: Материалы  : Библиотека : Суворов : Кавалергарды :

Адъютант!

: Военнопленные 1812-15 : Сыск : Курьер : Форум

 

 

МАРШАЛ СУЛЬТ

 

«Сульт способный, но слишком честолюбив».

Наполеон о маршале Сульте.

Вторая авторская редакция статьи публикуется на сайте с 16.10.2011 года.

 

 

«Сульт способный, но слишком честолюбив», - так охарактеризовал Наполеон маршала.

Сульт поистине отличался огромным честолюбием и политической беспринципностью. Он служил всем режимам, сменявшимся во Франции с конца XVIII и до середины XIX веков. Его тяжелый и хитрый характер настраивал против него многих соратников и офицеров французской армии. Его собственный штаб никогда не любил маршала, хотя не мог не признавать его, Сульта, огромную работоспособность и глубокий ум, его стратегические способности.

Сульт Николя Жан де Дьё, маршал Франции

Сульт обладал всеми качествами военного человека, и даже чопорные и гордые англичане отдавали ему должное. Однако одна сторона его характера портила все, что было положительного в этом человеке: жадность, тщеславие и воровство. Не секрет, что, подобно Массена, Сульт накладывал руки на все, что имело мало-мальскую ценность. Правда, в отличие от Массена, который больше всего на свете ценил деньги, много денег, Сульт обладал более широкой натурой, если можно так выразиться: кроме денег, его в особенности привлекали произведения искусства. Его дом больше напоминал музей изобразительных искусств, нежели жилище.

Наполеон часто негодовал от лихоимства маршала и говорил: «Мне следовало… расстрелять Сульта, самого большого грабителя...»
Как военный человек, Сульт обладал выдающимися качествами военачальника. Наряду с маршалом Даву, Сульт обладал стратегическим мышлением; он великолепно изучал страну, где воевал; перед битвой он внимательно и дотошно осматривал всю местность предстоящего сражения, однако, как признавал герцог Веллингтон, Сульт имел существенный недостаток, «он знал, как привести и расположить войска на поле битвы, но он плохо представлял себе как использовать их в ходе сражения». Примерно такую же характеристику дает маршалу Наполеон в разговоре с доктором О’Мира на острове Святой Елены. Говоря о Сульте, Наполеон сказал, что маршал «отличный военный министр, очень хороший организатор в подготовке оперативных планов, но когда дело доходит до их исполнения, то тогда он уже не так хорош»1. Сульт не обладал той гениальной разносторонностью, которой обладал Наполеона, часто превращавший поражение в победу. Он полагался скорее на силу и мощь запланированного удара, и в случае неудачи он, после передышки, осуществлял другой. Если удача сопутствовала ему сразу, то его удар, как правило, бывал стремителен и смертелен. Хладнокровный в ходе боя, среди пуль и ядер, его атака была, по словам Хэдли, «самой ужасной вещью, какую можно только встретить»2. Отличительной чертой Сульта являлось то, что он не кидался в бой сломя голову, как Ланн, Ней, Удино или Мюрат, однако это не умаляет его личную храбрость. На поле боя он своим проницательным и зорким взглядом мог видеть то, что не могли в пылу схватки видеть многие маршалы и генералы французской армии. Его действия были более расчетливы и методичны, чем у большинства маршалов и генералов, воевавших в Испании. Поражения и неудачи не производили на него никакого впечатления и он продолжал действовать так, как будто ничего страшного не произошло и все можно не только исправить, но и приобрести преимущество. Казалось, ничто и никто не мог выбить его из седла. Он был лишен таких чувств как апатия и депрессия, которой были подвержены многие маршалы Наполеона и которые мешали им в проведении военных действий.
И после всего этого, странно видеть этого человека, полностью подчиненного своей супруге; у многих современников, и даже Наполеона, возникало ощущение, что он не мог сделать ни шагу без совета со своей женой. «Почти невероятно, - вспоминал Наполеон, - что этот человек, столь великий везде по характеру, раболепствовал в собственном доме»3. Например, когда после поражения французских войск у Витории, Наполеон приказал Сульту выехать в Испанию и взять общее руководство военными действиями в свои руки. Маршал заявил, что готов отправиться на Пиренейский полуостров, но первоначально должен посоветоваться со своей женой.

В Сульте не было ни жестокости, ни мстительности и коварства, однако он держал себя с другими подчеркнуто холодно, хотя и вежливо и не искал ни с кем сближения.

Несмотря на критические отзывы о Сульте, Наполеон высоко ценил военные достоинства маршала, а порой и вовсе прощал ему чрезмерное тщеславие. Так, когда император узнал о том, что Сульт предполагает возложить на свою голову португальскую корону, он, хоть и проявил неудовольствие таким шагом маршала, но добавил: «Я ничего не помню, кроме Аустерлица».

Как военачальник, Сульт показал в Испании все необходимые качества для командования армией, превосходя многих маршалов и генералов и как тактик, и как стратег. Он был одним из немногих полководцев Наполеона, кто был достойным соперником Веллингтону.
Как политический деятель, Сульт был совершенно непоследовательным: его методы и принципы были скорее диктаторскими, нежели дальновидного и умеренного политика. Во многих случаях он проявлял, наоборот, непростительную слабость и нерешительность.

Родился будущий маршал 29 марта 1769 года в небольшом городке Сент-Аман (ныне Сент-Аман-Сульт) департамента Тарн. Уже в детстве в нем проявился пылкий нрав южанина. Несмотря на сообразительность и цепкость, Николя Жан учился без особого желания; он не искал сближения ни с учителями, ни с учениками.
Все изменилось после смерти отца, работавшего мелким нотариусом в Сент-Амане. Смерть Сульта-старшего сразу же сказалась на финансовом состоянии семьи: платить за обучение сына было уже очень затруднительно. Не желая быть обузой для матери, 16-летний Николя покинул дом и поступил в Королевский пехотный полк. С этого времени он сам прокладывал себе дорогу.

 

Дом в Сент-Амане, где родился Сульт

Дослужившись до сержантского звания в королевской армии, у Сульта перед революцией вдруг проявилось жгучее желание стать деревенским пекарем. Как пишет Делдерфилд: «Неясно, было ли это устремление вызвано недостатком перспектив на продвижение в королевской армии или же следствием детской радости оттого, что, раскатывая тесто, ему можно придавать самые причудливые формы, однако настоятельная необходимость смены профессии была налицо»4.

Однако когда во Франции разразилась революция, предоставившая молодым честолюбивым людям быстрое продвижение по службе, Жан Сульт бросает пекарское ремесло и вступает в волонтерский батальон. Уже в 1791 году он получает чин младшего лейтенанта и направлен служить на Рейн.
Несмотря на свое хрупкое телосложение, молодой лейтенант был способен выдерживать огромные нагрузки и лишения, он никогда не уклонялся от каких бы то ни было обязанностей, которые с каждым днем увеличивали его репутацию толкового и обязательного командира. Поэтому вскоре Сульт был уже капитаном.
Отличившись в битве у Кайзерслаутерна, штурме оборонительных линий Вейссентура и осаде форта Луи, Сульт уже к битве при Флерюсе (1794 г.) был полковником и выполнял обязанности начальника штаба дивизии генерала Лефевра. В ходе боевых действий Сульт проявляет хладнокровие в самых тяжелых ситуациях и трезвость суждений. Так в битве при Флерюсе, когда батальоны Марсо были отброшены австрийцами, их командир прибыл к Лефевру, умоляя дать ему 4 батальона из резерва, чтобы возвратить утраченные позиции. В запале Марсо произнес: «Дайте их мне, или я потеряю рассудок». Сульт, находившийся рядом с Лефевром, спокойным голосом дал понять генералу Марсо, что время еще не подошло. Повернув голову к Сульту, Марсо произнес: «А вы-то кто такой?» - «Кто бы я ни был, - ответил Сульт, - я спокоен, чего нельзя сказать о вас: не убивайте себя, а ведите своих людей в атаку и у вас будут эти четыре батальона, поскольку мы сумели сберечь их».
Вскоре уже Лефевр, подвергшись нападению противника, начал подумывать об отходе. Однако Сульт, сохраняя полнейшее спокойствие, убеждал его продолжать держать, поскольку скоро наступательный пыл австрийцев иссякнет. Так и произошло. Командующий французской армией генерал Журдан к полудню 26 июня 1794 года предпринял неожиданную и сильную атаку против центра австрийцев. Эта контратака, в которой участвовала и дивизия Лефевра, переломила ход всего сражения у Флерюса и французы одержали трудную, но очень важную победу.
Хладнокровие Сульта настолько поразило Марсо, что в конце битвы обратился к молодому полковнику со следующими словами: «Полковник, забудьте прошлое: в этот день вы преподали мне урок, который я не забуду никогда…»5.
За проявленную стойкость, твердость, хладнокровие и умелое руководство войсками Сульт был произведен в чин бригадного генерала.
В дальнейшем Сульт храбро сражается под Алтенкирхеном, Ланом и Фридбергом. В сражении у Герборна он, командуя тремя батальонами пехоты и шестью эскадронами кавалерии, в течение пяти часов отражал атаки превосходящих сил противника. На предложение сложить оружие он ответил отказом. Построив пехоту в две колонны и разместив кавалерию в интервале между ними, он отразил все атаки врага. Спустя десять дней, Сульт добился победы над австрийским отрядом у Рейт Эйга.
В 1799 году Сульт находится в армии, которой командует генерал Массена, и начальствует над войсками, располагавшимися в Гларисе. Против него находились австрийские войска генерала Готца.
Узнав о том, что Суворов движется из Италии на соединение с русским корпусом Римского-Корсакова, стоявшего в Цюрихе, Массена решил разгромить стоявшего против него противника. 25-26 сентября он атаковал Римского-Корсакова и разгромил его.
В тот же день, когда Массена громил русских у Цюриха, Сульт переправился через Линт, наведя мост в селении Шеннис, и, овладев Гринау, атаковал австрийский корпус Готца. В самые первые минуты боя этот генерал был убит. Потеря его в такую минуту была для австрийцев гибельной. Русская бригада, находившаяся в селении Раппершвиль, двинулась на помощь австрийцам, но ее опрокинули и разбили. Австрийцы были вынуждены отступить обратно через реку Тур. Их преследовали до селения Лихтенштейн, и они оказались отрезанными и отброшенными далеко от поля сражения.
Победы Массена у Цюриха и Сульта у Линта были единственным светлым пятном в целой цепи поражений французских армий в Германии и особенно в Италии.
Возвратившись из Египта, генерал Бонапарт 18-19 брюмера 1799 года совершает государственный переворот, став полновластным хозяином Франции.
Во время войны с Австрией 1800 года, Сульт продолжает находится рядом с Массена, исполняя функции начальника штаба. Характеризуя обоих этих людей, Рональд Делдерфилд пишет: «Мужчины с уважением относились друг к другу. Оба были вежливыми, оба были очень честолюбивыми... Но если Массена как стратегу едва ли было нужно чему-нибудь учиться, то в вопросах стратегии его помощник был почти новичком. Пройдут годы, прежде чем он узнает в этой области настолько много, чтобы заставлять беспокоиться еще одного мастера обороны, герцога Веллингтона6.
Начало военных действий сложилось неудачно для Массена и Сульта. В ходе боев армия была рассечена австрийцами на две части: Массена был отброшен к Генуе, а войска Сюше – к Вару.
Австрийская армия блокировала Геную со стороны суши, а английский флот, находившийся от города на расстоянии пушечного выстрела, с моря.
Осада начинается в условиях, наиболее плохих для города и французских войск: помимо неудовлетворительного состояния войск, недостаточности вооружения и боеприпасов, была большая нехватка продовольствия. Не было сделано ничего, чтобы иметь достаточного запаса продовольствия на длительный срок. Это было особенно неприятно, если учитывать, что население Генуи составляло в 1800 году 120 тысяч человек.
В одной из вылазок осажденного гарнизона, возглавлявший атаку Сульт был ранен пулей в колено, и сопровождавшие его солдаты пытались доставить генерала в город на носилках из ружейных стволов. Однако австрийцы наседали, и быстрое передвижение причиняло раненому мучительную боль. Его пришлось оставить на поле боя вместе с братом и адъютантом: все трое были взяты в плен и доставлены в австрийский лагерь. Вплоть до сражения у Маренго, Сульт находится в плену, из которого был отпущен после обмена пленными.
Находясь в плену, Сульт слышал канонаду, доносившуюся со стороны Маренго. Чтобы узнать хотя бы что-нибудь о происходящих событиях, он вызвал к себе австрийского врача и спросил о происхождении этого гула.
- Это салют в честь победы нашего генерала Меласа, - важно ответил врач.
Однако стрельба усиливалась с каждой минутой, и у Сульта возникли все новые вопросы.
- Ничего особенного. Просто арьергардный бой, - австриец был категоричен.
Однако канонада усиливалась. Доктор вышел, чтобы прояснить ситуацию и... больше не вернулся. Зато Сульт вскоре смог обнять своих боевых товарищей.
Не имея никаких политических приципов, кроме своих амбиций и тщеславия, Сульт поддержал режим Наполеона, надеясь на быстрое продвижение по службе и хорошее место. Благодаря теплым, дружеским отношениям с Массена и своей репутации толкового командира, он находит радушный прием у Первого консула. Представляя Сульта Бонапарту, Массена произнес: «По суждениям и храбрости он имеет немногих себе равных».
Вскоре Сульт становится одним из четырех командиров Консульской гвардии.
В 1804 году, когда Наполеон объявил себя императором и ввел снова звание маршала Франции, отмененное в годы революции, Сульт в числе первых 18 генералов получил этот чин и маршальский жезл.
Организуя Булонский лагерь и готовя войска к предполагаемому вторжению в Англию, Наполеон поручает новоиспеченному маршалу начальство над 4-м армейским корпусом Великой армии. Сообразительный, ловкий, хитрый, энергичный, маршал имел огромную силу воли; амбиции и честолюбие побуждали его выполнять порученное дело добросовестно и до конца. И Наполеон, зная это, не мог сделать бы лучший выбор.
Прибыв во вверенные ему войска, Сульт тут же занялся дисциплиной, которую, как пишет герцогиня д’Абрантес, «… наблюдали и прежде, но не так единообразно»7. Всю свою энергию и волю Сульт пустил не только на улучшение дисциплины в корпусе, но и на обучение солдат к предстоящей высадке на британские острова. С утра до вечера он усиленно муштрует своих солдат, однако многие методы Сульта оказались не по нутру многим офицерам, и они стали жаловаться Наполеону на слишком суровые условия, в которые поставил весь корпус маршал. При встрече Наполеон завел разговор на эту тему. На это Сульт ответил: «Те, кто не может вынести то, что я сам делаю, пусть останутся дома; в то же время те, кто вынесет это, будут способны завоевать мир»8. Наполеон не стал отговаривать маршала, так как и сам хотел усилить дисциплину в войсках и организовать армию, способную выполнить его грандиозные планы.

Несмотря на то, что Сульт любил застолье, был страстным поклонником женщин, а в армии был суровым воином, в кругу семьи он был кроток, как кролик. Он женился в 1796 году на немке Луизе Берг. Она доминировала над ним и перед ней он дрожал, как дитя.
Даже всесильный император иногда считался с желаниями властной немки. Так, сообщая в письме маршалу о морском бое у Булони, Наполеон счел нужным «поздравить мадам Сульт с благополучным разрешением от бремени»9. Император даже выражал пожелание, чтобы ее дочка «была похожа на свою мать» (об отце в письме ни слова). Несмотря на то, что Наполеон терпеть не мог вмешательства женщин в государственные дела, император порой вынужден был чуть ли не торговаться с мадам Сульт. Вот один из примеров: собираясь отправить Сульта в Испанию, после рокового для французов сражения при Витории, Наполеону пришлось защищаться от «нападения» маршальши, которая не хотела даже слышать о том, чтобы ее супруг вновь оказался в этой варварской стране. Император должен был приложить все свое умение и такт, чтобы она дала свое согласие на отъезд мужа на Пиренейский полуостров; Наполеону даже пришлось пообещать прагматичной немке «материальную компенсацию». На острове Святой Елены, ссыльный маршал, говоря о положении Сульта в семье, заметил однажды: «Сульт имел свои ошибки и свои достоинства. Поход его в Южную Францию превосходен. Почти невероятно, что этот человек, столь великий везде по характеру, раболепствовал в собственном доме»10.
Все современники в один голос отмечали огромное влияние, которое оказывала на маршала его супруга. Все отмечали твердость ее характера и не меньшие амбиции, чем у мужа. Адъютант Сульта Альфред де Сен-Шаман, вспоминая мадам Сульт, говорил, что чувствовал себя маленьким провинившимся мальчиком перед женой своего начальника! Но, как это не странно, Сульт вовсе не считал себя «подкаблучником».
У четы Сульт родилось трое детей. Ныне этот род продолжается по женской линии под фамилией Рейль-Сульт. Видимо, сказываются гены Луизы11.

