Суворов-солдат

III.

По прибытии в Семеновский полк капрал Суворов, как уже было упомянуто, временно откомандировывается из 8-й роты в 3-ю; пробыв здесь четыре месяца, 2-го мая 1748 года, он снова отчислен в свою роту¹, а 11-го мая вторично прикомандирован к 3-й².
Качества капрала Суворова, как ревностного служаки, были замечены сразу. С самого начала он получает уже относительно почетные назначения. В приказе от 7-го мая 1748 года читаем:
«Командировать в Кронштадт для провожания корабля «Захарий и Елизавет» г-д обер-офицеров: капитан-поручик Майков, поручик князь Несвижский, подпоручик Кошелев, прапорщик Лосев, сержанты: Козинской, Кологривов, два каптенармуса: Приклонской, Ушаков, фуриер Кабкин, капралы: Суворов, Толбузин, Молчанов, Путятин, лекарской ученик 1, барабанщиков 2, фельдшер 1, солдат 180 человек, с роты по 15 человек³ второй и третьей шеренги, а кто именно командированы будут, о том сего числа подать в полковую канцелярию имянные ведомости, прописав, каких оные для получения жалованья окладов: и оной команде, взяв провианту на весь май месяц, и быть во всякой готовности».
Назначения в команду делались с большим разбором⁴, и личный ее состав, отчасти благодаря этому, а отчасти вследствие служебных удобств, подвергался нескольким переменам⁵. [23]
На сборы понадобилось около месяца, Наконец, в половине Июня⁶, по приеме галер в адмиралтейств-коллегии⁷, команда семеновцев отбыла в Кронштадт⁸.
Вместе с семеновцами отплыла и команда преображенцев, начальник которой — капитан Челищев — командовал всем отрядом⁹.
«Провожание» корабля «Захарин и Елизавет» происходило в Высочайшем присутствии и при торжественной обстановке, по обычаю того времени¹⁰.
Вернулась команда обратно в Петербург в 20-х числах июня¹¹.

В 1748 году полк летнее время проводил в черте своего городского расположения. Здесь же производились и все ученья и стрельба. Последняя проходилась как из ружей, так и из пушек, в обоих случаях холостыми зарядами. В июне произведено было несколько полковых учений¹². Но главная служба полка — была караульная; ежедневный караул у Летнего дворца, в Тайной канцелярии, в Кронверке, в адмиралтейской крепости, в Петергофе, пикеты и патрули для охранения внутреннего порядка в полку, у дворца и городские, равно как и постоянные работы в слободе, требовали весьма большего расхода людей¹³. В июле лично для Суворова случилось неприятное событие: у него бежал его дворовый человек; по этому поводу в приказе по полку было отдано:
«Ведомостью от 3-й роты представлено, что от прикомандированного в оную роту из 8-й роты капрала Александра Суворова сего июля 20-го числа бежал от него крепостной его дворовый человек Сидор Яковлев, который приметами росту среднего, лицом смугл, одутловат, широконос, глаза серые, волосы светло-русые, от роду ему 20 лет; на нем платье — кафтан серого сукна, шит по лакейски, кушак красный, в сапогах смазных тупоносых, на голове шляпа без обшивки черная, а с собою снес денег два рубля. Того ради в ротах и в заротной [24] команде всем чинам объявить, ежели кто объявленного беглого человека по вышеписанным приметам, где признает, то-б, поймав, приводили в полковую канцелярию»¹⁴.

К этому же времени, вероятно, следует отнести известный анекдот о пожаловании рубля^: Суворову за лихой его вид на посту. Происшествие это подтверждается свидетельством самого генералиссимуса. Будучи в Петергофе в карауле, Суворов стоял на посту у Монплезира. Императрица Елизавета Петровна проходила мимо и обратила внимание на ловкость, с которою отдал честь непредставительный с виду солдат. Государыня спросила, как его зовут. Узнав, что это был Суворов, сын лично ей известного Василия Ивановича, Императрица пожелала собственноручно пожаловать молодому солдату рубль. Однако, Суворов, памятуя строгость караульной службы, отказался принять крестовик. — «Молодец, знаешь службу», — сказала Государыня, потрепала Суворова по щеке и пожаловала поцеловать свою руку; — «я положу рубль здесь, на земле», — прибавила Императрица Елисавета Петровна: — «как сменишься, так возьми».
Этот крестовик Суворов хранил всю свою жизнь¹⁵.
