|
Поход 1789 года.
Отбытие Румянцева из армии. — Соображения к походу и силы союзных армий. — Виды турок. — Открытие действий турками весною в Молдавии. — Дела при Бырладе, Максимени и Галаце. — Смерть Абдул-Хамида. — Виды Селима III. — Обстоятельства, замедлившие возобновление действий. — Новый состав наших армий. — Свойства театра действий в Молдавии. — Расположение принца Кобургского у Аджуда, а Суворова у Бырлада. — Сосредоточение турок у Фокшан. — Движение Суворова в помощь принцу Кобургскому. — Дело при Фокшанах. — Возвращение принца Кобургского к Аджуду, а Суворова к Бырладу. —Движение Потемкина за Днестр. — Наступательные действия турок. — Дело при Сальче. — Расположение принца Кобургского близ Фокшан и движение в помощь ему Суворова. — Сражение при Рымнике. — Взятие Гаджибея. — Занятие Паланки. — Сдача Аккермана и Бендер. — Зимние квартиры.
[165] Неожиданный успех сопротивления, оказанного турками соединенным силам России и Австрии, охладил ревность и остановил вооружения Англии и Пруссии, которые, в случае невыгодного оборота дел для Турции, вероятно приняли бы участие в войне.
В начале 1789 года, Румянцев отозван был, по собственной просьбе, из Украинской армии. Начальство над всеми русскими войсками, действовавшими против турок, вверено было Потемкину. Сосредоточение власти в одном лице обещало выгоднейшие [166] последствия, нежели разделение ее между двумя полководцами независимыми, один от другого. Быть может, Румянцев, получив начальство над всею армиею, мог сделать более, нежели Потемкин; но не должно упускать из вида, что, в это время, уже нельзя было узнать в старом, удрученном болезнями, вожде прежнего Румянцева.
Покорение Очакова позволяло русским войскам действовать по кратчайшей и удобнейшей для них операционной линии от Ольвиополя к Нижнему Днестру, и избрать предметом действий овладение Бендерами и Аккерманом: к этому соображению побуждало нас более и более проявлявшееся недоброхотство поляков, которые не хотели поставлять в Украинскую армию съестных припасов, что заставило Потемкина перенести основание действий из Подолии в Бессарабию, и учредить магазины в Кишиневе, Оргее, и проч. (Описание походов россиян против турок (рукопись). — Высочайший рескрипт князю Потемкину Таврическому, от 24-го апреля 1789 года).
Силы Екатеринославской армии, расположенной пред открытием похода по Нижнему Днепру, простирались до 80-ти тысяч, Украинской армии, стоявшей в Бессарабии и Молдавии, до 35-ти тысяч, а Кубанской армии, под начальством генерал-аншефа графа Салтыкова, до 18-ти тысяч.
Австрийская армия расположена была, при возобновлении действий, в Кроации , Славонии и Баннате. Фельдмаршал Лаудон, принявший впоследствии над нею начальство, предполагал действовать наступательно [167] по направлению к Белграду и овладеть сею крепостью. Принц Кобургский, с 15-ю тысячами человек, стоял в Молдавии.
Со стороны турок, предположено было обратить главные усилия против русских, и стараться овладеть Очаковым и Крымом. С этою целью, турецкие ополчения, большею частью, собирались к Нижнему Дунаю.
В начале марта, деятельный Юсуф прибыл в Мачин, и, в конце этого месяца, отправил 8-ми тысячный отряд на левую сторону Дуная, по направлению к Бырладу. В то время, на правой стороне Прута, находились лишь небольшие русские отряды, и потому генерал Дерфельден направил войска вверенной ему дивизии от Гуша к Фальче, и отрядил полковника Римского-Корсакова, с 5-ю баталионами и небольшим числом кавалерии, к Бырладу. Корсаков разбил турок у Бырлада; но вскоре за тем они усилились подкреплениями, что заставило Румянцева поддержать Дерфельдена частью дивизии Каменского и перевести 1-ю дивизию от Ясс к Васлую. Между тем, неприятель снова появился у Бырлада и атаковал Корсакова, но был отбит с уроном 200 человек, и принужден отступить к Пуцени. Генерал Дерфельден, еще прежде, получив сведение об усилении турок, немедленно двинулся вперед, соединился с Корсаковым, и, совершив форсированный марш, настиг неприятеля у Максимени. Несмотря на превосходство в числе турецких войск, Дерфельден разбил их, 16-го апреля, и заставил обратиться в бегство. В этом деле неприятели потеряли убитыми 400 и пленными 107 [168] человек, в числе которых был сам начальник отряда Якуб-ага; войска наши отбили пушку и 4 знамени. Вслед за тем, 20-го апреля, Дерфельден, овладел с боя Галацом (Состав войск, участвовавших в деле при Галаце: пехотные полки: Ростовский, Апшеронский и Тульский, 1-й, 2-й, 3-й и 6-й гренадерские и 1-й и 3-й егерские батальоны; карабинерных полков: Рязанского, Стародубского, Переяславского и Тверского семь эскадронов), где погибло до 2000 турок; 7 знамен, вся артиллерия, состоявшая из 13-ти орудий, и 1400 пленных, в числе которых был сам начальник отряда, сераскир Ибрагим-паша, достались в руки победителям, урон которых не превосходил 150 человек. В числе раненых был командир Стародубского карабинерного полка полковник Максимович (Описание действий Турецкой войны 1787 — 1791 г. составл. инженер-генерал-поручиком Тучковым (рукопись)). Город, по приказанию Каменского (начальствовавшего войсками в Бессарабии и Молдавии, по отбытии Румянцева), предан был пламени (Smidt. Suworow’s Leben).