Кампания 1805 года показала, что сделав Сульта маршалом и назначив его командовать армейским корпусом, Наполеон не ошибся в своем выборе. Аустерлиц прекрасно показал способность маршала понимать основные фазы боя и знание того, когда и где нанести решающие удары. В сражениях, и это показал Аустерлиц, а много позже и другие сражения, он действовал не как дивизионный генерал, а как настоящий руководитель больших масс солдат: он предпочитал руководить боем, нежели идти впереди атакующих солдат. Этим качеством он разительно отличался от таких маршалов как Ней, Удино, Мюрат, Ланн. И это не было ни в коем случае проявлением боязни. Когда нужно, он оказывался в гуще боя, воодушевляя войска своим примером.

В ходе Аустерлицкого сражения на войска Сульта была возложена главная задача: он должен был нанести удар по Праценским высотам, главенствующими над полем боя и занятыми русскими войсками. После их захвата, Сульт должен был нанести удар в тыл левофланговой группировке союзной армии и, совместно с войсками Даву, уничтожить.
Когда Наполеону сообщили, что русские войска покидают выоты, он обратился к маршалу: «Сколько времени нужно вам, чтобы ваши дивизии заняли эти высоты?» - «Меньше двадцати минут», - ответил Сульт. – «Тогда подождем еще четверть часа. Если противник делает ошибочное движение, не надо ему мешать», - сказал Наполеон, и только через пятнадцать минут дал сигнал к атаке центра союзной армии.
Удар Сульта по колонне Коловрата, сходившей с Праценских высот, был страшной силы. По свидетельству генерала Ланжерона, колонна «была раздавлена и рассеяна менее чем в полчаса».
В тот момент, когда Сульт руководил движением своих войск, к нему прибыл со своим штабом Наполеон. Маршал, завидев императора, объяснил суть своего маневра и обратился к нему за приказом. «Продолжайте, продолжайте, мой дорогой маршал, - произнес Наполеон, - вы знаете все, что надо делать также хорошо, как я знаю, как закончить это дело». И затем добавил: «Мой дорогой маршал, вы превосходный тактик в Европе»12.
Разгром союзной армии под Аустерлицем был настолько полным, что это подорвало не только военный, но и моральный дух союзников. Русско-австрийская армия потеряла убитыми и ранеными 15 тысяч человек, 20 тысяч попало в плен, в том числе 8 генералов; было потеряно 180 орудий и 45 знамен. Потери французов составляли около 9 тысяч человек. Участник этого сражение русский генерал граф Ланжерон вспоминал: «Я был уже свидетелем проигранных битв, но я не мог даже себе представить такого разгрома. Нужно было быть очевидцем сумятицы, царившей в нашем отступлении, или, скорее, в нашем бегстве, чтобы составить о ней понятие... солдаты бросали ружья и не слушались больше ни офицеров, ни генералов. Последние кричали на них, но совершенно бесполезно, и бежали так же, как и те»13.
Сульт, блистательно справившийся с поставленной задачей по прорыву центра союзной армии, всегда рассматривал результат этой битвы, как свою персональную победу. И когда Наполеон возродит титулы герцогов и князей, маршал очень надеялся, что ему будет присвоен титул герцога или князя Аустерлицкого, и был очень раздосадован, когда получил титул герцога Далматского.

В войне против Пруссии, в 1806 году, Сульт вновь командует 4-м корпусом и участвует в сражении у Йены. В этой битве он сыграл немаловажную роль, выправив невыгодное положение французов, созданное в результате поспешных и необдуманных действий маршала Нея. После этого случая, будущий князь Московский пополнил стан недоброжелателей Сульта, вместо того, чтобы поблагодарить маршала за оказанную поддержку. Как пишет по поводу этого А. Егоров: «Стерпеть оскорбление, по-видимому, во все времена было проще, чем вынести тяжкое бремя благодарности»14. В будущем, в Испании, их отношения перейдут все границы дозволенного, в основном со стороны Нея.
Одновременно с битвой у Йены, около деревушки Ауэрштедт маршал Даву в тяжелейшем сражении разгромил главную прусскую армию, при которой находился прусский король Фридрих-Вильгельм III.
Преследуя разбитых пруссаков, Сульт 15 октября разбил Калькрейта у Грезена и осадил Магдебург, который сдался французам тотчас же при их появлении. В дальнейшем корпус Сульта, совместно с войсками Ланна и Мюрата, участвовал в разгроме и капитуляции Блюхера у Любека. Однако Мюрат в своем рапорте не удостоил ни Ланна, ни Сульта сколько-нибудь лестных слов. Будучи очень честолюбивым и амбициозным человеком, Сульт обиделся и вполне справедливо негодовал.
В ожесточенном сражении с русскими у Прёйсиш-Эйлау Сульт не проявил достаточной воли и решимости. Ему была поручена задача сковать своими действиями часть русских войск до появления на крайнем правом фланге войск Даву, которые должны были наносить главный удар. К сожалению, со своей задачей Сульт практически не справился. Действия маршала против правого крыла русской армии были не столь решительными; мало того, русские, отразив атаку Сульта, сами перешли в контратаку и потеснили войска Сульта вплоть до Эйлау, хотя так называемая Мельничная гора осталась за французами. После этой неудачи, Сульт простоял практически в бездействии большую часть дня, несмотря на то, что в это время и в центре, и особенно на правом фланге французской армии шла самая ожесточенная борьба. Из-за бездействия Сульта многие русские солдаты на правом фланге даже составили ружья в козлы, некоторые даже спали. Но самое неприятное было то, что Сульт таким своим поведением дал возможность противостоящему ему генералу Тучкову перебросить 36 орудий против прорвавшихся в тыл русской армии войск Даву и тем самым остановить продвижение вперед солдат «железного маршала». В общем, более чем странное бездействие «лучшего знатока маневра».
Не столь активные и решительные действия Сульта, однако, не вызвали неудовольствие Наполеона. Мало того, в разговоре с императором, маршал настаивал на том, чтобы армия оставалась на местах и не предпринимала ничего, что напоминало бы отступление. «Остерегайтесь делать это, сир, - говорит Сульт, - оставьте войска на поле битвы и слава победы достанется вам; от того, что я увидел, я ожидаю, что противник за ночь отступит»15. Так и произошло: русский главнокомандующий генерал Беннигсен раньше Наполеона отдал приказ отступать.
Наполеон был поражен видом поля недавнего сражения, на котором грудами лежали тела русских и французских солдат. «Нам нанесен огромный урон», - говорит потрясенный Наполеон, обращаясь к Сульту. – «Ну да, ведь и наши пули – тоже не из ваты»16, - мрачно буркнул маршал, намекая на то, что и русские также понесли огромные потери.
После Тильзитского мира с русскими, закончившего войну, корпус Сульта располагался у Штеттина. Именно там его застал указ Наполеона о присвоении маршалу титула герцога Далматского. Как было уже сказано ранее, выбор имени для титула герцога вызвал у Сульта большую досаду; он был удивлен этим титулом и рассчитывал, что император мог бы дать ему титул, связанный с битвой, где он отличился, как например титул Нея – герцог Эльхингенский, Массена – герцог Риволи, Ланна – герцог Монтебелло или Даву – герцог Ауэрштедтский… Сульт страстно желал, чтобы Наполеон пожаловал ему титул герцога Аустерлицкого, однако император отказался делить славу Аустерлица с кем-нибудь из своих соратников.

