|
Суворов в Финляндии.
[1] Отдых Суворова состоял в переходе от победы к победам и от одних трудов к другим. Ни блеск двора, ни пышные празднества, ничто его не занимало: он жил для славы, для Отечества и для Екатерины. Торжествуя покорение Измаила, Князь Потемкин в Апреле 1791 года дал великолепное и, можно сказать, волшебное празднество: к увенчанию оного недоставало только Суворова. Незадолго перед тем Екатерина сказала ему: вы нужны мне будете в Финляндии. Не дожидаясь дальнейшего объяснения, Суворов побежал из дворца, бросился в повозку и на другой день из Выборга писал к Императрице:
«Всемилостивейшая Государыня! ожидаю Ваших повелений». [2]
Благоразумною решительностью и мужеством низвергнув стены Измаила, Суворов доказал глубокие сведения, укрепляя Финляндию. Он заблаговременно приготовился к деяниям воина и полководца; показывая другим пример к славе и чести, он старался внушать и повиновение, необходимое в службе. Однажды поручил он одному Полковнику надзирать за укреплениями. За недосугом или за леностью Полковник сдал сие препоручение младшему по себе. Приехав осматривать работу и найдя неисправности, Суворов выговаривал Полковнику, который в оправдание свое обвинял подчиненного своего. « Ни он и ни вы не виноваты», - отвечал Суворов. При сих словах потребовал он прут и начал сечь сапоги свои, приговаривая: «Не ленитесь! не ленитесь! вы во всем виноваты. Если бы вы сами ходили по работам, то этого бы не случилось».
С любовью к славе и к Отечеству, [3] в сердце Суворова нераздельно владычествовала любовь к дочери. Он переписывался с нею с берегов Черного моря; он переносился к ней мысленно и из пределов каменистой Финляндии. Во всякое время внушал он ей склонность к полезным трудам, родственные чувства и надежду на Провидение.
«Душа моя, Наташа! – писал он, - Божие благословение с тобою. Будь благочестива, благонравна и убегай праздности. Благодарю тебя за письмо с дядюшкою; тетушке кланяйся… Как будто бы мое сердце я у тебя покинул! (*) Здесь у нас великое катание на воде; в лесу на каменных горах много диких птиц, цветов, маленьких цыплят. Как наш колдун Беер приехал в гости, то и время теперь хорошее. Поют ласточки [4] и соловьи… Мы вчера кушали на острову; завтра намерены плыть в Немецкую обедню; а там пойдем далеко… Я везде буду тебя целовать за глаза. Как пойдешь куда гулять и возвратишься домой, то помни меня, как я тебя помню».
Между тем, как Суворов занимался укреплением Финляндии и присутствием своим удерживал Шведов от неприязненных покушений, между тем оружие Русских гремело в пределах Турции. Июня 4 Кутузов разбил Турок при Бабаде, а Июня 28 Князь Репнин одержал знаменитую победу при Мачине. В то же самое время в Польше усиливалось волнение умов. Ревнуя участвовать в славе героев и желая быть полезным Полякам, он писал к родному племяннику своему Князю А. И. Горчакову.
«Бездействие меня истомляет. Смотрю на Турцию и на Польшу… по [5] почте могу быть всюду обращен. Я в непрестанной мечте !»
В чем же состояла мечта Суворова? В неутомимых помышлениях о славе и пользах Отечества, в непрестанных занятиях о том, что относится ко благу царств и народов. Занимаясь такою мечтою, Суворов не упускал из виду и происшествий мятежной Франции. Он убежден был, что если не примут решительных мер при самом начале мятежа, то оный долго будет свирепствовать. Сие убеждение послужило поводом к письму, писанному 1792 года и названному грезою или сновидением.
«Что вы это затеяли? – писал он, - прошлого года я считал К. Г. А. у себя по пятам… На что мое достоинство поручать зависимости? Искусство не может терпеть порабощения… Ужели из угодности к бабушкиному старшинству? Но я имею законное старшинство летами, вступлением [6] в службу и самою службою. – Диалектику уступаю вашим денщикам (**)… Им бы надобно успокоиться, видя меня поравненного с их побочными талантами, а не кричать в чертогах.
Боже даруй!... Глухой слух! Король Шведский мирится. А коли нет! наш форт парусный втрое сильнее; гребной остался в половину; армия сухопутная вдвое. – Кредит плох. – Будущая компания всего меньше, разве по боку Далекрлис… Турки! – кредит не в моде. Вывели людей в половину против прошлогоднего. Будущая компания! меньше охоты, всего меньше. Против Турок вспомогательных Австрийцев 30,000: нет! 15,000 Русских; а действующих 24,000 пехоты, 12,000 конницы всякого звания [7] комплектной. Осадной артиллерии по потребности.
Прусский Король 120,000; Русских 60,000. На Поляков, ежели не покорятся, 20,000 бойких. Здесь Калмыки, Башкирцы и Каракалпаки. Конец грез».
В первой части сей грезы, Суворов жаловался на злоречие недоброхотов своих и на то, что он был не там, где бы ему надлежало быть. Во второй, он намекал о намерениях Швеции; о силах, которые Россия может против нее употребить, и о войне с Турцией. В третьей части он предполагает, что Пруссия может выставить сто двадцать, а Россия шестьдесят, следственно не против Поляков, ибо к укрощению оных Суворов назначал только двадцать тысяч бойких. Он желал, чтобы все Европейские державы вступились за спокойствие и безопасность Европы. Но единодушие не вдруг рождается. По крайней мере, Суворов предвидел то, что после сбылось.
(*) Так говорит нежнейшая любовь; так говорил Суворов.
(**) Диалектика, словопрение или искусство спорить. Где надобно действовать, там споры – пустой звук.
Замечание на письма из Финляндии.
[9] Завистники Суворова, не отваживаясь нападать на военную его славу, разглашали в чертогах, будто бы он не прилагает попечения о больных и не берет надлежащих мер к предупреждению беглых. Другой на его месте может быть вознегодовал и подал бы в отставку, но герой наш был истинным героем, потому что владел собою и укрощал порывы раздраженного самолюбия. Он оправдывался во всем делами и показанием точной истины. Завись и завистники будут всегда; но велик тот, кто, посвятив себя служению Отечеству, отражает стрелы их терпением. Суворов побеждал не одним оружием, он умел побеждать и твердостью душевной. Без сей победы, все другие успехи ненадежны. [10]
Письма Суворова.
1792 года.
Милостивый Государь мой Гр. Н. И.!
В Финляндии беглые необходимы по множеству комплектующихся из Кригсрехтных; из ловят, сами являются и пропадают!.. Беглых Шведов более!..
Гофшпитали давно во зло употребляются; я их не терпел. Полковые и ротные командиры, не радеющие о здоровье солдат, часто в оные отправляют издалека и еще с незнатными припадками, и часто чрез тот транспорт они вступают полумертвыми в смертоносный воздух от умирающих. Минералы и ингреденция (*) не по из воспитанию! У
меня Ботанические средства в артелях. [11] Один из Медиков имеет на своих руках сто и более, при невежественных надзирателях. Вступив в командование войск Финляндии в начале сего года, Фридризгамский и Кюменский (гофшпитали) заключали в себе тысячу человек. Первые месяцы был с умерением убыток, после в оных не осталось четырех болезней: чахотки, водяной, камня и……а падучая для свидетельства. При отъезде моем было с Фридрихсгаме с назначающихся в отставку от Невского (полка) до 40 человек; прочие в малом числе в лазаретах полковых и иных, на то учрежденных. Строгим блюдением солдатского здоровья эгоизм мне неприязнен! (**) Посредством кислой капусты, [12] табаку и хрена нет скорбута, а паче при чистоте.
Из рапортов в Государственную Военную Коллегию В. С. прилагаю, по причине одной особой ведомости в руках у Гр. И. П. С., на которую и отвечал обыкновенною моею ласковостью… И пребуду с совершенным почтением.
А. С.
(*) То есть – искусственные лекарства.
(**) Сим выражением великий Суворов хотел сказать, что один не может всего сделать; надобно, чтоб и другие ревностно споспешествовали. Прим. Издат.
[13] М. Г. М.
Гр. И. П. С.
Атака за очною опасностью преследовала меня на пути. Прочтите мое письмо к Гр. Н. И. по сему предмету, но с лучшим вниманием прежнего. Для чего от генерального дежурства не выпустил он лучшей описи против его бестолковой ведомости; вы бы увидели, что знатною частию вымерли его гофшпитальные, каковых еще пропадет больше 200, коих я не успел выключить за справками; выписанных же не больше трех человек. Это правда, что у него был день, в который пошло гулять на другой свет больше или столько, нежели при мне в 10 месяцев, то есть 500 человек. Беглых на очистку у меня было менее 300; у него по одному Псковскому полку 700. Прошлого года при Брюсе и Германе я во внутренности войти не мог. Последний завел Кюменской гофшпиталь, [14] в котором умирало по 50 человек в неделю…………………………………………………….
пустое!... Нет в Финляндии скорбута, но чрезвычайно может быть и у меня, коль паче иных болезней. Спросите Кн. Мещерского, Подполковника Обольянинова и иных бывших при мне; а Гр. И. П. доказал свое недоумение. Гофшпитали там те же; под словом отменения разумею я: опорожнение оздоровлением человеколюбивым… У меня из больных в слабые, из сих в хворые, из сих в прохладные, откуда уже в роты; наконец, в сих последних по малому числу больных не было почти нужды. Ковыльской на Кубани перевел я, оздоровивши, гофшпиталь по разводу бывших в куче войск вдоль реки. Александровской, за которой до меня начальствующему от главнокомандующего [15] было жестокое взыскание по крайней смертельности, опорожнился приходом; так и другие. Из Тавриды я вышел на Днепр без обывательской фуры, и не оставив там ни одного больного; то же в моих походах в Пруссии, Польше, Молдавии, Валахии; внутри границ не имел я в гофшпиталях нужды.
Поход мой под Красное Село на маневры: на квартирах слабых полдюжины, там же в полку ни одного мертвого, ни больного. Но в начале прежней войны от Ладоги до Смоленска в грязь и слякоть мертвый один, слабых полдюжины; в разбеге по Уральской степи взад и вперед ни одного мертвого; с корпусом за Кубань и Лабу от Копыля один мертвый; за Дунай с корпусом в прежнюю войну до Козлуджи мертвого ни одного; а в Измаиле учредил гофшпиталь… Кончу, как оздоровели в Тавриде [16] гофшпитали, паки для заведения оных мне подрядчики давали задатку 7000 рублей.
В отсутствие ваше я велел это письмо показать Гр. Н. И. в предосторожность от клеветы в полной благодарности.
А. С.
[17] П….у И….у
Т……………у.
(Турчанинову)
З…н, что вы бежите в роту, разве у меня вам худо, скажите по совести? – Мне там на прожиток в год тысяча рублей. – Откуда? от мертвых солдат.
В Херсон Капитанам при начальном строении было по 2000 бр. Т… честный человек: попросите, чтобы выдали рубашки… Б….. жерновы на пальцах. От сих бойтеся размножения больных и частию Выборгского. Вспомните Полковников: Дум…, Бах… и довольно Михайла Уш…!
У меня в полку было правило от 8 до 20 больных, и когда к последним сближается, то свидетельство. Умирало редко в год до полдюжины. На маневрах под Красным Селом вошел и вышел скорым маршем без больных и мертвых; тоже из Ладоги в Смоленске, не оставив на [18] квартирах ни одного больного: в распутицу пропал один, больных 6; Колбертскую зимнюю тяжелую кампанию без обозов, в Тверском драгунском полку у меня не было больного. От корпуса за Дунаем до Козлуджи три недели больных отправлять назад было некого, и все живы… По Уральской степи вперед и взад ни мертвых, ни больных. От Копыля с корпусом быстрым маршем за Кубань и Лабу умер один… Хоть из сего увидьте мое человеколюбие!.. Обучение нужно, лишь бы с толком и кратко; солдаты оное любят. При Козлуджи, как товарищ бежал, моим 7 батальонам велел я бить вперед по 2 No: так знаете многие случаи с победоносными войсками!..
Гофшпитали, оздоровевши в Тавриде, подрядчики мне давали задатку 7000 рублей на разведение больных, и вышли мы оттуда на Днепр, не [19] оставив там ни одного больного, ниже взявши к тому у обывателей повозку. В Финляндии размножение больных остановит и легкие работы. К Штенгелю возьмите Обольянинова, знающего блюдение здоровья солдат! (*) В 10-ти моих месяцах из 20,000 умерло свыше 400 человек, зашаталось более 200; оставил больных более 300; с матросами выключка была велика по прежним начальствам, и ныне пропадает более 200 человек.
За плевелы же на меня протестовать буду!.. А. С. (*) Из сего видно, что человеколюбивый Суворов соблюдение здоровья воинов почитал священным долгом, хотя некоторые и говорили, будто бы Суворов заботился только о штыках. Примеч. Издат.
Н. И. С.
[20]
Государственной Военной Коллегии известно, что я во время моего командования Финляндской дивизиею, чрез 10 месяцев имел умерших более 400, бежавших свыше 200, а больных, слабых и хворых оставил свыше 300 человек. Сие довольно обличает клевету, недоумие и лжесвидетельства. Хотя оное теперь оставляю: но впредь за такие плевелы буду Государственную Военную Коллегию утруждать о разбирательстве, поелику мне честь службы священна!
А. С. Его Превосходительству П. А. З.
[21]
В. П. по обязанности моей доношу: в немалой Финляндской дивизии во время команды моей чрез 10 месяцев умерло более 400, бежало более 200, а осталось больных и слабых, и хворых более 300 человек. Впрочем, отвечают прежние начальники. Довольно ли против клеветы, недоумия и молвы о ложном изнурении?
А. С. |
