|
Глава VIII. Движение наших войск от Силистрии к Кулевче
Решение Дибича идти против визиря. – Выступление из-под Силистрии. – Прибытие в Турк-Арнаутлар. – Военный совет. – Прибытие в Таушан-Козлуджи. – Положение отряда генерала Рота. – Положение обеих сторон вечером 28 мая. – Действия 29 мая. – Действия колонны генерала Рота в течении этого дня. – Действия колонны гр. Палена. – Действия авангарда этой колонны. – Занятие д. Мадарды. – Действия отряда ген. Купреянова. – Действия великого визиря 29 мая. – Положение обеих сторон вечером 29 мая.
Решение Дибича идти против визиря
Первое наступательное движение великого визиря от Шумлы к Эски-Арнаутлару, приведшее к делу у этого пункта 5-го мая, вызвало со стороны Дибича распоряжение об усилении отряда генерала Рота несколькими полками пехоты и одним казачьим. Далее, движение это заставило главнокомандующего беспокоиться за успех осады Силистрии. Предполагая, что визирь пойдет на выручку Силистрии, Дибич предписал Роту действовать в таком случае в тыл туркам вместе с отрядом генерал-лейтенанта кн. Мадатова.
Наступательная операция визиря с целью выручки Силистрии началась 16-го мая и, как мы уже знаем, 17-го мая под Разградом был захвачен турецкий курьер с бумагами, из которых главнокомандующий узнал, что визирь уже начал наступательные действия, причем направился не к Силистрии, а к [222] Праводам. Из показаний этого курьера мы узнали, что 16-го мая вышло из Шумлы 14 полков регулярной пехоты, силою в 12000 чел., и 13000 иррегулярных войск, всего 25000 чел. с 12 -15 орудиями. Этот отряд двинулся через Енибазар, в направлении к Турк-Арнаутлару.
Тогда главнокомандующий решил сам перейти в наступление с частью войск, собранных под Силистрией, оставив остальную под начальством генерала Красовского для продолжения осады. Как мы уже знаем, мысль о пользе такого движения Император Николай высказал еще в апреле, а именно в письме к Дибичу от 23 апреля, в котором он писал, что «если действительно у визиря 50.000 чел., то надо думать, что он не останется зрителем наших действий и, следовательно, можно думать, даст нам случай сразиться с ним в открытом поле, и Я надеюсь, с Божьею помощью, его победить».
Еще не получив этого письма, Дибич писал Государю 29-го апреля: «мы согласились с генералом Ротом, что он расположится с 24 батальонами, с его кавалерией и с большею частью казаков у Турк-Арнаутлара. Если великий визирь двинется к Силистрии, то генерал Рот усилит гарнизон в Праводах и двинется через Конари (Каургу) и Афлотар, чтобы соединиться с главными силами. Если же, напротив, великий визирь двинется против генерала Рота, с силами значительно превосходными, то Рот, усилив Праводы и Варну, точно также отступит по направлению к Конари, а я поспешу идти к нему на помощь с кавалерией и 3-м корпусом и буду стараться отрезать визиря от Шумлы». Таким образом, мысль о движении против визиря была одновременно высказана Императором Николаем и Дибичем.
Но были и еще лица, которые высказывали ту же мысль. Так, управляющий военным министерством гр. Чернышев писал Дибичу 16-го мая: «Ваше положение, также как и положение [223] генерала Рота чрезвычайно выгодно, чтобы вызвать великого визиря в поле. Если бы это счастливое событие совершилось, сколько было бы шансов успеха для вас; турецкая армия, хотя бы и сильнее 100000 человек, атакованная в голову и в хвост двумя отрядами от 15 до 20 тысяч человек, была бы очень быстро рассеяна и не вернулась бы в Шумлу, что дало бы теперешней кампании, безусловно, решительный оборот; то, что было бы ошибкой против европейской армии, является действительным залогом успеха и славы против турок».
Мнение это, полученное Дибичем уже после выступления из-под Силистрии, не могло повлиять на его решение идти против визиря, но могло поддержать его в исполнении этого решения. Решение это важно было привести в исполнение как можно скорее, но главнокомандующему пришлось выждать целую неделю, пока у Силистрии переправляли через Дунай конную артиллерию, повозки с сухарями и вообще обоз 2-го корпуса, необходимый для исполнения наступательного движения. Мост через Дунай в это время еще не был готов (он был наведен только 24-го мая), поэтому артиллерия и обоз переправлялись через Дунай на плотах и при помощи других перевозочных средств, причем переправа очень затруднялась сильным противным ветром.
Кроме того, главнокомандующий ожидал возвращения генерала Крейца, который вернулся под Силистрию только 22-го мая.
Таким образом, движение могло быть начато только 24-го мая. Решаясь на этот марш, главнокомандующий должен был иметь в виду то неблагоприятное обстоятельство, что вследствие ухода значительной части войск из-под Силистрии осада этой крепости должна была замедлиться. Да сверх того, если бы сведения о наступательном движении визиря были неверные, то удар был бы нанесен впустую, и войска только совершили бы утомительный и бесцельный поход. Эти соображения весьма затрудняли главнокомандующего при решении вопроса идти или не идти из-под Силистрии, и нужно было немало характера, чтобы решиться на подобный смелый и весьма рискованный шаг. В письме к императору Николаю от 23-го мая из-под Силистрии Дибич писал о принятом им решении идти на соединение с Ротом: «движение это может задержать покорение Силистрии на неделю и даже на две (хотя я сильно рассчитываю на деятельность [224] и усердие Красовского), и оно окажется мерою ошибочною, если Рот в рапортах своих о движениях и вероятных намерениях визиря смотрит на дело с ложной точки зрения; если же, напротив, положение дел действительно таково, как он описывает, то это может повести к решительным результатам в случае принятия визирем сражения; обстоятельства же слишком благоприятны, чтобы упустить случай им воспользоваться».
Не следует упускать из виду, что даже в том случае, если бы сведения о выступлении визиря из Шумлы оказались верными, то все же Дибич сильно рисковал, двинувшись против него, ибо визирь, узнав о движении Дибича, мог уклониться от боя в открытом поле и отступить в Шумлу. Тогда движение Дибича привело бы только к облегчению положения Рота, но зато не только отлагалось покорение Силистрии, но мы рисковали, что слабый сравнительно отряд Красовского мог пострадать в случае энергического нападения со стороны Рущука и вылазки из Силистрии.
Эти соображения были приняты главнокомандующим во внимание, как мы видели из письма Дибича Государю, но не поколебали его решимости идти против визиря, ибо, как писал он Государю, «обстоятельства слишком благоприятны, чтобы упускать случай ими воспользоваться».
«Завтра отправляюсь в Кючук-Кайнарджи. Да послужит это знаменитое имя хорошим предзнаменованием для нашего похода. При Божьей помощи рассчитываю на отличный дух храбрых войск наших и ускорю мое движение, насколько окажется возможным».
Обстановка, при которой главнокомандующему пришлось принять решение о движении против визиря, лучше всего видна из его донесения Государю от 23-го мая.
«17-го мая я получил от генерала Рота известие, что визирь выступил из Шумлы и двинулся против него; известие это согласовалось с письмом самого визиря к Гуссейну-паше, перехваченным с курьером в Разграде. Вслед затем я узнал, что в тот же день состоялось дело, в котором турки были отброшены, [225] потеряв большое число людей и знамя. Я узнал также, что генерал Рот в виду наступления турок приказал князю Мадатову присоединиться к нему, и что последний выступил немедленно к Козлудже со своими гусарами и Низовским пехотным полком. Вместе с тем генерал Рот донес мне также, что немедленно по присоединении к нему князя Мадатова он рассчитывал или принять бой, в случае, если от него не уклонится визирь, или даже атаковать его. Хотя недавнее решение генерала Рота несогласно с моими инструкциями, которые предписывали ему, в случае движения против него визиря, отойти ко мне, чтобы увлечь его за собою или к Варне, что в обоих случаях отдаляло бы его от Шумлы и открывало мне более вероятия разбить его в открытом поле, — но принимая во внимание, что намерения генерала Рота выказывали энергию, и могли доставить нам решительный успех, и что его войска, заключавшие в себе 24 батальона и 36 эскадронов, были более чем достаточны для поражения визиря, располагавшая силами не превышавшими 25000 до 30000 чел., — я находил, что имею причины быть довольным. Но 20-го мая после полудни, казачий офицер, прибывший в 14 часов из Козлуджи, привез мне рапорт генерала Рота, в котором он мне доносил, что визирь занял перед ним позиции в Яситепе и строит укрепления, что он, со своей стороны, полагал невозможным атаковать турок, как по причине слишком выгодной позиции неприятеля, так и по причине сильного утомления только что прибывших войск князя Мадатова, и что поэтому он предпочитает выжидать мои приказы и узнать, не признаю ли я полезным двинуться с частью войск к Енибазару, чтобы ударить визирю во фланг. На другой день он донес мне, что неприятель подготовляет движение против его правого фланга и, по-видимому, имеет намерение направиться к Праводам, что подтверждалось также письмом визиря, перехваченным в Разграде. Наконец, в своих последних рапортах генерал Рот, донося мне, что визирь находится перед Праводами и построил уже несколько батарей против наших укреплений, просил убедительно поспешить присоединиться к нему, чтобы вывести его из положения, которое он называет более чем критическим, с чем, однако, я весьма далек согласиться.
