: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

Лихутин М.Д.

Записки о походе в Венгрию в 1849 году

 

Публикуется по изданию: Лихутин М.Д. Записки о походе в Венгрию в 1849 году. М., типография А.И. Мамонтова и Ко. 1875.

 

VIII. Мишкольские сражения: 13-го июля на р. Саио и у с. Жолча.

 

[194]
Утром 13 июня наши разъезды донесли, что неприятель находится за рекою Саио у с. Жолча. 4-й корпус двинулся вперед в 9 часов утра. Для занятия Мишкольца отделен Селенгинский полк с четырьмя орудиями легкой № 4 батареи. Вместо этого полка в авангард генерал-лейтенанта Кузнецова назначен Охотский егерский полк.
При проходе войск через Мишкольц, улицы его были пусты, ворота в домах, лавки, трактиры и проч. заперты. Но войска шли в порядке; ни один солдат не выходил из рядов. Это, видимо, успокоило жителей и многие из них стали выносить солдатам хлеб и вино. Впоследствии говорили – не знаю, справедливо ли – будто Гергей утром 13 июля находился еще в Мишкольце и, одетый в штатское платье, смотрел из окна одного дома на проходившие [195] русские войска; он мог пересчитать нас. По выходе нашем из Мишкольца, он сел на коня и обогнал нас окольными дорогами влево. Говорили также, что венгерские войска запаслись в Мишкольце значительным количеством продовольствия.
В Мишкольце наши войска поворотили круто направо, вышли из города и продолжали наступать по шоссе, по которому войска Гергея отступали на Токай.
Шоссе между Мишкольцем и Токаем идет по открытой равнине, в направлении с запада на восток, и пересекает под прямым углом несколько речек, текущих из Карпатов с севера на юг и впадающих в р. Тейсу. У всех этих речек левые берега несколько выше правых, что давало Гергею возможность, отступив за эти речки, занимать удобные позиции на левом берегу, командующие местностью, по которой мы наступали. Первая из этих речек, которая встречается тотчас за Мишкольцем, р. Саио, выходит из гор в 10 верстах выше города и разделяется на два рукава; из них правый течет в 1½ верстах от Мишкольца, a левый несколько более полверсты от правого. На левом берегу левого рукава, за которым остановилась венгерская армия, находятся на самом шоссе с. Верхняя Жолча, выше ее с. Арнот и ниже с. Нижняя Жолча. Оба рукава соединяются близь Нижней Жолчи. В двух верстах за р. Саио шоссе пересекается рекою Гернад, которая впадает в Саио у с. Онеду в 7 или 8 верстах ниже Верхней Жолчи. За Гернадом встречаются речки: Диктай, Гомони и другие менее значительные, текущие в одном направлении с предыдущими. [196] В самом селении Верхняя Жолча от шоссе, идущего на Токай, отделяется влево другое шоссе, идущее к северу на Форро и Кашау – главный путь наших сообщений с Галицией. Если бы 4-й пех. корпус мог 10 июля предупредить Гергея в Мишкольце и после боя с ним был бы принужден отступать по шоссе на Кашау или Токай, т. е. если бы обе стороны находились в обратном настоящему положении, то Гергей встретил бы также большие затруднения – выбивать нас из тех позиций, которые теперь он занимал сам и мог быть задержан до прихода главных сил нашей армии. Это одно из многих предположений, которые может внушить война и которое отчасти указывает, что не было крайней опасности разрешить 4-му корпусу действовать наступательно тотчас после Вайценского дела.
13 июля мы нашли неприятеля расположенным на левом берегу левого рукава Саио, правым флангом в Арноте, центром на шоссе в Верхней Жолче и левым флангом в Нижней Жолче. Между этими селениями, на самом левом берегу, находились отдельные рощи и изгороди; местность представляла неприятелю все выгоды скрытого расположения; его орудия были нам не видны. Выше Арнота и ниже Нижней Жолчи Венгерцы занимали Саио отдельными отрядами, в особенности ниже с. Керем и окрестности против брода у д. Нога. Все пространство от левого рукава Саио до Мишкольца было совершенно отрыто, и неприятель видел ясно каждое наше движение. Каменный мост на шоссе через правый рукав остался цел; мост на левом рукаве у Верхней Жолчи был [197] разрушен еще прежде. Правый рукав был проходим вброд во многих местах; впоследствии оказалось, что и левый рукав был также проходим, что, впрочем, могло быть известно нам еще прежде.
По приближении нашего авангарда по шоссе к правому рукаву Оаио, Венгерцы открыли огонь из 12 орудий, расположенных в Верхней Жолче. Генерал Кузнецов, не переходя правого рукава, выдвинул вправо от шоссе батарейную № 3, легкую № 3 и Донскую № 6 батареи, которые расположились по правому берегу правого рукава и открыли огонь, сосредоточивая выстрелы против Верхней Жолчи; два орудия батарейной № 3 батареи были поставлены на самом шоссе за мостом, на другом берегу правого рукава; в продолжение сражения они выдержали самый сильный огонь неприятеля и потеряли, сравнительно, более других убитыми и ранеными. Полки: Якутский пехотный, Охотский егерский, Ольвиопольский уланский и Донские казачьи № 41 и 51, стали позади батарей, вне неприятельских выстрелов, так как протекавшие между нами и Венгерцами два рукава Саио обеспечивали нашу артиллерию от внезапного нападения. Гусарский полк с конно-легкою № 7 батареей и австрийская ракетная полубатарея остались в резерве позади вышепоименованных войск. По прибытии на поле остальных частей корпуса, они были расположены: 12-я пехотная дивизия и ее артиллерия правее шоссе, позади полков авангарда, a кавалерийская бригада с конно-легкою № 8 батареей правее 12-й пехотной дивизии.
Едва наши батареи начали стрелять, как неприятель [198] открыл огонь из других орудий, число которых можно было насчитать по выстрелам до 30. Наши артиллеристы могли прицеливаться в неприятельские орудия только по клубам дыма, которые белыми шарами вылетали из-за плетней и садов и катились по равнине к нашей стороне. Вскоре к нашим действовавшим батареям была присоединена австрийская ракетная и поставлена на самом шоссе позади каменного моста и взвода батарейной № 3 батареи. Ракеты с визгом летели над головами наших артиллеристов и, обрисовывая на ясной синеве неба сначала дымную, а потом огненную линию, падали в Жолчу. От действия ракет селение это несколько раз загоралось. С самого начала стрельбы можно было заметить превосходство над нами неприятеля в орудиях большего калибра; ядра наших легких батарей только что долетали до левого рукава Саио, и наши артиллеристы старались давать своим орудиям как можно более возвышения для увеличения дальности полета. Но Венгерцы опять дурно целили: почти все их ядра перелетали через наши батареи, падали позади их, катились по равнине и останавливались перед фронтом пехоты, почти у ног солдат; к вечеру все поле между нашими пехотою и действовавшими батареями было усеяно ими. Только изредка ядром вырывало из фронта батарей лошадь или человека или ранило осколком гранаты. Для усиления нашего огня от 12-й пехотной дивизии выдвинули батарейную № 4 батарею, которая стала между Донскою № 6 и конно-легкою № 7 батареями под прикрытием двух батальонов Азовского пехотного полка. [199]
Видя, вероятно, что мы ничего не предпринимаем и ограничиваемся одною артиллерийскою стрельбой, Гергей, для действия против нашей артиллерии продольными выстрелами в правый их фланг, выдвинул на своем левом фланге, ближе к Нижней Жолче, еще одну батарею из 12 орудий. Это обстоятельство заставило нас вывести вправо конно-легкую № 7 батарею, которая под прикрытием гусарского полка расположилась так, что могла поражать в свою очередь продольными выстрелами неприятельскую 12-орудийную батарею, действовала успешно и заставила ее сняться с позиции. Тогда вместо нее Венгерцы открыли другую батарею из орудий большего калибра на дальнейшем расстоянии, так что она, причиняя вред нашим легким батареям, сама оставалась вне выстрелов.
