|
Глава XIV.
Возвращение Бошняка. – Его донесение. – Прибытие Березина. – Записка Чихачева. – Отправление Березина в распоряжение Чихачева. – Инструкция Березину. – Декларация 11 апреля 1852 г. – Командировка Бошняка в с. Ухтре. – Начало судостроения в приамурском крае. – Письмо Н. Н. Муравьева от 28 декабря 1851 г. – Депеша Кашеварова. – Предписание Кашеварову от 15 апреля 1852 г. – Депеша главному правлению компании.
22 марта лейтенант Бошняк, совершенно больной, возвратился с острова Сахалин в Николаевск и донес мне, что, проехав по лиману к мысу Лазарева и перевалив здесь на Сахалин, в селение Погоби, он направился вдоль берега на S. Проехав этим путем около 30 верст, он достиг речки и гилякского селения Уанды. Отсюда, проехав по тому же направлению около 20 верст, он прибыл на выдающийся в море низменный и тундристый мыс Лак, от которого к О лежит четыре небольших озера; широта этого мыса, по его наблюдениям, 51˚ 45’N.
Обогнув мыс Лак, он пошел берегом, который имел от этого мыса направление на StO½O; проехав по берегу около 20 верст, Бошняк достиг селения и речки Тыми, а потом чрез 20 верст приехал в селение и реку Вияхту. Широта Вияхту оказалась 51˚ 35’N. С мыса Тык г. Бошняк начал встречать каменный уголь в разбросанных по берегу кусках; но между устьем реки или протока Вияхту и заливом Уанды он видел его в обнаженных пластах. Протока Вияхту, а равно и озеро того же имени, по словам туземцев, имеют достаточную глубину; эта местность представляет, по-видимому, удобный пункт для нагрузки судов каменным углем, а потому и заслуживает тщательного обследования, которое можно сделать во время навигации.
Из Вияхту следуя по тому же StO направлению, чрез 20 верст он достиг речки и селения Танги, откуда перебрался на [150] мыс Уанды, лежащий в 8 верстах на S от первого. Затем, проехав 20 верст на SSO, достиг мыса, селения и речки Хой, а отсюда прибыл в селение Мгач, расположенное при устье речки того же имени и отстоящее в 20 верстах на StO от Хой. Здесь туземцы объяснили ему, что самое большое количество каменного угля находится в заливе Дуэ и что его также много имеется на большой реке Тыми, на которой жили русские; что на эту реку надобно ехать по речке Мгач до ее вершины, а потом перевалить чрез горы на речку Пуджим, впадающую в реку Тыми, и что этим путем от селения Мгач до реки Тыми не более 1½ дней пути на собаках (т. е. около 50 верст); широта селения Мгач оказалась 51˚ 01’N.
Из этого селения Бошняк отправился вдоль берега по тому же направлению и через 15 верст достиг речки и селения Аркой. Отсюда берег тянется к возвышенному мысу Дуэ на SSW, образуя обширный Дуэский залив. Следуя на SSW около 10 верст, он достиг речки и селения Дуэ, расположенного по северную сторону мыса того же имени. Широта этого пункта, по наблюдениям Бошняка, 50˚ 53’N. Берега залива Дуэ ровные, возвышенные и приглубые; они на пространстве около 20 верст составляют почти сплошную каменноугольную формацию; пласты каменного угля, толщиною от ½ до ¾ аршина здесь совершенно оголены. Залив Дуэ по-видимому представляет довольно изрядный рейд, по крайней мере единственный на всем пространстве обследованного мною берега, а потому, подобно протоке Вияхту, требует тщательного исследования. туземцы селения Дуэ говорили г. Бошняку, что далее к югу близ моря есть также каменный уголь, но что самое большое количество его находится в заливе Дуэ.
Достигнув таким образом главного месторождения каменного угля, г. Бошняк из селения Луэ возвратился тем же путем в селение Мгач с тем, чтобы отправиться из этого селения на реку Тыми. Оставив в Мгаче заболевшего ногою гиляка Позвейна и своих утомленных собак, г. Бошняк в нанятой у туземцев нарте с проводником и казаком отправился на ONO, вверх по реке Мгач, проехав по этому направлению около 15 верст, он перевалил на вершину речки Пуджим, впадающей с левой стороны в реку Тыми. Упомянутый перевал идет на OSO около 12 верст чрез хребет, тянущийся вдоль [151] Сахалина. С вершины Пуджима Бошняк поехал по этой речке на SO м чрез 20 верст достиг Тыми и селения орочен1, от которого и начал исследование реки Тыми. Широта селения (…), расположенного на реке Тыми близ устья речки того же имени, оказалось 51˚ 3’N. Река Тыми от этого пункта течет на N и NNO; берега ее гористы с каменноугольной формацией. Проехав по реке на n и NW около 15 верст, Н. К. Бошняк достиг селения Тифац-во, от которого река пошла к NNO; по этому последнему направлению он проехал около 7 верст и достиг речки и селения Итквер-во. На пути до него он проезжал озеро и речку Кад, впадающую в реку Тыми с правой стороны и лежащую в 2 верстах от селения Тифац-во и также речку Чид. впадающую в р. Тыми с той же стороны и лежащую от Када около 9 верст. Туземцы (ороки) селения Итквер объяснили ему, что русские жили около селения Чевор-во и что двое из них имели детей от кекнальских своих жен.
Из селения Итквер, на пространстве около 8 верст, река Тыми течет на N. а далее, на пространстве 10 верст, на Щ. Правый берег ее горист и местами на нем попадается каменный уголь. Отсюда до речки Куичи, впадающей в р. Тыми с левой стороны, на пространстве около 10 верст река довольно извилиста и имеет общее направление к N. От Куичи до селения Чхар-во, против которого лежит довльно возвышенный остров, имеющий около 4 верст длины, на пространстве около 15 верст река направляется к NtO. На этом пути, в расстоянии к Куичи в 7 верстах, впадает в р. Тыми с левой стороны речка Иткар, при которой лежит селение того же имени. В 4 верстах от этой речки, с той же стороны, впадает в р. Тыми речка Пачай.
В селении Чхар живут кекгальцы. Это селение довольно значительное и широта его, по наблюдениям Бошняка, оказалась (…) 28’N, а приблизительная долгота от С.-Петербурга около 42˚ 48’O.
В этом селении г. Бошняк остановился на сутки, чтобы хорошенько ознакомиться с жителями и расспросить их о русских. [152] [153] – отсутствуют. [154]
орлов, хвосты которых они сбывают японцам за рис и водку. Здесь довольно соболей, выдр и лисиц, но звери эти дурного качества. В заливе Ный, у туземцев, Бошняк видел довольно много изрядного янтаря, который, по словам их, находится в изобилии около восточного берега Сахалина. Из каменного угля они делают различных идолов вроде тех птиц или зверей, которые у них почитаются злыми; они часто их наказывают или топят и даже разбивают. Точно также из каменного угля они делают пуговицы, но не употребляют его как топливо, хотя и знают, что он горит. Широта устья реки Тыми оказалась 51˚ 56’N, а приблизительная долгота 143˚ 20’О.
Отсюда г. Бошняк тем же путем, имея раны на ногах, совершенно изнуренный от усталости и голода, после трехнедельного странствования возвратился в селение Мгач. Во время этого пути, 10 дней, Бошняк питался только юколою (вяленою рыбою), брусникою и полугнилым тюленьим мясом, ибо провизия и чай у него вышли.
Из селения Мгач Бошняк, взяв свою нарту и Позвейна, поехал обратно, но смог добраться только до селения Тык, ибо почти все собаки у него околели. Провизии никакой уже не было, и они, питаясь юколою или нерпичьим жиром, отсюда на наемных нартах едва живые дотащились, наконец, до Николаевска.
Все прибрежные туземцы острова Сахалин говорили г. Бошняку, что с ранней весною туда приходят иностранные суда, команды которых выходят часто на берег, берут насильно у них рыбу и делают различные бесчинства. а потому и просили Бошняка, чтобы мы их защищали от этих насилий.
Вслед за г. Бошняком, 9 апреля, прибыл в петровское приказчик Березин и сообщил, что он вместе с топографом Поповым, следуя вверх по реке Амур и производя глазомерную съемку правого берега и расторжку с гиляками и манджурами, достиг селения Аур, лежащего верстах в сорока от Кизи. Один из туземцев этого селения. Зайвор, взялся проводить их в залив Нангмар, куда они и прибыли 20-го марта. Залив в это время был покрыт льдом, на горизонте же, в море, к югу льда не было видно. Туземцы, возвратившиеся в залив с тюленьего промысла, сказали Березину, что к югу от залива в море ходит судно. Дабы удостовериться в этом, [155] Попов с трубою взобрался на гору и увидел к югу от залива под парусами большое судно.
Возвратившись из залива Нангмар в Кизи, чтобы ожидать там Чихачева, Березин послал навстречу Чихачеву топографа Попова. 26 марта, в селении Ода, Попов встретился с Чихачевым и, передав ему сведение об упомянутом судне, объяснил, что из селения Ода можно прямо достигнуть залива Нангмар. Чихачев, взяв проводника, поехал прямым путем в залив, а Попову велел скорее следовать в Кизи, взять от Березина сухарей, которые у него вышли, и прибыть к нему в залив Нангмар. Березину же, как возможно скорее, с этим известием и с его запиской спешить ко мне в Петровское.
В заключение Березин сообщил мне, что в селении Сабах гиляки показывали ему обломок медного креста и при этом говорили, что недавно они ограбили и убили какого-то человека, который носил при себе этот крест.
В записке, написанной карандашом, Чихачев уведомлял меня, что по данным, полученным им от туземцев реки Гиринь и от встреченных им здесь манджуров, положительно можно заключить, что Хинганский или становой хребет, из которого берут начало реки Уди, Тугур, Амгунь и Гиринь, есть тот самый хребет, из которого истекают реки: Бурея и Зея, т. е. тот самый, который принят, по трактату с Китаем, хребтом пограничным между Россией и Китайской империей. Хребет этот, по словам манджуров, перебрасываясь чрез реки Амур и Сунгари, около 160 верст от устья последней, тянется к югу до Японского моря и составляет водораздел рек Уссури и Сунгари м Хургою. Все народы, живущие к востоку от него, ясака не платят. «На р. Амур и в Манджурию,– писал мне далее Чихачев,– являются какие-то люди, весьма к нам не расположенные. Убедительно прошу вас немедленно возвратить Березина с распоряжениями и провизией, которая у него почти вся вышла».
Получив это сведение, я 11-го апреля отправил к Чихачеву Березина с провизией и приказанием тщательно наблюдать над действиями иностранных судов и, в случае встречи с ними, объявлять и передавать им письменно, на французском языке, от имени российского правительства, что весь приамурский и приуссурийский край с Сахалином до корейской границы составляет русское владение, а потому всякие произвольные распоряжения [156] в этих местах без согласия русского правительства не могут быть допускаемы и влекут за собою большую ответственность.
Березину я приказал спешить к Чихачеву и всеми возможными мерами ему содействовать. Кроме того, наблюдать над обстоятельствами, сопровождающими вскрытие реки Амур и озера Кизи, и собирать всевозможные сведения о крае. Вступая с инородцами селения Кизи в дружеские сношения, иметь в виду, что в этом селении должен быть основан склад наших запасов и пристанище для дальнейших наших действий.
По уходу Чихачева из залива Нангмар, Березину приказано было возвратиться в Петровское, следуя под правым берегом реки Амур, и замечать местности, удобные к земледельческому заселению.
В то же время, именно 12-го апреля, был послан весновать в селение Ухтре лейтенант бошняк. Ему приказано было: 1) наблюдать обстоятельства вскрытия реки и протоки, описать и промерить оную, а равно и озеро Ухдыль, из которого она выходит, и определить – не представляется ли здесь удобства для зимовки судов, устройства эллинга и для оседлого земледельческого населения. 2) Исполнив это, на обратном пути следовать под левым берегом реки Амур и замечать на оном места, удобные для заселения.
Не надеясь получить в навигацию 1852 г. какие-либо средства для сообщения по реке и наблюдения над иностранными судами, я 14-го апреля заложить в Петровском палубный ботик, 29 фут. длины и 7 фут. ширины и 6-ти весельный баркас, по составленным мною чертежам. При этом все внимание я обратил на то, чтобы суда эти к предстоящей навигации в Петровском, т. е. к 1-му июля, были готовы.
Между тем, 10-го апреля тунгусы привезли из Аяга вторую и последнюю зимнюю почту, посланную из Аяна 18-го февраля. С этою почтою (от 26-го декабря 1851 г.) я получил письмо от генерал-губернатора Н. Н. Муравьева, в котором он изъявлял полное сочувствие ко всем моим действиям и писал мне: 1) что из С.-Петербурга повелено входить мне в торговые договоры только с властями инородцев, обитающих близ устья реки Амур, но дальнейших каких-либо распоряжений, далее земли гиляков или окрестностей устья реки Амур, ни под каким [157] видом не делать. 2) Что каменные пограничные столбы, найденные будто бы Мидендорфом на протяжении от Охотского моря до истоков реки Уди и далее к западу, по южному склону станового хребта, а также сведения, получаемые из Пекина, до сих пор служат убеждением, что граница наша с Китаем должна идти по этим знакам.
В заключение Н. Н. Муравьев уведомлял меня, что он вместе с сим же предписывает начальнику аянского порта и камчатскому губернатору усердно содействовать экспедиции и приказать всем казенным и компанейским судам, следующим из Аяна в Петропавловск и Ситху, заходить в Петровское.
Начальник аянского порта и фактории российско-американской компании Кашеваров в то же время депешей от 16-го февраля уведомил меня, что главным правлением компании поручено ему смотреть на вверенную мне экспедицию, как на торговую экспедицию аянской фактории, почему и предписывает ему дать в этих видах Орлову, Березину и другим лицам, числящимся на службе в аянской фактории, надлежащие инструкции, как лицам, ему подчиненным. По снабжению же экспедиции товарами и запасами отнюдь не выходить из пределов той суммы, какая определена для этого правительством. Наконец, ни под каким видом и предлогом не посылать с этими запасами и товарами в Петровское компанейских судов, имея в виду, что все это должно быть перевозимо туда на казенных.
Высказав мне эти распоряжения главного правления, г. Кашеваров уведомляет меня, что он вместе в сим препровождает надлежащие инструкции и предписания Орлову и Березину и в заключение говорит, что он, хотя и вполне сознает полную недостаточность снабжения экспедиции. согласно упомянутым распоряжениям компании, но как лицо, вполне подчиненное и зависимое от главного правления, не может иначе действовать.
Получив такое уведомление и имея в виду важность результатов сделанных уже исследований, несоответственность с обстоятельствами и полную ошибочность мнений в С.-Петербурге об этом крае, наконец, оскорбительные и несоответствующие важности дела распоряжения главного правления компании, препятствующие успеху наших действий и могущие поставить экспедицию в самое критическое положение, угрожающее почти голодной смертью всем нам, я с нарочным тунгусом, посланным из Петровского в Аян 15-го апреля, предписал именем [158] генерал-губернатора начальнику аянского порта Кашеварову не стесняться распоряжениями главного правления компании и, смотря по возможности, на казенных или компанейских судах снабдить экспедицию благовременно товарами и запасами, согласно моему требованию, посланному 3-го ноября из Петровского. Вместе с тем, я просил его иметь в виду, что компания здесь не что иное, как поставщик товаров и запасов по моему требованию, как лица, действующего по высочайшему повелению, самостоятельно, для достижения важной государственной цели и что настоящая, вверенная мне экспедиция не есть та ничтожная торговая посылка из Аяна в тугурский край для расторжки с обитающей там сотней инородцев, какая совершалась компанией из Аяна ради ее выгоды в 1848 и 1849 годах. «Г-ну Орлову и Березину,– сообщал я Кашеварову,– я не только приказал не исполнять ваших распоряжений, но и не отвечать даже вам на оные. О чем вместе с сим же доношу генерал-губернатору и депешею уведомляю главное правление компании. Депешу эту посылаю вам открытью для прочтения. По получении конверта на имя генерал-губернатора, поручаю вам немедленно послать его с нарочным в Иркутск, а депешу отправить в главное правление. Сверх этого, прошу вас, в случае следования чрез Аян на службу в Камчатку офицеров, прислать двух из них немедленно в Петровское».
В депеше главному правлению компании я писал следующее:
«Получив ныне от г. Кашеварова уведомление о распоряжениях, сделанных ему главным правлением компании, я нахожу их не только оскорбительными для лиц, служащих в экспедиции, но и не соответствующими тем важным государственным целям, к достижению которых стремится экспедиция. Распоряжения эти могут поставить нас в самое критическое положение, почему я вынужден был, как лицо ответственное здесь за все, дать вместе с сим же предложение г. Кашеварову, которое просил его сообщить главному правлению компании. Полагая, что подобное распоряжение правления, явно препятствующее к достижению упомянутой государственной цели, произошло от каких-либо недоумений или от неизвестности встречаемых здесь обстоятельств, я остаюсь уверенным, что после этого главное правление даст немедленно приказание г. Кашеварову в точности исполнять мои требования по снабжению экспедиции товарами и запасами». [159]
Примечания
1. Орочены или ороки говорят тунгусским языком с примесью гилякских слов. Между ними существует предание, что они тунгусы, перекочевавшие на Сахалин из (…) края, поэтому они считают себя подданными России. |
