Очерк похода 1829 года в европейской Турции

Публикуется по изданию: Епанчин Н.А. Очерк похода 1829 года в европейской Турции. Ч. 1: СпБ., 1905.

Посвящаю памяти
Николая Карловича
Шильдера.

Н.Епанчин
 

Вступление

«Теперь уже не может быть более политики английской, французской, русской, прусской; существует только одна политика, общая, которая для опасения всех должна быть принята сообща народами и государями. Я первый должен показать верность началам, на которых я основал союз. Один случай представлялся к тому – восстание Греции. Ничто, без сомнения, не казалось более отвечающим моим интересам, интересам моих народов, общественному мнению моей страны, как религиозная война с Турцией; но в волнениях Пелопоннеса я усмотрел признаки революции, и тогда я воздержался».
Император Александр I¹ на Веронском конгрессе, ноябрь 1822 г.
«Скажите от меня вашему повелителю, что он всегда может рассчитывать на мою помощь, если ему угодно будет всегда помнить, что часть его подданных - христиане, и что я — покровитель церкви православной².
Император Николай I, (Прощальные слова турецкому послу после заключения мира, в Аничковом дворце, 27 апреля 1830 г.).

Император Николай I

[1] Этими словами императоров Александра I и Николая I определяется отношение России к восточному вопросу со времени начала греческого восстания. [2]
Как основатель Священного союза император Александр, несмотря на личные симпатии к участи христиан Балканского полуострова, несмотря на необходимость поддержать наши интересы на востоке, не признал, однако, возможным решительно действовать против Турции. Как основатель и ревностный член священного союза, он не мог не смотреть на греческое восстание, как на бунт подданных против своего законного государя.
Император Николай I держался в восточном вопросе другой точки зрения: как православный царь он считал необходимым оказать помощь угнетенными христианам Балканского полуострова.
Затем, кроме недоразумений по вопросу об участи восточных христиан, между Турцией и Россией были еще несогласия по вопросам, которые исключительно касались только нас. Это несоблюдение турками Бухарестского трактата, главным образом, по отношению к Сербии и княжествам, стеснение нашей торговли на Черном море, поощрение со стороны турок набегов горцев на наши владения на Кавказской границе и пр.
Император Александр I пытался решить все эти вопросы совместно с западноевропейскими державами и, скрепя сердце, принес все это в жертву принципу Священного союза. Император Николай I смотрел на дело иначе; он считал, что все эти вопросы должны быть решены Россией и Турцией без всякого постороннего вмешательства. Что же касается до улучшения участи греков, то этот вопрос государь считал возможным решить совместно с западноевропейскими державами.
Руководствуясь этими основными соображениями, Россия с начала царствования императора Николая I повела восточную политику в самом решительном духе, не отступая перед необходимостью поддержать свои требования даже силою оружия. Такое решение привело к войне 1828-29 гг.
Таким образом, исследование войны 1828-29 гг. как политического события представляет весьма большой интерес. [3]
В военном же отношении исследование этого похода по многим причинам еще более поучительно. После наполеоновских войн это было первое большое военное предприятие, в котором участвовала наша армия. После продолжительного мира армия наша вновь выступила в поход, и теперь ей предстояла борьба не с первоклассным военным гением, не с европейскими генералами и войсками, а с наскоро сформированной турецкой армией и с нестройными толпами её иррегулярных полчищ. Наша армия явилась на театр войны, гордая своим славным историческим прошлым, своими боевыми блистательными преданиями, своими победами над турками под начальством Суворова, Румянцева... А между тем эту армию ожидал целый ряд тяжелых испытаний, и те самые войска, которые незадолго до того победоносно пронесли свои знамена от Москвы до Парижа, несмотря на все свои усилия, не достигли почти никакого результата в течение кампании 1828 года. Если принять в соображение огромные жертвы, принесенные нами в течение этой кампании, и малые результаты, нами достигнутые, то нельзя не согласиться с Мольтке, который говорит, что «трудно сказать, кто ее выиграл или потерял, русские или турки».
За этой первой неудачной кампанией последовала вторая. Поход 1829 года резко отличается от похода предыдущего года: он продолжался всего только четыре месяца, наша армия впервые совершает переход через Балканы, занимает Адрианополь и появляется под Константинополем.
Разумеется, что уже одно фактическое изложение таких событий представляет значительный интерес, а исследование причин и последствий этих событий представляется в высшей степени поучительным.
Вот причины, по которым мы позволили себе приступить к изложению событий похода 1829 года. Кроме того мы имели еще и другое основание к совершению этой работы; дело в том, что несмотря на более чем семидесятипятилетний срок, который прошел со времени войны 1828-29 гг., [4] на русском языке еще не имеется вполне обработанного описания этого похода. Между тем на нашу долю выпала счастливая возможность воспользоваться обширным архивным материалом, любезно предоставленным в наше распоряжение покойным Н. К. Шильдером; благодаря этому мы могли работать в исключительно благоприятных условиях и имели возможность как пополнить фактическую сторону событий, так и по возможности осветить их.
Кроме архивных материалов, мы воспользовались печатными трудами, как нашими, так и иностранными.
Во главе этих трудов нельзя не поставить сочинение Мольтке. Находясь в Турции, он имел полную возможность собрать материалы на месте и посетить поля сражений. Таким образом, Мольтке является, в сущности, единственным автором, которому доступны были турецкие архивы. Что касается до действий наших войск, то Мольтке и о них имел весьма достоверные данные, как это видно из сличения его труда с нашими документами.
Из числа трудов на русском языке сочинение Лукьяновича является весьма ценным как сборник систематически расположенного материала. Но труд Лукьяновича далеко не полный, так как, хотя при составлении своего труда он пользовался нашими официальными документами, но далеко не всеми; так например переписка Императора Николая с Дибичем, переписка Дибича с Чернышевым Киселевым и другими ему не были доступны.
Это обстоятельство, а также и то, что Лукьянович писал свое сочинение вскоре после войны и, в силу разных причин, критически к событиям не относился, значительно умаляет ценность его труда. Теми же качествами обладает и сочинение Веригина.
Из числа иностранных сочинений следует упомянуть о труде Валентини, который дает сжатый очерк похода с критическими заметками. Что касается до обширного труда Лакруа, то он, несмотря на интересное изложение, весьма неудобен для пользования им. Лакруа ни разу не делает ни одной ссылки на источники, так что очень [5] часто остается совершенно неизвестным, насколько достоверны его показания; это обстоятельство вынуждает относиться к этому труду с весьма большой сдержанностью.
Наконец, множество отдельным монографий и статей, разбросанных по разным журналам, дают обширный материал для изучения и изложения похода 1828-1829 гг.
К числу таких источников следует отнести записки принца Евгения Виртембергского, Михайловского-Данилевского, Болотова, Бернгарди, доктора Зейдлица и др.
Так как мы имели целью изложить события только похода 1829 года в Европейской Турции, то события похода 1828 года изложены нами лишь в самых общих чертах. Но зато подготовительные работы по приведению действующей армии на военное положение, а также состояние нашей и турецкой армий перед походом изложены нами с возможною полнотой, так как, по нашему убежденно, только подробное, хотя иногда и скучноватое изложение всех подготовительных, часто чрезвычайно мелочных распоряжений, может в должной степени выяснить вопрос: каковы же были причины наших успехов и неудач?
Если подробно проследить, как нашу армию готовили к войне, чему ее учили, что от неё требовали, как ее содержали, как ее приводили на военное положение, каким образом разрешили такие важные вопросы, как управление армией, составление плана войны, обеспечение войск всем необходимым и пр., одним словом, когда ознакомишься с состоянием армии до войны, тогда становятся совершенно понятными причины наших успехов и неудач, в особенности причины наших неудач и тогда поневоле скажем, вместе с Сабанеевым³, «чего же и ожидать должно?».
При изложении событий 1829 года мы также уделили немало места описанию работ, произведенных для приведения армии в готовность к походу и характеристике [6] личного состава её, а в заключение поместили главу с описанием состояния нашей армии после похода и во время оккупации Румелии и Болгарии.
Что касается до системы изложения, то мы придерживались такого порядка, чтобы после изложения событий давать тут же и посильную оценку их, не откладывая частных выводов и заключений к концу всего труда.
Затем, в виду особого интереса, представляемого многими документами и чтобы, по возможности, говорить устами современников и очевидцев, мы делали иногда весьма обширные выписки из этих документов, а иногда приводили их целиком и кроме того поместили часть документов в приложениях. Это несколько увеличило объем нашего труда, но зато придало ему большую достоверность.

Карта военных действий в 1829 году

Примечания

1. Н. Шильдер. Император Александр I, т. 4, стр. 259.
2. Paul Lacroix, Histoire de Nicolas I, t.5, p.11.
3. Командир одного из корпусов действующей армии, именно 7-го корпуса.