После полудня, во время самого разгара артиллерийской стрельбы, с нашего тыла и левого фланга показались войска, выходившие из гор возле Мишкольца. Это был кавалерийский отряд, посланный от 3-го пехотного корпуса, под начальством генерал-лейтенанта Засса, вслед за армией Гергея по дороге от Вайцена на Рима-Шомбат и Мишкольц. Выйдя на равнину, отряд этот расположился в некотором отдалении за войсками 4-го корпуса, влево от шоссе, и сделал привал. Генералу Зассу было приказано от его начальства, не останавливаясь, следовать от Мишкольца на присоединение к своему корпусу, почему он не мог принять участия в сражении, тем более что по характеру сражения полезное участие в нем было невозможно. Во время привала своего отряда, [200] генерал Засс выехал вперед к мосту на шоссе, где стоял взвод батарейной батареи. Здесь я в первый раз увидел этого генерала, прославившегося своими смелыми набегами на Кавказе. Он был еще не стар, свеж и бодр, имел длинные рыжие усы, одет был в военный сюртук и штатские панталоны; его взгляд выражал решительность и смелость. С ним приехал полковник Хрулев, личность тоже замечательная, – высокий, худощавый, постоянно молчаливый, со склоненною головой и задумчивыми глазами; он со времен Дуклы следовал в передовых отрядах армии и в это время находился в отряде генерала Засса.
– Неужели мы будем стоять и смотреть, как стреляют другие? – сказал полковник Хрулев, обращаясь к генералу Зассу. – Позвольте, ваше превосходительство, выдвинуть хотя батарею. Стыдно будет уйти, не сделав выстрела.
Генерал Засс нахмурил брови и молчал. Полковник Хрулев повторил просьбу.
– Хорошо, – отвечал генерал Засс, – выдвиньте батарею.
За батареей послали ординарца. Сам полковник Хрулев с двумя казаками съехал с шоссе влево и осмотрел левый рукав Саио, который был везде проходим. Конная батарея выехала; полковник Хрулев перевел ее в брод, выше моста, полною рысью вывел левее шоссе, значительно вперед моста и линии расположения артиллерии 4-го корпуса, и открыл беглый огонь. До сих пор у неприятеля не было видно батарей на его правом фланге выше Верхней Жолчи; [201] но полковник Хрулев не успел еще сняться с передков, как там, против него, сверкнул выстрел; на нашей батарее закружилась лошадь и упала с всадником; потом другой, третий. Ряд клубов дыма открыл сильную батарею, расположенную неприметно за изгородями и в роще; ее выстрелы были метки; наша батарея в короткое время потеряла несколько людей и лошадей.
«Этот сумасшедший Хрулев! – сказал генерал Засс с досадою. – Вестовой! скажи полковнику Хрулеву, чтоб он сейчас отвел батарею к отряду!»
Вестовой поскакал. Батарея взяла на передки и возвратилась бродом к своему месту. В поле осталось только несколько лошадей убитых и раненных; последние стояли грустно, повесив головы. Полковник Хрулев подъехал к генералу Зассу. Последний молчал. «Надо дать людям понюхать пороху!» – сказал полковник Хрулев, как бы в свое оправдание.
После привала, отряд генерала Засса вскоре ушел чрез Мишкольц на Гарсаны, на присоединение к главным силам армии.
Между тем артиллерийская перестрелка продолжалась и протяжение нашей боевой линии постепенно увеличивалось вправо, вниз по Саио. В третьем часу пополудни там ввели в дело, под начальством начальника 4-й легкой кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Засса (другого), войска кавалерийского резерва, стоявшие до сих пор правее 12-й пехотной дивизии, для того, как сказано в реляции, чтобы поддержать [202] и отчасти заменить артиллерию авангарда, которая выдерживала огонь с самого утра, и обходом левого фланга неприятеля принудить его к отступлению. Конная № 8 батарея, под прикрытием одного дивизиона гусар, открыла огонь продольно по батарее, находившейся на левом фланге неприятеля, и действовала удачно; неприятельская батарея отступала четыре раза далее от Саио и занимала новые места, и четыре раза наступала вслед за нею наша батарея, переменяя фронт сообразно с надобностью, но не переходя за Саио до тех пор, пока неприятель не скрылся совершенно за лесом. Вместе с этим начальник 4-й легкой кавалерийской дивизии повел один дивизион гусар и два дивизиона улан с двумя орудиями Донской резервной № 1 батареи еще правее и вышел на ту дорогу, которая через брод у Нога вела, как упоминалось выше, в тыл расположения Венгерцев. Брод был сильно защищен. Находившийся против него на левом берегу Саио лес был занят неприятельскою пехотой; по бокам леса стояли батареи. Наступление далее для одной кавалерии было опасно и не могло иметь никаких последствий, почему дивизионы отошли на место прежнего своего расположения.
Других наступательных действий с нашей стороны не предпринимали; пехота не трогалась с места. Сражение было артиллерийским делом, как и под Вайценом. Войска желали чего-нибудь поживее. В начале дела распространился ложный слух, что приехал главнокомандующий; все обрадовались; слышались слова: «Ну, славу Богу! Пойдем вперед!». [203] Раненые артиллеристы, после перевязки, кто мог, спешили возвратиться к своей батарее, например Фейерверкер Абрам Горковенко, раненый довольно тяжело осколком гранаты в голову. Наши батареи в продолжение 8 или 9 часов стояли неподвижно на занятых ими местах под ядрами и гранатами неприятеля, которые взрывали землю впереди и позади орудий, лопались над головами и убивали мало только благодаря дурной стрельбе Венгерцев; эта неподвижная стоянка под жарким огнем годилась разве как практика для необстрелянных еще молодых людей. В движении имеешь какую-нибудь цель и развлекающее ожидание; стоя на одном месте, только смотришь на полет гранат и удары ядер, на убитых и раненых товарищей, которых спешат относить назад, к перевязочным пунктам, и невольно ждешь, что вот скоро ядро и меня срежет; душа, как говорится, высыхает в этом долгом ожидании; но все исполняют свой долг и стоят на месте; наконец утомляешься и делаешься равнодушен.
Для всех, кроме передних батарей, сражение представляло только великолепное зрелище. Гром орудий, полет гранат, которые иногда лопались в высоте, огненные дуги ракет, пожар Жолчи, небольшие столбы пыли, которые на всем поле между нами и неприятелем от удара ядер взлетали над землею как фонтаны и тотчас улегались, и клубы дыма, которые, как жемчужные ожерелья, низались по линии неприятельского расположения.
Пехотинцы за водой для питья могли ходить или назад к колодцам Мишкольца, или вперед наших [204] батарей, к р. Саио; все старались идти вперед, чтобы сколько-нибудь постоять под ядрами, оставались по возможности дольше, рассуждали между собою и делали разные замечания. Особенно много солдата и фурштатов с пустыми манерками и ведрами шло по шоссе к мосту, куда против двух орудий был направлен сильнейший огонь. Стоя за каменными перилами моста, некоторые при падении поблизости ядра прятались за перила и потом, хохоча, высовывали опять свои головы. «Что вы здесь делаете? – говорили им. – Уходите! Вас тут убьют задаром». – «Ничаво, – отвечали они. – Авось не убьют! Позвольте постоять».
К вечеру выстрелы с обеих сторон делались реже и в 6 часов прекратились совершенно. Наши батареи оставались еще некоторое время на своих местах, к сумеркам снялись и отошли к пехоте, и весь корпус расположился бивуаком: 12-я пехотная дивизия – на том месте, где стояла во время сражения; пехота, артиллерия и кавалерия авангарда – впереди и кавалерия арьергарда – правее 12-й дивизии, к стороне с. Чаба.
В обоих сражениях потеря с нашей стороны, только в 4-м корпусе, состояла: 12 июля убитых 4 и раненых 23 человека, 13 июля убитых 1 обер-офицер и 13 нижних чинов, раненых – 6 обер-офицеров и 67 нижних чинов, преимущественно из артиллерии.
Неприятель оставил с. Жолчу и все протяжение р. Саио до соединения ее с р. Гернадом 14 июля, в 5 ½ часов утра. По 4-му корпусу сделано распоряжение [205] к дальнейшему наступлению на Токай. 14 июля авангард тронулся по шоссе в полдень. Казаки открыли венгерские войска в сильной позиции на левом берегу р. Гернада в с. Гештели, находящемся на шоссе, и ниже к стороне Тейсы. Мост на шоссе чрез реку был разрушен. Пройдя с. Жолчу, авангард остановился на шоссе у д. Онга. Одновременно с выступлением от Мишкольца авангарда был послан начальник 4-й легкой кавалерийской дивизии с кавалерийскою бригадою и конною батареей (бывшими числа в арьергарде) вправо на Онед и Пога с приказанием, открыть движение неприятеля в направлении на с. Луч (находится близь Тейсы, недалеко от впадения в нее Саио), переправиться бродом у Пога в с. Керем в то время, когда 4-й корпус будет наступать на Гештели, действовать неприятелю во фланг и показывать вид, что этот отряд есть авангард корпуса, и для того приказывать жителям заготовить продовольствия на 40 тысяч человек и 15 тысяч лошадей. Главными силами корпуса предполагалось начать наступление к Гештели между 12 и 2 часами пополудни.
Начальник 4-й кавалерийской дивизии, проходя со своим отрядом чрез с. Онед, узнал, что Венгерцы расположены на левом берегу Саио ниже впадения в нее Гернада, в лесу около Керема, защищая, как и накануне, брод у Пога, и сделал к броду наступление, но был встречен выстрелами из орудий. Окрестности брода были защищены значительными силами неприятеля. После непродолжительной перестрелки наш конный отряд должен был отказаться от [206] невозможной для него попытки перейти бродом за реку и остановился вне выстрелов.
Вообще, Венгерцы в расположении их на pp. Саио и Гернаде могли оказать прямым атакам 4-го корпуса более сильное сопротивление, чем в деле 12 июля. 13 и 14 числа корпус мог с большею пользою, чем 12 числа, действовать сосредоточенными силами в направлении на брод у Пога, для обхода обеих позиций неприятеля на Саио и Гернади, о чем предположение, а также мнение Гергея высказано выше. Впрочем 13 и 14 числа корпус мог действовать также и против правого фланга неприятеля, и действия в этом направлении имели то преимущество, что верховья Саио и Гернада были проходимы во многих местах, тогда как в низовье был один брод у Пога, сильно защищенный, – мы скорее овладевали путем на Кашау и очищали сообщения наши с Галицией, могли также отрезать Гергею отступление на Токай и опрокинуть его на Тейсу, а если бы были разбиты сами, то были бы отброшены не в болота Тейсы, а на Мишкольц или Кашау, где нашли бы опору в своих отрядах.
Дальнейшие движения 4-го корпуса остановились у Онга и Пога вследствие нового распоряжения.
Главнокомандующий с главными силами русской армии двинулся, наконец, обратно от Дуная для действий против Гергея. Австрийская армия, в которой находилась и наша 9-я пех. дивизия, наступала, как сказано выше, вниз по Дунаю от Песта на Сегедин и преследовала корпус Дембинскаго.
В то время, когда происходили дела 12 и 13 июля [207] под Мишкольцем, князь Паскевич отделил вправо отряд под командою начальника главного штаба армии, генерал-адъютанта князя Горчакова, для овладения переправою чрез Тейсу у Тисса-Фюреда, а сам с двумя дивизиями пехоты, бригадою регулярной и бригадою иррегулярной кавалерии шел к стороне Мишкольца, чтобы, сообразно с обстоятельствами, иметь возможность поддержать 4-й пехотный корпус, и если неприятель стоит еще на реках Саио и Гернаде, атаковать его более многочисленными силами, – для этого двинуться (из Гарсан или Ваты) к Онеду, притянуть туда 4-й пехотный корпус, овладеть бродом у Пога, обойти обе позиции неприятеля на Саио и Гернаде и отрезать ему отступление на Токай. 