Со времени получения первых донесений генерала Рота и в особенности с тех пор, как я заметил проявление с его стороны нерешительности, я предположил идти на соединение с ним с частью находящихся здесь войск; принимая же главным образом во внимание, что в виду намерения визиря не возвращаться в Шумлу, не вступив в бой, я рассчитывал, двигаясь [226] форсированными маршами, иметь случай вступить с ним в сражение в открытом поле и нанести ему решительный удар. Столь важная выгода вознаградит собою вполне замедление в покорении Силистрии, неизбежной при уменьшении войск перед этою крепостью.
К несчастью, я не мог выполнить до сих пор предполагаемого движения по причине отсутствия отряда генерала Крейца, возвратившегося только 22-го мая. Затем вследствие затруднений, сопряженных с переправою через Дунай, увеличенных еще не прекращающимся сильным противным ветром, задерживающим движение плотов и других перевозочных средств, при помощи коих (за неимением моста, который будет окончен только завтра), совершается перевозка на правый берег Дуная конной артиллерии, повозок с сухарями и вообще 2-го корпуса, необходимого для движения.
Получив последние рапорты генерала Рота и усмотрев с большим сожалением, что, несмотря на свои значительные силы, он не только отказался от своего первоначального предположения перейти против неприятеля в наступление, но что он лично считает себя в критическом положении, я решился поспешить своим выступлением. Поручив продолжение осады генералу Красовскому с 8-ю и 9-ю пехотными дивизиями и одною уланскою бригадой 4-й дивизии, я предполагаю двинуться завтра с 24 батальонами 5-й, 6-й и 7-й пехотных дивизий и 24 эскадронами 2-й гусарской и 4-й уланской дивизий, по направлению к Козлуджилару, находящемуся в расстоянии одного перехода от Козлуджи. Отсюда я могу присоединиться к генералу Роту, или же, двинувшись к Яситепе, стать в тылу визиря. Я беру с собой две роты конной артиллерии от гусар и две артиллерийские роты № 19 и 1 донскую. Я приказал также двинуть 9-ю артиллерийскую бригаду взамен 6-й, которая, проведя трудную зиму в Бабадагской области, была бы менее способна совершить предстоящий форсированный марш. Надеюсь, что, выступив отсюда завтра, 24-го мая, я буду находиться около Козлуджи 28-го или 29-го числа.
Если же после первых переходов получится известие о возвращении визиря в Шумлу, я отойду назад для ускорения окончания осады. Если же подобное известие не настигнет меня по совершении большей части предположенного движения, то может случиться, что я стану продолжать начатое наступление с целью присоединения к генералу Роту, чтобы действовать затем по обстоятельствам.
В тот же день, 23 мая, Дибич представил Государю рапорт, в котором излагает также обстановку и приводит причины, почему он идет на соединение с Ротом; «в сих обстоятельствах [227] представляется три предположения: 1) визирь до соединения моего с генералом Ротом может его атаковать и тогда отпор, ему сделанный, не будет иметь никаких решительных последствий; 2) визирь, дав нам соединиться и оставаясь на своей позиции, подвергается совершенному разбитию, и наконец 3) визирь, узнав о нашем приближении, поспешит удалиться в Шумлу. Сие последнее было бы для общих наших действий весьма неприятно. Впрочем, предугадать ничего нельзя; каждый из нас сделает все, что долг службы и преданность к Особе Вашего Величества нам указывают, прочее все зависит от Всевышнего, который праведному делу всегда защитник».
Выступление из-под Силистрии
Приняв решение идти против визиря, главнокомандующий решил выделить из состава войск, осаждавших Силистрию, возможно больше сил, и в то же время оставить под крепостью для продолжения осады столько войск, сколько было бы достаточно для продолжения этой операции. Всего под Силистрией мы имели в строю около 39,500 чел. (с арт. и нестроев. около 44500 чел.); из числа этих войск Дибич оставил под крепостью около 21500 чел. (с арт. и нестроев. 24500 чел.), под начальством генерала Красовского, а остальные 18000 чел. повел на визиря1. Если взять во внимание, что в Силистрии турки имели около 13,000 регулярных войск и кроме того 8,000 вооруженных жителей2, принимавших деятельное участие в обороне, то станет понятным, что, уведя из-под крепости значительную часть войск, Дибич в значительной степени рисковал успешным исходом осады Силистрии, и во всяком случае надо было думать, что осада затянется.
Для движения армии от Силистрии до Каурги была отдана [228] диспозиция, утвержденная главнокомандующим 23-го мая. Согласно этой диспозиции все войска, назначенные к походу, были разделены на две колонны.
Правая колонна под начальством генерал-лейтенанта барона Крейца состояла из Ежова казачьего полка, 1-й бригады 4-й уланской дивизии с конно-артил. № 4 ротою, одной роты 6-го пионерного батальона и 1-й бригады 7-й пехотной дивизии с легкою № 3 ротою 7-й артиллерийской бригады (4 бат., 8 пол. ор. 8 эск., 1 казачий полк, 8 кон. ор., 1 рота пионер, силою: 2000 чел. пехоты и 1477 чел. конницы.
карта №10.
Левая колонна под начальством генерал-адъютанта гр. Палена: из Борисова казачьего полка, 2-й гусарской дивизии с конно-артил. № 3 ротою, одной роты 6-го пионерного батальона, 1-й и 2-й бригад 5-й пехотной дивизии с батарейной № 1 и легкою № 2 ротами 5-й артиллерийской бригады, 6-й пехотной дивизии [229] с 9-ю артиллерийскою бригадою, и наконец, из конно-артил. роты № 19 и донской № 1 (20 бат., 40 пол. ор.. 16 эскадр., 1 казачий полк, 24 кон. ор., 1 рота пионер. Силою: около 11,000 чел. пехоты и 2,840 чел. конницы.
Главная квартира следовала при левой колонне с дивизионом жандармов и казачьим Долотина полком (713 чел.).
Всего, стало быть, выступило из-под Силистрии 24 бат., 56 пол. ор., 26 эскадр., 3 казачьих полка, 32 кон. ор. и 2 роты пионер силою около 18000 чел.3; (в ротах было по 32 ряда, в эскадронах от 100 до 150 всадников).
Эти войска должны были соединиться с отрядом генерала Рота, состоявшим из 22 ½ бат., 8 рот пешей и конной артиллерии, 26 эскадр., 3 ½ каз. полков, всего около 15,000 человек. В общей сложности против визиря могло действовать около 30,000 человек. Верховный визирь, выступая из Шумлы, имел около 40000 чел., в том числе было 22 полка регулярной пехоты, 6 полков конницы и до 1000 чел. отборной анатолийской пехоты и конницы.
23-го мая правая колонна должна была выступить из-под Силистрии и перейти в Афлотар (16 верст), где должна была иметь 24-го мая дневку. По прибытии колонны в Афлотар оттуда должен был выступить 4-й Уральский казачий полк и перейти в Акандалар, где и оставаться впредь до приказа, посылая частые разъезды по шумлинской дороге и вправо к разградской дороге, а влево к Каурге.
24-го мая казачий Борисова полк из состава левой колонны должен был идти через Кучук-Кайнарджи как можно скорее в Каургу, где и ожидать прибытия колонны; в этот же день левая колонна должна была выступить из-под Силистрии и занять Кучук-Кайнарджи.
25-го числа левая колонна должна была перейти в Кюседжак, а правая в деревню, имя коей неизвестно, но которая лежит в 25-ти верстах от Афлотара по дороге от Афлотара по дороге от сего селения в Каургу. Так было сказано в диспозиции. [230]
26-го мая обе колонны должны были занять Каургу.
В диспозиции от 22-го мая приведена и длина переходов; по приведенным в ней цифрам правая колонна должна была сделать от Силистрии до Каурги 79 верст, а левая 75 верст. Эти цифры, по-видимому, не соответствуют действительному расстоянию, ибо если считать по карте, то выйдет, что правая колонна не могла сделать более 55-ти верст, а левая - около 65-ти верст. Итак, до Каурги обе колонны должны были сделать три перехода, и диспозицией было предписано последние два марша делать обеими колоннами со всеми военными предосторожностями, имея впереди себя в четырех или пяти верстах авангарды, а на флангах боковые патрули».
Кроме того, правая колонна должна была еще посылать разъезды верст на двенадцать правее себя к шумлинской дороге и в направлении к Енибазару. «Подробности порядка марша будут объявлены в особой диспозиции»
Таким образом согласно диспозиции от 22-го мая ближайшею целью движения армии было поставлено занятие Каурги, откуда смотря по обстоятельствам армия могла двинуться или к Козлудже, куда Дибич надеялся прибыть 28 или 29 мая, или ударить во фланг визирю при его движении между Шумлой и Козлуджей или Праводами. Скорость движения армии назначена около 20 в. в день, что нельзя не считать весьма быстрым движением, имея в виду дурное состояние дорог и удушливую жару. Обращает на себя внимание указание диспозиции совершить последние два перехода с мерами предосторожностями, между тем как первый переход почему-то считали возможным сделать без мер охранения. Наконец указание о выдвижении от каждой колонны авангардов «версты на четыре или пять вперед, а на флангах боковые патрули» — служит доказательством, что главнокомандующий мог предполагать, что начальники колонн или не примут мер охранения, или не сумеют их принять.
Так как марш армии из-под Силистрии к Каурге был фланговым по отношению к Рущуку и Разграду, то правая колонна играла роль бокового авангарда, поэтому вполне целесообразно было приказание выдвинуть ее днем раньше левой [231] колонны, т. е. 23 мая. Также целесообразно было и оставление ее на 24-е число у Афлотара, пока левая колонна двигалась от Силистрии к Кучук-Кайнарджи. Также вполне целесообразно было выдвижение 23 мая Уральского казачьего полка из Афлотара в Акандалар, так как вследствие такого выдвижения этот полк играл роль бокового отряда.
