Письма Суворова к Кострову и Державину
ЗАМЕЧАНИЕ
НА ПИСЬМА СУВОРОВА К КОСТРОВУ И ДЕРЖАВИНУ.
Занимаясь помышлениями о важных военных обстоятельствах, от которых зависел жребий Франции и Европы, Суворов с восторгом внимал голосу Русских Стихотворцев, воспевавших славу Екатерины и подвиги его. Он любил словесность; он любил все то, что умягчает душу и доставляет сердцу невинные удовольствия: вот цель истинной словесности. Известно, что Костров перевод Оссиана посвятил Суворову; известно так же и то, что Герой наш в полной мере чувствовал красоты Стихотворений Шотландского Барда; сравнивая Оссиана с Гомером, он говорил: «Римляне называли себя царями мира, но Шотландцы никогда не были ими [110] побеждены. Они противоборствовали сим царям вселенной».
Песнопения отечественные воспламеняют душу; Герои любят славу и желают жить в потомстве. Вот чем отличаются Оссиановы Стихотворения, и вот за что Суворов уважал оные. Письмо его к Державину показывает также, что он мог бы писать стихи, если бы в них упражнялся. Суворов говорил:
«Если б я не был полководцем, то был бы писателем».
ПИСЬМО СУВОРОВА К КОСТРОВУ
В ИЗЪЯВЛЕНИЕ БЛАГОДАРНОСТИ ЗА ЭПИСТОЛУ ЕГО
И ЗА ПРИПИСАНИЕ ОСИЯНА.
М. Г. мой Ермил Иванович!
В священный мудрые водворены быв лог.
Их смертных просвещать есть особливый долг.
Когда ж оставят свет, дела их возвышают,
К их доблести других примером одобряют.
Я в жизни пользуюсь, чем ты меня даришь,
И обожаю все, что ты в меня вперишь.
К услуге общества, что мне недоставало,
То наставление твое в меня влияло:
Воспоминаю я, что были Юлий, Тит;
Ты к ним меня ведешь, изящнейший Пиит.
Вергилий и Гомер, о! если бы восстали,
Для превосходства бы твой важный слог избрали.
ОТВЕТ СУВОРОВА НА ПОЗДРАВИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО ДЕРЖАВИНА.
Милостивый Государь мой!
Простите мне, что я на сей раз, чувствуя себя утомленным, не буду вам ответствовать так, как громкий лирик, но в простоте солдатского сердца моего изолью чувствия души своей.
Царица Севером владея,
Предписывает всем закон,
В деснице жезл судьбы имея,
Вращает сферу без препон;
Она светилы возжигает,
Она и меркнуть им велит.
Чрез громы гнев свой возвещает, Чрез тихость благость всем явит.
Героев Росских мощны длани
Ее веленья лишь творят.
Речет: вселенная заплатит дани;
Глагол Ее могуществен и свят. [115]
О! вы Варшавские Калифы,
Какую смерть должны пиять!
Пред кем дерзнули быть строптивы?
Не должно ль мстить вам и карать! –
Ах! сродно ль Той прибегнуть к мщенью,
Кто век свой милости творит!
Карать оставя Провиденью,
Сама как солнце возблестит,
Согрея всех лучом щедроты.
Се Царь иль Бог!... исполненный доброты.
Счастлив вития, могущий воспеть достойно деяния толико мудрого, кроткого, человеколюбивого, сидящего на троне божества. Вы, имея талант, не косните вступить на сие поприще; слава ожидает вас. Гомеры, Мароны, Осияны и все доселе славящиеся вития умолкнуть пред вами; песни ваши, как важностью предмета, равно и красотою искусства, возгремят в наипозднейших [116] временах, пленяя душу, сердце и разум.
Венчаю себя милостями Вашего Превосходительства в триумфе моей к вам преданности. Чистейшая моя к особе вашей дружба не исчезнет, и пребуду до гроба моего с совершеннейшим почтением.
Декабря 21 дня, 1795 года.
Варшава. [117] |