13 июля голова колонны, шедшей с главнокомандующим, находилась уже в с. Абранах. Но, получив в Жезо-Кевезде донесение командира 4-го пех. корпуса о сражении, происходившем 13 июля, и об отступлении 14 июля неприятеля из Жолчи за Гернад, фельдмаршал дал генералу Чеодаеву следующее предписание (подписано в Мезо-Кевезде 14 июля): «Усматривая из донесения вашего, что вы, соединив (13 июля) в одну батарею около 100 орудий, в продолжение целого дня не могли сбить неприятельской артиллерии, я должен заключить, что неприятельские батареи закрыты самою местностью, а потому предписываю отодвинуть ваши батареи из-под выстрелов неприятеля, для избежания бесполезной траты зарядов. Вы не можете форсировать переправы, но достаточно сильны, чтобы справиться с неприятелем, если б он начал наступать; посему стойте против него и наблюдайте, что он предпринимает. Все мои [208] предположения были, чтобы вы взяли неприятеля во фланг. Вы в этом не успели и находитесь теперь против его фронта; предполагаемый маневр не удался, то и нечего за ним гоняться. Но если неприятель будет отступать, то преследуйте только авангардом, причем пехоте оного далее полперехода идти не позволяйте, кавалерия же может идти и на целый переход: сами оставайтесь на позиции до приказания и старайтесь узнать, не взял ли неприятель, или какая его часть, другого направления. При отступлении неприятеля вам уже должно будет не преследовать его на Токай, а идти на Онед. Для открытия его, как я сказал выше, пошлите по направлению к Токаю авангард и сверх того отправьте на Онед другой авангард, дабы узнать, не пойдет неприятель туда. К вам пришел генерал-лейтенант Засс с частью кавалерии 3-го корпуса. Вы можете на Онед послать его, приказав ему, по прибытии туда, донести мне в то место, где находиться будет моя главная квартира. Вчера было приказано послать из Абран сильную конную партию на р. Саио, по направлению к Онеду; но донесения оттуда я еще не имею. Если, чего я не думаю, вы будете атакованы, то посылайте с донесением верного офицера. Если неприятель уже отступил, то станьте так, чтобы послезавтра вы могли выступить на Абраны».
Приказание это было получено 4-м корпусом 14 июля в 2 часа пополудни, и корпус тотчас возвратился от Онга и Онеда на свои прежние бивуаки к Мишкольцу. Здесь мы простояли 14 и 15 июля до вечера и несколько отдохнули, починились и запаслись кое-чем [209] после долгих движений. Разносчики постоянно ходил по бивуаку войск и продавали вино, закуски, сигары и разные товары; они даже во время сражения 13 июля разносили свои товары между войсками, стоявшими в резерве вне выстрелов. Здесь в первый раз кругом бивуака появились толпы женщин легкого поведения; из них большая часть отстала от армии Гергея – единственная добыча, которую мы отбили у него. Более на всем пути отступления он не оставил нам ни одного сломанного колеса.
14 июля прибыл к Мишкольцу 20-ти тысячный отряд генерал-адъютанта Граббе, находившейся прежде в западной Галиции. Если б этот отряд прибыл днем или двумя ранее, то мог бы действовать совокупно с 4-м корпусом.
15 июля для удостоверения, находится ли неприятель еще на Гернаде, были посланы в рекогносцировку две сотни казаков. На позиции у Гештели виднелись еще войска и орудия. Впоследствии, при движении на Токай, я осматривал место венгерского бивуака, неправильно разбросанного позади Гештели по обеим сторонам шоссе. Судя по потоптанным местам и оставшейся соломе, здесь находилось до 40 батальонов; кроме того, по показанию жителей, самое селение занималось небольшим числом войск. Другие колонны и обозы ночевали в других селениях, лежащих на шоссе и на Гернаде и Саио. Впрочем, по бивуакам трудно определить верно число войск, особенно венгерской армии, имевшей большой обоз.
15-го же числа в Мишкольц приехали два венгерских офицера в виде парламентеров. Они привезли [210] от Гергея письмо и в подарок по паре пистолетов генералу Зассу и полковнику Хрулеву, преследовавшим Венгерцев с войсками 3-го корпуса от Вайцена и имевшим случай входить с Гергеем в некоторые сношения, как упоминалось выше. Вероятно также, что Гергей желал узнать, какие войска стоят у Мишкольца. Впоследствии пистолеты были возвращены ему. Русский офицер, провожавший парламентеров обратно того же числа, видел еще в Гештели до 30 орудий.

 


Назад

Вперед!
В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru