|
Екатерина великая, ознакомившись с действительным положением русских в Польше, убедилась в том, что только «возвращением отторженного» наследства «прекратится вековой вопль русского населения на беспощадные притеснения поляками православной веры и русской национальности». Уже в 1764 году императрица указала нашему посланнику в Варшаве князю Репнину, что он должен прежде всего позаботиться о правах диссидентов (некатоликов) и о границах. «Помните, что и в том, и в другом заинтересована моя слава».
Польский король, Станислав Понятовский, отказался наотрез от признания гражданских прав диссидентов. Тогда Репнин довел дело до сейма. 19-го ноября 1766 года сейм, в свою очередь, резко отклонил ходатайство соседних держав о правах диссидентов. Для достижения свой цели Репнин прибегнул к образованию конфедерации1) которая была поддержана русскими войсками. Быстро вступив в Польшу, они, в начале лета 1767 года, заняли тонкой сетью всю польскую республику. Полякам пришлось смириться, и 13-го февраля 1768 года был подписан акт о правах диссидентов.
Торжество Репнина однако, было непродолжительное. Так как мы в это время готовились к войне с Турцией, то в Польшу могли быть посланы лишь незначительные силы. Окончательное распределение по армиям и корпусам последовало уже в ноябре. Тогда же образован для Польско-Литовского корпуса генерал-порутчика Ивана Ивановича фон-Веймарна особый резерв, который должен был стать в Смоленске. В этот отряд вошли полки: «из Лифляндской дивизии Нижегородский, да из Санкт-петербургской Суздальский и Смоленский». По маршруту, тогда же данному из военной коллегии, Суздальский полк, стоявший в Новой Ладоге, должен был следовать через Новгород, Порхов и Великие Луки и расположиться в самом Смоленске и близь лежащих деревнях.
Из Новой Ладоги Суздальский полк выступил 13-го ноября 1768 год; он был под командой Суворова, произведенного 22-го сентября того же года в бригадиры. В Ладоге, после выступления полка, остались две команды: одна – квартирмейстера Ефимова, при вещах, а другая – двуротная. Последняя 18-го декабря ушла в Вязьму. Она была под командой поручика Железнова и состояла из 46-ти человек: 10-ти унтер-офицеров, 1 цирюльника, 5-ти музыкантов, 23-х рядовых, 6-ти погонщиков и 1 денщика. В конце зимы двуротная команда присоединилась к полку в Смоленске. Суворов выступил в поход «в самое дурное осеннее время. Дороги в этой полосе России ужасные, болот множество, переправы частые, ноябрьский день короток, ненастные ночи непроглядны… Практикуя свой полк в походных движениях, он не мог уходить очень далеко от полковых квартир и только однажды сделал 150 верст в Красное Село. Теперь представился случай совершить поход большой, при самых благоприятных учебных условиях. Суворов воспользовался случаем и познакомил свой полк со всеми перипетиями военно-походного продолжительного движения. Пространство, превышавшее 850 верст, было пройдено в 30 дней»; в Ладоге на квартирах он оставил двух больных; в 30 переходов захворало шестеро, пропал один.2)
Когда собственно прибыли суздальцы в Смоленск, об этом точных известий не имеется, но нет причины сомневаться в показаниях Смита, что полк прибыл в Смоленск в середине декабря. Достоверно, что в исход года он был уже здесь.8) В Смоленске Суздальский полк поступил в резервный корпус, бывший под командой генерал-поручика Ивана Петровича фон-Нуммерса.
В продолжении зимы Суворов беспрестанно упражнял суздальцев и, преимущественно, в тех движениях и действиях, которые, как он заранее предвидел, всего более потребуются против конфедератов.
 |
 |
|
Рядовой мушкетер пехотного полка, 1763-1786 |
Капрал и сержант гренадерской роты пехотного полка, 1763-1786 |
15-го мая 1769 года Суворов, за отбытием генерала Храповицкого, вступил в командование пехотой отряда Нуммерса, состоявшей из полков, Суздальского, Нижегородского и Смоленского. В тот же день отряд Нуммерса должен был стать лагерем при Смоленске. Вряд ли это распоряжение было приведено в исполнение, так как уже 26-го мая Нуммерс был двинут к местечку Лядам на польской границе.3) Пехотные полки выступили в 10-ти ротном составе; Суздальский полк оставил в Смоленске 3-ю и8-ю мушкатерские роты.
В Лядах войска стали лагерем «в такой готовности, что тотчас по получении повеления туда, куда повелено будет, выступить могли, имея готового правианта», сколько на подводах поднять можно. В самом местечке пехотные полки содержали караулы.
Узнав в первых числах июля о появлении партии Пулавского в окрестностях Несвижа и желая предупредить захват Минска, Нуммерс 9-го числа, двинул к последнему бригадира Суворова с Суздальским полком и двумя эскадронами кавалерии. По прибытии в Минск войска Суворова стали лагерем. Сам Нуммерс, после выступления Суворова, оставался уже недолго в Лядах: 20-го мы находим его в Борисове, а 29-го июля весь резервный корпус был же в сборе в лагере под Минском.4)
Под Минском суздальцы простояли недолго. Уже 29-го июля Нуммерс, по требованию нашего посла в Польше, князя Волконского, опасавшегося захвата Варшавы конфедератами, -- приказал Суворову с Суздальским полком, двумя эскадронами: по одному от Воронежского и Владимирского полков и двумя орудиями выступить из Минска и следовать «прямейшим трактом через Гродну на Варшаву». Пехота Нуммерс, для ускорения движения, приказал посадить на подводы «с таким рассмотрением, чтобы обыватели не имели в притяснениях (и) обидах жалобу приносить». «Повозки на волах» с погонщиками, имевшиеся в Суздальском полку, приказано оставить в Минске.5)
Оставив в Минске 80 волов и 60 погонщиков, Суворов 30-го июля выступил в поход. Пехота, в полном вооружении и боевой готовности, ехала на крестьянских подводах. Половина драгун тоже была посажена на подводы, а другая ехала верхом, ведя в повожу свободных лошадей.
Следуя через Столбцы и Карелич, Суворов 3-го августа подошел к Новогрудку, где узнал о сборе конфедератов под Пинском. Свернув поэтому с пути на Гродну, он на следующий день прибыл в Слонин. Здесь Суворов разделил свой отряд. Одну часть он направил прямо к Брест-Литовску, а с другой сделал в одни сутки около ста верст и появился внезапно под Пинском. Конфедераты успели, однако, уйти: «Суворов за ними по разным местам гнался, и где заставал, разгонял»; взято несколько пленных.
Следуя через Холмск и Антонополь, Суворов 9-го августа прибыл в Брест. На следующий день весь отряд двинут к Лосице, а 12-го числа дошел до Польского Минска. Таким образом, в 14 дней, по неспокойному краю, одна часть отряда Суворова прошла 560 верст, а другая более 600.6)
В начале августа рассеялись опасения за Варшаву, о чем Нуммерс и был извещен. Возможно, что Суворову удалось ознакомиться с этой бумагой и что потому он остановился в Минске. Но ближе к истине предположение, что Вейрман ему прямо приказал остановиться. По крайней мере, не подлежит сомнению, что Веймарн знал об остановке отряда Суворова в Минске.
В середине августа обстановка на Висле снова изменилась и по Варшаве стали ходить тревожные слухи. Говорили, что маршал Котлубовский находится вблизи, с 8000 конфедератов, что он готовится к нападению на Варшаву и приближается к ней сухим путем и водою, по Висле. Слухи эти заставили Веймарна, 17-го августа, вызвать в Варшаву отряд Суворова. К 19-му числу последний должен был выслать четыре роты: две из них сменяли роты Казанского полка, занимавшие караул при посольском дворе в самой Варшаве, а две были назначены для смены «стоящих в Праге караульных команд» того же Казанского полка. Остальные войска Суворова ожидались в Варшаву не позже 20-го августа.7)
Приказание Веймарна было исполнено. Несомненно, что 20-го числа Суздальский полк был в Варшаве в полном составе ( по списку 1718 чел. При 135-ти подъемных и 24-х артиллерийских лошадях); он расположился в предместье Прага. 21-го августа в Варшаве 434 чел. Были «в караулах» от Суздальского полка. Узнав о прибытии Суворова в Варшаву, Веймарн, в ночь с 20-го на 21-е августа, потребовал его к себе. Веймарн был в большом беспокойстве, по поводу движения Котлубовского и поручил Суворову собрать более верные сведения об этой партии. Суворов немедленно выступил с тремя ротами Суздальского полка, эскадроном кавалерии, 50-ю казаками и одним орудием. Перейдя в брод через Вислу, в семи верстах выше Варшавы, он напал на Котлубовского и рассеял его партию, не превышавшую нескольких сот человек. Вернувшись в Варшаву, он представил Веймарну собранные сведения, и тревога улеглась. 23-го августа Суворов сделал поиск к Закрочиму, где рассеял конфедератов. Пройдено им было на этот раз более 100 верст; отряд его состоял из трех родов оружия.
По возвращении из второго поиска на Висле, Суворов пробыл в Варшаве одни сутки, а затем ему пришлось спешить на помощь русским войскам в Литве. Здесь двое Пулавских, сыновья маршала Барской конфедерации, ходили с большими силами, волновали шляхту и набирали себе приверженцев.
25-го августа Веймарн приказал Суворову двинуться к Бресту. На следующий день Суворов выступил в поход с отрядом, состоявшим из одной гренадерской, двух мушкатерских рот и егерской команды Суздальского полк эскадрона драгун Воронежского полка, 50 казаков и двух полковых орудий; всего 723 человека.
Суворов шел через Седлец. Сделав в 4 суток 121 версту, он после ночного марша, на рассвете, 30-го августа, прибыл в Мендзиржец. Отсюда Суворов двинулся к Ломазам. Не застав здесь конфедератов, пошел на Вишнице – «по слуху, что там часть их была». Слух оказался ложным, и потому Суворов свернул на Пышац и около 3-х часов пополудни, 31-го августа, прибыл в Брест. В последние 35 часов он сделал более 76-ти верст. В Бресте Суворов удостоверился, что весть о Пулавских справедлива. Конфедераты отходили перед превосходными силами отряда полковника Ренна, действовавшего чересчур осторожно; по слухам, они находились на дороге в Кобрин. Суворов решил двинуться за ними. Он взял с собой гренадерскую роту и егерей Суздальского полка, 36 драгун и оба орудия; остальные войска Суворов оставил в Бресте, считая нужным удерживать город в виде опорного пункта. Всю ночь шел малочисленный русский отряд и 1-го сентября, сделав переход в 36 верст, прибыл в Руду. На рассвете был встречен разъезд Ренна из 50-ти карабинеров и 30 казаков, под командой ротмистра Каргопольского полка графа Кастелли. Суворов присоединил разъезд к отряду, состоявшему после того, из 300 челов. Одних рядовых (не считая не строевых); с офицерами и унтер-офицерами у Суворова было не более 320 человек.
Сделав снова 35-ти-верстный ночной марш, Суворов, 2-го сентября, около полудня, настиг конфедератов, в числе около 2.000., близь дер. Орехова. Партия, состоявшая из одной кавалерии с двумя орудиями, была расположена на тесной лесной поляне, за болотом, через которое была перекинута гать с тремя мостами. Подойдя к неприятельской позиции, гренадеры под командой поручика Сахарова, свернулись в колонну и бросились на гать. Переход этот суздальцам пришлось совершить под артиллерийским огнем, загремевшим с обеих сторон.8) Хотя огонь поляков был довольно действительный и у нас в одном зарядном ящике подбили колесо, но остановить гренадер он был не в состоянии. Перейдя через болото, Сахаров выстроил роту тылом к густому лесу, непроходимому для кавалерии; по сторонам ее, очистив лес, поручик Борисов рассыпал егерей, открывших ружейный огонь.
За пехотой через гать перешли карабинеры и драгуны; казаки остались за болотом для обеспечения русской позиции с тыла и наблюдения за выходами из леса. Так как неприятельские орудия наносили нам довольно значительный вред, то Суворов, став во главе кавалерии, атаковал батарею. Конфедераты, боясь потерять орудия, сняли их с позиции, увезли за линию и вслед затем атаковали гренадер с фронта, но были встречены метким залпом. «Отбитые эскадроны были заменены, однако, новыми, атака возобновилась, но опять не имела успеха. Четыре раза атаковали конфедераты и всякий раз свежими эскадронами, но все четыре раза безуспешно. Они понесли при этом большой урон, потому что, кроме хорошо направленного ружейного огня, каждая их атака была встречаема картечью, и отбитые эскадроны преследовал граф Кастелли, рубя бегущих». Во время одной из этих схваток погиб старший Пулавский, убитый графом Кастелли.
Наступил вечер и потому Суворов решил покончить с конфедератами решительным ударом. Он приказал квартирмейстеру Суздальского полка, Васильеву, распоряжавшемуся артиллерией, зажечь гранатами Орехово, находившееся в тылу польской позиции. Приказание было исполнено и деревня зажжена. Пожар на пути отступления деморализовал окончательно плохо дисциплинированную банду. Этим моментом воспользовался Суворов для общей атаки. «Сахаров с гренадерами бросился в штыки, а карабинеры на палашах с чрезвычайной стремительностью – и все сшиблись». Опрокинутые конфедераты обратились в бегство через пылавшее селенье. За ними устремилась русская кавалерия. Во главе казаков стал адъютант Суздальского полка Парфентьев. При преследовании он захватил у корчмы Козий Брод шесть конфедератов, в том числе одного хорунжего. Преследование обошлось полякам вообще довольно дорого: во время него они потеряли несколько сот человек убитыми и 43 пленными, но орудия успели ускакать. Суворов гнался за конфедератами версты три; они были так потрясены, что только раз во время отступления решились дать отпор и стали выстраиваться, но скоро повернули опять назад и понеслись далее, хотя перед ними было всего человек десять. Остатки неприятельской партии ушли к Холму. В Суздальском полку под Ореховым убиты 2 егеря и 2 артиллерийские лошади; ранены: поручик Дитмарн в левую руку пулей, 4 егеря и 1 канонир.
 |
 |
|
Барабанщик и музыкант пехотного полка, 1763-1786 |
Полковник и подполковник пехотного полка, 1763-1786 |
В числе отличившихся при Орехове Суворов показывает графа Кастелли, корнета Дистерло, Суздальского пока: поручика Сахарова, квартирмейстера Васильева, дежурного майора капитана Панкратьева и, наконец, сержанта Климова, который «в атаке убил один трех человек». Относительно Климова в указе военной коллегии от 21-го Веймарну значится : «…храброго же Суздальского же полка сержанта Климова, при будущем впредь в корпусе вашем произвождении, произвести преимущественно пред прочими в прапорщики».
Под Ореховым Суворов оставался недолго. Если принять во внимание, что 3-го сентября он находился уже в Влодаве, в 35-ти верстах от поля сражения, то придется, допустить что Суворов и на этот раз выступил ночью. Очевидно, он преследовал разбитую партию Пулавского, но нагнать ее не удалось. Поэтому Суворов дал в Влодаве почти двухдневный, вполне заслуженный отдых своему маленькому отряду. Последний в 5 дней прошел без дневок 180 верст и одержал победу над противником, превосходящим его в 5—6 раз.
Во Владаве Суворов перешел через Буг. Следуя отсюда по левому берегу реки и сделав в два дня 59 верст, он прибыл 6-го сентября в Брест. Войска расположились как в самом Бресте, так и в Тирасполе. В Бресте Суворов получил приказ Веймарна от 9-го сентября, которым ему поручалось командование люблинским районом. 13-го сентября Суворов выступил к Люблину со всем своим отрядом, т.е. тремя ротами, 50 егерями и 2 единорогами Суздальского пехотного, эскадроном Воронежского драгунского полков и 50-ю казаками; присоединил Суворов к своему отряду и тяжести, которые от Варшавы шли по прямой дороге через Константинов. 14-го сентября Суворов дошел до Влодавы, а 17-го находился уже в Люблине. Таким образом, он прошел в 5 дней 146 верст.
Штабс-капитан Плестерер.
Сноски
1) Вооруженного восстания, считавшегося по польским законам только вооруженной оппозицией.
2) Из Ладоги Суздальский полк выступил в составе 1.466 чел. с 135 подъемными и 30-ю артиллерийскими лошадьми.
3) Кроме трех пехотных и двух кирасирских полков, в отряд Нуммерса вошли Воронежский и Владимирский драгунские полки
4) Рапорт Нуммерса военной коллегии 20-го июля 1769 года.
5) Предписание Нуммерса Суворову 29-го июля 1769 года.
6) Рапорт Нуммерса военной коллегии 1-го сентября 1769 года
7) Предписание Веймарна Суворову 17-го августа 1769 года
8) При Орехове выпущено с нашей стороны: бомб 22, ядер 24, картечных выстрелов сделано 6, а ружейных патронов расстреляно 4.633.
|