Подробности порядка марша были объявлены в особой диспозиции. Приведем, в виду интереса, целиком диспозиции на 24-е мая по левой колонне. Диспозиция эта, как и все последующие, и по содержанию и по форме совершенно не похожа на диспозиции, отдаваемые по отрядам в настоящее время.
Диспозиция на 24-е число мая.
«Завтра (т. е. 24-го мая) левая колонна в движение предназначенных войск выступает из лагеря под Силистриею слева и переходит в Кучук-Кайнарджи и Буюк-Кайнарджи в следующем порядке:
1-я бригада 2-й гусарской дивизии с 4 орудиями конноартиллерийской № 3 роты, 6-я пехотная дивизия, кроме Нарвского полка, с 9-й артиллерийской бригадой, кроме 4-х легкой № 2 роты - выступают из лагеря в 7 ч. утра и располагаются при Буюк- Кайнарджи.
2-я бригада 5-й пехотной дивизии с её артиллерией, Олонецкий пехотный полк и 2-й батальон Белозерского с 6-ю орудиями батарейной 1 роты 5-й артиллерийской бригады, конноартиллерийская батарейная рота № 19, донская конноартиллерийская рота № 1, легкий казенный обоз вышеназванных войск - выступают из лагеря в 8 ч. утра и располагаются при Кучук-Кайнарджи. [232]
Казенный и партикулярный обоз главой квартиры с жандармским дивизионом и 4-мя сотнями Долотина казачьего полка, обоз штаба 2-го пехотного корпуса, партикулярный обоз вышеназванных войск, 1-й батальон Белозерского пехотного полка с 2-мя орудиями батарейной 1 роты 5-й артиллерийской бригады, одна сотня казачьего Долотина полка, - выступают из лагеря в 9 ч. утра и располагаются при Кучук-Кайнарджи.
Привал имеют все войска у селения Эсекиой, во время коего повозки главной квартиры армии, которые получат на то разрешение, продолжают следовать под прикрытием жандармов и Долотина казачьего полка.
Колонну поведет генерального штаба поручик Джолио.
Весь тяжелый обоз (считающийся таковым по приказу, по армии отданному в прошлом 1828 году апреля 4-го за № 56) от обеих колонн и назначаемый к следованию за войсками подвижной артиллерийский парк, собираются при селении Алмалуй под прикрытием Нарвского пехотного полка и 4-х орудий легкой № 2 роты 9-й артиллерийской бригады.
Обоз сей под командою генерал-полицмейстера армии полковника Добровольского следует одним переходом позади левой колонны, имея ночлег на тех же местах, где накануне останавливалась сия колонна.
Генерал-квартирмейстер Бутурлин».
В диспозиции этой не указано ни цели движения войск, ни того, где находится и что делает неприятель. Далее в ней не выделено войск ни в авангард, ни в боковые отряды; не указано, что правее идет колонна генерала Крейца, не указано держать с нею связь и т.д. Далее при левой колонне находился сам главнокомандующий, о чем тоже не было сообщено войскам. Наконец, хотя левая колонна и шла под начальством генерал-адъютанта гр.Палена, но подписана диспозиция генерал-квартирмейстером армии и утверждена главнокомандующим.
В те времена имелось весьма подробное указание о том, что должно быть помещено в диспозициях; эти правила были изложены в «руководстве в отправлении службы чиновниками дивизионного генерал-штаба». «Под названием диспозиции, - сказано в этом руководстве, - разумеются повеления, по коим часть [233] войск перемещается, или целая армия с одного места на другое переходит. Подробности относительно таких повелений не могут быть ограничены. Часто происходят они от непредвиденных обстоятельств или случаев, требующих движений, коих применение исчислено быть не может. Итак, не находя возможным представить все таковые подробности, предписываются здесь только те, кои чаще могут или должны быть помещены в диспозициях и коих содержание по обстоятельствам бывает следующее». Далее изложено 20 пунктов, которые могут встретиться в диспозициях, но в них мы не находим указания на цель движения, так что, по-видимому, составители руководства считали лишним объяснять участникам, какая им дана задача.
Первый переход левой колонны из-под Силистрии в Кучук- и Буюк-Кайнарджи, длиною всего в 25-28 верст, был весьма утомителен; войска весь день были в движении, и пехота прибыла на биваки только в 9 ч. веч., выступив из-под Силистрии между 7-ю и 8-ю часами утра. Обоз, сопровождавший войска, был громадный, так как в нем везли продовольствие на несколько дней для людей и лошадей. Все деревни были покинуты, местность была пустынна и разорена, население отсутствовало, и едва встречались следы прежней обработки полей. [234]
На 25-е мая по войскам левой колонны была отдана следующая диспозиция:
«Завтра (т. е. 25-го мая) левая колонна продолжит поход до Каурги прежним порядком слева, а именно:
2-я бригада 2-й гусарской дивизии с её артиллериею, 6-я пехотная дивизия кроме Нарвского полка с 9-й артиллерийской бригадой, кроме 4-х орудий легкой 2 роты – выступят в 5 часов утра и имеют привал при Сарнебе.
5-й пехотной дивизии 2-я бригада с её артиллерией, Олонецкий пехотный полк и 1-й батальон Белозерского с 6-ю орудиями № 1-й роты 5-й артиллерийской бригады – выступают в 5 часов утра и имеют привал при Сарнебе.
Конная рота № 19 и конная донская № 1 артиллерийская рота – выступают в 6 часов утра и имеют привал при Сарнебе.
Казенный и партикулярный обоз главной квартиры с дивизионом жандармов и 4-мя сотнями Долотина казачьего полка, обоз штаба 2-го корпуса, 2-й батальон Белозерского полка с 2-мя орудиями батарейной № 1 роты 5-й артиллерийской бригады – выступают в 7 ½ часов утра и имеют привал при Сарнебе.
Во время привала обоз главной квартиры и штаба 2-го корпуса следуют безостановочно и идут потом впереди пехоты.
Рота 6-го пионерного батальона с 4-х час. утра продолжает исправлять дороги, по коим войскам проходить надлежит.
Тяжелый обоз с его прикрытием переходит к Буюк-Кайнарджи. Привал войскам делать отнюдь не более двух часов.
Генерал-квартирмейстер Бутурлин».
Диспозиция эта, имея те же особенности, как и предыдущая, заключает в себе указание на привал, причем продолжительность его ограничена двумя часами, но не указано время выступления с привала.
Согласно диспозиции по армии, левая колонна должна была 25-го мая дойти до Кюседжака (Кисекжик, Каседжик), но в диспозиции по этой колонне место ночлега изменено и приказано дойти до Каурги (всего [235] 40 верст), которую, согласно диспозиции по армии следовало занять только 26-го мая. Трудно объяснить, почему было отдано такое распоряжение, тем более что движение 24-го мая должно было убедить, как трудно было двигаться войскам, и если они в этот день сделали 25-28 верст в продолжение 14 часов, то можно ли было рассчитывать, что войска успеют пройти 25-го мая 40 верст?
На деле и вышло, что до Каурги в этот день не дошли. День 25-го мая был удушливый, движение производилось медленно и, пройдя около 25 верст, вынуждены были остановиться; войска заняли Киседжик (Каседжик), а главная квартира остановилась под тенью ореховых и вишневых деревьев у Банрампунара. Вечером освежающий дождь доставил войскам некоторое облегчение.
На 26-е мая была отдана по войскам левой колонны следующая диспозиция:
«Завтра, т. е. 26-го мая, левая колонна продолжает поход прежним порядком, слева, до с. Каурги 15 верст, исключая кавалерию, которая идет 10 верст далее.
1-я бригада 2-й гусарской дивизия с её артиллерией – выступают в 5 часов утра.
6-я пехотная дивизия, кроме Нарвского полка с 9-ю артиллерийскою бригадою, кроме 4-х орудий легкой № 2 роты – выступают в 6 часов утра.
5-й пехотной дивизии 2-я бригада с её артиллериею, 2-й батальон Олонецкого и Белозерский полк с 6-ю орудиями № 1 роты 5-й артиллерийской бригады – выступают в 7 часов утра
Конноартиллерийские роты: батарейная № 19 и донская 1 – выступают в 7 ½ ч. утра.
Казенный и партикулярный обоз главной квартиры с дивизионом жандармов и 4-мя сотнями Долотина казачьего полка, обоз штаба 2-го пехотного корпуса, партикулярный обоз всех вышеписанных войск, 1-й батальон Олонецкого полка с 2-мя орудиями батарейной № 1 роты, 5-й артиллерийской бригады и одна сотня казачьего Долотина полка – выступают в 8 часов утра.
[236]
карта №11.
Рота 6-го пионерного батальона с 4-го часа продолжает исправлять дороги, по коим надлежит идти войскам.
Тяжелый обоз с его прикрытием переходит в селение Байрам-Пунари, кроме двух сухарных фур от каждого полка, кои под прикрытием батальона Нарвского пехотного полка должны следовать до Каурги» [237]
Итак, согласно этой диспозиции, левая колонна должна была занять Каурги только 26 мая, как это и было предписано диспозицией от 22 мая. Движение и в этот день было также утомительно, как и первые два дня, и производилось очень медленно; пехота выступила между 6-ю и 7-ю часами утра, прошла 15 верст и стала на бивак далеко после полудня. Местность, до того покрытая кустарниками и отдельными группами деревьев, стала более открытою.
В Каурге произошло соединение с правою колонною (генерала Крейца), и в тот же день 8 эскадронов под начальством этого генерала были выдвинуты до Козлуджилара.