В сентябре 1808 года Сульт сопровождает Наполеона в Эрфут, где была намечена встреча русского и французского императоров. По окончании переговоров Наполеон, недовольный действиями маршала Бессьера в Испании, приказывает Сульту возглавить его корпус. Двигаясь во главе главных сил Наполеона, Сульт 10 ноября атаковал и разгромил войска графа Бельведера, стоящие у Гамоналя, и вечером того же дня вошел в Бургос. Войдя в город, французские солдаты учинили там погром и грабеж, наводя ужас на жителей. Несмотря на свою суровость, Сульт оказался неспособным навести порядок и справиться с распоясавшимися солдатами.
На следующий день император приказал Сульту двигаться ускоренным маршем на Рейносу, чтобы окружить армию Блейка. Однако этот план не был выполнен маршалом, и в этом он не был виноват. Несмотря на то, что Сульт двигался форсированным маршем по труднодоступной местности, пройдя почти 120 километров за три дня, он прибыл в Рейносу утром 14 ноября и смог захватить только часть обозов Блейка и артиллерию.
В дальнейшем Сульт участвует в преследовании армии генерала Мура. Попытка маршала опередить войска английские войска и перерезать им дорогу к отступлению, не увенчалась успехом: Мур действовал быстрее и прибыл в Асторгу раньше французов. Сначала он предполагал остановиться здесь и перейти к обороне. Однако физическое и моральное состояние солдат вынудили английского генерала продолжить отход к Коруньи, чтобы там сесть на корабли. Таким образом, он оставил Астрогу, которую в первый день нового 1809 года заняли войска Наполеона. Поручив Сульту продолжить преследование англичан, император отбыл в Париж, откуда получил тревожные известия, требующие его личного присутствия в столице. Перед своим отъездом Наполеон увеличил силы Сульта до 36 тысяч человек, приказав Нею, который оставался в Асторге, в случае необходимости поддержать герцога Далматского.
Между тем, Мур отошел к Корунье, однако кораблей, на которые он предполагал осуществить посадку его измотанной армии, не было.
Вскоре к Корунье с передовыми отрядами подошел Сульт, но, зная упорство англичан, он не решился начать атаку и стал поджидать оставшиеся на марше части. Возможно, эта осторожность и промедление маршала, в итоге, спасли англичан. По крайней мере Мур имел четыре дня передышки, за которые он успел полностью переодеть, переоснастить и накормить своих голодных и оборванных солдат, используя обширные склады Коруньи.
Наконец после полудня 14 января на горизонте показались долгожданные корабли, и к вечеру Мур начал эвакуацию раненых, лучших лошадей и некоторых пушек. За ними последовала кавалерия и канониры.
Увидев английские корабли, Сульт понял, что необходимо тотчас же атаковать неприятеля и не дать ему осуществить посадку на суда. 16 января 1809 года он бросил свои войска в наступление. Сражение длилось не только днем, но и с наступлением темноты. Однако все усилия французов разбивались о стойкость англичан, которые продолжали отстаивать свои позиции даже тогда, когда генерал Мур был смертельно ранен. Убедившись, что его солдаты уверенно удерживают свои позиции, он дал унести себя в тыл. Пушечное ядро раздробило ему все плечо; рука висела на куске кожи, ребра в области сердца были сломаны и обнажены, грудные мускулы были разорваны и висели длинными кусками… Поскольку солдаты положили Мура на одеяло, рукоятка его сабли вошла в рану. Капитан Хардинг попытался вытащить ее, но Мур остановил его словами: «Пусть будет так, как есть. Я предпочел бы унести ее с поля вместе с собой»17.
Прекратив атаки, Сульт отошел на исходные позиции. К этому времени Джон Мур был уже мертв; его похоронили в цитадели Ла-Коруньи. Узнав о смерти своего храброго противника, Сульт впоследствии установил памятный знак на месте ранения Мура.
В своем рапорте Наполеону Сульт писал, что добился победы над англичанами, что не соответствовало действительности, хотя цель была достигнута: англичане были выгнаны с Пиренейского полуострова и престиж Империи восстановлен.

Перед отъездом во Францию Наполеон составил план для систематического покорения всего Пиренейского полуострова. Согласно этому плану, основной базой для последующего покорения Испании должна стать Португалия. С этой целью император направил армию Сульта для захвата Лиссабона и изгнания оттуда англичан. Несмотря на нехватку транспорта, ропот солдат и офицеров, отсутствие достаточного количества продовольствия, герцог Далматский, отбросив в стороны все препятствия, с 60 тысячами солдат двинулся к Опорто.

 

Сульт в Опорто

Подойдя к городу, Сульт намеревался начать штурм на следующий день утром. В полночь разразилась сильная гроза: темные грозовые облака покрыли все небо, ветер дул с ужасной яростью. Шум был такой, что жители в первый момент подумали, что начался штурм. Гарнизон бросился к укреплениям и, несмотря на ливень, открыл огонь. Сами французы были удивлены действиями португальцев, но идти на штурм в такую погоду не собирались.

Гроза бушевала большую часть ночи, и к утру все успокоилось. Сульт приказал начать штурм города. После ожесточенных схваток, укрепления были взяты и французы ворвались в город. Гарнизон разделился на две части: одни бежали к форту Св. Жуан, другая часть – к устью реки Доуро, в попытке переправиться вплавь или на лодках на противоположный берег.

Некоторые части португальской армии еще продолжали сражаться на улицах города, перегороженных баррикадами. Несколько тысяч жителей бросились на понтонный мост, пытаясь перейти по нему на противоположный берег реки. В это время отряд португальской кавалерии в панике бросился на мост, растаптывая и раскидывая во все стороны мирных жителей, попадавших на его пути. Лодки наполненные сверх меры либо шли ко дну, либо еле держались на поверхности воды. Ужас охватил всех: и солдат, и жителей. Французские солдаты, очутившиеся перед мостом, забыли о своем ремесле и, видя страдания населения, стали оказывать им помощь. Часть солдат, забыв о милосердии, весь свой гнев вымещали кто на жителей, кто на солдатах, продолжавших отчаянное сопротивление. Ни попытки офицеров и генералов, ни приказы Сульта прекратить резню и грабеж ни к чему не приводили. Солдаты разбредались по улицам взятого города, убивали, грабили. Опорто пережил все ужасы города, взятого штурмом.
И все же Сульту ценой неимоверных усилий удалось восстановить дисциплину в войсках и прекратить грабежи и убийства португальцев. Думал ли в этот момент маршал о вакантном троне Португалии? И если да, то был ли этот приказ признаком милосердия и великодушия, или попыткой таким образом обрести любовь и уважение своих будущих, как он предполагал, подданных? Однозначно ответить на эти вопросы не представляется возможным. Но восстановление дисциплины в войсках и прекращение грабежей способствовало, по словам Хэдли, «более уважительному отношению португальцев к Сульту»18.