В конце марта, судьбы Оттоманской Порты перешли в руки нового властителя. Жалкий Абдул-Хамид (как он называл себя сам в последнее время) умер 27-го марта. Преемником его был юный Селим III, сын Мустафы. Новый султан, желая приобрести любовь своего воинственного народа, не хотел заключить мира на невыгодных условиях. Надеясь на содействие государств, враждебных России, он помышлял о возвращении областей, потерянных его отцом и дядею, и потому решился продолжать [169] войну с большею настойчивостью, нежели она ведена была его предшественником. Но меры, им принятые, не могли послужить к достижению успеха; в особенности же, быстрое и решительное открытие действий было затруднено сменою верховного визиря Юсуфа, на место которого возведен был виддинский сераскир Кючук-Гассан. Турецкая армия оставалась в бездействии целые два месяца, май и июнь. Потемкин также не спешил открытием действий. По принятии начальства над обеими армиями, Екатеринославскою и Украинскою, составившими Соединенную армию на Юге, он разделил все свои войска на две части, из которых одна, находившаяся в непосредственной его команде, состояла из трех дивизий (1-я дивизия: главная квартира в Елисаветграде. Гренадерские полки: Екатеринославский, Московский, Сибирский, Астраханский, Малороссийский и С.Петербургский; мушкетерские полки; Вологодский, Тульский и Полоцкий; егерские корпуса; Бугский, Екатеринославский и Белорусский; кирасирские полки: Лейб, Екатеринославский и Орденский; С.Петербургский драгунский; легкоконные полки: Александрийский, Лубенский, Изюмский, Сумский и Мариупольский; гусарские: Ольвиопольский и Воронежский; передовой Чугуевский полк; конно-егерские полки: Елисаветградский, Переяславский и Харьковский; донские бригады Орлова и Исаева; казачье войско атамана Платова; 70 орудий. 2-я дивизия, генерал-аншефа князя Долгорукого: гл. кварт. в Кишеневе. Мушкетерские полки: Днепровский, Черниговский, Новгородский, Углицкий и Витебский; карабинерные полки: Северский, Нежинский, Киевский, Глуховский, Софийский и Тверской; Донская бригада; 24 орудия. 3-я дивизия, генерал-аншефа Суворова: гл. кварт. в Фальче. Мушкетерские полки: Ростовский, Архангелогородский, Ингерманландский, Смоленский и Апшеронский; карабинерные: Стародубский, Черниговский и Рязанский; 4 Донских полка; 30 орудий. (Расписание армии, за подписью кн. Потемкина Таврического)); а другая, под начальством генерал-аншефа князя Репнина, из двух [170] дивизий и Таврического Корпуса (4-я дивизия, под непосредственным начальством князя Репнина: главная квартира в Космешти (близ Рябой-могилы); Таврический гренадерский полк; мушкетерские полки: Троицкий, Ряжский, Ярославский, Тамбовский и Херсонский; Николаевский гренадерский батальон; Лифляндский егерский корпус; легкоконные полки: Херсонский и Полтавский; 3 Донских полка; Бугское и Черноморское Казачье Войско; 40 орудий. 5-я дивизия, генерал-аншефа Гудовича, у Кинбурна: Фанагорийский гренадерский полк; мушкетерские полки: Орловский и Шлиссельбургский; легкоконные: Острогожский, Ахтырский, Павлоградский и Украинский; 4-е донских полка, 20 орудий. Таврический корпус генерал-аншефа Каховского: Киевский гренадерский полк; мушкетерские полки: Севастопольский, Вятский, Белевский, Брянский, Севский и Греческий; Таврический егерский корпус; волонтерный отряд; Кинбурнский драгунский полк; легкоконные полки Константиноградский и Таврический; 5 донских полков; 78 орудий. (Расписание армии, за подписью князя Потемкина Таврического)). Открытие действий, с нашей стороны, замедлено было многими обстоятельствами. Растянутое расположение войск бывшей Екатеринославской армии не позволило собрать се к Ольвиополю ранее 27-го июня; между тем, начальство над бывшею Украинскою армиею переходило из рук в руки, сперва от Румянцева к Каменскому, а потом к Репнину, что повлекло за собою медленность и неопределительность действий; к тому же, войска этой армии терпели недостаток в продовольствии, от ненастной погоды, испортившей все дороги, и от разлития Днестра. Затруднения по части доставки продовольствия заставили князя Репнина приостановить наступательные действия, и расположиться с главными своими силами у Космешти, на Пруте. Дивизия Дерфельдена, поступившая под начальство Суворова, стояла у Бырлада, для сохранения сообщений с Принцем Кобургским и для наблюдения пространства [171] между Прутом и Серетом, а особый отряд генерала Кречетникова расположен был у Гинчешти, для наблюдения за Бендерами. Таким образом, войска Репнина прикрывали движение к нижнему Днестру главных сил Потемкина, которые, несмотря на то, целые две недели оставались у Ольвиополя; причиною тому были полученные Потемкиным известия о появлении турецкого флота в виду Очакова и у берегов Крыма. Но когда генерал-лейтенант Розен, с частью Кубанской армии, прибыл на Тамань, а эскадра Пустошкина вышла из Таганрога в открытое море, то войска, собранные у Ольвиополя получили, 11-го июля, приказание переправиться на правую сторону Буга (Описание походов россиян против турок (рукопись)).
Между тем турки, ободренные бездействием союзников, открыли наступательные действия в Молдавии.
Эта страна представляет обширную равнину, пересекаемую, во всех направлениях, многими притоками Серета и Прута, образующими овраги, лощины и болота. Эти речки и ручьи пересыхают в летнее время, но иногда от дождей внезапно наводняются и прерывают сообщения. Хотя местность, большею частью открыта, однако же волнообразна и местами покрыта небольшими лесами, либо иглистым кустарником, что затрудняет движения войск. Земледелие находится на низкой степени и ограничивается сеянием кукурузы, вознаграждающей сторицею труды ленивого земледельца; весьма часто встречаются луга, покрытые [172] высокою травою. Дороги вообще находятся в дурном состоянии, и после ненастной погоды всегда требуют значительного исправления.
Единственные значительные реки, орошающие Молдавию, Серет и Прут, текут по направлению от севера к югу , вначале между крутыми берегами, которые постепенно понижаются, и впадают в Дунай, в небольшом расстоянии между собою. Важнейшим пунктом на этом пространстве был Бырлад, где соединялись многие пути, пересекающие молдавское княжество. Суворов, оценив выгоды этой центральной позиции, откуда, с одинаковою удобностью, можно было поспевать ко всем угрожаемым пунктам, расположился там с своею дивизиею, в числе около 10-ти тысяч человек, с 16-ю полевыми и 30-ю полковыми орудиями (Состав дивизии Суворова в июле: пехотные полки: Апшеронский, Тульский, Смоленский и Ростовский; четыре гренадерских баталиона (из который в 1790 г. был сформирован вторично Фанагорийский гренадерский полк); два егерские батальона и сводный егерский баталион; всего 15 баталионов. Рязанский, Стародубский и Черниговский карабинерные полки: всего 18 эскадронов; казачьи полки Ивана и Григория Грековых и 1200 арнаутов майора Соболевского. (Планы и карты Турецкой Войны 1787 — 1791 г.; рукопись)).
В половине июля, до 30-ти тысяч турок, под начальством сераскира Мустафы и Османа-паши, собрались у Фокшан, угрожая нападением принцу Кобургскому, стоявшему с 18-ю тысячами человек у Аджуда (в 50-ти верстах от Фокшан). Узнавши о том, принц просил князя Репнина усилить австрийский корпус частью русских войск. Суворов, получив приказание от Репнина идти в помощь принцу [173] Кобургскому, оставил у Бырлада, для охранения своих обозов около 3-х тысяч Ччеловек, а с остальными 7-ю тысячами (Состав войск: пехотные полки Ростовский и Апшеронский, 4 гренадерских и два егерских баталиона: всего 10 батальонов; по три эскадрона карабинерных полков: Рязанского, Стародубского и Черниговского: всего 9 эскадронов; 600 казаков и 800 арнаутов. (План сражения при Фокшанах)), выступил, 16-го июля, в 6 часов по полудни, к Аджуду, известив принца о предстоявшем прибытии своем лаконическою запискою: «иду! Суворов.»
Движение наших войск совершено было по кратчайшей, но весьма неудобной дороге; перейдя вброд через несколько ручьев, переправились они через Серет, по понтонному мосту, устроенному австрийцами, и, сделав усиленный переход около 60-ти верст в 28 часов, прибыли, 17-го июля, в 10 часов по полудни, к Аджуду, и расположились на левом крыле союзного корпуса. Принц Кобургский, которому известно было в точности время выступления русских войск из Бырлада, полагал, что они пройдут расстояние, разделявшее их от австрийцев в три или четыре перехода, и потому был весьма удивлен и обрадован прибытием Суворова. Весь следующий день проведен был в приготовлениях к дальнейшему походу и в наведении мостов на реке Тратуше.
Принц Кобургский изъявил желание видеться с Суворовым, чтобы условиться с ним на счет предстоявших действий; но полководец наш, под различными предлогами, отклонил предложенное свидание. Опыт убедил его в бесполезности подобных [174] совещаний, нередко имеющих последствиями несогласие и взаимное недоброжелательство; к тому же он опасался обычной нерешительности и медленности австрийцев, и потому хотел увлечь их с собою и побудить к решительным действиям против неприятелей, побеждаемых русскими при всякой встрече. Распоряжения к походу союзников ограничивались тем, что, для скрытия от турок присутствия русских войск, впереди их следовал авангард, составленный из австрийских войск (2 батальона и 4 эскадрона), под командою полковника Карачая; условлено было также, чтобы союзные войска построились для боя в небольших каре, расположенных в шахматном порядке; артиллерия должна была стоять между кареями, а кавалерия позади их, в 3-й линии. Вечером принц получил от Суворова следующую диспозицию: «Завтра, в три часа утра, войска двинутся в двух колоннах: Цесарцы в правой, а русские в левой, прямо на встречу неприятелю, не теряя времени на осмотр кустарника, лежащего по сторонам дороги, чтобы успеть во время переправиться через Путну и атаковать турок. По слухам нехристей 50 тысяч, да столько же их осталось позади. Жаль, что они не все вместе; можно было бы побить их разом, а теперь начнем дело с тех, которые к нам ближе, и с Божиею помощью рассеем их.» Принц Кобургский, без всяких противоречий, согласился на исполнение этой диспозиции.
