы с князем Меншиковым, которому была поручена осада Варны.
Мы скоро увидим, что осада Варны будет главным событием войны 1828 года, но это могло быть не прежде принятия гвардейским корпусом участия в осаде Варны, в исходе августа. До того времени князь Меншиков, а потом граф Воронцов, вели хотя и правильную, но нерешительную осаду. Шумла оставалась на первом плане событий.

Примечания

1. План окрестностей Варны, №9.
2. План обложения крепости Варны, №10.
3. Из дела: "Журналы действий войск в Турции в 1828 году", хранящегося в штабе Отдельного Гвардейского корпуса.
4. Жар до того был утомителен, что в пехотных полках было до 260 человек усталых, которые прибывали на ночлег уже с арьергардом.
5. Генерал-лейтенант Куприянов, в своем журнале.
6. Правый фланг составлял возобновленный редут генерала Цызырева.
7. Из 4 батальонов пехоты, бывших в отряде Ушакова при взятии Тульчи, две роты Низовского пехотного полка были оставлены в Тульче, а две роты в это время конвоировали Тульчинский гарнизон и Ибрагима-пашу в Шумлу. Они позже присоединились к отряду Ушакова под Варною.