Невольно приходит сомнение в точности передачи приведенного факта Фуксом.
Петергофская команда наряжалась каждое лето из состава гвардейских полков. Ее назначение заключалось в содержании караулов в летней резиденции Императрицы.
Имена чинов не ниже капрала, наряжаемых в Петергоиф, объявлялись в приказах по полку. Каждая перемена в личном составе команды совершалась также приказами.
Как мы убедимся ниже, Суворов мог попасть в эту командировку либо в 1748, либо в 1750, 1751 или в 1752 гг. В остальные годы своей службы солдатом он находился в отсутствии из Петербурга.
Все необходимые приказы по полку сохранились прекрасно и достаточно полно и нигде нет имени Суворова¹⁶. [25]
Не вернее ли предположить, что рассказанный факт относится к пребыванию Суворова на посту в садах Летнего дворца, где зачастую устраивались гулянья в Высочайшем присутствии¹⁷.
По времени вернее всего этот факт отнести к 1748 году по следующим причинам: 1) в 1750 году Суворов исполнял должность личного ординарца, освобождавшую его от нарядов; к тому же с 1749 года — он — подпрапорщик, и 2) с 1751 года Суворов уже сержант; едва ли в это время он мог стоять на посту.
Рассказанный факт тем более замечателен, что сохранились многочисленные свидетельства самых крайних вольностей при несении караульной службы, как со стороны нижних чинов, так и со стороны офицеров. Это зачастую вызывало даже Высочайшее неудовольствие. В приказе от 5-го июля 1748 года читаем:
« …ее Императорское Величество соизволила усмотреть, что на пикетах в Петербурге стоящие обер и унтер-офицеры отлучаются от своих постов, того ради… наикрепчайше подтверждается, чтоб г-да обер-офицеры, также унтер-офицеры и прочие чины были на своих местах безотлучно…»

Между тем с ноября начались сборы 3-го батальона в Москву¹⁸. В составе гвардейского отряда он должен был совершить этот поход по случаю «шествия» в Первопрестольную Императрицы Елизаветы Петровны. При 3-м баталионе выступала половина гренадерской роты, заротная команда и даже полковая школа¹⁹.
Капрал Суворов, невзирая на свою принадлежность к 8-й роте и, следовательно, ко 2-му батальону, временно был командирован к 3-му баталиону. В приказе По полку по этому поводу было отдано:
«8-й роты капрала Александра Суворова числить в Московской команде»²⁰. [26]
Сборы батальона длились около двух месяцев и выступление в Москву последовало лишь 29-го декабря. Суворов, в числе прочих семеновцев-москвичей, должен был быть очень доволен своею командировкою. Не говоря уже о почетном ее значении, эта поездка в Москву была первою со времени действительного его вступления в полк. Снова можно было повидать родных и места, где проведено было детство.
По прибытии в Москву, Суворов в приказе от 9-го марта был прикомандирован 11-й роте. Вот подлинные слова приказа: «Капралу Александру Суворову быть прикомандированным при 11 роте»²¹.
Обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Выступление 3-го батальона из Петербурга — 29-го декабря, причисление Суворова к Московской команде (3 батал.) приказом по Петербургской команде (1 и 2 батал.) — 16-го февраля и прикомандирование его приказом по Московской команде к 11-й роте — 9-го марта.
Будучи причислен к 3-му батальону после его выступления в Москву, Суворов не мог разделять с ним походной жизни.
Семеновский полк в Москве не был гостем. он еще не порвал связей с Первопрестольной. Петербургские корни были еще не глубоки. В Москве, «близ рек Хопиловки и Яузы»²² у полка была своя слобода, пожалованная ему Императором Петром Великим; имелась там даже своя церковь, которая, впрочем, возникла несколько позднее рассматриваемого нами времени: ее сооружение нужно отнести к началу 1750 годов²³.
В Москве у полка был свой особый полковой «двор»²⁴ и содержалась постоянная небольшая, так называемая, «Московская» команда²⁵, которая в исследуемое нами время была подчинена капитану Благово²⁶.
На долю последнего выпали усиленные заботы по подготовке всего необходимого для прибывающего в Москву 3-го баталиона полка. В Москве люди баталиона разместились по квартирам близ своего двора. Всем чинам предписывалось мягкое обращение [27] с хозяевами квартир и доброе поведение во время пребывания в Москве²⁷.
«Для полковой школы», приказано было, «занять дом впредь до отводу от полиции из прежде отведенных под баталион домов»²⁸.
Здесь, в Москве, школа действовала, как будто не случилось никакого переезда²⁹. Да и вообще жизнь батальона вошла в свои обыденные рамки. Начались ежедневные полковые разводы, караулы в «дом ее Императорского Величества» и проч. Несколько чаще обыкновенного в приказах по Московской команде встречаются выговоры и строгие взыскания за разные озорничества покучивавших солдат-дворян³⁰.
Самовольные отлучки нижних чинов участились³¹. Квартирное расположение давало себя чувствовать.
К числу нарядов прибавилось дежурство по «Генеральной Московской Сухопутной гофшпитали». Туда для надзирания за больными назначались сержант и в помощь ему капрал. Дежурство их продолжалось неделю. Так, в приказе от 1-го апреля значится:
«Командированы в Генеральную Московскую Сухопутную гофшпиталь сержант Федор Мамонов, капрал Суворов для присмотру за больными, которым, будучи там, поступать по силе прежде отданного приказу; а быть во оном шпитале впредь неделю, то есть с сего апреля со «2» по «9» число»³².
Однако, через неделю для Суворова смены не последовало. В приказе от 8-го апреля читаем:
Завтрашнего числа в недельную для надзирания больных в Генеральную Гофшпиталь сержант Пущин, капрал Суворов, которым и поступать по силе прежнего приказа³³.
Наконец, 16-го числа сержант Кологривов и капрал Извеков заступили на дежурство³⁴ и Суворов после двухнедельного наряда мог считать себя свободным.
Госпитальное дежурство, по-видимому, исполнялось обыкновенно не особенно ревностно. В одном из приказов значится, что «усмотрено господами полковыми штапами, да и притом и [28] жалоба была от солдат больных в шпитале, что определенные за оными капралы не токмо никакого не имеют смотрения, но и сами тут редко бывают»³⁵.
С этих-то пор, кроме, оказавшихся ненадежными, капралов, на дежурство в госпиталь начали посылать и сержантов.
В чем состояли обязанности этих должностных лиц? Оказывается, они должны были при госпитале «быть неотлучно и притом смотреть, чтоб солдаты как пищу, так и прочее получали все справно, а оным унтер-офицерам³⁶, при смене рапортовать письменно дежурного адъютанта, сколько число больных поименно и какими болезнями одержимы; сверх того репортовать повседневно словесно по утрам в 7-м часу вышеупомянутого же дежурного адъютанта»³⁷.
С 1-го мая к караулам и дежурствам прибавились еще экзерциции, которые предписано производить два раза в неделю между караулами³⁸.
Ближайшим последствием этих усиленных служебных трудов было множество мнимобольных дворян, желавших уклониться от наряда. В приказах того времени «наикрепчайше подтверждается, чтоб здоровым больными отнюдь не репортоваться» с обещанием. что «за оное унтер-офицеры и капралы будут написаны в солдаты, и солдаты будут сечены батожьем и выписаны в армейские полки и в извощики»³⁹.

В это-то горячее по части службы время на долю капрала Суворова выпало немало труда.
1-го июля в приказе по полку значится: «Завтрашнего числа для надзирания за больными в Генеральную гофшпиталь в недельную сержант Булгаков, капрал Суворов, которым и поступать по силе прежнего приказу». Через неделю последовала смена. Но 15-го числа Суворов снова наряжен на госпитальное дежурство и остается там, вопреки правилу, подряд две недели — сначала с сержантом Григорьем Кологривовым, а потом с сержантом Гороховым⁴⁰. Лишь 30-го июля явилась смена в лице капрала Спиридона Дятлова⁴¹. Однако, недолго пришлось [29] отдыхать молодому Суворову. Приказом от 12-го августа, вместе с сержантом Алексеем Вельяминовым-Зерновым, он снова наряжен «в недельную» в «Генеральную гофшпиталь». Смененный сержантом Хомяковым и капралом Дуровым приказом от 19-го августа, 2-го сентября Суворов с сержантом Кологривовым снова заступает на госпитальное дежурство, которое для Суворова на этот раз длится две недели подряд, тогда как Кологривов по истечении одной недели сменен сержантом князем Юрьем Долгоруковым⁴². Приказом от 16-го сентября сержант Горохов и капрал Похвиснев назначены на смену кн. Долгорукова и Суворова. Отдохнув три педели, последний снова заступает на госпитальное дежурство и и.а этот раз оно продолжается беспрерывно восемь недель. За это время успевают смениться ровно восемь сержантов⁴³, а капрал Суворов все дежурит да дежурит. Наконец, приказом по Московской команде от 2-го декабря капрал Суворов сменен капралом Постельниковым (и сержантом Шереметевым. Общая продолжительность этого «недельного» дежурства равняется не более, не менее, как 54-м дням, т. е. почти двум месяцам (с 9-го октября до 3-го декабря)⁴⁴.
Чем объяснить это необыкновенно длинное дежурство? Откуда у Суворова это усердие? Добровольное оно или вынужденное? Эти вопросы тем более интересны, что нелюбовь Суворова к госпиталям всем известна. Обильные наряды Суворова на госпитальное дежурство могут быть объяснены, как доброй волей самого молодого капрала, так и желанием начальства в виду ревностной службы его.
Так или иначе, за время своего вольного или невольного «госпитального сиденья», капрал Суворов хорошо ознакомился с распорядками тогдашних лечебных заведений. Впечатления, вынесенные им, должны были быть весьма грустны. Впоследствии, командуя войсками в Крыму и Финляндии, Суворов признавал только одно средство борьбы с госпитальными злоупотреблениями — эвакуацию госпиталей, оставляя в них только безнадежных; всех легкобольных Суворов переводил в лазареты и [30] околотки при частях войск⁴⁵, которым была выдана особая инструкция, составленная штаб-лекарем Белопольским, — в сущности — краткий курс солдатской гигиены, интересный и поныне⁴⁶.
Наблюдения и опыт капрала Суворова заставили генерала Суворова предостерегать солдат от госпиталей или, как он выражался, от «богадельни». В Суворовском поучении солдатам, которое ежедневно твердилось во время развода, прямо говорится: «Бойся богадельни, немецкие лекарственницы, издалека тухлые, сплошь бессильны и вредны; русский солдат к ним не привык; у вас есть в артелях корешки, травушки-муравушки. Солдат дорог: береги здоровье; чисти желудок, коли засорился, голод — лучшее лекарство. Кто не бережет людей — офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору — палочки, да и самому палочки, кто себя не бережет... В богадельне первый день — мягкая постель, второй день — французская похлебка, третий день — ее братец, домовище, к себе и тащит. Один умирает, а десять товарищей хлебают его смертный дух»⁴⁷.
Между тем с половины ноября начались приготовления 3-го -батальона к походу из Москвы в Петербург⁴⁸.
По правилам того времени многим из солдат-дворян было разрешено не следовать походным порядком с баталионом, а ехать отдельно⁴⁹. В числе их был и капрал Александр Суворов. Вследствие этого он прибыл в Петербург значительно ранее батальона. В приказе от 6-го января 1750 г. читаем:
«Прибывшим из Москвы нижеписанных рот, а именно капралам: «8-й» — Александру Суворову, «10-й» — Никифору Малыгину быть прикомандированными — Малыгину при «3-й», Суворову при «1-й» ротах... и числить оных в ротах на лицо».
Баталион же прибыл лишь 10-го февраля⁵⁰.
Через день, по прибытии Суворова в Петербург, в приказе по полку было отдано:
Прикомандированному из 8-й роты и 3-ю роту⁵¹ капралу Александру [31] Суворову в квартире лейб-гвардии Преображенского полка капитана-поручика Суворова жить позволяется»⁵².
Таким образом Суворов снова водворяется на житье на вольной квартире, вне черты расположения своего полка.
Еще 22-го декабря 17-19 года, т. е. во время пребывания в, Москве как третьего батальона, так и «господ полковых штапов» состоялось определение последних такого содержания⁵³:

«По указу Ее Императорского Величества лейб-гвардии Семеновского полку полковые штапы приказали написать оного полку фуриера Петра Посникова в каптенармусы капрала Александра Суворова в подпрапорщики и состоять им до вакансии сверх комплекта без жалованья в тех же ротах, в которых они прежде находились; да явившегося с прошением недоросля Алексея Андреева сына Ржевского написать же в реченный полк в солдаты и состоять ему сверх же комплекта без жалованья; и из оных Ржевского отпустить для наук в дом его на год и о том, куда надлежит, ордеровать: декабря «22» дня «1749» году».
Степан Апраксин.