19-го июля, союзные войска, выступив от Аджуда, в три часа утра, прошли около 25-ти верст и расположились на ночлег у селения Маричешти, не доходя [175] 12-ти верст до реки Путны. Русские стали скрытно в лощине, чтобы не обнаружить своего прибытия. На следующий день войска двинулись далее. В продолжение этого марша, изредка показывались турецкие разъезды, и получено было известие о расположении неприятелей в трех лагерях, одном, по сю сторону Путны, другом по ту сторону реки и третьем, у Фокшан. Суворов послал, для разведания к Путне, исправлявшего должность обер-квартирмейстера инженер-майора Воеводского с 80-ю казаками, которые, наткнувшись на 200 турецких всадников, были ими опрокинуты. Турки преследовали с громким криком нашу партию, но были встречены дежурным майором Курисом, с казачьим полком Ивана Грекова, и обратились в бегство. Между тем, с обеих сторон, подходили подкрепления; сам Осман-паша, командовавший передовым турецким полчищем, прибыл с 3-мя тысячами всадников и принял участие в жаркой кавалерийской схватке; но когда австрийские гусары полка Барко, поддержанные нашими арнаутами и казаками, сделали несколько удачных атак, то неприятель, после 5-ти часового боя, обращен был в бегство и преследован до самой Путны, где потонуло множество турок; вообще же урон их простирался до 400 человек.
В продолжение этого дела, замечено было движение значительного янычарского отряда, с двумя орудиями, расположенного на противолежащем берегу реки; но турки не отважились поддержать сими войсками свою кавалерию и удалились от берега.
В продолжение ночи, с 20-го на 21-е июля, устроен был понтонный мост на Путне, почти без сопротивления [176] со стороны турок. Еще до рассвета, совершена была переправа: сначала перешли русские; за ними большая часть австрийских войск; прочие же присоединились впоследствии, на марше к Фокшанам; кавалерия перешла на другую сторону реки через довольно глубокий брод. Союзная пехота построилась в шахматном порядке: на левом крыле, русские, в пяти каре, 2-х баталионного состава, из которых три стояли в первой, а два во второй линии; на правом крыле, австрийцы, в девяти каре; кавалерия расположилась в 3-й линии; полковник Карачай, с бывшим авангардом, находился в промежутке между войсками Суворова и принца Кобургского.
Несмотря на то, что генерал Сплени, с двумя каре правого крыла, оставался еще назади, союзники, в четыре часа утра, двинулись далее с барабанным боем. Едва лишь они тронулись с места, как увидели перед собою густое облако пыли, и вслед за тем были атакованы 15-ю тысячами турецких всадников, которые, обхватив правое крыло союзного корпуса, наскакали со всех сторон на австрийские каре; но когда подоспел Сплени и открыл картечный и ружейный огонь в тыл турецким толпам, то они обратились в бегство. Вслед за тем, атаковали они столь же яростно русские каре; но войска наши, допустив турок на весьма близкое расстояние, встретили их смертоносным огнем; напрасно мусульмане, с дикими воплями, кидались вперед, стараясь ворваться в каре; те, которым удавалось туго отчаянное покушение, в тот же миг истребляемы были русскими штыками. Между тем огонь нашей [177] пехоты и артиллерии ниспровергал густые неприятельские полчища; наконец турки, потеряв охоту к дальнейшим нападениям, ушли с поля сражения, покрытого их трупами.
Дальнейший путь союзников пролегал чрез довольно густой лес, и потому положено было обойти его, движением австрийского корпуса по правую, а русского по левую сторону леса, «в чем соучаствовали наблюдающие ситуацию инженер-майор Воеводский и разносящий приказы в опасных местах дежурный полковник Золотухин. В сем маневре, кареи хранили их дистанцию, подобно исправной экзерциции» (Описание действий Союзных Императорских Войск, под командою генералов Суворова и принца Кобургского (рукопись)) Затем союзные корпуса, снова соединившись между собою, должны были пройти около трех верст чрез колючий кустарник, весьма затруднявший движение; но зато, на сей местности, неприятельская конница прекратила свои атаки, и не прежде стала снова нападать на союзников, как по выходе их на открытую равнину, в трех верстах от Фокшан. Когда же они приблизились на пушечный выстрел к неприятельскому ретраншаменту, тогда турки укрылись в нем, открыли сильную пальбу из своих 12-ти орудий, и, в ожидании наступления союзных войск, заняли укрепление 6-ю тысячами янычар; турецкая кавалерия расположилась на флангах пехоты.
Между тем Суворов и Принц Кобургский, восстановив совершенный порядок в боевом расположении [178] своих войск, решились штурмовать турецкие окопы. Подойдя на верyый пушечный выстрел, русская артиллерия, управляемая опытным офицером, подполковником Воейковым, открыла живую канонаду по неприятелю, и вслед за тем вся первая линия, под начальством храброго генерал-поручика Дерфельдена, устремилась вперед ускоренным шагом, с громкими восклицаниями: ура! с нами Бог! Ничто не могло остановить союзников, которые мгновенно ворвались в укрепление. Турецкая конница покушалась удержать их своими атаками, но была опрокинута австрийскими гусарами, под начальством неустрашимого Карачая.
Несколько сот янычар засели в укрепленном монастыре Св. Самуила, решась обороняться там до последней крайности: тогда подвезена была к монастырю артиллерия, которая разбила ворота и проложила путь союзной пехоте. Жестокий рукопашный бой, вт. коем участвовали оба батальона Апшеронского полка, продолжался более часа; наконец — когда случайно взлетел пороховой погреб, паходившийся ь монастыре, союзники ворвались туда и истребили пораженных ужасом турок. При этом взрыве, сам принц Кобургский едва не был задавлен обломками монастырской стены; генерал-майор князь Шаховской, бригадир Левашев, подполковник Гастатов и многие другие контужены были камнями и щебнем; ранены пулями бригадир Вестфален и подполковник Воейков. Между тем турки бежали по направлениям к Браилову и Бухаресту, оставив победителям в добычу всю свою артиллерию и лагерь. Число убитых турок простиралось до 1500; в плен взято 100 человек. [179] Русские потеряли убитыми 15, а ранеными 70 человек; урон, понесенный австрийцами, был немного более (Описание действий Союзных Императорских Войск, под командою генерллов Суворова и принца Кобургского (рукопись). — Описание Турецкой Войны 1787—1791 г., составленное инженер-генерал-поручиком Тучковым (рукопись). Smidt. Suworov’s Leben).
Победоносные полководцы, до того времени еще незнакомые между собою, бросились, при первом свидании, в объятия друг друга; офицеры обоих союзных корпусов поздравляли одни других столь же радушно с одержанною победою. Суворов и принц Кобургский, собственным примером, умели поселить в своих подчиненных согласие, которого не нарушало самое соревнование между войсками различных наций.
После победы при Фокшанах, принц Кобургский отошел к Аджуду, а Суворов направился кратчайшим путем к Бырладу, на Текуч; по сильный дождь, выпавший 23-го июля, имел следствием пеобыкповенпое разлитие Серета, что не позволило русскому отряду переправиться через сию реку на прямом пути к Бырладу, и заставило Суворова следовать туда на Аджуд. Войска возвратились в Бырлад, 25-го, а обозы, задержанные разлитием Тратуши, прибыли к корпусу не прежде 29-го июля (Описание походов россиян против турок (рукопись)).
В конце июля, фельдмаршал, оставив особые корпуса у Очакова, Кинбурна и в Крыму, послал авангард главных своих сил, под начальством генерал-поручика [180] Павла Потемкина, от Ольвиополя к Днестру, и выступил за ним сам, 28-го (Состав главных сил Потемкина: гренадерские полки Екатеринославский и Астраханский; мушкетерские полки: Вологодский и Полоцкий; егерские корпуса: Бугский и Екатеринославский; Екатеринославский кирасирский полк; конно-егерские полки: Елисаветградский и Переяславский; гусарские полки: Ольвиопольский и Воронежский; легкоконные полки: Александрийский, Сумский, Екатеринославский и Мариупольский. Казачье войско. Волонтеры. (Извлеч. из Атласа Турецкой Войны, составленного полковником Тизенгаузеном)). Авангард, переправясь через Днестр близ устья реки Ягорлыка, прибыл к Кишеневу, 9-го августа; главные силы, на следующий день, достигли Дубоссар; а 2-я дивизия, поступившая под начальство генерал поручика Кречетникова, расположилась между Кишеневым и Прутом, для сохранения связи между авангардом главных сил и войсками Репнина, стоявшими на Пруте, близ Рябой-Могилы, у Космешти.
Между тем верховный визирь, желая отмстить за поражение, понесенное турецкими войсками при Фокшанах, решился перейти сам с 90 тысячною армиею через Дунай, с тою целью, чтобы вытеснить союзников из Молдавии; а для отвлечения оттуда главных сил Потемкина, приказал Гассану-паше и Хану направиться с 30-ю тысячами человек, от Измаила к Лапушне. Сам же визирь предполагал идти от Браилова против принца Кобургского, расположенного в окрестностях Фокшан.
Фельдмаршал, действительно вовлеченный в заблуждение наступлением Гассана-паши, приказал князю Репнину, стоявшему близь Рябой-Могилы, присоединить [181] к себе дивизию Кречетникова и направиться навстречу туркам. По соединении обеих дивизий (2-й и 4-й) близ Лопушны, 1-го сентября, Репнин двинулся к Ларге и перешел чрез сию реку, 5-го, между тем как турки расположились в 30-ти верстах оттуда, между Большою и Малою Сальчею.7-го сентября, войска наши двинулись вперед четырьмя колоннами: правая состояла из 8-ми казачьих донских полков; обе средние из всей пехоты, а левая из всей регулярной кавалерии. Подойдя к неприятельскому лагерю на расстояние около 10-ти верст, князь Репнин расположил войска в боевой порядок: пехоту в 9-ти четырехбатальонных каре, стоявших в две линии, в шахматном порядке; кавалерию — в интервалах 2-й линии; артиллерию — в интервалах 1-й линии; казачьи полки — впереди. Турецкая конница, в числе 5-ти тысяч, кинулась на казаков; но когда Репнин поддержал их частью регулярной кавалерии, под командою генерал-поручика князя Волконского и генерал-майора Ланского, и одним из каре, под начальством генерал-майора Ласси (Войска, участвовавшие в этом деле: мушкетерские полки Витебский и Углицкий; Лейб и Орденский кирасирские (прикомандированные из 1-й дивизии); карабинерные полки: Киевский, Нежинский и Глуховский, (извлечено из описания войны 1787 — 1791 г. составленного инженер-генерал-поручиком Тучковым)), то неприятель был обращен в бегство, с потерею 200 чел. убитыми и 64 пленными; с нашей стороны убито и ранено менее 100 человек. Князь Репнин намеревался, на следующий день, штурмовать турецкий лагерь; но Гассан-паша, не отваживаясь держаться в поле, [182] отступил на Тобак и укрылся в Измаиле. Русские войска преследовали его и овладели 2-мя орудиями и частью неприятельских обозов.
11-го сентября, князь Репнин подошел к Измаилу. Желая побудить турок к сдаче крепости, он приказал подвезти 58 орудий, на 200 сажен от вала, и открыл по укреплениям и городу канонаду, продолжавшуюся три часа, от которой произошел большой пожар; но как неприятели не обнаружили ли ни малейшей наклонности к сдаче, то Репнин, не имея средств к ведению правильной осады и не отваживаясь штурмовать сильную крепость, обороняемую многочисленным гарнизоном, отошел от Измаила к Сальче, 20-го сентября (Описание походов россиян против турок (рукопись). — Описание войны 1787 — 1791 г. составленное инженер-генерал-поручиком Тучковым (рукопись)).
В то самое время, когда князь Репнин, по приказанию Потемкина, шел к Нижнему Дунаю, Визирь уже готовился подавить всею массою своих сил слабые отряды принца Кобургского и Суворова, тогда стоявшие близ Фокшан и при Бырладе, в расстоянии 40 верст один от другого; пространство, их разобщавшее, было пересечено четырьмя реками, Бырладом, Серетом, Путною и Мильковым, которые, от дождей, наводняясь внезапно, чрезвычайно затрудняли сообщение между союзными корпусами.
Суворов, имея в виду сохранить сообщение с левою стороною Прута и получать своевременно известия о движениях турок со стороны Измаила, отрядил [183] к Фальче подполковника барона Сакена (впоследствии генерал-фельдмаршал) с одним баталионом и сотнею казаков, предписав ему наблюдать, посредством разъездов, пространство между Фальчею и Кагулом. Сам же Суворов, оставаясь у Бырлада, получил известия — сперва о сборе значительных турецких ополчений на нижнем Дунае и у Браилова, а потом о наступлении бывшего капудана-паши Гассана с огромною армиею от Измаила против князя Репнина. Вслед за тем получены были, от разъездов, пленных и шпионов, сведения о прибытии вновь назначенного визиря Кючук-Гассана-паши в Браилов и о наступлении его с большими силами к реке Бузео. Из всех этих известий Суворов вывел заключение, что главные силы турок были собраны там, где находился верховный визирь, что наступление Капудана-паши было предпринято лишь для демонстрации и не могло быть опасно князю Репнину, и что действительная опасность угрожала принцу Кобургскому. На основании этих соображений, (напоминающих те, которые имел в виду Наполеон перед сражением при Риволи), Суворов решился приблизиться к Галацу и Фокшанам, и с этою целью, оставив у Бырлада, для охранения обозов и сообщений с левою стороною Прута, 2 баталиона, 6 эскадронов и 6 орудий, перешел к Пуцей. Полководец наш не ошибся в расчете. Действительно — верховный визирь с большею частью турецких ополчений, в числе от 90 до 100 тысяч человек, переправясь через Дунай у Браилова, двинулся к Рымнику. 6-го сентября, Суворов получил от принца Кобургского известие, что визирь, перейдя [184] через р. Бузео, расположен был у сел. Градешти, в 30-ти верстах от австрийского корпуса. На следующий день, пришла другая депеша, в которой принц извещал о наступлении турок к сел. Мартинешти и о расположении их в 15-ти верстах от австрийцев. Суворов немедленно сделал распоряжения к походу. В полночь с 7-го на 8-е, русские войска (Состав этих войск: пехотные полки Ростовский и Смоленский; 4 сводн. гренад. батальона, два егерских баталиона; сводный батальон из егерей мушкетерских полков: всего 11 баталионов. Карабинерные полки; Рязанский, Черниговский и Стародубский: всего 12 эскадронов; 2 казачьих полка Грековых; 800 арнаутов; 10 полевых и 20 полковых орудий), в числе 7 тысяч с 30 орудиями, выступили от Пуцени, и несмотря на дождь, испортивший дорогу, сделали переход в 25 верст, переправились в полдень через реку Бырлад, в Текуче, и отдохнув на привале, прошли еще 15 верст и прибыли к Серету; Суворов предполагал переправиться через сию реку на прямом пути из Текуча к Фокшанам, надеясь, что австрийцы, по сделанному предварительно между союзниками условию, наведут там мост, но разлитие воды в Серете заставило австрийских понтониров устроить мост у Никорешти, 14 верст выше того пункта, к которому пришла русская дивизия. Это непредвиденное затруднение заставило Суворова подняться вверх по реке к Никорешти и увеличило протяжение марша русских 30-ю верстами. Войска наши, несмотря на проливной дождь и сильную бурю, следовали без отдыха, увязая местами по колено в грязи, к пункту переправы; но когда они прибыли туда, то нашли всю окрестную местность [185] затопленною разлитием Серета, и только лишь одна кавалерия успела перебраться на противолежащую сторону реки; прочие же войска принуждены были остановиться. Между тем, как они располагались на небольшой высоте, в соседстве леска, доставлявшего им некоторую защиту от бури, Суворов приказал дежур-майору Курису возобновить мост, что было исполнено, в продолжение 12-ти часов, солдатами, с помощью нескольких сот поселян из окрестных деревень. Утром 9-го сентября, войска наши переправились на правую сторону Серета, и следуя далее, по весьма дурной дороге, сделали переход около 20-ти верст и расположились на ночлег близ реки Путны; а на следующий день прошли еще 12 верст, и в 10 часов утра, соединились, не доходя Фокшан, на речке Милькове, с отступившим туда австрийским корпусом принца Кобургского (Состав австрийского корпуса: 10 батальонов; 30 эскадронов; 600 арнаутов; 13 полевых и 30 полковых орудий), состоявшим в числе около 18-ти тысяч человек с 43 орудиями. Суворов, немедленно по прибытии, послал к принцу следующую записку: «Я пришел, и чтобы показать это туркам, хочу напасть на них.»
Принц Кобургский спешил видеться с нашим полководцем. Суворов, излагая ему свои предположения, сказал: «должно идти не медля на встречу туркам. Визирь остановился у Мартинешти единственно в ожидании подкреплений, и потому необходимо, до прибытия их, атаковать неприятелей, вознаграждая недостаток в силах внезапностью нападения.» [186] — Но не слишком ли велика несоразмерность в числе войск — заметил принц. Нам придется сражаться почти против четверных сил.» — «Тем «лучше — возразил Суворов. Чем более у них людей, тем большая будет суматоха. К тому же — не столько же их собралось, чтобы они затмили нам солнце.» Принц Кобургский все еще изъявлял сомнения, говорил об усталости русских, после трудного марша ими совершенного, об опасности атаковать изнуренными войсками несметные турецкие полчища, о силе неприятельской укрепленной позиции, и проч. Наконец Суворов, потеряв терпение и желая положить предел напрасному спору, сказал: «делайте, что хотите; я с одними русскими пойду на турок и надеюсь разбить их.» Уверенность Суворова рассеяла сомнения принца; положено было атаковать неприятелей.
Суворов, желая разведать расположение турецкой армии, еще до составления диспозиции для действий союзного корпуса, отправился на казачьей лошади, с несколькими офицерами и казаками, к речке Рымне, за которою расположены были турки. Достигнув возвышенного пункта, с которого удобно было обозревать впереди лежавшую местность, он слез с лошади и взобрался на высокое дерево. Оттуда видно было расположение турок в четырех отдельных лагерях: ближайшем, у сел. Тыргокукули на речке Рымне, и трех других — у большого леса близ деревни Бохсы, у сел. Мартинешти на речке Рымнике, и у сел. Одая по другую сторону этой речки. Пространство, занятое неприятельскими лагерями, по прямому [187] направлению между Тыргокукули и Мартинешти, было не менее 12-ти верст (Anthing. Smidt.).
Кратчайший путь из Фокшан к месту расположения турецкой армии пролегал чрез селение Тыргокукули, но двигаясь по нем, надлежало переправляться, под огнем неприятельских батарей, чрез Рымну, которой противолежащий берег, по крутости своей, был неудобен для всхода. Левее этого пути, вели к речке другие два, более выгодные, и вовсе незанятые турками. Суворов решился провести союзные войска по этим дорогам, в обход передового лагеря, расположенного у Тыргокукули, и переправиться через Рымну ниже сего пункта. Положено было, с общего согласия союзных полководцев, направить войска двумя колоннами, из которых в правой должны были следовать Русские, усиленные двумя дивизионами австрийских гусар, а в девой Австрийцы. Готовясь к наступлению, союзные войска отдыхали, чистили ружья, точили штыки и с нетерпением ожидали приказания тронуться с места.
Между тем визирь, прибыв, еще 7-го сентября, кт. Мартинешти, оставался на месте, в ожидании подкреплений и сведений об успехе действий в Бессарабии. К тому же — несметное множество обозов, вьюков, верблюдов и буйволов, находившихся при турецкой армии, чрезвычайно затрудняло ее движение. 8-го сентября, передовые войска Визиря вступили в бой с австрийским авангардом и были отражены с уроном; тем ие менее однако же принц Кобургский [188] решился отступить за речку Мильков, для сближения с Суворовым. 9-го, визирь, оставив часть войск в лагере у Мартинешти, расположил свой собственный лагерь левее этого пункта у сел. Одая, поставил довольно значительный корпус впереди Крымгумайлорского леса и выдвинул авангард к сел. Тыргокукули. Таким образом, турецкая армия растянута была на значительное пространство: это расположение, принятое для доставления войскам выгод в хозяйственном отношении, подвергало их поражению по частям.
Бездействие визиря подало Суворову возможность прибыть в помощь принцу Кобургскому и напасть на турок прежде, нежели они успели приготовиться к отпору.
Для наступления союзников назначена была ночь с 10-го на 11-е сентября. В сумерки войска перешли чрез Мильков и тронулись в поход, соблюдая строжайшим образом тишину; положено было незаметно приблизиться к неприятелю, чему весьма способствовал густой мрак ночи. Пройдя 12 верст, союзники подошли к Рымие: Русские в 5-ти верстах ниже Тыргокукуди, Австрийцы еще ниже. В этом месте берега реки довольно круты и ширина ее не менее 200 шагов, но зато она, по малой глубине своих вод, была проходима вброд, и потому понтоны (портативы), находившиеся при корпусе принца Кобургского, оказались излишними. Исправлявший должность обер-квартирмейстера, инженер-майор Воеводский немедленно устроил удобные спуски, и к рассвету 11-го, войска уже находились на противолежащей стороне Рымны. Русским, двигавшимся [189] ближе к турецкому авангарду, предстояла честь сразиться первыми.
С этою целью Суворов построил свои войска в боевой порядок, фронтом к Тыргокукули. В первой линии, состоявшей под начальством генерал-майора Познякова, находились три каре: правое, подполковника Гастатова, из двух гренадерских баталионов; среднее, подполковника Рарога, из двух егерских батальонов; левое, полковника Бардакова, из двух гренадерских батальонов. Во второй линии, под начальством бригадира Вестфалена, также три каре: правое, полковника Шершнева, из двух батальонов Ростовского полка; среднее, полковника Апраксина, из сводного батальона; левое, полковника Владычина, из двух батальонов Смоленского полка (Здесь показано расположение войск на основании реляции Суворова; на плане же Рымникского сражения, подписанном исправлявшим должность обер-квартирмейстера русской дивизии, инженер-майором Воеводским, Ростовский полк показан в центре, а сводный баталион — на правом фланге 2-й линии). В третьей линии бригадира Бурнашева стояла кавалерия: в центре Рязанские, Стародубские и Черниговские карабинеры, под начальством полковников Шрейдера, Миклашевского и Поливанова; по сторонам их австрийские гусары полков императора и Барко, под командою майора Мацешевского и подполковника Гревена, а на флангах — казаки и арнауты. Храбрый Дерфельден, одержимый тяжкою болезнью, не мог участвовать в сражении.
Австрийские войска, переправясь через Рымну, несколько позже русских, построились в боевой порядок, тылом к реке, почти под прямым углом [190] с нашими войсками, в девяти каре, расположенных в две линии; кавалерия стояла в третьей линии. Генерал-майор Карачай, с десятым каре и двумя дивизионами гусар и драгун, находился в промежутке между войсками Суворова и Принца Кобургского. Силы союзников вообще простирались, (как выше сказано), до 25-ти тысяч человек.
Как только русские войска построились в боевой порядок, то Суворов повел их вверх по течению Рымны, против неприятельского авангарда, к сел. Тыргокукули. Турки, в числе 12-ти тысяч, под начальством двухбунчужного паши Гаджи-Сойтара, расположены были на высотах, занятых несколькими батареями и прикрытых, с той стороны, откуда наступали русские, глубоким оврагом с весьма крутыми скатами.
Погода была ясная. С восходом солнца, войска наши двинулись, в торжественной тишине, на славный подвиг. Их путь пролегал чрез поля, покрытые созревшею кукурузою и чрез густой высокий бурьян, замедлявший наступление к неприятельской позиции. Сперва начали показываться турецкие всадники, заводившие перестрелку с нашими фланкерами, а потом — обнаружились окопы, с которых открыта была по наступавшим войскам довольно жаркая канонада; с нашей же стороны отвечала с успехом артиллерия, управляемая майором Гельвихом и капитаном Нероновым. Между тем пехота двинулась вперед ускоренным шагом; но внезапно встретила чрезвычайные затруднения при переходе через овраг, под сильным картечным и ружейным огнем Турок. Суворов перевел, по весьма узкому дефиле, [191] на другую сторону оврага, правофланговое каре 1-й линии и приказал ему ударить в штыки на неприятельские батареи. Эта атака заставила часть неприятельского авангарда обратиться в бегство, чрез лес Каяту, по направлению к Рымнику. Остальные же турецкие войска, в числе до 7-ми тысяч, состоявшие преимущественно из арабов и янычар, решась удерживать русских, напали на наше каре, и, окружив его со всех сторон, кидались на солдат, как исступленные, в одной руке с саблею, а в другой с кинжалом. Но между тем Суворов успел перевести через овраг егерское каре и открыл картечный и ружейный огонь во фланг неприятелю. В тоже время полковник Бурнашов с Рязанскими и Стародубскими эскадронами, поддержанными австрийским дивизионом Мацешевского, казаками и арнаутами, направленный вверх по берегу речки, врубился в неприятельские полчища и овладел, в тылу их, лагерем. Турки, приведенные в смятение этими атаками, бежали к Рымнику. Казаки и арнауты устремились вслед за неприятелем, но Суворов, имея в виду употребить их впоследствии для важнейших действий, прекратил преследование («Часть, бежавшая по Бухарестской пороге, на местечко Рымник, пред сим за сутки к Тыргокукули оттуда прибыла, собравшись тамо из разбитых после поражения при Фокшанах. Я велел ей дать золотой мост. Дирекция моя была важнее сего». Извлечено из реляции генеральной баталии при речке Рымнике).
В это самое время, полковник Владычин, перейдя с левым каре 2-й линии, состоявшим из двух батальонов Смоленского полка, через овраг, несколько выше прочих войск, был атакован 5-ю [192] тысячами отборных спагов, под начальством Османа-паши, прибывшими на рысях из лагеря у леса. Суворов, заметив опасность, которой подвержено было это каре, послал ему в помощь полковника Шершнева, с Ростовским каре, приказав ему двинуться в косвенном направлении, чтобы подвергнуть неприятеля перекрестному огню наших войск; в то же время, Черниговские карабинеры вместе с гусарами Барко должны были врубиться в толпу неприятельских всадников. Атаки спагов на левое наше крыло продолжались около часу, но наконец турки принуждены были отступить.
Одновременно с этим нападением, принц Кобургский был атакован 20-ю тысячами турецких всадников, прибывших из лагеря при Мартинешти, которые намеревались ударить на русских, но наткнувшись неожиданно на Австрийцев, распространились по всему их фронту и охватили их с обоих флангов; в особенности же неприятельская конница производила многократно повторенные атаки на каре храброго Карачая. Сражение на этом пункте продолжалось целые два часа; наконец турки ушли с места побоища покрытого их убитыми и ранеными. Суворов послал егерское каре чрез лес Каяту, для очищения его от засевших там неприятелей, и направил прочие каре по сторонам леса.
Таковы были первые результаты сражения. Суворов, пройдя за Каяту, снова устроил боевой порядок русских войск, восстановил надлежащие интервалы между своими каре, переменил фронт линии правым флангом вперед и стал лицом к деревне Бохсе: таким образом расположение союзников, [193] имевшее прежде Фигуру исходящего угла, приняло вид прямой линии. В это время, солнце стояло уже высоко и зной был весьма чувствителен. Суворов дал войскам более получаса отдыха при колодцах, чтобы доставить возможность солдатам подкрепить себя пищею и напоить лошадей. Турки тоже оставались в покое. Настала тишина, подобная той, которая бывает пред страшною грозою.
Целью дальнейших действий союзных войск долженствовало быть — с одной стороны овладение деревнею Бохсою, обставленною неприятельскими батареями, а с другой — взятие неоконченных окопов впереди Крымгумайлорского леса, за которыми укрывалось до 15-ти тысяч янычар, между тем как спаги и прочие всадники расположены были по флангам укрепленного лагеря. Батареи, устроенные впереди Бохсы, вместе с батареями стоявшими у леса, образовали входящий угол, и потому союзные войска, при наступлении с фронта на какой-либо из сих пунктов, могли подвергнуться перекрестному огню турецких орудий. Суворов, желая избежать этого неудобства, решился направить свои войска правее Бохсы и атаковать неприятельскую батарею с тыла.
В час пополудни, приказано было тронуться с места отдыха. Торжествуя предстоявшую победу, которой залогом служили одержанные успехи , союзники шли на бой с распущенными знаменами и с барабанным боем. Между тем визирь, прибыв от Мартинешти к лагерю у леса, с 20-ю тысячами всадников, присоединил к ним 20 тысяч других, сражавшихся утром, и послал всю эту громаду на встречу союзникам. Земля дрожала под [194] неприятельскою конницею; ржание коней и дикие вопли турок оглашали воздух. Несметные полчища их, как бурные волны, грозили поглотить австрийские каре. Этот момент сражения был славен для наших союзников: пехота принца Кобургского с необыкновенным хладнокровием отражала неприятельские атаки, а кавалерия его врубалась несколько раз в густые массы турок.
Тем не менее однако же принц, озабоченный беспрестанными атаками неприятельской конницы, между тем как русские, обходя Бохсу, удалились на значительное расстояние от австрийских войск, несколько раз посылал к Суворову офицеров, одного вслед за другим, прося, чтобы русские войска присоединились к австрийцам. Но полководец наш не исполнил желания принца, а нашел средство оказать ему более действительную помощь. Русские каре, разметав огнем своим турецкую конницу, овладели батареями у деревни Бохсы и направились во фланг неприятельского лагеря расположенного впереди леса. Между тем австрийские войска отразили атаки турецкой конницы, которая, завидев у себя во фланге русских, стала отступать. В это время, фронты союзных корпусов образовали входящий угол, в вершине которого оставался промежуток около полутора верст; но по мере наступления, войска Суворова и принца сближались между собою. Турки, подверженные губительному перекрестному огню союзных линий, наконец бежали — частью в лес, частью же к Рымнику. Между тем неприятель производил с окопов своих беспрестанную канонаду, но большая часть турецких снарядов перелетала через наступавшие войска, [195] не нанося им никакого вреда. Суворов, заметив, что неприятельские окопы были не окончены, валы низки, рвы не глубоки, а лес позади лагеря довольно редок, решился штурмовать укрепления конницею, которая могла скорее промчаться чрез пространство подверженное неприятельским выстрелам. С этою целью, приказано было нашей регулярной кавалерии расположиться в интервалах каре 1-й линии; правее — примкнули к фронту казаки и арнауты, левее — австрийские гусары, и в резерве их драгуны Левенера: все эти передвижения были исполнены на марше, не уменьшая нисколько его скорости. В тоже время, Суворов послал полковника Золотухина к принцу Кобургскому, прося его содействовать атаке русских войск. Расположение союзников образовало дугу, окрылявшую неприятельский лагерь; артиллерия, находившаяся на флангах этой дуги, открыла сильную канонаду по лагерю и заставила умолкнуть турецкие орудия; одни из янычар стали уходить чрез лес; другие с восточным равнодушием ожидали союзников, стоя неподвижно на месте. Заметив колебание неприятелей, Суворов приказал всей кавалерии идти в атаку, а пехоте следовать за нею, ускоренным шагом. Как вихрь понеслись карабинеры и гусары; ничто не могло удержать их стремления; они перескочили чрез рвы и окопы и ворвались мгновенно в неприятельский лагерь, несмотря на отчаянную защиту янычар. Полковник Миклашевский с Стародубскими карабинерами врубился первым в турецкие полчища и отбил четыре орудия. Вслед за тем — австрийские гусары и вся прочая союзная конница атаковали турок и вогнали их [196] в лес. Вскоре после того подоспела пехота; подполковник Рарог рассыпал своих егерей в лесу, истребил множество неприятелей и вытеснил остальных на открытую местность простирающуюся к реке Рымнику; полковник Бардаков, с русскими гренадерами, и Карачай, с австрийскими батальонами Кауница и Коллоредо, так же весьма отличились при взятии лагеря и очищении леса. Неприятель потерял значительное число людей; в особенности же погибло множество турецких сапер, продолжавших окапываться во время боя.
По занятии леса, в 4 часа пополудни, союзные войска безостановочно устремились вслед за турками к реке Рымнику, отстоящей от леса около шести верст. Неприятели покушались задержать победителей, взрывая собственные зарядные ящики, но только увеличили тем смятение и беспорядок, а не остановили наступления союзных войск. Русские с частью австрийцев настойчиво преследовали отступавшие полчища и нанесли им жестокий урон; в особенности же отличились: полковник Поливанов, с Черниговским полком, истребивший толпу, в которой было 500 янычар, Карачай, подполковник Гревен, с своими гусарами, и подполковник Кинмейер — впоследствии генерал от кавалерии австрийской службы.
Верховный визирь, изнемогавший от изнурительной лихорадки, прибыл в карете на место побоища. Заметив расстройство своих войск, он сел на коня и старался остановить бегущих; но все его покушения остались тщетными: напрасно просил, заклинал он, именем Магомета, солдат своих; напрасно [197] угрожал им гневом султана; чувство страха заглушало слова несчастного военачальника. Все бежало, смешавшись в густую толпу. Визирь, приведенный в отчаяние, приказал находившемуся при нем офицеру с двумя орудиями стрелять по бежавшим войскам; ничто не могло остановить их.
Погода весь день стояла ясная; солнце склонялось к краю горизонта, в то время, когда союзники достигли Рымника. Неприятели оставили лагерь при Мартинешти и старались переправиться на другую сторону реки. Победителям открылось страшное зрелище. Тысячи людей, лошадей, быков и буйволов, потонувших в реке, и множество затопленных повозок запружали течение Рымника. Сильнейшие давили слабых и перебирались на противолежащую сторону реки. Подоспели союзники: их сабли и штыки довершили гибель турок. Усталость победоносных войск, утомленных ночным переходом и сражением, продолжавшимся целый день, заставили Суворова прекратить преследование на Рымнике. Русские расположились у берега реки; австрийцы — в двух верстах за ними. Полководец наш, приняв поздравление с победою от вошедшего к нему в ставку принца Кобургского, со многочисленною свитою, кинулся в объятия Карачая, говоря: «мы помогали одни «другим как друзья и братья; но ты более всех «содействовал победе.»
На следующее утро Суворов послал казаков, арнаутов и австрийских гусар, на другую сторону Рымник, для занятия лагеря верховного визиря, оставленного турками. Войска сии , истребив несколько сот отсталых неприятелей, овладели богатою [198] добычею. Между тем принц Кобургский приказал очистить Крымгумайлорский лес от засевших там турок.
В тот же день совершено было благодарственное молебствие Богу сил, по окончании коего воины победители, по приказанию Суворова, украсили свои каски лавровыми ветвями. В продолжение дня и в следующую ночь, союзная кавалерия преследовала неприятелей бежавших к Бузео. Верховный визирь, переправясь через сию реку, приказал взорвать мост, не обращая внимания на множество турок остававшихся назади, Эти несчастные, настигнутые союзниками, частью бросались в реку, стараясь достигнуть противолежащего берега — частью рассеялись по всей окрестности; обозы, успевшие уйти с поля сражения, разграблены были валахскими поселянами. Визирь укрылся в Браилове и старался собрать там рассеянные войска свои, но они не считали себя безопасными на левой стороне Дуная, и потому назначено было им собраться в Шумле. Недолго пережил визирь понесенное им поражение; через несколько недель он умер от болезни, либо — как уверяют другие — был удавлен. На место его, возведен был в сан верховного визиря бывший Капудан-паша, храбрый Гассан.
Союзники приобрели огромную добычу. Собственная ставка визиря, множество других палаток, целые стада лошадей, верблюдов, буйволов, волов и баранов, несколько тысяч повозок, нагруженных различными запасами, множество богатого оружия, 400 знамен, и 80 орудий достались победителям.
Потери неприятеля состояли в 5-ти тысячах человек, убитых на месте сражения; в 2-х тысячах, [199] погибших во время преследования, и в 3-х тысячах, потонувших в Рымнике и Бузео. Пленных турок взято несколько сот. Вообще же, вместе с разбежавшимися, визирь потерял до 20-ти тысяч человек.
Урон русских войск не превосходил 45-ти человек убитыми и 133-х ранеными. Австрийцы потеряли убитыми 150 и ранеными 300 человек (Реляция генеральной баталии и совершенной победы, одержанной генералами Суворовым и принцем Кобургским, от 11-го сентября, 1789 года. — Извлечение из показаний пленных турок).
Императрица Екатерина наградила Суворова бриллиантовыми знаками ордена Св. Андрея Первозванного, шпагою, украшенною бриллиантами, с надписью: победителю Верховного Визиря, графским достоинством, с наименованием Рымникского, и орденом Св. Георгия 1-го класса. Герой, обрадованный в особенности последнею наградою, писал к дочери своей: «слышала ли, сестрица, душа моя? От моей щедрой Матушки: рескрипт на полулисте, будто Александру Македонскому; знаки Св. Андрея тысяч в пятьдесят, да выше всего, голубушка, первый класс Св. Георгия. Вот каков твой папенька за доброе сердце. Чуть, право, от радости не умер.» Принц Кобургский получил от императрицы такую же шпагу, как и Суворов. Иосиф II возвел Суворова в графское достоинство Римской Империи, а Принца Кобургского пожаловал в фельдмаршалы.
По одержании победы, принц Кобургский возвратился в Фокшаны, а Суворов перешел на реку Бырлад к Текучу. [200]
Поражение армии Верховного Визиря повлекло за собою сдачу турецких крепостей на Днестре.
Потемкин, имея в виду отрезать сообщения Бендерской крепости с Нижним Дунаем, перешел с главными своими силами сперва от Дубосар к Кишеневу, а потом 11-го сентября, двинулся от Кишенева к Каушанам, по правому берегу Ботны, отправив генерал-поручика Потемкина с отрядом по левому берегу сей реки. Турецкий корпус, расположенный у Каушан, был разбит авангардом фельдмаршала, 13-го, и принужден отступить к Нижнему Дунаю. В тот же день, главные силы армии соединились с отрядом генерала Потемкина, и расположась у Каушан, пресекли сообщение Бендер с Измаилом (Описание походов россиян против турок (рукопись). — Бутурлин.). Фельдмаршал, имея в виду усилить войска на Днестре, расформировал бывшую Украинскую армию. Большая часть ее присоединена была к главным силам расположенным у Каушан; одна бригада послана на усиление Суворова; с остальными же войсками генерал-поручик Михельсон оставался у Фальчи, для связи главных сил с отрядом Суворова, перешедшим от Текуча к Бырладу. Князь Репнин отправился в Тавриду, для принятия непосредственного начальства над стоявшими там войсками (Описание походов россиян против турок (рукопись). — Smidt.).
Генерал-поручик Гудович, находившийся у Очакова, получил, в начале сентября, предписание так же присоединиться к главным силам, потому что, в это время, русские эскадры уже готовились выйти в море, (по миновании равноденствия всегда сопровождаемого [201] бурями в Черном море), и потому действия турецкого Флота не могли быть нам опасны. 14-го сентября, авангард Гудовича, под начальством генерал-майора Рибаса, взял штурмом замок Гаджибей — пункт, не имевший в то время никакой важности, но впоследствии, под именем Одессы, соделавшийся значительным торговым городом.
Между тем, как производились эти передвижения войск, фельдмаршал послал походного атамана, полковника Платова, с Чугуевским и двумя казачьими полками, к укреплению Паланке, сооруженному турками между Бендерами и Аккерманом, и сам с главными силами следовал так же по направлению к Аккерману. Для наблюдения за Бендерами, оставлены были два отряда — генерала Бальмена у Каушан, и генерала Гейкинга у Галиешти.
23-го сентября, Платов занял, без сопротивления, Паланку. Фельдмаршал приказал ему идти к Аккерману и принудить к сдаче эту крепость, но как гарнизон, в числе 3-х тысяч человек, не хотел покориться казачьему отряду, то Потемкин двинулся туда сам со всею армиею и заставил Турок сдаться на капитуляцию, 30-го сентября. Гарнизон был отпущен в Измаил; в крепости найдено 52 орудия. Затем фельдмаршал, оставив полковника Хвостова, с Троицким пехотным и двумя казачьими полками, в Аккермане, обратился к Бендерам (Описание турецкой войны, составленное инженер-генерал-поручиком Тучковым (рукопись). Описание походов россиян против турок (рукопись)).
Потемкин надеялся побудить гарнизон этой крепости к сдаче, устрашив турок многочисленностью [202] своих войск, и на этот раз не ошибся в расчете. Из перехваченных писем Бендерского сераскира к Измаильскому паше видна была робость турок, которые, занимая Бендеры 16-ю тысячами войск, требовали подкреплений, не отвечая, в противном случае, за сохранение крепости. Потемкин употребил первую половину октября на приготовления к осаде, а вторую на сосредоточение к Бендерам войск, от Аккермана, Очакова и с реки Прута; полки, посланные в помощь Суворову, так же присоединились к главным силам. 30-го октября, обложена была крепость с обеих сторон Днестра (Состав войск: гренадерские полки: С. Петербургский, Московский, Сибирский, Малороссийский, Екатеринославский; два батальона Астраханского и баталион Николаевского Приморского полка; мушкетерские полки: Вологодский, Ярославский, Полоцкий, Тульский, Новотульский, Архангелогородекий; егерские корпуса Екатеринославский и Белорусский. Полки: Екатеринославский кирасирский, С. Петербургский драгунский, Изюмский, Полтавский и Херсонский легкоконные; Елисаветградские конные егеря; Чугуевский и Бугский регулярные казачьи полки; 12 донских казачьих полков; три роты бомбардир; 6 осадных и 122 орудия полевой артиллерии; 47 вооруженных лодок Черноморского казачьего войска. (Описание войны 1787 — 1791 г. сост. инженер-генерал-поручиком Тучковым)); в то же время, черноморские дубы (лодки), не обращая внимания на огонь турецких орудий, подошли к самым стенам города.
Осада сильной крепости, предпринятая в столь позднее время года, могла бы иметь весьма невыгодные последствия для осаждавших, если бы гарнизон решился защищаться. Но дух его был подавлен многочисленностью русской армии и постоянными успехами наших войск; гибель защитников Очакова еще оставалась в памяти мусульман, а великодушие победителей к покорившемуся аккерманскому [203] гарнизону поселило в осажденных готовность следовать его примеру. Все эти обстоятельства заставили турок открыть переговоры, окончившиеся сдачею крепости, 2-го ноября. Гарнизон и жители города, со всем частным имуществом, отпущены были в Измаил. В крепости найдено более 300-т орудий, 12 тысяч пудов пороха, 22 тысячи пудов сухарей и 24 тысячи четвертей муки. Для занятия ее назначены были Новотульский и Полоцкий полки и два баталиона Астраханского гренадерского полка (Описание походов россиян против турок (рукопись). Описание войны 1787 — 1791 г. составленное инженер-генерал-поручиком Тучковым (рукопись)).
Таким образом, русские овладели всеми твердынями на Днестре. Затем — наступление глубокой осени заставило Потемкина прекратить действия и расположить войска на зимние квартиры. Главные силы стали — частью по левую сторону Днестра, частью же от Роман до Днестра; главная квартира — в Яссах; передовые корпуса: Суворова у Бырлада, а Михельсона у Фальчи (Smidt).
Принц Кобургский, в конце октября, двинулся к Бухаресту и расположил свои войска на зимние квартиры в Валахии.
Действия австрийцев в 1789 году, в сравнении с предшествовавшим походом их, были весьма успешны. Фельдмаршал Лаудон овладел, 9-го июля, фортом Бербир, и приняв от фельдмаршала графа Гаддика начальство над армиею, обложил Белград, взял штурмом предместье сего города и заставил гарнизон сдаться на капитуляцию, 27-го сентября (8 октября). По взятии [204] Кладовы, 26 октября (6 ноября) австрийская армия расположилась на зимние квартиры.
Этот поход представляет необыкновенное зрелище — огромных армий, осаждающих крепости и замки, и небольших корпусов, побеждающих армию в генеральном сражении. Суворов вписал имя Рымника в летописи нашей военной славы наряду с именем Кагула, но превзошел искусством действий самого Румянцева. Не довольствуясь введением боевого порядка, более удобного к быстрым движениям и ко взаимному поддержанию частей войск — одних другими, Суворов вел войну совершенно иначе, иежели предшественник его на поприще славы. Оба они были щедро одарены природою и тщательно образовали себя изучением военного дела, оба они постигали искусство побеждать турок, но в образе действий их находим большое различие. Румянцев подвергал все соображения свои верному расчету, не предоставлял ничего случаю, не полагался на собственное счастие, и потому иногда шел медленно к предположенной им цели; Суворов, уверенный в себе — и подобно Цезарю, уверенный в своем счастии — не стеснялся никакими расчетами, не знал ничего невозможного и быстро следовал к цели, находя средства там, где другие их не виде ли, преодолевая препятствия силою воли. Румянцев, одержав решительный успех, старался сохранить его, распространяя свои виды только тогда, когда был уверен в победе; Суворов — напротив того — считал, что он не сделал ничего, пока ему оставалось что либо сделать. |