Вместо того, чтобы воспользоваться военными успехами и закрепить их, Сульт, обосновавшись в Опорто, пустился, по словам Наполеона, на авантюры. После бегства королевской семьи, престол Португалии оказался вакантным. Это обстоятельство подогревало амбиции и честолюбие герцога Далматского. Как замечает Рональд Делдерфилд: «Его больше не интересовало ни пекарское, ни солдатское ремесло, но что-что, а честолюбие у него осталось. Он был абсолютно убежден в том, что прежде чем ему придется отправиться в мир иной, его ближние будут титуловать его «ваше величество». Ему, португальскому затворнику, находящемуся в такой дали от беспокойного императора, а также шумных соперников, представлялось вполне реальным, что именно он станет новым монархом страны. Эта надежда настолько терзала и мучила Сульта, что временами он просто терял обычно присущий ему здравый смысл… Конечно, в том, что он стал одержимым этой идеей, в первую очередь был виноват Наполеон. Действительно, император назначил своего зятя Мюрата королем, но в то же время отказался назначить его, Сульта, герцогом Аустерлицким. Если уж Мюрат мог управлять Неаполем, то Никола Сульт вполне был бы в состоянии управлять Португалией, и маршал начал изыскивать способы так вести себя с португальцами, чтобы Наполеон осознал, что война в этих землях закончится тогда, когда во главе всех дел будет поставлен сильный, мудрый, благоразумный человек, к тому же наделенный королевским титулом»19. Для того, чтобы возложить на себя португальскую корону, герцог Далматский стал налаживать контакт с некоторыми дворянскими кругами в Лиссабоне и Опорто, политиками и частью населения. Однако он понимал, что даже оказавшись полновластным хозяином положения, Наполеон, который в это время воевал с Австрией, будет очень недоволен его честолюбивыми замыслами относительно Португалии. Поэтому маршал решил действовать осторожно и в полной секретности. Получив, а он очень надеялся на это, корону Португалии и провозгласив себя королем под именем Никола I, Сульт намеревался поставить императора перед свершившимся фактом. С этой целью маршал распространял прокламации, в которых заявлял, что «принц-регент своим бегством в Бразилию официально отказался от короны и спасение Португалии находится в руках герцога Далматского, лучшего ученика великого Наполеона…»20. 19 апреля Сульт приказал начальнику штаба отправить циркуляр всем высшим офицерам для поддержки его действий в захвате короны Португалии. В своих честолюбивых планах он зашел настолько далеко, что стал формировать небольшие группы клакеров, марширующих по улицам Опорто с криками: «Да здравствует король Никола Первый», правда, звучащими несколько приглушенно. Штаб Сульта начал опасаться за его рассудок и всерьез обсуждал возможность его ареста.
Однако все эти грандиозные планы были разрушены будущим герцогом Веллингтоном, - тем самым, который уже вырвал из рук генерала Жюно маршальский жезл еще в 1807 году.
Узнав о высадке англичан на Пиренейском полуострове и их попытке отрезать пути отхода французам, Сульт, позабыв о португальской короне, с такой поспешностью покинул Опорто, что оставил в городе не только пушки и обоз, но и, что еще хуже, все свои трофеи, награбленные в Испании и Португалии. Он пробился через горы и соединился в Луго с маршалом Неем. Последний, испытывая с 1806 года неприязнь к герцогу Далматскому, дал волю своему злорадству. Не скрывая своих чувств от во всеуслышание высказывает резкие суждения о маршале, о его полководческих талантах и способности герцога Далматского управлять армией.
Безудержное честолюбие и тщеславие явились основной причиной неудачи Сульта в Португалии и не прибавили маршалу репутации. «К этому времени, - пишет Делдерфилд, - Наполеон уже хорошо знал о некоторых воззрениях Сульта и о тех скромных трюках, которыми он пользовался, чтобы превратить свою мечту в реальность. Бертье было приказано написать Сульту выдержанное в суровых выражениях предостережение и обязать его перестать разыгрывать из себя осла. Бертье написал: «Я вкладываю в конверт несколько прокламаций, по которым вы признаете стиль рожденного править достойно!» Это был один из самых изящных выговоров, когда-либо вынесенных начальником наполеоновского штаба»21.

Сам же Наполеон в своем письме от 26 сентября 1809 года резко высказал герцогу Далматскому все, что он думает о его честолюбивых планах.

Недовольный действиями маршала, Наполеон назначил командовать Португальской армией маршала Массена, которому была поставлена задача взять Лиссабон.
Снятый со своего поста, Сульт, несмотря на суровый выговор императора, остался в Испании и продолжал боевые действия. Покинув со своими войсками Луго, он двинулся в Андалусию и 19 ноября 1809 года наносит серьезное поражение испанской армии под Оканьей.
Когда Наполеон предписывает Сульту соединиться с армией Массена и совместно действовать на Лиссабон, герцог Далматский, недовольный тем, что его подчинили маршалу Массена, двинулся в противоположную сторону и занялся осадой Кадикса, которую вел к тому же в высшей степени вяло. Наполеон метал громы и молнии в адрес маршала за такое игнорирование его распоряжений и вновь потребовал от Сульта содействовать герцогу Риволи. Но и на этот раз маршал не исполнил требования императора: он снял осаду Кадикса и двинулся к Бадахосу, который и занял. Соединиться с Массена он все-таки не пожелал.
Наполеон был раздражен поступками Сульта, однако все негодование императора не производили на герцога Далматского никакого впечатления. Он действовал так, как считал нужным и выгодным для себя. Ему нравилась Андалусия и он не собирался ее покидать, чтобы помогать «одноглазому скряге», т. е. Массена. Как замечает Делдерфилд, в Андалусии Сульт ощущал себя «вице-королем Андалусским». И далее продолжает: «Он находился далеко от Мадрида, но еще дальше от Парижа… Его особенно никто не беспокоил, и он правил, как вице-король, воюя, когда его к этому принуждали, но уделяя больше внимания систематическому подбору произведений искусства. Именно они, ожидающие, что попадут в руки человека культуры, человека со вкусом, и представляли для него радостный аспект испанской кампании»22.
Обосновавшись в Андалусии, Сульт окружил себя такой роскошью, которая не снилась даже испанским королям и грандам. Сын нотариуса и бывший деревенский пекарь буквально утопал в восточной неге. Он сам придумал всю систему приемов и церемониала, которая отличалась сложностью и величавостью. Он вел себя как наместник, а порой и как король: он выслушивал, миловал, карал, проявлял благосклонность...
Несмотря на недовольство короля Жозефа Бонапарта, Сульт большую часть доходов оставлял себе. Все это повлекло между ними открытую вражду.
По свидетельству современников, церемониал, принятый герцогом Далматским превосходил по пышности дворцовый церемониал императора в Тюильри. Как пишет по этому поводу В. Шиканов: «Утонченные ритуалы пробуждения и утренних выходов маршала навевали воспоминания о пышных временах Регентства (на «короля-солнце» Сульт все же явно не тянул). Его роскошный дворец в Севилье обычно бывал переполнен какими-то тыловыми офицерами, армейскими и гражданскими чиновниками, женщинами безупречной внешности, но подчас сомнительной репутации и даже холеными священнослужителями, чьи шелковые рясы и сутаны не оставляли сомнения в их прекрасных отношениях с Господом»23.
Однако воскресные выходы маршала Сульта к мессе намного превосходили по пышности и торжественности даже дворцовые церемонии. Специально отобранные батальоны, одетые в парадную форму, выстраивались по всему пути шествия герцога Далматского: били барабаны, склонялись боевые знамена, солдаты брали «на караул», офицеры салютовали шпагами. Сульт, в окружении многочисленной свиты, приветствовал войска и народные массы, заполнявшие в такие дни площади и улицы.

