Кампания 1828 года
Глава 1. Политические отношения между Россиею и Оттоманскою Портою.
Порта нарушает Букарестский трактат. Миролюбие Императора Александра. Неприязненные действия Турции. Русский Посланник оставляет Царьград. Затруднительное положение Порты. Кротость Императора Александра. Упорство Турции. Протестация 1825 года. Аккерманская конвенция. Лондонский трактат 1827 года. Новое нарушение условий Турками. Наваринская битва. Султанский гатти-шериф и враждебные действия Турции. Манифест Императора Николая.
[1] Вскоре после Бухарестского трактата, заключенного 16-го мая 1812 года, мирные сношения России с Оттоманскою Портою приняли неблагоприятный оборот. Во время вторжения в пределы России императора Наполеона турки вероломно напали на Сербию и ознаменовали нападение грабежами и кровопролитием. Вместо льгот и разных преимуществ, [2] обещанных княжествам Молдавскому и Валахскому, Турция обременила их новыми налогами, утесняла и доводила до крайнего разорения. Обязавшись препятствовать набегам закубанских горцев, напротив, она явно побуждала их нападать на Россию. Довершая неприязненные поступки свои, Турция останавливала русские суда в Босфоре и, захватывая грузы их, нарушала тем постановления торгового трактата с Россией, заключенного в 1783 году.
Окончив борьбу с Наполеоном, Император Александр 1 мог немедленно смирить орудиями нарушителей мирных договоров, но чуждый мести, он хотел действовать убеждением, и в 1816 году начал с Турецким правительством переговоры, целью коих было обеспечение порядка, исполнение взаимных обязанностей, и продолжение мирных, на обоюдной пользе основанных сношений. Переговоры сии продолжались около пяти лет, и все время продолжения их ознаменовано было неприязненными поступками Оттоманской Порты. Не смотря на умышленную медлительность турок, исполнение некоторых статей Бухарестского трактата приходило, однако, к окончанию, когда восстание морейских греков и вторжение в Молдавию князя Ипсиланти возбудили в народе [3] и правительстве турецком ненависть ко всем христианам, данникам Порты.
Россия немедленно изъявила, сколь противно было видам и правилам её политики безрассудное предприятие Ипсиланти. Как держава, покровительствующая княжествам Молдавскому и Валахскому, она согласилась на принятие султаном ряда мер обороны и ограждения законного порядка, но требовала, чтобы жители княжеств, не преступившие своих обязанностей, не страдали за поступки виновников беспорядков. Представительство и требование России было отвергнуто. Посланнику Российскому в Царьграде нанесены были личные оскорбления. Почтеннейшие сановники греческого духовенства и Царьградский Патриарх, глава их, схвачены при совершении священных обрядов Православной Церкви, преданы в руки палачей и осуждены на позорную смертную казнь. Знатнейшие христиане, ограбленные, поруганные, без суда и следствия гибли в муках, и только немногие успевали спасаться бегством. Все сии меры, принимаемые правительством турецким, не могли остановить смятений.
Христиане вооружались, и пламя междоусобий распространялось повсюду. Тщетно русский посланник старался отвращать Порту от жестокостей и в ноте своей от 6 июля 1821 года показывал ей наивернейшие и единственные средства [4] восстановить спокойствие. Объявляя справедливое негодование Российского двора против действий свирепого изуверства, он оставил Царьград.
Ослепление Оттоманской Порты было столь велико, что она не замечала грозившей ей в 1821 году опасности. Сей год можно было почесть временем, когда не только трон оттоманский, но даже самое могущество Турецкой империи должны были поколебаться в основании, угрожая падением. При начале сего года Турция была еще занята долговременным возмущением старого Али, паши Янинского, выжидавшего только случая объявить себя независимым. Более дальновидный совместник его, Мегемет Али, паша Египетский, прикрывался личиной покорности, но уже действовал, как независимый властитель.
Кроме беспрерывных губительных междоусобиц африканских владельцев непокорность босняков, скодрян и вообще всех албанцев, несовершенно прекратившиеся неистовства кирджалей и беспорядки и неповиновение разных Анатолийских пашей требовали деятельного внимания Турецкого правительства. Напротив, во всех действиях его заметны были слабость и нерешительность. С некоторого времени Турецкое правительство не обращало надлежащего внимания на возмутителей и почти не принимало против них мер. Такое [5] летаргическое, так сказать, состояние Оттоманской Порты было встревожено внезапным и неожиданным восстанием греческих областей, лишивших Турцию средств действовать морскими ополчениями.
Открытые сношения гетеристов с Сербиею и Булгарией, возмущение пандуров, участие, какое предполагали вначале между греками и жителями Молдавии и Валахии, поколебали самонадеянность и беспечность министров султана, показывая бедственное состояние внутренних дел Турецкой империи. Тогда усилены были действия против Али паши, опаснейшего из всех врагов султана. Куршид-паша, счастливо уничтожив его, не был также счастлив против греков. Любимец своего государя, гордый успехами в Янине, он мечтал, что одного появления его будет достаточно для рассеяния морейских возмутителей. Раздробив свое войско, он не принял никаких предосторожностей. Греки, пользуясь местностью, отразили повсюду и расстроили многочисленное войско Оттоманское. Из незначительного мятежа образовалось кровопролитное междоусобие.
Никогда прежде Оттоманская Порта не находилась в положении более затруднительном. Русские войска собирались в Бессарабии на берегах Прута, готовые по первому слову монарха устремиться [6] в недра Турецкой империи. Стечение столь многих неблагоприятных и гибельных оттоманам обстоятельств ручалось за верный успех и могло привести русских к стенам Царьграда. Но человеколюбие Александра руководило его благословляемою народами Европы политикою. Составляя Священный союз, Он положил в основание его священное правило: «Христианский монарх должен иметь одну только цель - сохранение мира и защиту собственности и прав каждого, Государя и подданного». Союзные с Россией державы, побуждаемые одинаковым желанием обеспечить всеобщий мир, старались отвратить своим посредничеством опасности, грозившие Турции.
Ничто не могло победить упрямства оттоманов. Стремясь к истреблению подвластных ей христианских народов, Турция не только производила войну в Морее день ото дня кровопролитнее и свирепее, но угрожала Сербии, спокойной и верной исполнению всех своих обязанностей султану. Военное занятие Молдавии и Валахии вопреки всем договорам и обещаниям продолжалось. Упорство султана истощило, наконец, меру терпения императора Александра. В октябре 1825 года вручена была министерству турецкому протестация против действий его, и когда смерть пресекла драгоценные дни обожаемого подданными [7] Монарха Русского, от Него уже было объявлено, что он решается принудить Порту оружием к уважению прав России.
Начало царствования императора Николая было ознаменовано доказательствами его миролюбия и умеренности. Он хотел посредством продолжения переговоров прекратить все долговременные несогласия. Немедленно по вступлении на престол повелел Он открыть негоциацию с Портою для соглашения в делах, особенно касавшихся России. Вскоре потом 23 марта/4 апреля 1826 года вместе с королем Великобритании утвердил Он меры посредничества для успокоения Греции, чего требовало общее спокойствие Европы.
Переговоры, открытые в Аккермане, заключены были дополнительною конвенциею в дополнение к Бухарестскому трактату, что доказывало умеренность требований России. Следствием аккреманских переговоров было назначение российской миссии в Царьград. Но, пользуясь войною, открывшеюся тогда между Россией и Персией, Турция снова уклонилась от исполнения принятых ею условий конвенции.
Тогда 24 июня/6 июля 1827 года [8] заключен был Лондонский трактат. Им соглашены были права и требования греческого народа со спокойствием и благом Турецкой империи. Сии спасительные меры примирения предложены были Порте, и союзные дворы старались преклонить султана к прекращению кровопролития. Сообщая ему планы союзных держав, объявили ему, что в случае отказа союзные флоты будут вынуждены остановить войну в Морее. Порта пренебрегла советами и предостережениями. Следствием безрассудного ослепления оттоманов было истребление турецкого и египетского флотов под Наварином 8 октября 1827 года.
Несмотря на полный успех Наваринской битвы, она была для России и союзников только поводом к новому изъявлению миролюбия, новым стараниям убедить Порту в необходимости примирения. Турецкое правительство на все предложения ответило воззванием к турецкому народу от 8/20 декабря. Приглашая мусульман к войне против России, оно назвало Россию вечным и неукротимым врагом мусульманства, умышляющим разрушение Оттоманской империи. Порта торжественно сознавалась притом, что переговорами о мире она [9] старалась продлить время для приготовления к войне и, решаясь не исполнять условий Аккерманской конвенции, заключала условия её с умыслом при первой возможности нарушить их.
За воззванием султана к турецкому народу последовали разные притеснительные распоряжения, вредившие торговле нашей на Черном море, и нанесены были оскорбления достоинству Российского флага. Порта втайне обещала помощь персиянам, начавшим мирные переговоры с Россией и, вооружая пашей, соседствующих с Российскими пределами, старалась разрывом с Персиею занять нашу армию в Закавказском крае.
Видя, что все мирные действия остаются безуспешными, и что честь России и пользы Его подданных требуют других мер для принуждения враждебной Турции уважать священные условия договоров, Государь Император возвестил своим верноподданным о войне с Оттоманскою Портою следующим манифестом от 14-го апреля 1828 года.
«Мир с Оттоманскою Портою, в Букаресте постановленный и в течение шестнадцати лет многократно колеблемый, ныне наконец, невзирая на все усилия Наши к его сохранению, решительно ею ниспровергнут. Порта вызывает [10] Россию на брань, грозя ей войною истребительною, воздвигает поголовное на нее ополчение , объявляет ее непримиримым своим врагом, попирает конвенцию, в Аккерман заключенную, и тем самым ниспровергает все прежние договоры , ею утвержденные, провозглашая , что самое заключение сего акта было с ее стороны токмо предлогом к сокрытию военных ее приготовлений.
Вслед за тем оскорбляются права и достоинство Российского Флага; удерживаются корабли; грузы их падают в добычу насильственного самовластия; даже подданные наши осуждаются, или изменить подданству, или оставить немедленно Турецкие владения; пролив Босфорский запирается; Черноморская наша торговля стесняется; города и области южного края, лишась сего единственного истока их произведений, угрожаются бесчисленными потерями. Но сего не довольно. В то самое время, как мирные соглашения России с Персиею приближались уже к окончанию, является внезапное в оных изменение. Вскоре с достоверностью было обнаружено, что Порта колебала решимость Персии, и поспешным вооружением пограничных ее войск, обещая сильную ей подпору, не словами уже, но самым действием вступала на поле брани. [11]
Так довершился непрерывный ряд нарушений, возникших с самого заключения Букарестского трактата. Таков был плод великодушных усилий России к сохранению с Портою мира.
Но есть и самому великодушию пределы; преступить их воспрещает честь имени Русского, достоинство империи и неприкосновенность прав ее и славы.
Не прежде, как измерив все пространство сих обязанностей, и удостоверясь в строгой их необходимости, с прискорбием, но вместе с твердою уверенностью в правоте нашего дела, повелели Мы войскам Нашим двинуться, и с помощию Божиею действовать против врага, поправшего святость мирных союзов и прав общенародных.
Мы удостоверены, что все верные подданные Наши соединят с Нами теплые их молитвы ко Всевышнему, да предыдет всемощная Его сила христолюбивому воинству Нашему, и небесным Его благословением приосенится оружие наше, подъемлемое в оборону святые Православные Церкви и любезного отечества Нашего».
|