От генерала Рота было получено донесение, что его авангард, состоявший из двух гусарских эскадронов и двух казачьих полков, опрокинул 6000 отряд турецкой конницы, между тем как пехота овладела неприятельским редутом. По восстановлении, таким образом, сообщения с Праводами, гарнизон этого укрепленного пункта был усилен двумя батальонами. Относительно войск упомянуто было, что они бодры духом и распевают песни во время неприятельского бомбардирования. Пленных взято было только 20 человек и от них мы узнали, что до выступления верховного визиря из Шумлы выдавалось ежедневно 58.000 рационов для войск этой крепости.
27-го мая обе соединившиеся колонны продолжали движение на Козлуджилар, и для совершения этого перехода была дана следующая диспозиция.
«Завтра, т.е. 27 мая, колонна продолжает следование через Козлуджилар прежним порядком слева, а именно:
6-я пехотная дивизия, кроме Нарвского полка с 9-ю артиллерийскою бригадою, кроме 4-х орудий легкой № 2 роты – выступают в 6 часов утра.
2-я бригада 5-й пехотной дивизии, Олонецкий полк и 1-й батальон Белозерского, легкая № 2 рота и шесть орудий батарейной № 1 роты 5-й артиллерийской бригады – выступают в 6 ½ часов утра
[238]
1-я бригада 7-й пехотной дивизии с легкою 3-ю ротою 7-й артиллерийской бригады – выступают в 7 ч.утра.
Конноартиллерийские роты: батарейная № 19 и донская 1 – выступают в 7 ½ ч. утра.
Казенный и партикулярный обоз главной квартиры с дивизионом жандармов и 4-мя сотнями Долотина казачьего полка и батальона Симбирского полка – выступают в 5 ч. утра
Обоз штаба 2-го пехотного корпуса, партикулярный обоз всех вышеписанных войск, 2-й батальон Белозерского полка с 2-мя орудиями батарейной № 1 роты, 5-й артиллерийской бригады – выступают в 8 часов утра.
2-я гусарская дивизия имеет выступить с места ночлега и следовать до Козлуджилара, где имеет привал и ожидает дальнейших приказаний – выступают в 5 часов утра.
Тяжелый обоз весь приходит в Каургу, где батальон Симбирского пехотного полка с легкою № 2-го ротою 7-й артиллерийской бригады присоединяется к Нарвскому полку, уже в прикрытии обоза находящемуся, и далее будут следовать вместе с оным. Из Каурги обоз идет под прикрытием батальона Нарвского пехотного полка, батальона Симбирского полка и роты легкой артиллерии до Козлуджилара, где ожидает дальнейшее повеление.
Войсковой старшина Егоров с 50-ю казаками и знаменами Карпова полка присоединяется к главной квартире армии и имеет явиться к дежурному генералу армии. При Каурге же будут находиться остающиеся за сим Карпова и Попова 1-го полков казаки под начальством есаула Никиченко, который не перестает иметь связь с 4-м Уральским казачьим полком, в Акаданларе находящимся, и содержать по-прежнему все посты, доселе ими занимаемые, сохраняя летучую почту в главную квартиру армии и к Силистрии с генералом Красовским.
При следовании артиллерии надлежит наблюдать, чтобы всегда запасные лафеты и походные кузницы находились на марше при своих ротах.
Обе пионерные роты 6-го пионерного батальона под личным начальством батальонного командира, полковника Дена, выступив в 4-м часу утра с места их ночлега, продолжают исправление [239] дороги на Козлуджилар и, дошед до оного, ожидают дальнейшего приказа.
В течение 27-го мая войска должны были значительно приблизиться к неприятелю и войти в более близкое соприкосновение с войсками генерала Рота; между тем в диспозиции на этот день мы не видим, чтобы были приняты меры охранения и меры для установления связи с войсками Рота. Правда, впереди колонны идет 2-я гусарская дивизия (выступает в 5 ч. утра), но без артиллерии, так как конные орудия шли за пехотой и выступали на 2 ½ часа позже гусар. Тотчас за гусарами шел обоз главной квартиры с батальоном Симбирского полка, четырьмя сотнями казаков и дивизионом жандармов, затем вся пехота с пешей и конной артиллерией, а далее обоз с батальоном и двумя орудиями.
Но зато в этой диспозиции приняты меры для держания связи с генералом Красовским (под Силистрией) и с 4-м Уральским полком, находившимся в Акаданларе. Для этого в Каурге были оставлены казаки.
К вечеру 27-го мая главные силы заняли Козлуджилар, авангард был выдвинуть влево к Малачу и открыл сообщение с генералом Ротом, который выдвинулся из Козлуджи к Эск-Арнаутлару; кавалерия заняла Ясытепе.
На следующий день, 28-го мая войска продолжали движение к Турк-Арнаутлару. Для совершения этого перехода была отдана следующая диспозиция.
«28-го мая, корпус под начальством генерал-адъютанта графа Палена, продолжает следование к Турк-Арнаутлару, одною колонною слева, в следующем порядке
Ежова казачий полк, 1-я бригада 4-й уланской дивизии с конноартиллерийскою № 4 ротою, 2 роты 6-го пионерного батальона – приготовляются к походу к 5-ти часам вечера, но впрочем к выступлению ожидают повеления.
[240]
6-я пехотная дивизия, кроме Нарвского полка с 9-ю артиллерийскою бригадою, кроме 4-х орудий легкой № 2 роты; 2-я бригада 2-й пехотной дивизии, Олонецкий пехотный полк и 2-й батальон Белозерского с батарейною № 1 и легкою № 2 ротами 5-й артиллерийской бригады; 1-я бригада 7-й пехотной дивизии с легкою № 3 ротою 7-й артиллерийской бригады – выступают в 7 часов утра и имеют привал при Алесфаке.
Конноартиллерийские роты: батарейная № 19 и донская № 1; Повозки дивизионных подвижных госпиталей, четыре аптечных ящика, и на каждый пехотный полк и на каждую артиллерийскую бригаду по одной бочке со спиртом; 1-й батальон Белозерского полка. – Выступают в 7 ½ часов утра и имеют привал при с. Алесфаке.
Казачий Борисова полк – выступает в 9 ч.утра и имеет привал при сел. Алесфаке
2-я гусарская дивизия с конноартиллерийскою № 3 ротою – Выступают в 9 час. утра и имеют привал при с.Домуспунпре.
Пехотным полкам иметь при себе во время марша только казенные ящики, патронные ящики и на каждый батальон по одной лазаретной фуре. Кавалерийским полкам иметь также при себе казенные ящики и на каждый дивизион по одной лазаретной фуре. Артиллерийские роты должны иметь при себе казенные ящики, запасные лафеты, походные кузницы и лазаретные фуры.
Остающиеся затем казенный и партикулярный обозы главной квартиры, штаба 2-го пехотного корпуса и всех вышеписанных войск остаются в вагенбурге здесь при Козлуджиларе под прикрытием 2-го батальона Симбирского полка и одного эскадрона жандармов и ожидают прибытия из Каурги тяжелого обоза, к коему и присоединяются. За сим вагенбург, состоящий из легкого обоза остается в Козлуджиларе под прикрытием Симбирского пехотного полка с легкою № 2 ротою 7-й артиллерийской бригады.
Подвижной же запасный магазин с тяжелым обозом под прикрытием Нарвского пехотного полка с четырьмя орудиями № 2
[241]
9-й артиллерийской бригады, следует одним переходом позади за корпусом до Янибазара, где ожидает дальнейшего направления.
Генерал-квартирмейстер Бутурлин
Особенность диспозиции на 28-е мая заключалась в том, что впереди колонны шло очень немного конницы — только один казачий полк и бригада улан с конной ротой и двумя ротами пионерного батальона. Между тем вся 2-я гусарская дивизия, казачий Борисова полк и конная рота шли в хвосте всех войск и даже на привале должны были стоять в верстах четырех позади пехоты. Затем согласно этой диспозиции колонна Палена должна была дойти до Турк-Арнаутлара, оставив большую часть обозов в Козлуджиларе и направив подвижный магазин в Енибазар. Это последнее распоряжение ясно указывает, что Дибичем уже принято решение направить колонну Палена на перерез пути отступления визиря в Шумлу. В донесении Государю на другой день Кулевчинской битвы, Дибич писал, что 27-го мая, «собрав все сведения о положении неприятеля и о местности, я решился отрезать визиря от Шумлы стратегическим движением по большой дороге, ведущей из этой крепости в Праводы».
Прибытие в Турк-арнаутлар. Военный совет.
Ввиду близости неприятеля главнокомандующий приказал соблюдать строжайшую тишину и полную осторожность: в барабаны не бить, песен не петь, огней не разводить. Утром 28-го мая полевым обер-священником было совершено молебствие, а после него главнокомандующий обратился к войскам с ободрительной речью, на которую они отвечали обычным русскому солдату выразительным «ура».
Во время перехода 27-го мая прибыл к главнокомандующему начальник штаба 6-го пехотного корпуса ген. Вахтен, а в Алесфаке 28-го мая прибыл в главную квартиру начальник штаба 7-го пехотного корпуса генерал Деллинсгаузен.
Сообщенные этими генералами известия были согласны в том отношении, что визирь занимает сильную позицию на ровненском и кривненском плато, которую весьма трудно атаковать с фронта. Доступы к этой позиции, говорили они, имеются в ограниченном числе, к тому же они укреплены; турецкая [242] конница находится впереди в долине, образуемой ручкой Праводой, вытекающей из Невчи.
Генерал Вахтен был того мнения, что визирю совершенно неизвестно о приближении русской армии, а генерал Деллинсгаузен напротив, полагал, что визирь об этом движении предварен, но что он надеется овладеть Праводами до подхода Дибича. В главной квартире, при обсуждении вопроса - что делать далее - мнения расходились. Генерал Бутурлин, генерал-квартирмейстер армии, советовал двинуться форсированными маршами прямо к Шумле и овладеть нечаянным нападением этой крепостью, где за исключением жителей оставалось только 6000 чел. войска. Другие предлагали освободить от блокады Праводы. Но Дибич принял решение расположиться между Праводами и Шумлой таким образом, чтобы отрезать визирю путь к этой крепости, вынудив его принять сражение. Как мы видели, такое решение было принято Дибичем ещё до обсуждения плана действий, происходившего 28-го мая в главной квартире, и уже в диспозиции на 28-е мая было указано направить войска к Турк-Арнаутлару, а обозы к Енибазару.
Заняв Турк-Арнаутлар, Дибич решил в тот же вечер, 28-го мая, продвинуться еще далее и незаметно подойти как можно ближе к пути отступления визиря в Шумлу. Но так как при дальнейшем наступлении к югу приходилось перейти высоту, движение по которой турки могли обнаружить с высот ровненского плато, то приказано было выступить только в 6 час. вечера. Под прикрытием сильного тумана наши войска достигли Таушан-Козлуджи, где ночью воспрещено было разводить огни. Авангард колонны гр. Палена был направлен к Енибазару, где находилось 1000 всадников, прибывших из Шумлы. Турецкий ага, производивший рекогносцировку со 100 всадниками, был взят в плен и показал, что в Шумле и не подозревают о приближении гр. Дибича.
Прибытие в Таушан-Козлуджи
Таким образом, поздно вечером 28-го мая войска, выступившие из-под Силистрии 24-го мая, достигли Таушан-Козлуджи и находились почти в непосредственной близости неприятеля. В течение пяти дней колонной гр. Палена было пройдено около 115 верст, что составляет в среднем около 23 верст в день; имея в виду, что движение [243] производилось без дневок, что во время марша был удушливый зной, что марш производился по плохим дорогам (или как говорит Мольтке, «при отсутствии дорог») и что при войсках шел огромный обоз, следует признать, что движение было исполнено достаточно быстро.
Прежде, чем излагать дальнейшие действия войск, сделаем краткий очерк местности.
Речка Правода образует границу между холмистою частью Болгарии и предгорьями Балкан. К северу от этой речки холмистая местность спускается пологими скатами, а с южной стороны плоские возвышенности окаймляются отвесными скалистыми обрывами.
Высоты покрыты кустарником, а долины весьма плодородны; но в это время они были совершенно не обработаны, а деревни были обращены в груды развалин. Нередко место прежних деревень можно было узнать только по высоко поднимавшимся репейникам, которыми заросли развалины домов. По ручьям текла мутная вода, образуя глинообразную тину, так что самые маленькие из ручьев были проходимы вброд только в некоторых местах. Эти местные условия должны были затруднить как маневрирование войск, так и расположение их на отдых.
Положение отряда ген.Рота
В то время как войска, прибывшие из-под Силистрии, стали у Таушан-Козлуджи, положение дел в отряде ген. Рота было следующее:
Мы уже знаем, что после дела при Эски-Арнаутларе (5 мая) оборона Правод была поручена ген. Купреянову, а остальные войска отряда генерала Рота расположились при Эски-Арнаутларе и Девно.
11-го мая расположение войск 6-го и 7-го корпусов было следующее:
1) У Эски-Арнаутлара:
16-й пехотной дивизии 5 полков (Селенгинский, Якутский, Охотский, 31-й и 32-й егерские).
[244]
16-я артил. бригада (роты бат. № 1 и легкие № 2 и № 3).
18-й пехотной дивизии три полка (Вятский, Пермский и Уфимский).
18-й артиллер. бригады (батар. рота № 1 и ½ роты № 2 роты).
19-й пехотной дивизии 38-й егерский полк.
19-й артил. бригады (4 орудия легкой № 3 роты).
Два казачьих полка—подполковника Ильина и 9-й Оренбургский.
18 бат., 40 п. ор., 2 каз. полка.
2) В Праводах:
10-й пехотной дивизии 3 полка (Полоцкий, 19-й и 20-й егерские).
10-й артил. бригады (4 ор. легкой № 2 роты).
Штаб и две сотни Александрина казачьего полка.
6 бат., 4 п. ор., 2 с.
В Девно:
19-й пехотной дивизии — штаб и 1 бат. Одесского полка, 37-й егерский полк; 10-й артил. бригады 2 ор. легкой № 3 роты; 19-й артил. бригады 4 ор. легкой № 3 роты; 7-го пионеры, бат. - саперная, 1-я и 3-я пионерные роты; Бугской уланской дивизии — штаб, 1-й, 2-й и 3-й полки.
3 бат., 6 п. ор., 12 эск., 3 роты.
Гебеджи:
19-й пех. див и 31 и—1 бат. Одесского полка; 10-й артил. бригады 2 ор. легкой № 3 роты.
Сборная сотня Александрина казачьего полка (из слабоконных).
1 бат., 2 п. ор.. 1 с.
5) Варна:
10-й пех. див.— штаб и 3 полка (герц. Веллингтона, Могилевский, Витебский).
10-й артил. бриг, (батар. рота № 1, 4 ор. легкой № 2 и 4 ор. легкой № 3 роты).
19-й арт. бриг.— 4 ор. легкой № 2 роты; 4-й пионерный бат.; казачий полк Кутейникова и одна сотня Александрина казачьего полка.
6 бат., 20 п. ор., 7 с.. 1 пион. бат.
6) Базарджик:
10-й пех. дивизии Казанский полк; 35-й и 36-й егерские полки; 18-й артил. Бригады — 4 ор. 2 роты и рота № 3; 2-я пионерная рота 1-го пионерного батальона; Кузнецова казачий полк.
6 бат., 12 п. ор., 6 с. 1 рота пион.
7) Сизополь:
16-й пех. дивизии Камчатский п.; 19-й пех. див. 3 полка (Азовский, Днепровский, Украинский); 19-й артил. бригады 4 ор. бат. № 1 роты и 4 ор. легкой Л«! 2 роты; 1-я пион. рота 4-го пионерного батальона.
8 бат., 8 п. ор., 1 рота пионер
[245]
8) Козлуджи:
Казачий полк Золотарева.
9) Гебеджи, Дервенткиой и Инжекиой:
Одна сотня казачьего Александрина полка.
10) Близ Кюстенджи:
Штабы –
Казачий полк подполковника Дмитрова.
- - / - -/ - Чернушкина.
Оба были на военных дорогах.
11) На марше к Варне:
4-й Бугский улан полк и конно-артил. рота 27.
12-го мая генерал Рот предполагал занять 6 и 7 корпусами Турк-Арнаутлар. Заняв этот пункт, Рот обязан был по воле главнокомандующего исполнить следующее. Если бы визирь выступил против него с такими силами, что он не в состоянии дать ему отпор, то Рот должен был отступать на Каургу для соединения с главными силами нашими, шедшими от Силистрии. Такое наступление визиря Рот считал после испытанной им 5-го мая неудачи «несбыточным». В случае движения турецкой армии из Шумлы к Силистрии Рот должен был следовать за турками
Сделав рекогносцировку турк-арнаутларской позиции, генерал Рот нашел, что она невыгодна для нас, и что ее опасно занимать. Он находил, что позицию эту легко обойти с правого фланга. В виду этих причин генерал Рот приказал войскам уже двинувшимся из Котлубея, расположиться вправо от Ясытепе, а потом занять Арнаутлар, где и иметь ночлег 12-го мая. Затем, так как в треугольнике Праводы —Турк-Арнаутлар — Козлуджа не было ни одного удобного места, где войска нашли бы в достаточном количестве воду и дрова, то генерал Рот решил расположиться впереди Козлуджи, где была весьма выгодная позиция. Казачьи посты были поставлены против Турк-Арнаутларе, Бейликиое, Невчинской долины и Ясенли, а казачьи полки, поставленные на половине дороги между Ясенли и Козлуджи, обеспечивали правый фланг отряда генерала Рота. [246]
«Положением войск при Козлуджи, - писал Рот, - при прочих выгодах я остаюсь от Правод в равном расстоянии, как бы из Турк-Арнаутлара и в случае движения войск визиря к Силистрии имею еще ту удобность, что дорога в Каургу лучше и более обеспечена. Тотчас послана была партия для открытия прямейшей и удобнейшей дороги к Каурге и определения на половине дороги к оной пункта, где бы сходились партии, ежедневно посылаемые от меня и от генерал-лейтенанта князя Мадатова».
Таким образом отряд генерала Рота расположен у Козлуджи, что, вероятно, произошло около 15-го мая. 21-го мая генерал Рот получил сведение, что неприятель собирается в Айдосе, и что эти войска двинутся против Девно, Гебеджи и Варны. Хотя генерал Рот и не придавал особенного значения этим войскам, но указал генерал-адъютанту Головину на целый ряд мер для обеспечения безопасности Варны. У Козлуджи генерал Рот оставался в течение всего времени осады Правод, а 27-го мая выдвинулся к Эски-Арнаутлару, чтобы быть ближе к Праводам и к войскам, прибывшим из-под Силистрии.
Положение обеих сторон вечером 28-го мая
Таким образом, вечером 28-го мая положение наших войск было следующее:
У Таушан-Козлуджи — гр. Пален (24 б., 56 п. ор., 26 эск., 3 каз. полка, 32 к. ор. и 2 роты пионер, всего около 18 т. чел.). Здесь же был и главнокомандующий.
У Эски-Арнаутлара (около 20 верст от Таушан-Козлуджи) — Рот (22 ½ б.,64 ор., 26 эск., 3 ½ каз. полка, всего 15 т. человек).
У Правод (около 8 верст от Эски-Арнаутлара) — Куприянов (10 б., 32 п. ор., в том числе 28 турецких, 2 сотни и команда 7-го пионерного батальона, всего около 4 т. чел.).
У Дерекиой — ген. Левченко — 8 эск., 4 п. ор. и 4 к. ор.
Итак, вечером 28-го мая мы имели на линии Таушан-Козлуджи, Эски-Арнаутлар и Праводы длиною около 28 верст, приблизительно 38 т. чел.
Положение турок вечером 28-го мая было следующее:
[247]
У Правод — Решид-паша около 40 т. чел.
В Шумле — около 12-15 т. человек.
Следовательно, турки имели сосредоточенными значительно превосходные силы против нашего отряда, но зато один из наших отрядов силою около 15 т. чел. (у Эски-Арнаутлара) мог угрожать левому флангу, а другой, такой же силы (у Таушан- Козлуджи), мог угрожать тылу визиря и отрезать его от Шумлы — его базы.
Итак, в виду этих условий обстановки вечером 28-го мая стороны должны были действовать быстро и решительно. Со стороны визиря нужно было или быстро отойти к Шумле, пока путь еще был свободен, или обрушиться всеми силами на наш отряд у Таушан-Козлуджи; с нашей стороны нужно было соединить возможно большие силы на пути отступления визиря и разбить его в открытом поле.
28-го мая в главной квартире нашей армии возникло предположение соединить отряды генерала Рота и гр. Палена у Невчи и соединенными силами подняться на ровненское плато и атаковать визиря у Правод. Однако доступ к этой высоте пролегал по затруднительному для движения скалистому оврагу, и притом такое движение нужно было исполнить в непосредственной близости от неприятеля; в виду этих условий Дибич имел полное основание отвергнуть это предложение.
Мы уже видели, что Дибич еще 27-го мая принял решение подойти как можно ближе к пути отступления визиря, и поэтому поздно вечером 28-го мая занял Таушан-Козлуджи, где скрытно и без огней расположился отряд гр. Палена.
Действия 29-го мая
На 29-е мая Дибич сделал следующие распоряжения:
1)Отряду гр. Палена следовать через Енибазар к селению Мадерде, выступив в 4 часа утра 29-го мая и идти с барабанным боем и распущенными знаменами.
2)Отряду генерала Рота в ночь на 29-е мая скрытно перейти из Эски-Арнаутлара в Таушан-Козлуджи, куда прибыть к рассвету 29-го мая.
[248]
3) Отряду генерала Купреянова по-прежнему удерживать Праводы, а в случае отступления визиря преследовать его.
Таким образом, согласно этой диспозиции, войска наши в числе около 33 т. чел. готовились стать в тылу визиря, на его пути отступления в Шумлу; но пока эти войска были разделены на две части, по 15-18 т. чел. в каждой.
Пока происходили все эти передвижения наших войск, великий визирь продолжал стоять против Правод и, по-видимому, не знал об опасности, ему угрожавшей. Судя по расспросам пленных турок и перебежчиков, до 29-го мая ни визирь, ни турецкий отряд в Шумле не знал наверняка о прибытии русских войск из-под Силистрии. Удалившись от Шумлы приблизительно на 40 верст, визирь не принял решительно никаких мер для прикрытия своего пути сообщения с этой крепостью и даже ничего не делал для наблюдения за дорогами, которые вели в Силистрию.
При таких условиях появление русских войск на фланге и в тылу турок, разумеется, должно было произвести на них сильное впечатление.
Действия колонны генерала Рота 29-го мая
Колонне генерала Рота (в числе 22 ½ б., 26 эск., 3 ½ каз. полка, всего около 15 т. чел.) предписано было скрытно перейти в течение ночи с 28-го на 29-е мая из Эски-Арнаутлара в Таушан-Козлуджи, где находилась колонна гр. Палена.
Таким образом, генералу Роту предстояло совершить опасный ночной фланговый марш в расстоянии около пяти верст от неприятеля, занимавшего в числе 40 т. ровненское плато. Для обеспечения успеха этого движения были приняты следующие меры. С наступлением ночи к д. Дерекиой, расположенной при входе в невчинско-праводскую долину, был выдвинут отряд под начальством генерал-майора Левченко, состоявший из гусарского гр. Витгенштейна полка, 3-го Бугского уланского полка, двух орудий конной № 6 роты и двух орудий конной № 27 и четырех [249] орудий легкой № 2 роты 18-й артиллерийской бригады (8 эск. 8 ор.).
Этот отряд должен был занять д. Дерекиой и таким образом обеспечить колонну генерала Рота в случае, если бы турки двинулись против неё по невчинско-праводской долине. В то же время отряд этот должен был поддержать генерала Купреянова, занимавшего Праводы. Из числа орудий, которые находились у генерала Левченко, четыре легких пушки велено было отправить ночью в Праводы.
В этот день утром генерал Левченко оставался на позиции, две неприятельские конные партии, силою в 800 чел., вышли из редута, бывшего при д. Ровно (Инжекиой) и, не переправляясь через речку Праводу, остановились лицом к лицу с отрядом генерала Левченко. Тогда против этой толпы была выдвинута конная артиллерия, которая огнем своим заставила неприятеля поспешно возвратиться в лагерь.
Таким образом, неприятель не обнаружил выступления из Эски-Арнаутлара колонны генерала Рота.
Вторая мера, которая служила к скрытию движения этой колонны, заключалась в том, что Рот приказал всю ночь поддерживать бивачные огни у Эски-Арнаутлара. Отвлекая внимание турок этими демонстрациями, Рот выступил вечером 28-го мая из Эски-Арнаутлара незаметно для неприятеля совершил вполне удачно опасный фланговый марш и на рассвете достиг Таушан-Козлуджи. Здесь генерал Рот остался, чтобы запереть праводскую долину, пока гр. Пален направлялся к Енибазару.
Действия колонны гр.Палена
Колонна эта в составе 24 б., 48 п.ор., 25 эск., 32 к.ор., 3 каз. полков и 2 рот пионер должна была перейти из Таушан-Козлуджи в Енибазар. Для движения этой колонны была отдана следующая диспозиция.
[250]
29-го мая, корпус под начальством генерал-адъютанта гр. Палена, продолжает следование через Енибазар к с. Мадерда, одною колонною слева.
При каждом пехотном полку иметь по две лазаретные фуры и по два патронных ящика; в каждом кавалерийском полку по одной лазаретной фуре и при каждом орудии иметь по одному зарядному ящику.
Войска выступают в следующем порядке:
авангард генерал-лейтенанта Крейца, состоящий из казачьих Ежова и Борисова полков.
1-я бригада 4-й уланской дивизии с конной № 4 ротой.
2-й роты 6-го пионерного батальона.
6-я пехотная дивизия с её артиллериею.
1-я и 2-я бригада 5-й пехотной дивизии с их артиллериею.
2-я гусарская дивизия с конною № 3 ротою.
Конные № 19 и донская № 1 роты.
Муромский пехотный полк.
Легкая № 3 рота 7-й артиллерийской бригады
Войска главной квартиры и 2-го корпуса, строевой обоз, который останется от войск и назначенный следовать при резерве, остаются на своих позициях и следуют за легкою № 3 ротою 7-й артиллерийской бригады, когда оные мимо проходить будут, о чем озаботится старший адъютант подполковник Кочетов. За сим обозом следует Нижегородский пехотный полк, эскадрон жандармов, а в самом замке казаки главной квартиры.
Порядок в обозе наблюдается следующий: войск главной квартиры и 2-го корпуса, потом строевой обоз полков 4-й уланской дивизии, 6-й пехотной, 5-й пехотной, 2-й гусарской, 7-й пехотной и жандармов.
Войска выступают с барабанным боем и распущенными знаменами в 4 часа утра.
Только авангард генерал-лейтенанта Крейца приготовляется к походу к 4-м часам утра, но выступает, когда приблизится к нему колонна кор-де-баталя на две версты.
Генерал-квартирмейстер Бутурлин»
Особенность этой диспозиции, сравнительно с предыдущими состоит в том, что в ней назначен авангард под начальством генерала Крейца.
Остальные войска не были выделены в главные силы, и над ними не назначено общего начальника; привала в этой диспозиции не указано, а также не было указано цели движения колонны. Затем особенностью этой диспозиции является приказание [251] войскам идти с барабанным боем и распущенными знаменами; таким образом, движение это уже не было секретным, как предыдущие.
Движение колонны гр. Палена на участке между Таушан-Козлуджи и Енибазаром сильно замедлилось вследствие того, что через речку ниже этого города был только один мост.
Действия авангарда колонны гр.Палена
Первое столкновение с неприятелем колонны гр. Палена произошло на высотах по ту сторону Енибазара. Здесь была встречена первая партия турок в числе до 1500 чел. Казаки Ежова и Борисова полков ударили на них, опрокинули эти нестройные толпы и преследовали их на протяжении 6 верст; при этом было взято в плен около 100 чел., а убито и ранено до 300 чел. Одновременно с этим 4-й эскадрон Харьковского уланского полка отряжен был вправо для преследования незначительного неприятельского отряда, отделившегося в сторону; уланы взяли в плен 8 человек.
Рассеяв неприятеля, авангард генерала барона Крейца продолжал движение к западу и, прибыв к речке Буланлык, расположился на прибрежных высотах, выделив казачий Борисова полк влево для занятия д. Мадарды, куда вслед за этим полком направились главные силы колонны гр. Палена.