Пока Сульт «царствовал» и наслаждался в Андалусии, маршал Массена, подойдя к Лиссабону, наткнулся на сильные укрепления англичан у Торрес-Ведраса (Торреш-Ведраш). Не имея достаточных сил для их захвата, он спустя несколько недель отступил в Испанию, так и не покорив Португалию.
Между тем, Веллингтон осадил Бадахос. Это событие заставило Сульта сменить мантию из горностая на военный мундир и двинуться на выручку осажденному гарнизону. Близ Альбуэры он был остановлен английскими войсками. Развернувшееся сражение было очень упорным и кровопролитным. Как пишет Рональд Делдерфилд: «Сульту почти удалось разбить англичан под Альбуэрой, где относительные потери англичан (двое из каждых троих) были выше, чем в любом из сражений нашего времени. Однако ему не удалось реализовать свое преимущество, и победа была буквально вырвана из его рук благодаря упорству и храбрости 7 тысяч красномундирников… Битва при Альбуэре… была почти проиграна английским генералом, но спасена отвагой и стойкостью нижних чинов»24.
Сражение осталось незавершенным, поскольку обе армии остались на своих прежних позициях друг против друга. Но это не помешало Сульту объявить о своей победе. Правда, вызывает удивление тот факт, что объявляя о своей победе, маршал на следующий день оставил поле боя и отошел.
После Альбуэры Сульт должен был содействовать новому командующему Португальской армии маршалу Мармону в походе на Лиссабон. Однако вновь герцог Далматский вступил в спор теперь уже с Мармоном относительно способа действий: Сульт был сторонником наступления в Португалию с юга, из Андалусии; Мармон предлагал двигаться к Лиссабону с севера. В общем, оба маршала никак не могли сговориться и действовали так, как каждый считал лучшим для себя, а не для общего дела.
Сульт остался в Андалусии и двинулся к Кадису и Гибралтару. Вскоре, однако, герцог Далматский был отозван во Францию отозвали во Францию. Правда, в 1813 году, после разгрома французской армии у Витории, Наполеон приказал Сульту вновь отправляться на Пиренейский полуостров и взять руководство над французскими войсками в свои руки.
Герцог Далматский тотчас же отправился в Испанию и проявил там потрясающую энергию и распорядительность, чего ему явно не хватало в прежние годы.
Характеризуя маршала в 1813 году, Рональд Делдерфилд дает достаточно точную оценку самому маршалу и его действиям: «На юго-западе, там, где Испанию и Францию у северной оконечности Пиренеев разделяет река Бидассоа, все бы кончилось давным-давно, если бы не Сульт, после июньских известий о битве при Витории поспешно посланный Наполеоном возглавить командование.
И здесь Сульт вел величайшую в своей жизни кампанию, которая заслужила ему ворчливое уважение Веллингтона, восхищение веллингтоновских солдат и в конечном счете рукоплескания лондонской толпы, когда двадцать пять лет спустя он участвовал в процессии при коронации королевы Виктории»25. И добавляет: «Он проигрывал каждую битву и все время отступал, но с каждым сражением его полководческая репутация только укреплялась. По окончании войны он увидел себя в ореоле героя»26.
После того как под ударом англичан и испанцев пала Памплона, война вот-вот должна была перейти на территорию Франции. Как метко выразился Делдерфилд, задняя дверь во Францию «… не была открыта. Она была буквально протаранена…»27.
В ходе боевых действий Сульт делал все возможное с деморализованной и утомленной армией. Он все чаще переходил к обороне, однако когда представлялся случай герцог Далматский переходил в стремительные контратаки. Так, окопавшись за рекой Нивель, он сначала обрушился на войска Хоупа, а потом на корпус Хилла. Несмотря на отражение французских атак, Веллингтон прекрасно понял, что Сульт не будет спокойно сидеть в обороне или только отступать; он будет огрызаться как раненый зверь при первой возможности, а потому необходимо быть вдвойне осмотрительным и осторожным.
Не имея возможности остановить продвижение англо-испано-португальские войска, французы медленно отходили от рубежа к рубежу, окапывались и яростно огрызались. Бои шли практически непрерывно. Несмотря на явную нехватку сил, маршал Сульт упорно сопротивлялся, и Веллингтону приходилось платить высокую цену на продвижение вперед. Отдавая должное французам, Веллингтон в одном из рапортов писал: «Противник отступил в идеальном порядке».
После боя у Ортезе Сульт окончательно отказался защищать Бордо и, по словам Делдерфилда, «… упрямо и с некоторым фатализмом направился к Тулузе, куда вслед за ним двинулся и Веллингтон со своей обычной осторожностью»38.

Пока Сульт и Веллингтон маневрировали перед Тулузой, союзные армии, действующие против армии Наполеона, вступили в Париж. 6 апреля 1814 года Наполеон отрекся от престола.

Однако пока это важное событие дойдет до Сульта, он даст последнее свое сражение у Тулузы.

 

Замок Сультберг, где провел последние дни маршал Сульт

Сражение было жестоким и кровопролитным. Большую помощь в обороне города оказывали жители. Студенты медицинского факультета Тулузского университета, несмотря на артиллерийский и ружейный огонь, прямо на поле боя оказывали помощь раненым, несли службу в госпиталях; женщины приносили солдатам еду и воду. Когда госпитали уже не могли вместить всех раненых, учащиеся Ecole principale предоставили раненым свои спальные комнаты, а потом уже и жители стали брать пострадавших в бою к себе в дома. Именно простым горожанам многие солдаты и офицеры Пиренейской армии обязаны спасением своих жизней. В своем приказе по армии Сульт выразил благодарность как от себя, так и от армии «храбрым и милосердным жителям Тулузы…».
С наступлением темноты сражение затихло. Англичане остались на вершине захваченных господствующих высот. Французы оставили редуты и отошли за канал Де Мер.
В сражении при Тулузе 36 тысяч французов противостояли 54-тысячной союзной армии Веллингтона. Французы потеряли в ходе боев чуть более 3200 человек. Веллингтон – 5665 человек.
В 9 часов вечера Сульт созвал военный совет, который должен был дать ответ лишь на один вопрос: продолжать сражение или оставить город без боя. Несмотря на то, что моральный дух армии и желание отстоять Тулузу были очень высокими, Сульт, как и многие генералы, резонно опасались, что штурм города приведет у личным боям, пожарам и бесчинствам по отношению к мирным жителям со стороны солдат Веллингтона. Поэтому было решено оставить Тулузу.
Оставив город, Сульт получил известие об отречение Наполеона и приказ принести присягу новому правительству. По свидетельству очевидца, после оглашения присяги, один из полковников крикнул: «Да здравствует король!» Однако солдаты хранили молчание. Полковник вновь крикнул: «Да здравствует король!» Но и на этот раз ответом было гробовое молчание. «И можно было видеть, - вспоминал очевидец, - как по щекам солдат текли слезы»29.
Впоследствии, герцог Веллингтон высказал свое высокое мнение о достоинствах Сульта, считая, что среди маршалов Наполеона он уступает только маршалу Массена.
Прибыв в Париж, Сульт присягнул на верность Бурбонам и получил под свое командование 13-й военный округ. Однако вскоре король, учитывая высокие воинские достоинства герцога Далматского, вручает ему портфель военного министра Франции. Однако первый шаг шокировал всю французскую армию, поскольку Сульт предал суду генерала Эксельманса. Дело в том, что повинуясь распоряжению Людовика XVIII, маршал выпустил приказ, согласно которому некоторые наполеоновские высшие офицеры должны быть изгнаны из Парижа. Генерал Эксельманс отказался исполнять этот приказ, считая его своеобразной чисткой офицерского корпуса и попыткой устрашения. Это смелое выступление вывело из себя ультрароялистов, которые настояли на том, чтобы Эксельманс предстал перед трибуналом. Помимо неподчинения приказам военного министра, Эксельмансу вменялось в вину: сношение с неаполитанским королем Мюратом, шпионаж, оскорбление короля, ослушание и нарушение присяги. Эксельманс предстал перед судом, но дальше произошло то, что никто даже предположить не мог. Несмотря на огромное давление королевского окружения на суд, Эксельманс был оправдан. Эта победа генерала опустила Бурбонов еще на одну ступеньку ниже в доверии к ним со стороны французского народа.
Когда Наполеон, бежав с острова Эльба, высадился во Франции в марте 1815 года, Сульт занял несколько двусмысленную позицию. Одни считали Сульта причастным к бегству «узурпатора», поэтому он не особенно утруждал себя противодействием движения Наполеона; другие считали, что маршал не имел никакого отношения к мероприятию императора. Сам Наполеон, уже находясь на острове Святой Елены подтверждал именно эту версию. В разговоре с доктором О'Мира, ссыльный император говорил, что «Сульт не предавал Людовика, как предполагалось, он также не был причастен к моему возвращению с Эльбы и к высадке на берег Франции. В течение нескольких дней Сульт считал меня сумасшедшим и что я обязательно погибну. Несмотря на это, все складывалось настолько против Сульта, и его действия, против его воли, настолько благоприятствовали моим планам, что если бы был в составе судебного жюри и в полном неведении в отношении всего, что было мне известно, то я бы признал его виновным в предательстве Людовика. Но на самом деле он не причастен к этому...»30
Когда Сульту стало известно о высадке Наполеона, он выпустил прокламацию, клеймившую Наполеона как «узурпатора» и авантюриста, и предложил отправить в южные провинции 30 тысяч человек под командованием графа д’Артуа, которому должен был помогать маршал Макдональд...
Однако королевское окружение считало, что Сульт ведет двойную игру и подозревало в измене. На короля было оказано такое давление, что Людовик XVIII отправил маршала в отставку и заменил его генералом Кларком.
Оказавшись не у дел, Сульт удалился в свое имение Вильнев-л’Этан.
Несмотря на резкие выступления против Наполеона, маршал прибыл в Париж, когда император вернул себе власть. Они встретились, однако о чем вели разговор эти два человека осталось неизвестным. Ясно только одно, спустя несколько дней Сульт становится начальником штаба формируемой Северной армии.
Будучи обласкан Наполеоном, герцог Далматский выпускает прокламацию, в которой самыми возвышенными словами отзывается об императоре.
В должности начальника штаба маршал Сульт оказался несостоятельным, совершая грубые ошибки и досадные промахи. Как пишет Чандлер: «Сульт прежде всего был человеком действия, который мог бы неизмеримо лучше быть использован в роли командующего одним из флангов армии – особенно против своего старого врага Веллингтона. На Сульта должна быть возложена ответственность за сделанные в течение последующих дней ошибки и за нечеткие формулировки его письменных приказов, что, в своей совокупности, создало много трудностей для Наполеона»31.