Никита Соковнин.
Полковой секретарь Дмитрий Санфиров»⁵⁴.

В судьбе сверстников Суворова также произошли некоторые перемены. Солдаты Федор Шереметев, Николай и Сергей Дурново, князь Алексей Волконской, князь Сергей Юсупов и Петр Шереметев пожалованы в капралы. Сравнительно с Суворовым они отстали более, чем на год, так как их производство относится к 1748 году. В 1749 году капрал Федор Шереметев уже подпрапорщик, а капралы Илья и Андреян Ергольские — каптенармусы⁵⁵.
Через три месяца после своего возвращения в Петербург подпрапорщик Суворов получил новое назначение.
«Каптенармусу Ушакову и подпрапорщику Суворову», читаем в приказе от 9-го апреля 1750 года: «быть бессменно на ординарцах у Его Превосходительства Господина Майора и Кавалера Никиты Федоровича Соковнина». [32]
Майор Никита Федорович Соковнин был одним из «господ полковых штапов»⁵⁶ и в качестве такового имел влиятельный голос в делах полка. Бессменный ординарец молодой подпрапорщик Александр Суворов не мог не обратить на себя внимания своего отныне ближайшего начальника «господина майора» полка. Невидный и непредставительный, хотя и весьма старательный по службе, подпрапорщик мог только выиграть при ближайшем знакомстве. Как бы то ни было, с этого именно времени Суворов начинает получать ответственные командировки даже за границу⁵⁷.

Примечания

¹ Приказы по полку 1748 г., 2-го мая. — Сем. арх.
² То же, 1748 г., 11-го мая. — Сем. Арх.
³ Потом прибавлено еще по два человека с роты, т. е. всего — 26 чел. (180+26=206). — Приказы но полку 1748 г., 21-го мая. — Сем. арх.
⁴ Приказы по полку 1748 г., 18-го мая. — Сем. арх.
⁵ Вместо каптенармуса Приклонского — подпрапорщик Дмитриев-Мамонов, вместо прежде назначенных офицеров — новые: капитан Селиверстов, поручик князь Вяземский, подпоручик Приклонский, прапорщик Алабердеев (прик. по полку 1748 г. 12-го и 20-го мая. — Сем. арх.), вместо сержанта Козинского и Сергея Кологривова — сержант Петр Андреянов и князь Юрий Долгоруков (прик. по полку 1748 г., 8-го июня. — Сем. арх.)
⁶ Приказы по полку, 1748 г., 8-го июня. 16-го и 19-го июня. — Сем. арх.
⁷ То же, 1748 г., 12-го и 19-го мая. — Сем. арх.
⁸ Под командою капитана-поручика Майкова. (Приказы по полку 1748 г. 26-го июня. — Сем. арх.).
⁹ Приказы по полку 1748 г., 19-го и 21-го мая. — Сем. арх.
¹⁰ То же, 1748 г., 8-го, 16-го, 19-го июня. — Сем. арх.
¹¹ То же, 1748 г., 26-го июня. — Сем. арх.
¹² То же, 1748 г., июнь, июль и август. — Сем. арх.
¹³ То же, 1748 г.у 29-го мая, 1-го июля и друг. за июнь, июль и август. — Сем. арх.
¹⁴ Приказы по полку 1718 г., 28-го июля. — Сем. арх.
¹⁵ А. Петрушевский (Фукс — анекдоты), т. I, гл. I, стр. 16.
¹⁶ Вот эти приказы: 1748 г. — 29-го мая, 5-го, 6-го и 7-го июня, 2-го, 1-го, 5-го и 9-го июля; 1750 г. — 3-го, 1-го, 5-го, 9-го, 13-го, 17-го, 20-го, 23-го, 24-го, 25-го и 28-го июня, 12-го и 14-го: июля, 5-го, 8-го, 15-го, 16-го, 18-го и 19-го августа; 1750 г. (приказы по сводно-гвардейской Петергофской команде) — 11-го, 25-го и 26-го июля и приложения к ним; 1751 г. — 5-го, 6-го, 7-го, 9-го, 12-го, 14-го, 16-го, 21-го и 27-го июня, 8-го, 10-го, 19-го и 23-го июля, 6-го, 11-го, 27-го, 28-го, 30-го и 31-го августа, 1752 г. — 3-го и 5-го июня, 6-го, 12-го, 30-го и 31-го июля, 2-го, 13-го, 22-го 25-го и 28-го августа, 1-го сентября, (Сем. арх.)
¹⁷ Приказы по полку 1752 г. — 7-го, 27-го и 28-го июня, 18-го июля, 6-го, 16-го и 22-го августа. — Сем. арх.
¹⁸ То же, 1748 г., 7-го ноября. — Сем. арх.
¹⁹ То же, 1749 г. (Московская команда), 21-го и 26-го февраля, 7-го, 9-го и 10-го апреля. — Сем. арх.
²⁰ Приказы по полку, I кн. (Петербургская команда), 1749 г., 16-го февраля. — Сем. арх.
²¹ Приказы по Московской команде 1749 г., 9-го марта. — Сем. арх.
²² Т.е. по соседству от местожительства Суворовых в Москве (Покровская ул.). Определения 1754 г., №2. — Сем. арх.
²³ Приказы по полку (Московской команде) 1754 г., 1-го мая. — Сем. арх.
²⁴ Определения 1748 г., №218. — Сем. арх.
²⁵ То же, 1748 г., №288. — Сем. арх.
²⁶ То же, 1748 г., №180. Реверсы — 1749 г. — Сем. арх.
²⁷ Приказы по Московской команде 1749 г., 4-го, 5-го, 25-го и 29-го января. — Сем. арх.
²⁸ То же, 21-го февраля.
²⁹ То же, 9-го марта, 9-го и 10-го апреля.
³⁰ То же, 9-го февраля. — Сем. арх.
³¹ То же, 26-го, 27-го и 28-го марта и друг.
³² То же, 1749 г., 1-го апреля.
³³ То же, 8-го апреля.
³⁴ То же, 15-го апреля.
³⁵ Приказы по Московской команде 1749 г., 4-го марта. — Сем. арх.
³⁶ То есть дежурным. Прим. составителя.
³⁷ Приказы по Московской команде 1749 г., 4-го марта. — Сем. арх.
³⁸ То же, 1-го мая.
³⁹ То же, 12-го мая. Извощики — нестроевые чины при полку, большею частью из малолетних (несовершеннолетних) сыновей солдат-недворян; многие из них впоследствии — сами солдаты полка. Прим. составителя.
⁴⁰ То же, 19-го июля.
⁴¹ То же, 29-го июля.
⁴² Приказы по Московской команде 1749 г., 9-го сентября.
⁴³ Шереметев, Яков Хомутов, Алеев, Мамонтов, Сергей Кологривов, Горохов, Измайлов и Вельяминов-Зернов.
⁴⁴ Приказы по Московской команде 1749 г., 8-го, 14-го, 21-го и 29-го октября и 4-го, 11-го, 18-го и 25-го ноября. — Сем. арх.
⁴⁵ А. Петрушевский, т. I, стр. 414-417.
⁴⁶ А. Петрушевский. Приложение V ко II тому.
⁴⁷ Там же, II том, VI приложение.
⁴⁸ Приказы по Московской команде 1749 г., 12-го ноября, 3-го и 24-го декабря. — Сем. арх.
⁴⁹ Там же, за декабрь (по полку), 1750 г., за январь и февраль и Реверсы 1749 г.
⁵⁰ Приказы по полку 1750 г., 8-го и 10-го февраля. — Сем. арх.
⁵¹ Очевидно, ошибка приказа. Как мы видели, Суворов был прикомандирован не к 3-й, а к 1-й роте. Прим. составителя.
⁵² Приказы по полку 1750 г., 8-го января. — Сем. арх.
⁵³ Определения 1749 г., 22-го декабря, № 230. — Сем. арх.
⁵⁴ В приказах по Петербургской команде, приведенных выше, Суворова, невзирая на состоявшееся уже определение полковых штапов о производстве его в подпрапорщики, все еще продолжают именовать капралом. Это объясняется тем, что полковые штапы находилась в Москве (определения 1749 г., №17) и определение их не успело еще дойти до Петербурга. Прим. составителя.
⁵⁵ Определения 1748 г., 30-го июня, №131; 3-го июля, №132; 1749 г., 18-го декабря, №221.
⁵⁶ Кроме него к составу «полковых штапов» за время службы Суворова солдатом принадлежали: подполковник Степан Апраксин, майоры — Иван Майков, Андрей Вельяминов-Зернов, граф Иван Ефимовский. Прим. составителя.
⁵⁷ А. Петрушевский, т. I, стр. 17.