Между тем Вели-бей, сын визиря, вышел из шумлинского лагеря с несколькими тысячами всадников для поддержания отряда, рассеянного Крейцем под Енибазаром. Заняв высоты правого берега Буланлыка, Вели-бей выслал против фронта нашего авангарда наездников, а часть своих войск начал спускать в лощину под прикрытием артиллерийского огня. Чтобы остановить турок, с нашей стороны были приближены к речке четыре орудия конной № 4 роты под прикрытием дивизиона Петербургского уланского полка. Эти орудия своими меткими выстрелами заставили замолчать неприятельскую артиллерию и принудили конницу его отойти назад. Отойдя от правого берега Буланлыка шагов на 1000, турки остановились. Вслед за тем казаки Ежова полка начали переходить Буланлык, несмотря на сильный ружейный огонь турок; за казаками перешли речку 4 орудия конной № 4 роты под прикрытием Петербургского уланского полка, и наконец, на противоположный берег перешел Харьковский уланский полк с остальными четырьмя орудиями той же конной роты.
Перейдя речку, казачий Ежова полк быстро ударил на неприятеля, а в это же время два орудия конной № 4 роты под [252] прикрытием дивизиона петербургских улан открыли картечный огонь против левого фланга турок. Неприятель не выдержал атаки казаков и отступил, причем, отойдя примерно около версты, вновь остановился, а часть конного отряда направилась по долине вправо, чтобы напасть на левый фланг турок.
Тогда генерал Крейц развернулся против фронта неприятеля, имея Петербургский и Харьковский полки в колоннах в центре, а казаков на флангах. Два конных орудия под прикрытием одного эскадрона были выставлены на высоте на левом фланге нашей конницы. В подкрепление авангарда генерала Крейца была выслана из Мадарды 1-я бригада 2-й гусарской дивизии с 4-мя орудиями конной № 3 роты; она двинулась, направляясь к левому флангу авангарда Крейца.
Но турки не выждали новой атаки с нашей стороны и отступили к Шумле, так что 1-я бригада 2-й гусарской дивизии с четырьмя орудиями прибыла уже на место по окончании дела.
После отступления турок 1-я бригада 4-й уланской дивизии и Ежова казачий полк заняли назначенную им позицию фронтом к Шумле, причем 1-я бригада 2-й гусарской дивизии стала левее их примерно на одну версту. Казачий Борисова полк, дойдя до Мадарды и выждав здесь 3-ю бригаду 6-й пехотной дивизии, двинулся также по направлению к Шумле и расположился между уланами и гусарами.
Таким образом, конница наша прикрывала со стороны Шумлы движение главных сил колонны гр. Палена, шедших от Енибазара к Мадарде.
Занятие д. Мадарды
Так как авангард под начальством генерала Крейца был выдвинут к Шумле, то для прикрытия главных сил колонны генерал-адъютанта гр. Палена был выдвинут новый авангард. Он состоял из пяти батальонов 6-й пехотной дивизии, трех эскадронов Иркутского гусарского полка и десяти орудий (5 б., 10 ор., 3 эск.), под начальством генерал-майора Отрощенко.
Пройдя Мадарду и прибыв к селениям Кулевчи и Чирковна, этот авангард расположился следующим образом: 11-й егерский полк и 1-й батальон 12-го егерского полка с 4-мя орудиями стали между этими деревнями близ кладбища; 2-му батальону 12-го егерского полка приказано было выставить цепь по оврагу, примыкавшему к селению Кулевчи, имея свои резервы с двумя орудиями при них у всех выходов из этого селения. Иркутский [253] гусарский полк с 4-мя орудиями конной № 3 роты стал на правом фланге позиции.
Между тем к двум часам дня прибыли к Мадарде главные силы колонны гр. Палена и стали фронтом к Праводам в следующем порядке: 1-я бригада 6-й пехотной дивизии с её артиллериею и Копорский полк с 4-мя орудиями легкой № 2 роты, пройдя Мадарду, стали близ дороги, ведущей из Правод в Шумлу; позади их стали 1-я и 2-я бригады 5-й пехотной дивизии с артиллериею.
Главная квартира и при ней 10 орудий донской № 1 роты, конно-батарейная № 19 рота и легкая № 3 рота 7-й артиллерийской бригады, под прикрытием 1-го батальона Муромского полка стали на скате высоты близ деревни, недалеко от берега болотистой речки. На праводской дороге был выставлен казачий пост в 35 чел., а Елизаветградский гусарский полк с двумя орудиями донской № 1 роты остановились при селении Чемердин, чтобы наблюдать дорогу, проходящую через Мараш в Шумлу. Когда в пятом часу дня неприятель показался на праводской дороге, то казачий пост отошел, был подкреплен эскадроном иркутских гусар и поставлен в полуверсте от деревни Мадарды для дальнейшего наблюдения за неприятелем. Ведеты, выставленные от елизаветградских гусар, входили в связь с ведетами Иркутского гусарского полка.
Действия отряда генерала Купреянова
Как мы уже знаем, отряд Куприянова в составе Полоцкого, Вятского, 19-го, 20-го и 37-го егерских полков, с 32 орудиями двумя сотнями занимал Праводы и на 29-е мая получил приказание не упускать из виду неприятеля и по возможности преследовать турецкую армию, если она двинется из-под Правод.
Положение отряда генерала Купреянова было весьма затруднительное, ибо против него были сосредоточены значительно превосходные силы турок (у Купреянова несколько менее 5 т., а у Решида около 40 т. чел.) и притом отряд его выдерживал осаду турецкой армии уже в течение 12 дней. 28-го мая Куприянов получил от генерала Вахтена, выехавшего навстречу Дибичу, известие о прибытии главнокомандующего из-под Силистрии, и о том, что прибывшие с ним войска стали на пути отступления визиря в Шумлу. «Наступает день славный», писал Вахтен Купреянову, извещая его, что к нему отряжены полки гусарский [254] гр. Витгенштейна и 3-й Бугский уланский, два орудия № 6 конной роты, 2 орудия № 27 конной роты и четыре орудия легкой № 2 роты 18-й артиллерийской бригады под начальством генерал-майора Левченки.
Мы уже знаем, что отряд генерала Левченко занял временно д. Дерекиой, дабы прикрыть движение колонны генерала Рота, а затем должен был поступить под начальство Купреянова.
В ночь на 29-е мая к Куприянову прибыл адъютант Дибича с приказанием неусыпно следить за происходящим в лагере у визиря; как только будет замечено, что турки готовятся к снятию осады, то генералу Купреянову было предписано дать знать о том в главную квартиру армию. По отступлении же неприятеля генералу Купреянову было предписано присоединить к себе отряд генерала Левченко, оставить в Праводах только один пехотный полк, а с остальными силами идти немедленно вслед за визирем, избегая, впрочем, дела с превосходными его силами, но беспокоя тыл неприятеля и нанося ему всевозможный вред.
В ночь на 29-е мая в турецком лагере по-прежнему были видны многочисленные огни, и ничто не указывало на намерение турок начать отступление.
29-го мая от Дибича прибыл новый адъютант с извещением о прибытии армии нашей и с настоятельным приказанием удерживать Праводы. На все эти подтверждения Купреянов постоянно доносил Дибичу, что он может быть спокойным, что город, защищаемый русскими, останется за ними, что гарнизон находится в наилучшем расположении духа, и что, наконец, сам он падет на развалинах Правод прежде, нежели визирь овладеет им.
Действия великого визиря 29-го мая
Трудно сказать, когда именно визирь получил известие о сосредоточении значительных русских сил на пути его сообщения с Шумлой. Судя по имеющимся в источниках сведениям, надо думать, что сведение об этом было получено визирем только 29-го мая после полудня, но в то же время из тех же источников видно, что визирь решил в случае прибытия русских из-под Силистрии немедленно возвратиться в Шумлу. Затем, хотя, по-видимому, такое [255] движение русской армии и предполагалось вероятным, но, судя по всем данным, визирь не принял никаких мер к наблюдению за путями, ведущими в Силистрию.
С другой стороны несомненно, что визирь подготовил свои войска к быстрому выступлению из-под Правод, на случай, если бы это оказалось необходимым. Что это предположение правдоподобно, видно из того, что армия визиря снялась с позиции против Правод очень быстро и сумела отойти довольно незаметно для войск генерала Купреянова. Судя по показанию пленного офицера, взятого нами при Кулевче, визирь вовсе не знал о приближении Дибича. «Стоя под Праводами, - показывал этот пленный, - турки ничего не знали о движении русских на Енибазар, а тем более о прибытии главнокомандующего из-под Силистрии с войсками. Уже днем 29-го числа, заметя, что не видно русских войск на эски-арнаутларской позиции и в долине, спустили в оную дели-башей, которые заняли нашу прежнюю позицию, разбили палатки и послали в разные стороны разъезды. Общее мнение было, что русские потянулись к Девно или Козлуджи». Не прежде, как в двенадцатом часу того же дня открыли турки наш марш на Енибазар, и тот же час сняли палатки, уложили все и с великою поспешностью двинули все войска к Шумле на Кулевчу.
Получив после полудня достоверное известие, что русские войска появились у него на фланге, визирь уже в 4 часа дня снял осаду и выступил из-под Правод к Марковче. Отступление было совершено настолько скрытно и искусно, что отряд Купреянова, расположенный в непосредственной близости с армией визиря и неусыпно за ней следивший, начал преследование только с наступлением ночи, и настиг турок только утром 30-го мая, недалеко от Марковчинских высот. Отсюда ясно, что если бы визирь не принял заблаговременно мер к выступлению своей армии, то такое быстрое движение 40 тысячной массы с осадными орудиями очевидно было бы невозможным. [256]
Отступление визиря из-под Правод в Шумлу могло быть исполнено по трем дорогам. Северная проходила через Невчу и Енибазар, средняя через Марковчу, Кулевчу и Черковну и южная через Камарну (Кумарево) и Мараш. Какой из этих путей следовало выбрать визирю? Южный путь, наиболее безопасный от русских, проходил через множество боковых долин Камчика и был настолько затруднителен для движения, что турки не могли бы провезти здесь свою тяжелую артиллерию. Северная дорога была наиболее опасною, ибо почти наверняка на ней можно было встретить русские войска. Таким образом, визирю не оставалось другого решения, как идти на Марковчу и Кулевчу. Дорога эта была кратчайшая, представляла наименьшие местные затруднения, так как пролегала по ровной возвышенности, но зато на ней стояли значительные русские силы. Вечером 29-го мая с высот восточнее Марковчи визирь мог видеть русские отряды, расположенные у Таушан-Козлуджи и у Мадарды и должен был убедиться, что ему придется иметь дело со значительными неприятельскими силами. Но уклониться от боя в открытом поле уже едва ли было возможно; однако, несмотря на это, можно считать, что, строго говоря, вечером 29-го мая положение визиря было далеко не безнадежным.
Положение обеих сторон вечером 29-го мая.
Вечером 29-го мая русские войска занимали следующее расположение:
Гр. Пален — у Мадарды (20 ½ б., 48 п. ор., 24 эск., 2 каз. полка, 32 к. ор., ½ бат. пионер), силою 10,854 чел. пех., 4,317 конн. и 80 ор.
Генерал Рот — у Таушан-Козлуджи (22 ½ бат., 8 рот артил., 26 эск. и 3 ½ каз. полка) около 11,000 пех. и 4000 конницы и 66 ор..
Генерал Куприянов (6 т.) — близ Правод (8 б., 36 ор., 5 эск.)
В то же время турки были расположены:
Решид-паша (около 40 т.) — у Марковчи.
Вели-бей (от 12 до 15000 т. чел.) — в Шумле.
Итого, русские имели около 36 т. чел. в трех отрядах на протяжении около 40 верст4, а турки имели около 52 -55 т. [257] чел.5 в двух отрядах, удаленных друг от друга на 25 верст.
Если оценить это расположение противников, то окажется, что вечером 29-го мая едва ли не самым опасным было положение отряда гр. Палена, который, имея 15 т. чел., имел против себя 40 т. визиря, а в тылу 12 — 15 т. Вели-бея.
Ближайший наш отряд — Рота — был удален от Палена слишком на 20 верст и находился у Таушан-Козлуджи.
Атака отряда генерала Рота не принесла бы визирю никакой существенной пользы; атака отряда генерала Купреянова безусловно принесла бы вред, даже в случае победы, ибо замедлила бы отступление в Шумлу; напротив, атака отряда гр. Палена была не только необходима, чтобы открыть себе дорогу в Шумлу, раз нельзя было проскользнуть в эту крепость без боя, но даже обещала хотя некоторый успех. Конечно, трудно решить, удалось ли бы визирю разбить Палена, но если бы он повел атаку вечером 29-го мая, то имея на своей стороне слишком двойное превосходство сил и получив помощь от шумлинского гарнизона, он имел все же шансы на успешный исход этого дела; во всяком случае можно думать, что часть турецкой пехоты и конницы вероятно пробилась бы в Шумлу, а артиллерия и обоз вероятно попали бы в наши руки. Наконец, нужно сказать, что вероятно визирь вовсе не знал о присутствии довольно значительного русского отряда у Мадарды. Если бы это было ему известно, то быть может тогда он не решился бы пробиваться сквозь этот отряд, а предпочел бы двинуться в обход правого фланга отряда гр. Палена и пробрался бы в Шумлу через Мараш. Путь этот был очень затруднителен, это правда, но что же оставалось делать, когда выяснилось, что русские уже успели занять кратчайшую и лучшую дорогу. Что движение через Мараш было возможно, это доказывается тем фактом, что по этой же дороге турки отступили после Кулевчинской битвы. Но, насколько нам кажется, визирь или не знал о присутствии значительных русских сил у Мадарды или считал, что это небольшой отряд, который только угрожает его пути отступления. Во всяком случае, несомненно, что визирь не придал отряду Палена серьезного значения, ибо в противном случае он, конечно, повел бы на него решительную атаку [258] вечером же 29-го мая или рано утром 30-го. Таким образом, нам кажется, что действительная обстановка совершенно была не понята визирем вечером 29-го мая.
Мольтке полагает, что визирь только отложил атаку нашего отряда на другой день и основывает это соображение на том, что «он не был бы турок и не командовал бы турками, если бы не отложил до другого дня то, что казалось возможным отложить и что, во всяком случае, не следовало откладывать. Счастье улыбнулось ему только в продолжение немногих, на войне всегда драгоценных часов, но этим он не сумел воспользоваться».
Что же сделал визирь? Получив известие о появлении русских на его пути к Шумле, он быстро пошел к этому пункту и, пройдя всего 12 верст, остановился у Марковчи в полной бездеятельности. Как мы увидим дальше, визирь вовсе не отложил атаки до следующего дня, ибо 30-го мая он принял оборонительное положение против наших войск, сосредоточенных у Мадарды и, напротив, перешел в наступление в обратном направлении, именно против отряда генерала Левченко, который его преследовал со стороны Правод. Таким образом, вместо того, чтобы всеми силами энергически пробиваться к Шумле, визирь разделил свои силы, причем энергические действия против генерала Левченко были совершенно излишни, тем более что здесь наши войска не могли нанести визирю большого вреда, и притом они действовали в небольшом числе, так как генерал Куприянов не только не поддержал генерала Левченко, но даже отступил в Праводы.
С нашей стороны, как мы уже указали, в наиболее опасном положении вечером 29-го мая находился отряд гр. Палена у Мадарды. Между тем была полная возможность сосредоточить у Мадарды к вечеру 29-го мая оба отряда: и Палена, и Рота. Последний отряд имел дневку у Эски-Арнаутлара (куда прибыл из Козлуджи), а в ночь на 29-е мая, сделав переход длиною около 20 верст, с рассветом беспрепятственно достиг Таушан-Козлуджи. Следовательно, после привала у этого пункта этот отряд мог идти далее и к вечеру прибыть в Мадарду (всего 15 верст). Тогда Дибич имел бы у Мадарды сосредоточенными около 30 т. чел. и 146 орудий еще вечером 29-го мая, и эти войска можно было бы считать вполне равносильными 40 тысячам [259] визиря, даже с придачею тех 12 -15 т., которые находились в Шумле.
Но к вечеру 29-го мая Дибич не исполнил такого сосредоточения, а потому нельзя не признать, что наше положение в этот вечер было весьма опасным, в случае если бы турки сумели воспользоваться сосредоточением своих войск против разбросанных сил противника, а гарнизон Шумлы оказал бы визирю должное содействие. Сосредоточение отрядов Палена и Рота у Мадарды, по-видимому, произошло по инициативе Рота, который, известясь о движении визиря, немедленно оставил свою позицию при Таушан-Козлуджи, двинулся на соединение с отрядом Палена и 30-го мая в 11 ч. утра прибыл к Мадарде и расположился левее главной квартиры армии. В отряде Палена вечером 29-го мая было не совсем спокойно, ибо в шестом часу вечера неприятель показался на праводской дороге и занял опушку леса по обе стороны её. Казачий пост, состоявший из 35 человек, отступил и, хотя был поддержан эскадроном Иркутского гусарского полка, но был остановлен всего в полуверсте от Мадарды для наблюдения за противником. Для усиления правого фланга нашего расположения, где стоял Иркутский гусарский полк с 4-мя конными орудиями № 3 роты, был ночью поставлен батальон Муромского полка, прикрывавший правый фланг гусар. Появление неприятеля со стороны Правод должно было навести на мысль, что к вечеру можно ожидать атаки. Это обстоятельство, по словам Мольтке, причинило в русском лагере большую тревогу: войска были еще разбросаны, и даже главная квартира армии подвергалась опасности.
Наконец, третий из наших отрядов, Куприянова, только с наступлением ночи выступил из Правод и двинулся к д. Марковче. [260]
Примечания
1. В. У. А. № 2872, в историческом журнале войск, состоящих под начальством генерала Красовского 1829 г. сказано, что под Силистрией мы имели 25,000 чел., из коих оставлено под крепостью 10,000, а остальные 15000 пошли с Дибичем. Такие же данные приводит Мольтке. Но в действительности у нас под Силистрией было 22-го мая всего около 44.500 чел., из числа которых около 25,000 чел. осталось под крепостью, а около 18,500 чел. пошли с Дибичем. Эти цифры взяты нами из ведомостей, составленных в штабе армии, проверенных генерал-квартирмейстером армии г.-м. Бергом (В. У. А. № 2855 и № 2889). В числе 44,500 чел. заключалось 5.000 чел. артиллеристов, сапер, моряков и фурштата.
2. См. Журнал осады Силистрии, по которому в крепости к 23-му мая оставалось по крайней мере 13000 чел. регулярных войск и 8000 чел. вооруженных жителей.
3. Кроме того артиллерия и нестроевые —около 2.000 чел.
4. Считая от Мадарды. через Енибазар и Таушан-Козлуджи до Правод.
5. У Решида было от 38 до 41 т. чел. и в Шумле было от 12 до 15,000 чел. Эти цифры взяты нами из ведомости, составленной г.-м. Бергом в февраль 1830 г. в Бургасе и тщательно им проверенной (собственноручная ведомость г.-м- Берга, в бумагах его).
|