Как показали дальнейшие события, герцог Далматский оказался не состоянии заменить бывшего начальника штаба французской армии маршала Бертье: он не смог наладить управление между корпусами, рассылку приказов, точные разведданные... В разгаре битвы при Ватерлоо, решившей участь Наполеона, император, тщетно ожидая подхода Груши, спросил Сульта: «Вы послали гонцов к Груши?» - «Я послал одного», - ответил маршал. – «Милостивый государь, - с негодованием воскликнул Бонапарт, - Бертье послал бы сто гонцов».

Однако, справедливости ради, следует отметить, что накануне битвы при Ватерлоо Сульт, понимая всю важность этого сражения, умолял императора отозвать хотя бы часть войск маршала Груши. После завтрака (Во время завтрака, когда кто-то сказал, что третьего дня Веллингтон был в Брюсселе на балу у герцогини Ричмонд, маршал Сульт мрачно заметил: «Настоящий бал сегодня») на ферме Ле-Кайю Наполеон сделал оптимистические заявления. «Противник численно превосходит нас более чем на четверть (На самом деле численность английской армии Веллингтона составляла около 70 тысяч человек и 156 орудий. Французская армия насчитывала в своих рядах 74 тысяч человек и 250 орудий), - говорил он. – Тем не менее в нашу пользу примерно 90 шансов, да и остальные десять – не против нас». Однако Сульт заявил, что герцог Веллингтон способный генерал, а английские солдаты – грозный противник (Как достаточно справедливо пишет Виктор Гюго в своем великом романе «Отверженные»: «Ватерлоо – это первостепенная битва, выигранная второстепенным полководцем. Веллингтон не был военным гением, как его любят превозносить многие английские историки. Карл Маркс с должным основанием говорил о нем как о посредственном полководце; если бы не твердое обещание Блюхера о помощи, Веллингтон не решился бы на сражение. Но у Веллингтона была бульдожья хватка. Он вгрызался в землю, и его было трудно вышибить с занимаемых позиций. Но кем следует восхищаться в сражении при Ватерлоо – это Англией, английской твердостью, английской решимостью. Веллингтон с поразительной неблагодарностью заявил в своем письме лорду Батгерсту, что его армия, армия, сражавшаяся 18 июня 1815 года, была «отвратительной армией». Что думает об этом мрачное скопище человеческих костей, зарытых на поле Ватерлоо?»). «Вы считаете Веллингтона сильным полководцем лишь потому, что он смог победить вас, - уколол Наполеон своего начальника штаба. – А я говорю вам, что он слабый полководец и что у англичан плохая армия. Мы с ними быстро разделаемся». – «Надеюсь, что это так», - ответил Сульт32.

После второй реставрации Бурбонов король Людовик XVIII поручил Жозефу Фуше составить проскрипционные списки, в которые вошли имена всех тех, кто способствовал бегству Наполеона с острова Эльба и поддержал императора в период с 1 марта по 22 июня 1815 года, т.е. во время Ста дней. Узнав о том, что он попал в эти списки, «Сульт (Опасаясь, что он может быть осужден, Сульт выпустил оправдательную записку, в которой упоминал Наполеона в унизительном стиле. Но это не помогло маршалу), - пишет Рональд Делдерфилд, - почел за благо скрыться и направился в Альби, в долину Тарна, где его могло защитить множество старых друзей. После паники, распространившейся после Ватерлоо, Сульт вел себя очень порядочно, не только сделав все возможное, чтобы собрать беглецов, но и обнаружив исчезнувшего Груши. Ему продолжало везти. Он пробрался в свои родные места и был вовремя предупрежден, что его имя числится в проскрипционных списках и он подлежит расстрелу. Это предупреждение Сульт получил от одного английского офицера и джентльмена (все ветераны войны на Пиренейском полуострове относились к своим противникам с теплым чувством). Он воспользовался услугами одного из своих друзей, который, располагая дилижансом, перевез его на территорию Берга, где тот и провел в изгнании четыре года»33.

Находясь в герцогстве Берг со своей женой, герцог Далматский посвятил все свое время написанию мемуаров.

В мае 1819 года опальному маршалу было дозволено вернуться во Францию, а в январе 1820 года ему был возвращен маршальский жезл, а также титул герцога Далматского, однако никаких постов не получил.

 

Часовня в Сент-Амане, где покоится прах Сульта Могила Сульта

Как уже не раз упоминалось, во время боевых действий, Сульт занимался не только военными вопросами, но и налагал руку на все, что представляло ценность: картины, скульптуры, драгоценности, книги... Действуя подобным образом, он к концу наполеоновских войн сколотил себе приличный капитал и собрал коллекцию, которой мог бы позавидовать музей. Один из современников, посетив дом маршала в 1822 году, писал: «Мы были представлены маршалу, - человеку среднего сложения, хотя и склонного к полноте, лет 50-60, чьи темные вьющиеся волосы заметно оттеняла плешь в середине головы… загорелое лицо контрастировало с его темными, умными глазами. Его простой галстук, простой темный костюм и широкие голубые брюки, какими бы вместительными они не были, не могли скрыть его кривые ноги, говорившие о том, что он, в большей степени, солдат, нежели придворный, маршал – нежели герцог. Однако же, встретив такого человека в Лондоне, я посчитал бы его за честного капитана Западной или Восточной Индии»34.
Как совершенно правильно заметил В. Шиканов: «Собирание произведений искусства рассматривалось Сультом лишь в качестве наиболее выгодного способа вложения капитала»35.
Стоит привести лишь один пример, чтобы показать, какое состояние имел «лучший знаток маневра». После смерти маршала, вся его коллекция была продана с аукциона, длившегося три дня. Общая сумма превысила полтора миллиона франков – астрономическая по тем временам сумма.
Возвратившись после изгнания во Францию, Сульт решил ладить с королевским правительством и следовать его решениям. Таким образом он пытался восстановить благосклонность Бурбонов. Например, его можно было видеть на всех церковных церемониях и празднествах. Но в то же время, Сульт прекрасно знал себе цену и не позволял принижать ни себя, ни свои достоинства. Как-то на одном приеме, церемониймейстер, объявляя о прибытии маршала, громко произнес:
- Маршал Сульт!
На эти слова маршал прореагировал тотчас же:
- Здесь нет никакого маршала Сульта!
- Простите, но как же прикажете вас отрекомендовать? – удивленно спросил церемониймейстер.
- Я, герцог Далматский, - последовал ответ.
- Извините, но мы не можем признать этого титула, так как Далмация является владением императора Австрийского, - твердым голосом ответил распорядитель.
- В таком случае, мне нечего здесь делать, - и герцог Далматский важно удалился36.
Несмотря на недоверие к маршалу со стороны королевского окружения, Бурбоны, впрочем, как и последующие правители Франции, нуждались в Сульте. Даже такой недалекий и крайний реакционер, как Карл X, бывший граф д’Артуа, пожаловал ему звание пэра Франции и сделал маршала кавалером ордена св. Духа (1829).
После июльской революции 1830 года, свергнувшей династию Бурбонов, герцог Далматский был обласкан новым «королем-буржуа» Луи Филиппом и сделан военным министром Франции. На этом посту маршал проявил решительность и энергию. Особенно это проявилось тогда, когда в Лионе вдруг вспыхнуло восстание, которое могло распространиться по всей стране. Сульт не стал проявлять никакого колебания, объявил о мобилизации 80 тысяч человек и этим своим шагом испугал бунтовщиков, которые отказались от своих дальнейших планов. Те же самые качества герцог Далматский продемонстрировал во время мятежа против Луи Филиппа 18 октября 1832 года.
Однако когда король назначил его на пост председателя Совета министров, маршал показал себя слабым политическим деятелем. Просидев на этой должности два года, он был отправлен в отставку.

В 1838 году Сульт был приглашен в Англию и присутствовал как почетный гость во время торжественной церемонии коронации королевы Виктории. Англичане встретили своего соперника по наполеоновским войнам очень тепло. Естественно, во время этих празднеств Сульт встретился и со своим визави по Пиренейской кампании герцогом Веллингтоном. По словам одной из современниц, они пожали друг другу руки.

 

Памятник Сульту в нише Лувра

Через два года после этих великолепных торжеств, Сульт вновь был призван королем Луи Филиппом, чтобы восстановить порядок в Париже, где обнаружились новые волнения. И герцог Далматский вновь проявляет решительность и энергию, применив к бунтовщикам самые суровые меры. В благодарность за это король вновь назначает маршала председателем Совета министров Франции. И вновь Сульт показывает себя на этом посту несостоятельным как в политических, так и в государственных вопросах. На этот раз он просидел в своем кресле только год.

В 1840 году престарелый маршал присутствует во время торжественной и печальной церемонии погребения останков императора Наполеона в Доме инвалидов. Спустя почти двадцать лет после смерти великого корсиканца на острове Святой Елены, английское правительство разрешило перевезти тело покойного императора во Францию. Несмотря на сильный мороз, на церемонию погребении прибыли практически все парижские бонапартисты. Присутствовала и четверка маршалов: Сульт, Монсей, Удино и Груши.

К 1848 году Сульт уже не играл никакой роли в политической и общественной жизни страны, обосновавшись в своем замке Сультберг среди картин, скульптур и других произведений искусства, привезенных после каждого военного похода. Несмотря на это, луи Филипп жалует маршалу высший воинский чин маршала-генерала Франции. До него это звание носили только трое: Тюренн, Виллар и Мориц Саксонский.

Герцог Далматский скончался 26 ноября 1851 года в своем родном городе Сен-Амане. Впоследствии, жители города, чтя память своего выдающегося земляка дали новое название своему городу – теперь он носит имя Сен-Аман-Сульт.

«Из тех двадцати четырех маршалов, которые ушли в мир иной до него, первым его бы приветствовал Массена. Хотя при жизни эти два человека и не были самыми лучшими друзьями, но во многих отношениях они были похожи как две капли воды. Во всей французской армии не нашлось бы ни одного человека, который не признал бы любого из них отъявленным грабителем или мастером оборонительной войны. Однако в одном отношении Сульт все-таки превзошел Массена. Ему пришлось радоваться своим испанским приобретениям в течение сорока лет, и за все эти годы он умудрился не только надлежащим образом блюсти свои финансовые интересы, но и приобрести всеобщее восхищение. Ему оставалось только радоваться, что он все-таки не стал нотариусом или пекарем. Конечно, такую карьеру, которую сделал он, за бумагами или на муке было бы построить трудно»37.

 

 

Приложения

 

1. ЭТАПЫ ПРОХОЖДЕНИЯ СЛУЖБЫ

1785 – рядовой Королевского пехотного полка.
1787 – капрал.
1791 – капрал-фурьер.
1791 – сержант.
1792 – инструктор 1-го батальона волонтеров Верхнего Рейна. Суб-лейтенант.
1793 – капитан.
1794 – майор штабной службы.
1794 – полковник штабной службы. Бригадный генерал.
1799 – дивизионный генерал.
1801 – заместитель командующего Южной армией.
1802 – генерал-полковник легкой пехоты Консульской гвардии.
1803-1805 – командующий войсками Сен-Омерского военного лагеря.
1804 – маршал Франции и генерал-полковник пеших егерей Императорской гвардии.
1805 – шеф 4-й когорты Почетного Легиона.
1805 – командир 4-го армейского корпуса Великой армии.
1808 – герцог Далматский.
1808 – командир 2-го корпуса Армии Испании.
1809 – начальник штаба короля Жозефа.
1810 – командующий Андалусской армией.
1813 – командующий Императорской гвардией в Саксонии.
1813 – главнокомандующий Пиренейской армией.
1814 – губернатор 13-го военного округа.
1814 – военный министр Франции.
1815 – пэр Франции (получил звание от Наполеона). Начальник штаба Северной армии.
1815 – изгнан из Франции.
1819 – помилован и возвратился во Францию.
1829 – пэр Франции.
1830-1834 – военный министр.
1832-1834 – председатель Совета министров.
1839-1845 – председатель Совета министров.
1839-1840 – министр иностранных дел.
1840-1845 – военный министр.
1847 – маршал-генерал Франции.

 

2. НАГРАДЫ

1803 – легионер Почетного Легиона.
1804 – высший офицер Почетного Легиона.
1805 – знак Большого орла ордена Почетного Легиона.
1806 – кавалер ордена св. Гумберта (Бавария).
1807 – кавалер ордена Железной короны (Италия).
1810 – кавалер ордена Золотого руна (Испания). Кавалер ордена Серафимов (Швеция). Кавалер ордена св. Генриха (Саксония).
1814 – командор ордена св. Людовика.
1825 – кавалер ордена св. Духа.
1833 – кавалер ордена Леопольда (Бельгия).
1834 – Большой крест ордна Крузейро (Бразилия).
1834 – Большой крест ордена Золотого руна (Испания). Большой крест ордена Спасителя (Греция).

 

3. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Жена – Луиза Берг (1771-1852).
Дети – Эктор Наполеон (1802-1857).
Гортензия (1804-1862).
Каролина (1817).

 


ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 О'Мира Б. Наполеон. Голос с острова Святой Елены. М., 2004. С. 327-328.
2 Headley J.T. Napoleon and his marshals. N.Y., 1850.
3 Правила, мысли и мнения Наполеона о военном искусстве, военной истории и военном деле. Из сочинений и переписки его, собраны Ф.Каузлером. СПб., 1844. Ч. 2. С. 51.
4 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона. М., 2001. С. 32.
5 Шиканов В.Н. Созвездие Наполеона: маршалы Первой империи. М., 1999.
6 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 128-129.
7 Абрантес Л. д’. Записки герцогини Абрантес, или Исторические воспоминания о Наполеоне, революции, директории, консульстве, империи и восстановлении Бурбонов. М., 1835-1839. Т. 7. С. 78.
8 Headley J.T. Op. cit.
9 Шиканов В.Н Созвездие Наполеона…
10 Правила, мысли и мнения Наполеона… Ч. 2. С. 51.
11 Шиканов В.Н Созвездие Наполеона…
12 Там же.
13 Langeron A. F. Journal des campagnes faites au service de Russie.
14 Егоров А.А. Маршалы Наполеона. М., 1998. С. 290.
15 Шиканов В.Н Созвездие Наполеона…
16 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 195.
17 Headley J.T. Op. cit.
18 Ibid.
19 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 226-227.
20 Шиканов В.Н Созвездие Наполеона…
21 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 228.
22 Там же. С. 263.
23 Шиканов В.Н Созвездие Наполеона…
24 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 279.
25 Делдерфилд Р.Ф. Крушение империи Наполеона. М., 2001. С. 227.
26 Делдерфилд Р. Ф. Маршалы Наполеона... С. 345.
27 Делдерфилд Р. Ф. Крушение империи Наполеона... С. 238.
28 Там же. С. 307.
29 Шиканов В.Н. Под знаменами императора… С. 141.
30 О'Мира Б. Указ. Соч. С. 246-247.
31 Чандлер Д. Указ. Соч. С. 619.
32 Саундерс Э. Указ. Соч. С. 220.
33 Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 410-411.
34 Шиканов В.Н. Созвездие Наполеона…
35 Там же.
36 Там же.
37 Делдерфилд Р. Ф. Маршалы Наполеона... С. 441.

 

 

По всем вопросам писать по адресу: [е-mаil] , Сергей Захаров.



В начало раздела




© 2003-2024 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru