Глава XI. Действия под Шумлой в июле месяце до отбытия Государя Императора.
Топография Шумлы. Обозрение прежних действий под нею. Укрепления Шумлы в 1828 году. Силы и расположение гарнизона. Цель наблюдения Шумлы. Причины избрания Варны главным предметом кампании. Государь Император назначает места редутов. Поиск на Мадарду. Укрепление фронта позиции редутами. Предположение занять высоту перед левым неприятельским флангом. Дела 16-го и 17-го июля. Смелость неприятеля. Выгоды занятой нами позиции. Экспедиции генерал-лейтенанта Ридигера на левом фланге к Чифлику и Эски-Стамб?лу. Обозрение левого неприятельского фланга. Следствие экспедиции. Усиление линии редутов. Обеспечение флангов и тыла позиции. Смерть генерал-адъютанта Бенкендорфа. Занятие Разграда. Отбытие Государя Императора к Варне. Влияние Его присутствия на дух армии.
[204] Отдельная ветвь Малых Балкан, направясь на восток между источниками реки Камчика, [205] изливающейся в Черное море, и реки Лома, впадающей в Дунай, расстилается постепенно волнистою высотою, большей частью покрытою лесом, оканчиваясь при берегах речки Боклуджи-Дере двумя крутыми отрогами почти в виде утесов, усеянных частым кустарником. Между ними лежит крепость Шумла1, окруженная с трех сторон крутыми горами, а к востоку равниною.
По своему счастливому положению между двух естественных оборонительных линий Турции, Балкан и Дуная, и на одной высоте с Варной, Софией и Ниссой, Шумла сосредотачивает в себе все пути, идущие от Дуная. Разобщает их на юг через многие перевалы в Балканах к Праводам, Адрианополю и другим местам, на восток к Варне и в места на Черном море, на север от неё лежащие, а на западе к Джумаю, Осман-Базару, и другим местам, связывающим Шумлу с западной частью Европейской Турции. Шумла находится на прямом сообщении Силистрии с Царьградом. Дорога сия, выходя с восточной стороны Шумлы по долине, направляется на селения Мараш, Смедово, Чалыкавак (в Малых Балканах), и через проход Доброльский (в Больших Балканах) выходит к Карнабату, [206] лежащему на южной подошве Балканского хребта. Другие дороги из Шумлы выходят также по долине. Из них одна, на юге, направляется сначала на Эски-Стамбул, где разветвляется и идет на юго-восток к Чалыкаваку, соединяясь здесь с большою Царьградскою дорогою, и на юго-запад к Казанскому проходу. Сей путь затруднителен.
Другая дорога, на запад, следует на север по Силистринскому пути и, миновав северный отрог гор, окружающих Шумлу, отделяется на запад, но далее опять разобщается, и одна ветвь идет на северо-запад через Разград, к Рущуку и Туртукаю, а другая, продолжаясь на запад, достигает через селение Боулар Джумаю, откуда идет далее. Сею дорогою при занятии нами лагеря под Шумлою неприятель не мог вполне пользоваться, и имел сообщение с Джумаей по нагорной высоте, где шла тропа, подымавшаяся прямо из города и спускавшаяся в Боуларе. Необходимость заставила турок употребить все средства привесть эту тропу в возможно удобное состояние. Неприятель имел еще две тропы: одна подымалась из города на север, перерезывала горный отрог, и спускалась уже удобнее по направлению к селению Кади-Киой, от коего сообщалась с путями на Силистрию, Разград, Джумаю и прочие места. Другая перерезала [207] южный отрог и спускалась в селение Котеш, откуда направлялась в Эски-Стамбул и далее.
Окрестности Шумлы обилуют хорошей фонтанной водой, но проточная в речках не везде годна для употребления в пищу, по причине иловатого дна их, хотя она не вредна для скота и достаточна для мытья и вообще освежения войск. Мосты через речки всюду каменные, не столь широкие, как в других европейских государствах, но артиллерия и обозы могут по ним проходить беспрепятственно.
В Шумле находится до 2000 домов христианских, слишком 4000 турецких и до 120 еврейских, церковь булгарская, церковь армянская и до 40 мечетей. Турецкие дома по большей части двухэтажные каменные. Из больших строений отличаются казармы и дом паши. Город почти весь вымощен камнем; улицы, как во всех турецких городах, узки. Среди города четыре довольно большие площади. Фонтанов большое количество. Много лавок и фабрик шерстяных, бумажных, оружейных и других.
В истории войн России с Турциею Шумла весьма замечательна. С перенесением русского оружия за Дунай в 1773 году Румянцевым, Шумла, как крепкий оплот турецкой империи, где [208] всегда собирали оттоманы главные свои силы, не однажды составляла предмет предприятий наших полководцев. В конце 1773 года два корпуса князя Долгорукого и барона Унгерна, были отряжены на Карасу с приказанием распространить действия за Дунай сколько возможно далее. Наступательному движению их должны были способствовать действия других корпусов армии, угрожая Силистрии и Рущуку. Октября 17-го заняли они Карасу, вступили в Базарджик, и барон Унгерн двинулся к Варне, а князь Долгоруков готовился идти на Шумлу. После неудачного приступа барон Унгерн отступил от Варны, и тем заставил князя Долгорукого возвратиться к Дунаю.
В 1774 году граф Румянцев сам перешел Дунай. Главный удар готовился Силистрии. Граф Салтыков на правом крыле должен был атаковать Рущук, а левому крылу под начальством Каменского и Суворова предписано двинуться через Базарджик на Шумлу и удержать верховного визиря. Каменский занял Базарджик июня 2-го. Не прежде 8-го июня соединился с ним Суворов, и оба корпуса двинулись к Козлуджи, где находилось до 25000 турок, большей частью пехоты. Они были разбиты, оставили лагерь и 29 орудий. Июня 13-го выступил отсюда граф [209] Каменский, 14-го занял Енибазар, 18-го расположился лагерем близ Али-Бабы, в 12-ти верстах от Шумлы, а 19-го подвинулся еще на шесть верст, открыв сообщение с Салтыковым через Разград.
Не смея своим слабым корпусом атаковать многочисленную турецкую армию в Шумле, граф Каменский после напрасных стараний выманить верховного визиря в поле решился отрезать турок от дороги в Царьград. Он потянулся по возвышенностям, командующим Шумлою со стороны Енибазара, и стал между Кулевчею и Юскарки-Кичиком. Отряд генерала Заборовского дошел до Царьградской дороги и разбил отряд сераскира Юссуф-паши, стоявший в Чалыкаваке. Июля 3-го Каменский двинулся еще левее и занял пространство между Буланлыком, на прямой дороге из Енибазара в Шумлу, и Касан-Ларом, на пути из Шумлы в Праводы. Турецкая армия ужаснулась, воображая себя отрезанной от Царьграда. Турецкие полномочные явились к Румянцеву, и 10-го июля заключен Кючук-Кайнарджийский мир.
В войну 1810 года главнокомандующий, граф Н. М. Каменский, перейдя Дунай, хотел двинуться на Шумлу со своими главными силами, 27000-ми, между тем, когда с левой стороны корпус в 17000 человек, выступив на Базарджик, [210] долженствовал содействовать атаке, а справа 10-тысячный корпус обложить Силистрию. Другой корпус, из 13000 человек, должен был перейти Дунай в Туртукае и осадить Рущук. Главная армия, выступя мая 14-го из Гирсова, пришла 18-го к Карасу. Отсюда главнокомандующий двинулся на Силистрию, а корпусы графа С. М. Каменского и Маркова подступили мая 22-го к Базарджику. Окруженный со всех сторон, храбрый Пегливан-паша после упорного сопротивления сдался с 2000 человек, потеряв более половины. Двумя днями прежде сдался Туртукай. Мая 23-го обложена и 30-го покорилась Силистрия, июня 1-го занят Разград.
Главные силы двинулись от Силистрии и 4-го июня подступили к Шумле. Заняв Каварну, Балчик и Козлуджи, и отрядив генерала Цызырева для наблюдения Варны, граф С. М. Каменский и Марков также приблизились к Шумле. Сила всех корпусов составила до 40000 человек. После четырехдневного бесполезного перемирия главнокомандующий решился атаковать Шумлу, где находился сам верховный визирь с 30-ю или 40000 войска. Местные затруднения препятствовали всякому предварительному обзору положения неприятелей. Июня 11-го, утром, армия, вспомоществуемая со стороны Енибазара корпусами Каменского [211] и Маркова, двинулась к укреплениям 4-мя колоннами: Левиз по Разградской дороге, Раевский по Силистринской, Уваров левее, Эссен в резерве за средней. Началось сражение. Следствием его было убеждение графа Каменского в невозможности взять Шумлу силою.
Турки не думали покоряться. Дела под Рущуком и Варною не обещали успеха. Сообщения главной армии с Дунаем и Силистрией беспрерывно были угрожаемы нападениями вооруженных поселян. Но, убедившись в бесполезности блокады Шумлы, граф Каменский не терял еще надежды нанести сильный удар туркам по другую сторону Балкан. Он вознамерился обойти Шумлу, обратясь через Тырново на Казанлык. Оставя около 36000 для наблюдения Шумлы, главнокомандующий с остальными войсками пошел июля 6-го к Рущуку.
Граф С. М. Каменский, оставленный перед Шумлой с главными силами (около 19000) занял Силистринскую дорогу в 8-ми верстах от Шумлы; отряд (до 5000) графа Ланжерона стал вправо от Разградской дороги; другой отряд (до 9000 ) генерала Воинова составил левый фланг при Козлуджи, наблюдая всю страну до Варны и Черного моря. Турки не замедлили сделать сильную вылазку на графа Ланжерона, стоявшего лагерем [212] близ Дери-Kиой, но были отбиты. Получа подкрепление и усилясь до 60000 человек, верховный визирь решился 23-го на атаку гораздо сильнее. Половина армии его устремилась на главный корпус графа Каменского, занимавший позицию близ деревни Большой Чифлик. Верховный визирь с другой половиной своей армии стоял в нескольких верстах, намереваясь напасть на центр нашей позиции. После семичасового кровопролитного боя турки были разбиты. Верховный визирь не двинулся с места, опасаясь подвергнуть участь всей своей армии неверной битве.
Не смотря на успех, недостаток фуража и воды при ослаблении армии прикрытиями транспортов и нападениями неприятельских отрядов, заставили графа Каменского оставить, августа 3-го, позицию при Чифлике и перейти в Афлотар. Корпус графа Ланжерона отошел к Рущуку, где главнокомандующий испытал июля 22-го неудачный штурм. Неприятельские силы скоплялись на Янтре, угрожая осаде Рущука. Батынская победа (Августа 26-го) вывела главнокомандующего из весьма затруднительного положения.
Когда наша армия подошла в 1828 году к Шумле, то нашла укрепления её в том самом виде, в каком были они в 1810 году. Они состояли из вала, соединяющего крутизны гор, между коими [213] лежит город2. Обороняемый бастионами вал сей имел более пяти верст протяжения и представлял ломаную линию, выдавшуюся в средине острым углом и захватывавшую ближайшие к городу возвышения левого берега речки Боклуджи-Дере. Ров, находившийся перед валом, был от 4-х до 5-ти аршин глубины и ширины. На хребте гор или оконечностях вала, были поставлены редуты. В редуте левого фланга заметны были на углах по две амбразуры. От него весь нагорный лагерь обведен был малым рвом с бойницами, а за лагерем стояли три батареи. Против средины города на возвышении, на тропе чрез Боулар к Джумае, замечен третий редут. Эти нагорные укрепления не имели глубокого рва. Передовых укреплений было только два; одно полукруглое, известное под названием Мачинского редута, на правом фланге при селении Ченген, в семь амбразур, а другое квадратное (лит. А), почти в 400 саженях от ворот, ведущих в Ченген (на Эски-Стамбул), с одиннадцатью амбразурами для пушек и бойницами для ружейного огня. Уцелевшее со времен графа Каменского, оно носило название Ибрагим-назир. Каменная стена соединяла его с городским валом [214] и служила скрытым сообщением. Мин, на которые турки полагают большую надежду, было две: одна вправо от Ченгенских ворот, другая влево от ворот Стража-Капуси.
В день занятия лагеря под Шумлой и несколько времени после того силы наши равнялись с неприятельскими. Турками командовал сераскир Гуссейн-ага-паша, человек предприимчивый, неусыпный, беспристрастный, строгий и великодушный. Правою рукою его был топчи-паша (начальник артиллерии) Каражегенем Ибрагим, человек одинаковых с Гуссейном свойств. Гуссейн-паша стоял лагерем против центра передового укрепления. Армия его разделена была на отряды, состоявшие под начальством нескольких пашей. Исчислим главнейших.
Трехбунчужные паши:
1)Галиль-паша. Командовал всеми регулярными войсками, числом до 10000 пехоты и около 6000 конницы спагов. Его войска были расположены по горе левого фланга до ставки сераскира.
2) Эмин-паша, губернатор Конии в Анатолии (Кони-валесси). Имел под своим начальством до 6000 человек, большею частью конных, известных под названием дели (отчаянных), собранных из разных мест, но преимущественно [215] из Анатолии. Он занимал центр за ставкою Гуссейна-паши, и обыкновенно употреблялся в быстрых экспедициях. Часть войска его занимала Чифликскую лощину.
3) Эссет-Мегмет-паша - Адрианопольский генерал-губернатор (Эдрене-валесси). Командовал войсками, набранными в Адрианополе и его окрестностях, числом до 9000 пехоты. Войско его стояло на правом фланге городского укрепления, примыкая левым крылом почти к ставке сераскира. Кадыр-ага, под начальством Эссет-Мегмета, имел под своею командою около 2000 человек конницы, известной под названием башибузук и леферам-аскер, то есть, «потерянные головы» и «собранное войско». Оно состояло из семидесятилетних старцев и юношей от 14-ти до 15-ти лет. Это доказывало, что гатти-шериф султана о поголовном вооружении был уже отчасти приведен в исполнение. Средних лет поселяне и большая часть стариков и мальчиков поступали в отряды других пашей.
4) Ибрагим-паша, защищавший Тульчу и прибывший в Шумлу дней через десять после нашего к ней прихода. Он привел около 1200 человек пехоты и 200 человек конницы. Войско его, не имея назначенного места, часто занимало [216] гору правого неприятельского фланга и бывало в Чифликской лощине.
2. Двухбунчужные паши (миримираны):
1) Жиафер-паша, бывший комендант Мачина. У него было войска до 350 человек пехоты и 150 человек конницы, большею частью составлявших гарнизон Мачина. Он занимал укрепления при селении Ченгене, но иногда бывал усиливаем другими войсками3.
2) Али-Шах-паша, возведенный в cиe достоинство за сражение при Базарджике и Козлуджи. Он своего войска не имел, но у него находился весь сбор, присланный разными аянами, до 6000 конных. Он занимал отрядами фланги в селении Страджи (или Стражи), по направлению к Дормус-Киою, и отчасти гору правого неприятельского фланга.
Вся турецкая армия, сосредоточенная в Шумле, с включением сверх исчисленных войск и еще небольших отрядов других пашей, простиралась до 50000 человек и имела более 90 орудий. Шумла снабжена была достаточным количеством военных снарядов и продовольствия, и кроме того, уже после нашего прихода, часто приходили в Шумлу большие транспорты с провиантом [217] и военными снарядами из Царьграда через Эски-Стамбул, и особенно через Джумаю.
Вечером, июля 8-го, в день Буланлыкского сражения, Государь Император прибыл на высоту за речкою Буланлык, откуда видны были Шумла и главные силы неприятеля, отступившие в их укрепления. Он назначил место для заложения редута №1-го, названного «редутом Рудзевича» и реданта, которые могли служить основанием всей линии наших укреплений, долженствовавших строиться впоследствии. На третий день перенесены были сюда обе главные квартиры. Аванпосты всего лагеря вверены были походному донскому атаману, генерал-майору Сысоеву, который принял личное наблюдение за передовой цепью, а охранение тыла и флангов поручил генерал-майорам Андриянову и Кирсанову.
Июля 14-го отправлен был генерал-майор Симанский (командир 3-й бригады 10-й пехотной дивизии), с 20-м егерским полком, эскадроном лейб-казаков и двумя легкими орудиями в село Мадарду, лежавшее в тылу нашей позиции на одной высоте с Кулевчею. Цель экспедиции заключалась в открытии неприятельских партий в прилегавших там горах. Впоследствии присоединено было к сему отряду 25 казаков для [218] содержания разъездов от Мадарды через Маковщину и установления сообщений по сему пути с Праводами, а от них с Варной.
До 16-го числа ежедневно происходили перестрелки с неприятелем, выходившим из Шумлы. Некоторые из них были довольно сильны. Между тем для достижения цели надежного наблюдения Шумлы и отвлечения внимания главных турецких сил, в ней находившихся, от предприятий наших против Варны, предположено укрепить фронт нашей позиции редутами. В каждую ночь воздвигали по одному, а иногда и по два редута, эшелонами подвигаясь вперед. Мы сближались тем к городскому валу и вместе с тем отдаляли первые натиски неприятеля на главную линию нашей позиции.
Проникнув в наши намерения, турки начали противопоставлять нашим редутам свои, удачно выбирая для них места. Они построили укрепления почти на скате левого берега реки Боклуджи-Дере. Прикрываясь от выстрелов наших редутов возвышенностью, находящеюся перед ним, это укрепление могло действовать по правому берегу лощины и по направлению к редуту № 11-го и смежных с ним. Вслед за тем воздвигнуто неприятелем укрепление, занятое селиктар-пашею и имевшее круг [219] действия по радиусам от №№ 12-го до 5-го. В средине перед сими двумя укреплениями на небольшом кургане вскоре сделан был четвертый окоп для трех орудий.
В половине июля с прибытием роты осадной артиллерии, находившейся под Браиловом, и батарей конгревовых ракет, предположено для обеспечения правого фланга нашей позиции поставить редут на оконечности возвышения, где была расположена наша армия. Эта оконечность, покрытая густым и крупным терновником, отделялась от горы левого фланга неприятельской позиции только долиною, в которой лежит селение Страджа. Через него проходит из Шумлы большая дорога, разобщаясь потом на многие ветви, идущие в Силистрию, Туртукай, Разград, а отсюда в Рущук и на Джумаю, и таким образом, соединяя Шумлу со всеми западными местами сей части Турции. Означенный пункт был нам необходим, ибо занятием его пресекалось неприятелю прямое сообщение с помянутыми местами, и оставалось одно по тропам через горы, окружающие Шумлу. Исполнение сего предприятия поручено начальнику главного штаба армии, генерал-адъютанту Киселеву.
Июля 16-го, в 4 часа по полудни, 3-я бригада 8-й пехотной дивизии с её артиллериею двинулась [220] к помянутым высотам, а в 5 часов батарея № 1-го роты 8-й артиллерийской бригады, и коннобатарейная рота 19-го № расположились на левом берегу речки Страджи и открыли сильный огонь по вновь устроенному неприятелем редуту, дабы воспрепятствовать дальнейшим в нем работам и вместе с тем отвлечь внимание турок от движения нашего на означенную высоту. При первом действии наших батарей неприятельские рабочие, бывшие в редуте, разбежались. В то же время турки в весьма значительном числе конницы с конною артиллериею вышли из крепости и расположились перед нею, обхватывая своим левым флангом подошву возвышения, куда уже приближалась 3-я бригада, что однако, не воспрепятствовало сей бригаде достигнуть вершины помянутых высот, где она приостановила свое движение для сохранения общей связи. Неприятельский отряд покушался обойти занятую нашими войсками высоту, но действие конноартиллерийской роты 22-го уничтожило его намерение. Тогда главные турецкие силы сосредоточились левее 3-й бригады и, примкнув свой левый фланг к новопостроенному полевому укреплению, открыли огонь из 20-ти орудий. Действие нашей коннобатарейной роты, усиленной легкою 2-го № ротою 9-й [221] артиллерийской бригады под прикрытием двух батальонов 2-й бригады прекратило наступательное движение неприятеля, заставив неприятельскую конницу несколько раз обращаться в беспорядке назад. Наконец турки успели выстроиться подле своей артиллерии.
Тогда 3-я бригада под командою генерал-майоров Вреде и князя Горчакова подалась вперед по горе с большим затруднением через густой, колючий кустарник и достигла оконечности высоты. Здесь была она атакована со всех сторон неприятелем. Первые батальоны 15-го и 16-го егерских полков, построясь в каре, более часа выдерживали беспрестанно возобновлявшиеся на них атаки. Не имея ни одного орудия, по невозможности везти их через кустарник, одним ружейным огнем мужественно отразили они натиски неприятеля. Видя приближение 2-го батальона 15-го егерского полка с двумя орудиями, составлявшими резерв, егеря двинулись вперед, и выдержав еще несколько атак турецкой конницы, совершенно сбили неприятеля с занятой им высоты. Действие нашей артиллерии довершило поражение турок и заставило их отступить в крепость. В сумерки 3-я бригада заняла позицию по оконечности возвышения и в ночь поставила редут 5-го, крайний на правом фланге нашей позиции. [222]
На другой день, июля 17-го утром, неприятель открыл сильный огонь со своих батарей по 2-й и 3-й бригадам, и со значительным числом конницы и 10-ю конными орудиями покушался овладеть отнятой у него высотою. Действием нашей артиллерии он был остановлен. В первом часу пополудни неприятель в числе 2000 конницы опять показался из крепости, желая обойти наш левый фланг, но действие шести конных орудий и стрелков, подкрепленных гусарами, рассеяло турок. Они возвратились в свой лагерь, не причинив нам никакого урона. Перед вечером турки устремились на наш правый фланг и открыли огонь из нескольких конных орудий. Действие наших батарей и здесь заставило неприятеля немедленно возвратиться в крепость.
В делах, бывших 16-го и 17-го июля, урон наш состоял: убитыми один обер-офицер, нижних чинов 72, ранеными 4 обер-офицера, нижних чинов 80, получили контузии 7 обер-офицеров. Потеря неприятеля, по показанию бежавшего из Шумлы серба4, простиралась до 400 убитыми и 500 ранеными.
Генерал-адъютант Киселев, много содействовавший [223] успеху в сии дни и при переходе через Буланлык, был награжден золотою шпагою, алмазами украшенною, с надписью: «За храбрость», при изъявлении Монаршей признательности за важные услуги5. Генералу Воинову пожалована золотая сабля, алмазами украшенная, с надписью: «За храбрость»; генералу Рудзевичу алмазные знаки ордена св. Александра Невского; начальнику 8-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанту Зассу орден св. Владимира 2-й степени.
Смелым вылазкам турок содействовала уверенность в неприступности их позиций. Не только войска неприятельские убеждены были в неодолимости Шумлы, но даже самые жители сей крепости не вывозили своих имуществ, спокойно оставаясь в домах, как будто среди мира. Кроме того все окрестные жители, и даже многие из отдаленных мест, перебрались в Шумлу со всем своим имуществом.
Армия наша могла расположиться твердою ногою. Пятнадцать редутов прикрывали фронт её позиции, а другие предполагалось еще воздвигнуть, и если раздробление армии для занятия их могло показаться неудобным, с другой стороны оно было необходимо по многим причинам.
Первое, [224] редуты отдаляли натиск неприятеля на нашу главную позицию, куда не мог он иначе проникнуть, как овладев редутами, или проходя между сосредоточенным их огнем. В обоих случаях, удобно могли мы действовать с нашей позиции против долженствовавшего быть неминуемо в расстройстве неприятеля. Второе, постепенное наступление редутов эшелонами вперед питало и усиливало мнение неприятеля, что мы хотели не наблюдать только Шумлу, но положительно стеснять ее, и потом действовать против её укреплений и армии, расположенной за ними. Убежденный в том, он не осмеливался отделить части войска и тем затруднить наше нападение на Варну. Наконец, третье, главною нашею целью, как уже упомянуто, была Варна, и армия прибыла к Шумле с определенным намерением ожидать только прибытия флота из Анапы и тогда приступить к осаде Варны. Следовательно, лагерь под Шумлой неизбежно должен был уменьшиться в своей числительности. В таком случае редуты наши приносили нам еще более пользы в том положении, которое мы должны были принять, переходя из мнимо-наступательного в оборонительное.
По обеспечении нашего правого фланга редутом 5-го №, предположено распространить левый [225] фланг. Генерал-лейтенант Ридигер послан к Эски-Стамбулу с отрядом, состоявшим из 3-й бригады 19-й пехотной дивизии с 12-ю орудиями легкой № 3-го батареей 19-й артиллерийской бригады, 3-й гусарской дивизии, с 6-ю конными орудиями № 6-го роты, и казачьего Карпова 4-го полка. Целью посылки сего отряда было также недопущение вновь ожидаемого к Шумле подкрепления. Выступив июля 17-го с левого фланга нашей позиции под Шумлой и пройдя мимо селения Мараш, генерал-лейтенант Ридигер пошел к Чифлику. Неприятель, встреченный там на высотах, принужден был отступить, потеряв около 100 человек. Оставив часть отряда в Чифлике под начальством генерал-майора Тарбеева, Ридигер двинулся июля 18-го к Эски-Стамбулу. На другой день генерал Тарбеев был сильно атакован турками с двух сторон: от Трусси и Чинген-Киоя. Известие это заставило Ридигера поспешить с возвращением в Чифлик. До его прибытия неприятель был отражен Тарбеевым без большой потери, но Ридигер занял позицию близ Чинген-Киоя. Во вновь построенном редуте перед Чифликом оставил генерал-лейтенанта Иванова (начальника 19-й пехотной дивизии) с 4-мя батальонами 19-й дивизии, 2-мя эскадронами [226] гусар и несколькими казаками, сохраняя с ним сообщение через селение Мараш и брод на Буюк-Камчике.
Когда генерал-лейтенант Ридигер предпринимал экспедицию со стороны правого фланга неприятельской позиции на Эски-Стамбул, генерального штаба полковнику Липранди поручено обозреть левый неприятельский фланг. Выступив июля 18-го в 6 часов утра от оконечности правого нашего фланга с атаманским полком (300-ми человек), он пошел вдоль левого неприятельского фланга (так называемой Шумлской горы) по дороге к Джумаю. Возвышенность оконечности фронта левого неприятельского фланга открывала окрестные места на далекое расстояние. Неприятель мог легко заметить движение нашего отряда вдоль фланга его позиции по местам, покрытым густым кустарником, мелким лесом и колючим терновником. Действительно, вскоре от батареи, находившейся на самой верхушке горы, начали спускаться толпы конных и пеших турок, принимая влево по кустарникам. Полковник Липранди успел между тем осмотреть окрестности, прилегающие к подошве горы, и соединясь с отрядом, оставленным у мостика, пошел к Джумае. Желая сколько было возможно далее проникнуть в горы, он спешил достигнуть [227] хотя б до высоты Боулара, но едва отошел пять верст от Кади-Киоя, как получил донесение из арьергарда и из авангарда, от войскового старшины Ежова, что неприятельская пехота заняла кусты на другой стороне ручейка и беспокоила его.
Видя невозможность следовать далее с малочисленным отрядом, полковник Липранди решился отступить. Но он уже не мог возвратиться по прежней дороге, занятой турками, и поворотил на Разградскую дорогу, по местам лесистым, пересекаемым каменистыми оврагами, затруднявшими следование отряда. Поравнявшись с высотою Кади-Кюй, он нашел здесь дорогу отрезанной неприятелем. Поворотив наудачу на Силистрийскую дорогу, неизвестную ему, нашел путь еще затруднительнее Разградского. Проходя однако на рысях места едва для того удобные, полковник Липранди успел перейти Силистрийскую дорогу и через село Секлюк прибыл на место, занимаемое атаманским казачьим полком, откуда выступил для обозрения.
При сем обозрении найдено, что на дороге к Джумае левый неприятельский фланг по местоположению своему неприступнее. Укрепления видны были во всех местах, где только пролегали дорожки на горы. Вместе с тем удостоверились, [228] что там невозможно с малым отрядом конницы сделать удачный поиск. Найдена одна только возможность послать пехоту, в таком числе, чтобы она могла сделать отпор и произвести сильную демонстрацию со стороны редута 5-го к Кади-Киою6.
Хотя для наблюдения неприятеля со стороны Джумаи нельзя было отделить сильного отряда, не ослабив нашей главной позиции, а кроме того дорога с сей стороны представляла большие затруднения, однако главнокомандующий отправил через несколько дней отряд несравненно более значительный. Посылка была безуспешна, почему и решено ограничиться поисками только в тыл позиций турок от Эски-Стамбула к Котешу, где дорога была гораздо доступнее.
Успешное движение генерал-лейтенанта Ридигера к Чифлику и Эски-Стамбулу удостоверило в возможности обложить Шумлу отчасти с южной стороны. Немедленно приступлено к построению укреплений на дорогах, ведущих через сии места, дабы тем стеснить неприятеля и отрезать его от прямого сообщения с Царьградом, идущего через Эски-Стамбул. Тогда было уже построено [229] 24 редута (см. план) на обширной равнине, занятой войсками под Шумлой, что доставляло возможность охранять нашу позицию от нечаянного нападения многочисленной неприятельской армии, сосредоточенной в Шумле.
Коммуникационная линия наша с Россией со стороны Балкан и дорога к ним из Правод охраняемы были отрядом генерал-адъютанта Бенкендорфа 2-го.
В ночь на 10-е июля, надеясь на малочисленность войск наших и желая возвратить Праводскую позицию, важность коей он почувствовал тогда только, когда потерял, неприятель в числе 4000 человек иррегулярной пехоты и конницы сделал сильное нападение на Праводский отряд. Он успел оттеснить только передовые посты. Генерал-майор Куприянов с батальоном Витебского полка, оставя батальон Полоцкого полка в резерве, ударил в штыки и опрокинул турок, причем они потеряли 60 человек убитыми. Для отвращения на будущее время покушений неприятеля, генерал-адъютант Бенкендорф построил три редута на горах, обращенных к Шумле, в тех местах, где были удобные сходы в лощину.
Праводская позиция ежедневно приобретала большую важность. Неприятель со дня на день усиливался [230] на Камчике. Для узнавания сил его генерал-адъютант Бенкендорф по воле главнокомандующего послал в селение Кюпри-Киой отряд из 1000 человек, под начальством генерал-майора Куприянова. Выступя в ночь на 22-е июля, Куприянов, не доходя версты три до селения Кады-Киоя, встретил и опрокинул неприятельские аванпосты. Пройдя по узкой дороге через густой лес еще около 8 верст, и выбив неприятеля из трех засек, он оставил здесь батальон Витебского полка с застрельщиками и ротою Полоцкого полка, и продолжал наступление, преследуя неприятеля до поляны, где на южной стороне Камчика, на скате горы, открылась укрепленная неприятельская позиция. Пользуясь густотою леса и знанием местности, турки в числе 2000 человек обошли оставленный у засек батальон и стремительно атаковали его с фланга. Услышав позади себя усилившуюся пальбу, генерал-майор Куприянов обратился назад, соединился с отрядом и, встретив батальным огнем толпу, отрезавшую ему дорогу, штыками открыл себе путь к отступлению, потеряв только 5 человек убитыми и 18 ранеными. Он успел узнать, что турецкие силы при Кюпри-Киое простирались до 5000 человек, под начальством известного Юссуф-паши, впоследствии защищавшего Варну. [231]
Через несколько дней после сего дела генерал-адъютант Бенкендорф сделался жертвою болезни; он скончался августа 6-го. «Кончина его, - говорит генерал-майор Куприянов в своем журнале, - произвела горестное впечатление на весь отряд, любовь и доверенность которого успел он приобрести в короткое время своего командования. Генерал-адъютант Бенкендорф соединял в себе все качества доблестного воина, витязя рыцарских времен, полезного гражданина и верного слуги престолу». Место его заступил генерал-лейтенант, князь Мадатов.
Усиление неприятельских войск на Камчике и слабость нашего отряда под Варною делали не совсем безопасною военно-этапную дорогу от нашего лагеря под Шумлой через Енибазар и Козлуджи до Базарджика, а потому генерал-майору барон Деллингсгаузену поручено было обеспечить ее надежным укреплением.
Правый фланг нашей операционной линии наблюдал важнейшие Дунайские крепости. Сводный корпус в княжествах, состоявший из нескольких полков 6-го пехотного и 4-го резервного кавалерийского корпусов, был усилен частью войск 2-го пехотного корпуса, и начальство над ним по случаю болезни генерал-адъютанта Бороздина поручено генералу от инфантерии [232] Ланжерону. Особый отряд под командой генерал-майора барона Гейсмара продолжал охранение Малой Валахии.
Вскоре правый фланг армии под Шумлой еще более был обеспечен занятием Разграда. Поводом к тому послужило то обстоятельство, что около 1000 булгарских семейств из Арнаут-Киоя, большого селения близ Разграда, принуждаемых турками оставить свои жилища и удалиться в Балканы, просили нашей защиты. К ним послан был с тремя сотнями казаков генерал-майор Жиров, и привел их в лагерь со всеми их обозами. Они были отправлены к Бабадагу. Генерал-майор Жиров за занятие Разграда и освобождение булгарских семейств пожалован был кавалером ордена Св. Анны 1-й степени.
Таким образом, Шумла была уже сильно стеснена с восточной стороны между Силистрийскою и Эски-Стамбульскою дорогами, и можно было надеяться распространить блокаду и на другие сообщения.
Июля 20-го прибыл под Варну флот с десантными войсками от Анапы. Устроив блокаду под Шумлой и совершенно обеспечив со стороны её предполагаемую осаду Варны, Государь Император июля 21-го отправился к Варне. [233]
Командование 7-м корпусом поручено было тогда принцу Евгению Виртембергскому, а генерал от кавалерии Воинов назначен командующим всею кавалериею действующей армии. Начальник главного штаба, граф Дибич оставлен при главнокомандующем.
Во время пребывания Государя Императора под Шумлой ежедневно два раза объезжал Он войска и неоднократно награждал отличавшихся среди самого действия, посылая им кресты. Кто знает русского солдата, тот поймет всё, что ощущает он, видя монарха среди рядов своих.
Примечания 1. План окрестностей крепости Шумлы, №7.
2. План укреплениям крепости Шумлы, №8.
3. Обыкновенно приходил к нему бим-паша Решид с 1000 человек войска
4. Из сведений, доставленным полковником Липранди.
5. Высочайший рескрипт на имя генерал-лейтенанта Киселева, от 18 июля 1828 года.
6. Из рапорта полковника Липранди, находящегося в делах Департамента Генерального Штаба.
|