: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Лукьянович Н.А.

Описание Турецкой войны
1828 и 1829 годов

Часть первая

Публикуется по изданию: Лукьянович Н.А. Описание Турецкой войны 1828 и 1829 годов. Санкт-Петербург. 1844.


Глава ХIII. Действия под Шумлой в конце июля по отбытии Государя.


План генерал-адъютанта Киселева. Предположения главнокомандующего. Намерения Государя Императора. Действия Ридигера на неприятельские сообщения к Эски-Стамбулу. Удачный поиск на Котеш. Построение с обеих сторон новых редутов. Рекогносцировка генерала Воинова. Новое движение Ридигера к Эски-Стамбулу. Вторая экспедиция Ридигера на Котеш. Генерал-лейтенант Иванов тяжело ранен. Генерал Воинов. Трудности экспедиций.

[265] По отбытии Государя Императора от Шумлы вскоре увидели, что строгая блокада сей крепости по слабости наших сил невозможна, а простое наблюдение её приводило армию в совершенное бездействие, когда притом начал сказываться [266] недостаток фуража. Cии причины побудили начальника штаба 2-й армии, генерал-адъютанта Киселева, в конце июля изложить свое мнение на счет образа войны, которую должны мы были вести против неприятеля, не выходившего из укреплений1.
Мнение его существенно состояло в том, что надлежит сделать общее движение левым флангом армии, и, заняв долину Буюк-Камчика, стать твердою ногою на главном сообщении неприятеля через Эски-Стамбул. Генерал Киселев предполагал, усилив 3-й корпус новыми войсками, занять все редуты, а 7-м корпусом действовать на пути сообщения Шумлы с местами, лежащими за Балканами. Хотя план сей не мог быть выполнен во всем его объеме, ибо 3-й корпус был слишком слаб для занятия и охраны всех 27 редутов, однако главнокомандующий решился привести его в исполнение, сколько позволяли средства. Приказано было 3-му корпусу и части 7-го занять все редуты, устроенные против восточного фронта крепости, а остальным войскам 7-го корпуса [267] двинуться влево, имея укрепленный пост против Чифлика и сильный отряд близ Осмара. Главнокомандующий хотел тем пресечь туркам сообщение с Чалыкаваком, действуя партиями по возможности на Джумайское сообщение.
Донося Государю Императору о своих распоряжениях, главнокомандующий присовокупил, что «мера сия, вынужденная обстоятельствами и желанием дать хотя б некоторой части армии наступательное действие, не заверяет однако в успехе главной цели, которая может быть достигнута только усилением войск под Шумлою.2»
Вследствие того главнокомандующий предполагал сменить 3-й корпус гвардиею, следовавшею тогда к берегам Дуная, и соединить в тылу Шумлской позиции все силы, состоявшие в его распоряжении. При помощи их надеялся он овладеть высотами, полагая в противном случае покорение Шумлы весьма сомнительным и даже невозможным. Главнокомандующий думал, что «если Варна есть точка, необходимая для нашего верного продовольствия, то без покорения Шумлы основание военных действий наших не представляет той твердости и того доверия, какие [268] особенно считал он необходимыми для зимнего расположения армии3.
Предположения главнокомандующего не могли быть исполнены. Войска, действовавшие под Шумлою, уже начинали чувствовать недостаток продовольствия и особенно фуража, а прибытие под Шумлу гвардейского корпуса могло довести недостаток того и другого до крайности, ибо снабжение из Кюстенджи было затруднительно. Гвардия могла прибыть под Шумлу не ранее исхода августа, когда исполнение плана главнокомандующего требовало поспешности. Наконец, исполняя план сей, должно было отказаться от осады Варны и ограничиваться блокадою её, что не могло принести существенной пользы. Войска, сосредоточенные по первоначальному предположению под Варной, были совершенно обеспечены в продовольствии, а содействие флота еще более подавало надежды на успешное окончание осады Варны. Падение сей крепости, открывая путь через Балканы, приносило еще выгоду тем, что совершенно обеспечивало армию на операционном пути от недостатка продовольствия подвозами морем.
По всем сим причинам Государь Император изъявил [269] свою волю, чтобы главнокомандующий продолжал по мере возможности наблюдение Шумлы с бывшими у него средствами, обращая главное внимание на Варну4.
Главнокомандующий вследствие сего приказал генералу Ридигеру двинуться к Эски-Стамбулу, сделать оттуда поиск на селение Котеш, отбить, если можно, ожидаемый в Шумлу транспорт, рекогносцировать ущелье Шумлских гор. Такое наступательное движение в тылу неприятеля могло дать ему повод к заключению, что мы намерены блокировать Шумлу, и тем удержать здесь главные силы турецкой армии, не допуская ее посылать подкрепления Варнскому и Силистринскому гарнизонам.
Отряд генерал-лейтенанта Ридигера состоял из Украинского пехотного и 35-го егерского полков, с легкою № 3-го ротою, под командою генерал-майора Дурново, и двух полков гусар, с 12-ю орудиями конной №6-го роты. Генерал-лейтенант Иванов занимал по-прежнему позицию в редуте близ Чифлика, так, что соединенные силы обоих отрядов состояли из 8-ми батальонов пехоты, 8-ми эскадронов кавалерии [270] и нескольких казаков. Остатки 7-го корпуса должны были поддерживать связь между наблюдательным (3-м) корпусом и действующим отрядом.
Июля 25-го, в 5 часов утра, генерал-лейтенант Ридигер выступил из лагеря и взял направление через деревню Мараш к Чифлику. По прибытии туда он получил известие с передовой казачьей цепи, что неприятель в числе 2000 человек конницы и пехоты следует к Эски-Стамбулу. Генерал Ридигер отрядил батальон 37-го егерского полка с эскадроном гусар в обход к Эски-Стамбулу, приказывая ему занять высоты, впереди его находящиеся, и надеясь воспрепятствовать тем отступлению неприятеля к Шумле или Котешу. С остальными войсками двинулся он по дороге к Гирлову, не имея ближе сего места удобной переправы через Камчик.
С приближением к Балканам генерал Ридигер узнал, что неприятель уже перешел дорогу, где следовали наши войска. Желая пресечь ему путь к Шумле, он послал два полка гусар с конноартиллерийской 6-го ротою и 35 егерским полком влево на высоты, командовавшие позициею неприятеля. Заметив такое движение, турки стремительно бросились к селению [271] Драгой-Киою, оставив часть конницы и пехоты в Гирловском ущелье, где завязалась перестрелка с нашими застрельщиками и фланкерами и продолжалась до вечера. С наступлением ночи нашим велено отступить к новой позиции, занятой нами у Эски-Стамбула, где удобнее было пресечь пути неприятелю. Расположа отряд на сей позиции, генерал Ридигер решился остаться здесь до утра, и потом двинуться в Котеш для ближайших обозрений.
Июля 26-го в 4 часа утра, разделив отряд свой на две части, генерал Ридигер оставил одну из них, состоявшую из гусарской дивизии с 4-мя конными орудиями и 35-го егерского полка, на высотах у деревни Бешевлы для наблюдения дорог, идущих к Шумле и Котешу, и с остальными войсками двинулся к Котешу, совершая предписанное ему обозрение в тылу неприятеля. Не доходя двух или трех верст заметили около 300 турков, выехавших, судя по многочисленности подвод, для фуражирования или прикрытия транспорта. Едва показались казаки и взвод гусар вместе с ними двинулся вперед, намереваясь отрезать cию толпу неприятелей, турки бросились к броду, сделав впереди его засеку. Вызванные стрелки живо преследовали их, разбросали засеку и перешли вброд речку, [272] но неприятель находился уже на горе, и полковника 37-го егерского полка Вольский, командовавший стрелками, принужден был остановиться до прибытия главных сил.
С приближением всего отряда 37-й егерский полк, 1-й батальон Украинского полка и 4 орудия легкой № 3-го роты под командой генерал-майора Дурново отправлены были к переправе через реку. Небольшой отряд кавалерии послан для наблюдения дороги, идущей из деревни Труссы, а остальные орудия, 2-й батальон Украинского полка и рота пионеров оставлены в резерве за рекою. Войска наши переправились, и выстроясь в колонны к атаке, начали подвигаться к горам. Неприятель, занимавший Котеш, рассыпал по горе стрелков, цепь коих переходила за наш правый фланг. Движение одного полубатальона 37 егерского полка в обход деревни направо, и другого полубатальона того же полка под командой полковника Лидерса влево принудили неприятеля бежать в горные ущелья. Егеря бросились на высоту через рвы, плетни и крутизны ускоренным шагом, не стреляя, смело подошли к деревне под ядрами непpиятeльcкoй батареи и сильным ружейным огнем, при содействии орудий наших, принудили неприятеля, стесненного со всех сторон, обратиться в бегство. [273] Пройдя Котеш, обе колонны наши построились на высотах в каре, каждая под прикрытием одного орудия.
Неприятель собрался в числе тысячи человек конницы и пехоты, открыл сильный огонь и бросился в атаку на левую колонну. Допустив неприятеля на ружейный выстрел, колонна остановила его батальным огнем, ударила в штыки и обратила его в бегство. Полковник Вольский с полковником Лидерсом и обер-квартирмейстером полковником Гедихиным, который вел передовую колонну, бросились на батарею. Решительность и неожиданность удара при неприступности места изумили неприятелей. Кто из них не успел спастись бегством, сделался жертвою храбрости егерей. Полковник Вольский отбил при сем случае одно неприятельское орудие.
Не желая без нужды подвергать войска опасности, генерал Ридигер приказал собрать их и занять в ущелье выгодную позицию на высотах. По занятии деревни послан был генерального штаба поручик Мальковский для обозрения ушелий, гор и дорог, ведущих из Котеша через Новосил и Орта-Киой до Боулара. В двух верстах от деревни он встречен был выстрелами турок, засевших в кустах, а на Джумайской дороге показалась неприятельская партия, и потому [274] Мальковский был отозван обратно генералом Ридигером. Турки получили в подкрепление от 5-ти до 6-ти тысяч пехоты, построились в колонны и начали отовсюду теснить наших стрелков. Видя несоразмерность сил, полковник Лидерс приказал отступать. Поощренный тем неприятель бросился на левое каре, составленное из двух рот 37-го егерского полка под начальством полковника Вольского. Допустив турок на ружейный выстрел, егеря встретили их сильным батальным огнем, и поддерживаемые артиллерией, ударили в штыки. Неприятель смешался в беспорядочные толпы и искал спасения бегством. Егеря продолжали преследовать турок, пока генерал Ридигер, видя, что колонна слишком удалилась в ущелья, не приказал полковнику Гедихину, предводившему колонною, возвратиться на прежнюю позицию. Устрашенный мужественным отпором малого отряда, неприятель удалился в ущелья и более не делал нападений.
Мы потеряли из 37-го егерского полка убитыми одного обер-офицера, ранеными также одного обер-офицера и нижних чинов 24. Неприятельскую потерю точно было не определить, но можно было полагать до 300 человек. В плен взято только 8 человек. По причине чрезвычайно быстрого движения раненых неприятелей подбирать [275] было невозможно, и они оставлены на поле сражения, хотя, впрочем, некоторым из них сделаны перевязки нашими врачами.
Войска наши двинулись после того к деревне Труссы. Генерал Ридигер избрал дорогу, ведущую по правому берегу Буюк-Камчика, ибо другая, проходящая по левой стороне сей реки, стеснена ущельями гор и, следуя по ней, отряд мог быть тревожим многочисленным в тылу неприятелем. С приближением к Труссы мост был исправлен для перехода войск, но сделав рекогносцировку, генерал Ридигер взял направление вправо к отряду генерал-лейтенанта Иванова, ибо занятие Труссы и вновь построенного турками на высотах редута могло причинить большую потерю, когда овладение деревнею Труссы не входило в наши планы. У Камчика войска соединились с дивизией гусар и 35-м егерским полком, остававшимся у деревни Бешевлы под командою генерал-майора Бринкена, и после кратковременного отдыха возвратились на рассвете в лагерь.
Цель экспедиции была достигнута. Оставаться долее при Котеше или упорствовать в овладении им, значило подвергать слабый отряд явной гибели. Даже в случае успеха генералу Ридигеру трудно было бы удерживать свою позицию. По сей [276] причине принц Евгений Вюртембергский, опасаясь вместе с генералом Ридигером за его левый фланг, настоятельно просил главнокомандующего не подвергать Ридигера очевидной опасности и не давать неприятелю заметить слабой стороны его позиции. Опасения принца Евгения вскоре оправдались на деле, ибо турки поспешно утвердились в Котеше и Труссах, что сделало весьма затруднительным всякое решительное движение в эту сторону.
Между тем перед позициею 3-го корпуса и правым крылом 7-го были построены еще три редута - 25, 26 и 27. Турки, опасаясь вероятно, нападений с этой стороны, также поставили новое укрепление (Е) в семь амбразур на скате возвышения между двумя прежними редутами Ибрагим-Назиром и Мачинским, подле Царьградской дороги. Направление действия сего укрепления было вдоль лощины и по редутам 17-му и 21-му, на которые, впрочем, по причине двухверстного расстояния, даже навесными выстрелами действовал он слабо.
Июля 24-го генералу Воинову с кавалерийским отрядом, поручена была рекогносцировка на Джумаю, по той дороге, где был послан полковник Липранди с атаманским полком. Занятие сего пункта могло иметь важные следствия, [277] ибо Джумайская дорога идет из самых плодородных мест Булгарии. Она доставляла туркам способы получать продовольствие и помощь и делала свободными для них сношения с этой стороной Балкан. Цель отправления отряда ограничивалась однако только обозрением местности и истреблением запасов, какие могли в то время там находиться. Кроме того имели в виду навести страх на Шумлу, ибо появление неприятеля в тылу всегда имеет на турок большое влияние. Генерал Воинов успел только обозреть местность и возвратился на занимаемую 7-м корпусом позицию под Шумлою. Обозрение его и особенно рекогносцировка генерала Ридигера июля 26-го, показали, что с достаточными силами, которых у нас не было, открывалась возможность проникнуть на Шумлские высоты со стороны Котеша, в тыл неприятельской армии.
Июля 31-го, часть 7-го корпуса предприняла наступательное движение на коммуникационную линию неприятеля. Авангард, состоявший из дивизиона гусар и батальона 38-го егерского полка под командой флигель-адъютанта полковника Плаутина занял в ночь на 31-е июля Эски-Стамбул. В то же время выступил главный отряд под командой генерал-лейтенанта Ридигера, состоявший из Азовского, Днепровского и [278] Украинского пехотных полков, батарейных №№ 1-го и 6-го рот и легкой №3-го роты. В голове колонны шла бригада гусарская. К рассвету генерал Ридигер прибыл к редантам на Камчике против селений Труссы и Чифлик, занимаемых отрядом генерал-лейтенанта Иванова. Оставя Украинский пехотный полк, и присоединив находившуюся там 3-ю бригаду 19-й пехотной дивизии к своему отряду, генерал Ридигер занял позицию между Эски-Стамбулом и Бешевлы. Один эскадрон отрядил он для разъездов по дороге в Драга-Киой и один дивизион на скат горы перед деревнею Осмар. После обозрения местности выше Эски-Стамбула по левому берегу Камчика за ручьем, в него впадающим, заложен был редут, который мог заградить дорогу, ведущую через ущелья Буюк-Камчика. Постройка сего редута производилась под прикрытием трех батальонов пехоты и шести орудий батарейной 1-й роты. Небольшие толпы неприятеля показывались из горных ущелий, но были рассеяны.
Заняв июля 31-го крепкую и выгодную позицию между Эски-Стамбулом и Осмаром, генерал Ридигер укрепил ее в следующие два дня двумя редутами, из коих один совершенно заграждал дорогу, ведущую из Казана через ущелья [279] в Шумлу, а другой пересекал путь из Джумаи и Котеша к ущелью. Заняв оба редута батальоном 38-го егерского полка, он расположил войска отряда следующим образом: два батальона 37-го егерского полка стали в первую линию в батальонных кареях, имея между собою три батарейных орудия; 1-й батальон 38-го егерского полка и 2-й Днепровского на левом фланге побатальонно уступами. Между 1-м и 2-м уступами поставлены четыре батарейных орудия; на правом фланге два батальона Азовского полка построились в том же порядке; между 1-м батальоном 37-го егерского полка и 2-м Азовского стали 4 орудия легкой 3-го роты и два в резерве возле батальонов 3-й линии. Три дивизиона гусар с 6-ю орудиями конной № 6-го роты построились в боевой порядок на возвышенной равнине левого берега реки Камчика, против дороги, идущей в Чифлик. Впереди гусар 1-й батальон Днепровского полка занял лес, прикрывая вагенбург, расположенный сзади правого фланга кавалерии; 4-й дивизион гусар с двумя конными орудиями стал на возвышении против деревни Осмар, открывая равнину по направлению к Котешу. Желая еще более обеспечить позицию, занятую пехотою, генерал Ридигер приказал сжечь Эски-Стамбул. [280]
Получив известие, что на высотах при Котеше число неприятельских войск весьма умножились, и желая далее проникнуть в ущелье, идущее от сей деревни к высотам Шумлы, генерал Ридигер почел необходимым сделать усиленную рекогносцировку к Котешу, с 6-ю батальонами пехоты, 12-ю орудиями и дивизионом гусар. Три дивизиона гусар с 8-ю орудиями конной № 6-го роты и батальон Днепровского полка с одним батарейным орудием остались для охранения занятой позиции под начальством генерал-майора Рикорда, которому подчинены были и два новопостроенные редута.
Остальные войска выступили в час пополуночи с 2-го на 3-е августа. Авангард под командой флигель-адъютанта полковника Плаутина составлен был из батальона 38-го егерского полка, 2-х орудий легкой номера 3 роты и дивизиона гусарского принца Оранского полка. Главная колонна имела впереди 37-й егерский полк, а между батальонами четыре орудия легкой № 3-го роты и роту 7-го пионерного батальона. За главной колонной следовали батальон Днепровского, два орудия батарейной роты и Азовский полк, имея между батальонами 4 батарейных орудия и одну роту в арьергарде.
Устройство и тишина, с какими следовали [281] войска, совершенно скрыли их движение от неприятеля. Турки тогда только заметили произведенное на них наступление, когда колонна наша вышла из дефилей, перешла реку Урано и подвигалась боевым порядком. Гусары, опрокинув партии неприятельской конницы, находившихся на упомянутой реке, очистили долину между нею и подошвою гор. Неприятель в числе от 3-х до 4-х тысяч пехоты бросился защищать крутые высоты ущелья, покрытые терновником, оставя до 400 человек конницы в деревне и за нею. Батарея из двух орудий, расположенная на довольно выгодном месте, открыла огонь вдоль дороги, занимаемой отрядом генерала Ридигера.
Немедленно 1-й батальон 38-го егерского полка, имея перед собою цепь застрельщиков, атаковал гору, лежащую вправо от Котеша; 2-й батальон 37-го егерского полка пошел в обход горы, находящейся с левой стороны деревни, куда примыкала неприятельская батарея, а 1-й батальон того же полка, с двумя легкими орудиями следовал по направлению к самой деревне, соразмеряя свое наступление, чтобы дать время фланговым батальонам занять прилежащие к дефиле высоты. Оба батальона, не взирая на отчаянное сопротивление турок, непрерывный огонь с шанцев и стрелков, засевших в [282] кустах и рытвинах, когда надобно было всходить на утесистые, почти отвесные крутизны, быстро овладели высотами, самою деревней и батареей. Турки бежали, потеряв пушку с зарядным ящиком, большое и малое знамена свои, много оружия, палатку командовавшего паши, 165 человек пленными и до 300 человек убитыми.
Во время сего действия дивизион гусар, приняв на рысях вправо, прикрывал правый фланг наш со стороны Труссы, а два батальона Азовского полка построились в боевой порядок на равнине между ущельем и переправою через реку Урано. Четыре батарейные и четыре легких орудия, стоявшие между батальонами и на флангах, много содействовали огнем своим атаке егерей, обстреливая всю равнину перед обоими флангами. Батальон Днепровского полка, при коем оставались полковые обозы, с двумя батарейными орудиями построился в каре перед переправой через Урано и охранял ее. Всеми войсками командовал здесь генерал-лейтенант Иванов.
После занятия устья Котешского ущелья войска продолжали наступление. 1-й батальон 38-го полка шел справа, а 2-й батальон 37-го егерского полка, оставаясь на одной с ним высоте, слева. Застрельщики 38-го егерского полка подошли довольно близко к противоположным скатам высот [283] от Шумлы. Здесь можно было заметить, что ущелье начинается невдалеке от высокого кургана, который легко можно различить со стороны фронта укреплений Шумлы, в виде конуса, и что дорога, идущая сим ущельем, удобна для прохода артиллерии на всем протяжении, сколько можно было его обозреть.
Заняв таким образом всю лощину, простирающуюся до Шумлских высот, генерал Ридигер видел важность и выгоду своей позиции. По имевшимся в ней обходам неприятель не мог заградить входа в дефиле надежным укреплением. Но крутизна стен ущелья не давала удобного места для построения редута на малое число войск, а также этому препятствовали каменистый грунт, недостаток воды и очевидная бесполезность устройства редута на равнине по сю сторону ущелья, чем не могли заградить сообщения с Джумаею и Труссы, а только побудили бы неприятеля усилить укрепления в глубине ущелья, затрудняя к нему доступ. Все взятое вместе делало дальнейшие действия бесполезными.
Полагая, что цель достигнута, и не находя надобности удерживаться на занятой позиции долее того, сколько нужно было для обозрения и отправления раненых, Ридигер хотел предпринять рекогносцировку на с. Боулар, не замечая, [284] что неприятель получил сильное подкрепление. Сообразив, однако, усталость войска, он переменил намерение, решился отступить к Эски-Стамбулу и приказал зажечь деревню Котеш. Батальон Днепровского полка с двумя батарейными орудиями, трофеями и пленными двинулся от переправы через реку Урано по дороге к Эски-Стамбулу; 2-й батальон Азовского полка, с ротою пионеров и двумя орудиями батарейной роты, перейдя Урано, прикрывал полковые обозы и раненых, и потом также двинулся за батальоном Днепровского полка.
При начертании диспозиции для атаки Котеша, откуда должно было проникнуть на вершину горы, венчающей Шумлу, предположено было в то самое время открыть со всех наших редутов огонь по неприятельским редутам и городовому валу, поставя войско в ружье. Хотели отвлечь тем внимание неприятеля, полагая, что угрожаемый с фронта, он не осмелится отделить части гарнизона к Котешу. Но поставленный турками (1-го и 2-го Августа) редут (F) против нашего редута № 12, сделал предположение бесполезным. Неприятель не мог обмануться в сущности нашего намерения, и легко мог заметить, что нападение устремляется на Котеш. Усилив войско там, он легко успел бы возвратиться опять [285] в Шумлу, ибо нам надлежало прежде бороться с линиею турецких редутов, и потом достигать до городового укрепления. Потому почли бесполезным открывать огонь из редутов, и турки могли без великого опасения отделить помощь из Шумлы в Котеш. Тем не ограничивались преимущества, приобретенные турками от вновь устроенного редута, и они умели ими воспользоваться.
Усилившись прибывшим подкреплением из Шумлы и деревни Труссы почти до 1000 пехоты и конницы, и заметив, что егерские батальоны оставили ущелье, неприятель начал наступление через Котеш, обходя наш правый фланг конницей, прибывшей из Труссы, а левый конницей и пехотой, спустившейся с гор правее Котешского ущелья, перерезав таким образом Эски-Стамбульскую дорогу, лежащую через теснину. Положение генерала Ридигера, внезапно окруженного многочисленными силами неприятеля, было весьма опасное, но мужество начальников и войск спасло отряд.
Войска отступали в следующем порядке: 1-й батальон Азовского полка, первый 37-го егерского, два батарейных и два легких орудия, построившись уступами, действовали против турок, начавших обход обоих наших флангов, а 1-й батальон 38 и 2-й батальон 37 егерских полков [286] с 4-мя легкими орудиями построились уступами во 2-й линии, прикрывая отступление. Дивизион наших гусар пошел вправо навстречу наступающему неприятелю со стороны Труссы. Движение его дало время четырем батальонам с их орудиями перейти через Урано. Хотя дивизион гусар, к коему присоединилось одно легкое орудие, соображаясь с движением пехоты, удерживал неприятеля, но как стремление турок беспрестанно усиливалось, то Ридигер отрядил 1-й батальон 38-го егерского полка с легким орудием подкрепить защиту левого фланга, и дивизион продолжал движение правым флангом вперед, оставив орудие при батальоне и охраняя голову колонны.
Сменившие гусар егеря 1-го батальона 38-го полка удерживали неприятеля до тех пор, пока все войска, пройдя равнину, вошли в дефиле между кустарником, после чего они начали также отступать, сильно теснимые превосходящим их в численности неприятелем. Первому батальону Азовского полка приказано при входе в лес, пропустив батальон 37-го егерского полка и другие войска, удерживать неприятеля, наступавшего с правой стороны на наш левый фланг, и оставаться на одной высоте с прикрывавшим отступление на правом нашем фланге 1-м батальоном 38-го егерского полка. [287]
Неприятель не переставал наступать до выхода нашего из леса, но когда увидел, что войска стали развертываться по долине, где дивизион принца Оранского полка, бывший в деле, и другой, пришедший на помощь, с 4-мя орудиями конной 6-го роты, уже стояли в боевом порядке, то немедленно отступил.
Число убитых и раненых со стороны неприятеля можно было полагать около 2000 человек. До 600 человек турок погибло во время пожара Котеша. В добычу досталось егерям множество драгоценных вещей, оставленных при взятии турецкого лагеря. Наша потеря была довольно значительна. Главною причиною её было мгновенное замешательство 1-го батальона Азовского полка почти при самом начале дела, лишившегося двух своих лучших ротных командиров5, почему и не мог он исполнить с желаемым успехом возложенного на него поручения. Мы потеряли убитыми 4 обер-офицера и 61 нижних чинов, ранеными 3 штаб-офицера, 16 обер-офицеров и 320 нижних чинов; из сего числа 68 были тяжело ранены.
В числе тяжелораненых находился начальник [288] 19-й пехотой дивизии генерал-лейтенант Иванов. Через неделю он умер. «Армия лишилась в нем, - говорил генерал Ридигер в донесении своем принцу Евгению, - генерала испытанной храбрости, обогащенного опытностью 49-летнего служения и отличавшегося своим усердием и исполнительностью. Дивизия потеряла попечительного и любимого солдатами, как отца, начальника, а отечество истинно добродетельного гражданина и защитника» Во время трудного отступления через лес, сохраняя все присутствие духа, он спас вверенный ему отряд, успел вывести его в поле и уже здесь был поражен пулею. При овладении отдельным лагерем при Котеше мнение генерала Иванова, предложенное генералу Ридигеру, состояло в том, что не смотря на невыгоды местности, немедленно должно подняться на высоту и овладеть ею, или без промедления отступать к нашей укрепленной позиции, чем, без сомнения, было бы отклонено наше затруднительное отступление.
К донесению Ридигера о достоинствах генерала Иванова можно прибавить, что он всегда отличался непоколебимым мужеством и быстрым соображением в деле. При начале своего военного поприща он уже показал присутствие духа, никогда не оставлявшее его в опасностях. Во время восстания [289] в Варшаве в 1794 году Иванов из всех начальников русских войск один сохранил вверенную ему роту, прошел с нею через Польшу и присоединился к армии Суворова.
В деле при Котеше сверх исчисленной потери нашей, без вести пропали 1 штаб-офицер и 63 нижних чинов. Мы потеряли одно opyдиe легкой № 3-го роты 19-й артиллерийской бригады; оно опрокинулось при переходе через рытвину и было оставлено на месте, ибо израненные лошади не могли вывезти его. Увидя орудие в руках неприятеля, генерал Ридигер приказал двум ротам 2-го батальона 37-го егерского полка идти на штыках вперед. Егеря бросились стремительно, мгновенно исторгли орудие из рук неприятеля и овладели турецкой пушкой, положив на месте множество турок; но они не могли поддержать своего успеха, не имея способа увезти наше и взятое нами орудия, и оставили их в руках усилившегося неприятеля. Генерал Ридигер пожертвовал орудием для сохранения жизни храбрых воинов. Он понимал, что пока доставлены будут лошади под орудия, должна завязаться на месте жестокая битва с неприятелем, а тем могло замедлиться движение колонн в весьма узком дефиле, причем неприятель имел возможность [290] не только вредить нашим стрелкам, но и совершенно обойти их. Командир легкой № 3-го роты 19-й артиллерийской бригады, подполковник Макалинский показал здесь примерную неустрашимость. Видя, что надобно оставить пушку, он сам бросился к ней, и под градом пуль, окруженный турецкими наездниками, успел заклепать ее.
Напор турок при отступлении генерала Ридигера был необыкновенно силен и быстр. Полагали, что к тому побуждало их желание отбить пленных и взятые нами трофеи. Неприятельским войскам содействовали даже вооруженные жители, скрывавшиеся в лесах при Эски-Стамбуле и Котеше. Командовавший 7-м пехотным корпусом принц Евгений Виртембергский в донесении своем главнокомандующему объяснял, что успех в начале дня не имел удачного окончания потому только, что генерал Ридигер, увлеченный неограниченным усердием к выполнению возложенного на него поручения, откладывал необходимо нужное отступление, предполагая возможным заложить при Котеше редут6.
Только сильное нападение подкрепленного из Шумлы [291] неприятеля удостоверило, что намерение должно было остаться невыполненным. По окончании дела прибыл на подкрепление 36-й егерский полк. Генерал Ридигер под прикрытием батальона сего полка послал в лагерь при Шумле отбитые у неприятеля орудия и пленных, а с прочими войсками остался при Эски-Стамбуле, находя невозможным по отдаленности от главных сил предпринять рекогносцировку к Джумае и Боулару в глазах многочисленного неприятеля. Между тем принц Евгений Виртембергский, желая поставить себя в возможность в случае надобности подкрепить Ридигера, перешел с 8-ю батальонами 18-й дивизии в Мараш. Нападение, которым турки угрожали двум главным нашим редутам, заставило его немедленно возвратиться на прежнюю позицию. Генерал Рудзевич уже успел в то время принять нужные меры, и потому 18-я дивизия опять заняла свою позицию при Мараше и укрепила ее ретраншаментом для предохранения себя от внезапного нападения.
Малочисленность отрядов, посылаемых в Балканы, не могла доставить желаемых последствий. Для пресечения сообщений гарнизона Шумлы со стороны Балкан надлежало употребить целый корпус, чего по обстоятельствам нельзя было [292] сделать. Описанные нами рекогносцировки можно в полном смысле назвать предприятиями более чем отважными. Действительно только с такими неустрашимыми генералами, как Ридигер и Иванов, можно было предпринимать их. За сии действия генерал-лейтенант Ридигер награжден был золотою саблею, брильянтами осыпанною, с надписью: «За храбрость».
Здесь должно сказать и о командовавшем в то время всею кавалериею действующей армии, генерале от кавалерии Воинове. Мужество его было известно всей русской армии. Большую часть жизни провел он в поле с мечом в руках. Война была его стихиею. В мирное время он скучал бездействием. Броситься в атаку и собственной рукой разить неприятеля было для него наслаждение. Многократно видали его между фланкерами, впереди всех дравшегося с турецкими наездниками. Не смотря на преклонные лета Воинова, адъютанты и ординарцы, посылаемые к нему с приказаниями от главнокомандующего во время сражения, находили его по большей части в передовой цепи с его любимой кривой турецкой саблей в руке. Подчиненные любили генерала Воинова не за одну храбрость его. Он умел привязать их к себе своим патриархальным добродушием, участием, принимаемым в положении [293] каждого из них, и своим обращением с солдатами.
Имея таких начальников, войска одушевлялись храбростью. Они часто по целым дням сражались с многочисленным неприятелем, имея в тылу грозную крепость, и в течение нескольких дней сряду, не раздеваясь, находили кратковременный отдых на каменистой земле Балканских ущелий. Лошадей не только не расседлывали, но даже и не всегда размундштучивали, и то на самое короткое время, пока успевали задать им корму или напоить их. Часто, когда после дневных трудов солдаты думали успокоиться, внезапная тревога призывала их к оружию. Но мужество русского солдата и распорядительность его начальника все превозмогали.
Экспедиция 3-го августа к Котешу была последним наступательным действием графа Витгенштейна под Шумлой. Оставаясь здесь до покорения Варны и не имея в виду подкреплений, он не мог более думать о наступлениях и вынужден был перейти из наступательного в оборонительное положение. Обращаемся к осаде Варны, которая с сего времени становится в первом ряду событий и решает судьбу кампании 1828 года.

 

 

Примечания

1. Докладная записка генерал-адъютанта графа Киселева на имя главнокомандующего, от 25 июля 1828 года, за №2567, в рукописном журнале военных действий 2-й армии при Шумле в 1828 году, хранящемся в архиве Департамента Генерального Штаба.
2. Рапорт главнокомандующего Государю Императору от 29 июля за №1440.
3. Из того же донесения главнокомандующего Государю Императору, за №1440.
4. Из дел 2-й армии, хранящихся в Департаменте Генерального Штаба.
5. Рапорт генерал-майора Ридигера принцу Евгению Виртембергскому, 12 августа 1828 года.
6. Рапорт главнокомандующего государю императору, от 5 августа 1828 года, за №1506.

 

Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2025 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru