Маршал Макдональд

Наполеон о маршале Макдональде.

Вторая авторская редакция статьи публикуется на сайте с 11.10.2011 года.

Этьен Жак Александр Макдональд происходил из древнего, но не столь богатого шотландского дворянского рода. Сын Нейля Макдональда никогда не видел страну своих предков, мечтавших и сражавшихся за независимость своей родной Шотландии. Отец будущего маршала – Нейль Макдональд – за двадцать лет до рождения сына вместе с принцем Чарли пытался вырвать корону Стюартов из рук Ганноверской династии. После поражения при Каллодене, Макдональд-старший вынужден был бежать во Францию.

Первое время он служит в шотландских частях французской королевской армии, но после окончания Семилетней войны большинство этих частей были расформированы.

Нейль Макдональд, оставшись не у дел, осел в Седане, где 17 ноября 1765 года у него родился сын, ставший гордостью этого рода.

Макдональд, маршал Франции

Этьен Жак получил неплохое образование в военном пансионе в Париже. Несмотря на полученное военное образование, отец очень хотел, чтобы сын стал священником. Однако сын наотрез отказался следовать желанию своего родителя и заявил, что будет военным. Вспоминая об этом много позже, Макдональд писал в своих мемуарах, «каждый раз после чтения Гомера искра зажигалась в моей голове и я представлял себя Ахиллом»².

Согласно воспоминаниям маршала, первое свое звание – лейтенант – он получил благодаря покровительству принца де Роана, графини д’Альбестрооп, а также леди Мэри и Люси Стюарт (из шотландской королевской династии). После этого он начал службу в Легионе генерала Мэллебуа. Однако служба молодого Макдональда оказалась не столь продолжительной и вскоре этот разношерстный легион был расформирован. В итоге, его лейтенантский патент превратился в ничто.

Но в 1786 году граф Диллон предложил ему место кадета в своем полку. Макдональд с восторгом принял это предложение. На следующий год он получает патент младшего лейтенанта. В этом звании будущий маршал встречает революцию во Франции, которую принимает всем сердцем. Правда, как пишет Рональд Делдерфилд, Макдональд «никогда не был революционером-энтузиастом: его наследственная верность короне была для этого слишком глубока. Но он был мужчиной, который хотел иметь собственный путь, и у него, видимо, было своего рода предопределение, которое приводит на командные высоты всех шотландцев по всему миру после того, как их кланы были разбиты мясником Кэмберлендом в 1745-1746 годах. Макдональду предстоит еще множество битв, но его никогда не пошлют сражаться против англичан. Как-то, шутя, Наполеон заметил, что он перестанет доверять Макдональду, как только тот заслышит звуки волынок»³.

Участвуя в боевых действиях против коалиции европейских держав в качестве адъютанта генерала Дюмурье, Макдональд отличается в битве при Жемапе и, по настоянию своего друга генерала Бернонвиля, получает звание полковника и должность командира Пикардийского полка. Казалось, все идет самым лучшим образом, однако после поражения при Неервинденом и измене Дюмурье, положение Макдональда становится опасным: будучи адъютантом Дюмурье его ждал неминуемый арест. В такие моменты всегда находятся «доброжелатели», которые из кожи лезли вон, чтобы оклеветать Макдональда. К счастью для нашего героя, все обвинения против него были сняты комиссарами из Парижа, разбиравшимися делом изменника Дюмурье. Мало того, за свои заслуги он был повышен в звании до бригадного генерала.

В этом звании Макдональд командует авангардом армии генерала Пишегрю, действующей в Голландии. После нескольких побед, Макдональду было поручено преследовать английскую армию герцога Йорского. Во время преследования французский авангард очутился перед замерзшим Ваалем. Несмотря на всю сложность ситуации, Макдональд отдал приказ начать переход на льду. Несмотря на огонь батарей, расположенных на противоположном берегу, французам удалось перейти Вааль и отбросить неприятеля.

За героический переход через Вааль и успешные действия у Нардена (Наардена) Макдональд был сделан дивизионным генералом.

В течение двух лет – с 1796 по 1798 год – Макдональд сражается в Германии и участвует в боевых действиях у Кельна и Дюссельдорфа, где показывает блистательные качества командира.

Когда перед французским правительством встает вопрос, кого направить в Италию, чтобы заменить на посту военного губернатора Рима генерала Сен-Сира, была выбрана кандидатура генерала Макдональда. Будучи по натуре человеком великодушным, Макдональд, прибыв в «вечный город», вынужден был прибегнуть к самым суровым мерам, чтобы подавить недовольство жителей пребыванием французских войск. По его распоряжению всех, кто был взят с оружием в руках, ждала смертная казнь.

В 1799 году, когда разразилась война со 2-й антифранцузской коалицией, Макдональд командует одной из армий и действует против русско-австрийской армии Суворова. 1 июня у Модены он наносит поражение австрийским войскам Гогенцоллерна. Продвигаясь вперед, Макдональд решает разбить корпус Отта до соединения с ним основных сил Суворова. Столкновение произошло у Тидоны, и австрийцы были отброшены к Сан-Джованни, где произошел еще один бой, в ходе которого неприятель вновь был сбит со своих позиций и начал отступать.

Между тем, Суворов, узнав о бедственном положении Отта, форсированным маршем двигался ему на помощь и подошел к Сан-Джованни как раз тогда, когда австрийцы начали свое отступление. Невзирая на усталость своих солдат, русский главнокомандующий дал сигнал идти в атаку, и бой разгорелся с новой силой. Сражение шло с переменным успехом до 9 часов вечера и не дало решительного преимущества ни одной стороне, однако ночью Макдональд, не слишком уверенный в прочности своего положения, отошел за реку Треббия, где рассчитывал задержать наступление непобедимого Суворова и соединиться с дивизиями Оливье и Монришара, бывших на марше.

7 июня первыми перешли в наступление войска Суворова, атаковавшие французские позиции тремя колоннами на фронте до 10 километров. Бой шел с переменным успехом и к наступлению ночи ни одна из сторон не обладала каким-либо преимуществом, оставшись на прежних позициях. На следующий день Макдональд решил сам перейти в наступление, однако на все атаки Макдональда Суворов отвечал стремительными контрударами, так что к шести часам вечера французы прекратили всякие передвижения и отошли на Требию.

Солдаты обеих армий были утомлены трехдневным сражением, но, несмотря на это, Суворов горел желанием продолжать бой. Совсем другая ситуация сложилась в штабе французской армии: там царила нерешительность. Макдональд собрал военный совет, чтобы узнать мнение генералитета о дальнейших действиях. Подавляющее большинство генералов заявило о невозможности продолжать бой, поскольку войска не только устали, но и деморализованы. Макдональд, видя в каком состоянии находятся войска, не стал возражать и отдал приказ об отступлении.

Директория осталась недовольна действиями Макдональда и отозвала его во Францию.

Генерал Макдональд во время перехода через Альпы

Во время государственного переворота, осуществленного генералом Бонапартом 18 брюмера 1799 года, Макдональд всецело на его стороне и командует войсками, расположенными в Версале.

Вообще, Макдональд был очень высокого мнения о Наполеоне и об этом можно судить из письма, которое будущий маршал написал генералу Рейнье. «С тех пор как вы уехали (Имеется в виду участие Ренье в Египетской экспедиции Наполеона в 1798-1799 гг.), - пишет он, - мы были вынуждены жаловаться на непостоянство фортуны и были побеждаемы всюду вследствие бессилия старого деспотизма Директории. Наконец, появился Бонапарт, смело опрокинул правительство и, захватив власть, теперь направляет твердой рукой корабль революции к той цели, к которой все добрые люди стремились на протяжении долгого времени. Несмотря на бремя, возложенное на него, этот замечательный человек реорганизовывает армию, призывает обратно граждан, открывает тюрьмы, в которых томятся невинные, отменяет старые революционные законы, восстанавливает доверие общества, защищает промышленность, восстанавливает торговлю…». И заключает, что Бонапарт «ниспослан Республике небесами»⁴.

Победа Наполеона у Маренго не привела к окончанию войны, несмотря на мирные предложения, направленные Бонапартом европейским дворам. Австрия, обильно снабжаемая английским золотом и горя желанием отвоевать Северную Италию у французов, продолжала сопротивляться. Генерал Моро во главе Рейнской армии действовал в Германии, а генерал Брюн – в Италии. По приказу Бонапарта Макдональд с 15-тысячным корпусом, располагающимся у Граубюндена, должен был перейти перевал Шплюген и соединиться с Итальянской армией для совместных действий. Макдональд был человеком храбрым, но узнав, какую миссию ему поручил Наполеон, засомневался в успехе и решил высказать свои сомнения Первому консулу. На заявление генерала о безрассудности такого перехода, Бонапарт с жаром ответил посланцу генерала: «Я ничего не изменю в своих диспозициях. Возвращайтесь и передайте Макдональду, что армия в любое время года всегда пройдет там, где могут пройти два человека»⁶. Подчиняясь приказу, Макдональд немедленно стал готовить своих солдат к выполнению столь сложной задачи.

Задача, поставленная Бонапартом была до чрезвычайности трудна. Чтобы понять, насколько трудным было предприятие, выпавшее на долю Макдональда и его солдат, - представьте мрачный узкий проход, ведущий вверх на высоту почти 2 тысяч метров на уровнем моря; ко всему этому необходимо было учитывать непостоянство и суровость погоды в Альпах. Узкие ущелья, пропасти, горные реки, тропа, идущая то круто вверх, то вниз, холод и пронизывающий ветер, снега, снежные обвалы – вот что предстояло испытать Макдональду и его 15 тысячам солдатам.

20 ноября Макдональд начал приготовления к переходу. Орудия были сняты с лафетов и помещены на сани, которые тащили волы; зарядные ящики были привязаны на спины мулов; каждый солдат должен был нести помимо своего оружия, пять сумок, набитых патронами. Проводники вышли заранее и по всему пути крепили черные длинные шесты, указывающие путь для армии; рабочие и солдаты инженерных частей двигались чуть поодаль, разгребая снежные завалы, за ними следовали драгуны на огромных и сильных лошадях, утрамбовывая снег на дороге. Сначала переход проходил без каких-либо злоключений и осложнений, но потом началась снежная буря, не прекращающаяся три дня; ветер издавал страшный гул в узких горных ущельях, периодически скатывались снежные лавины, сваливая десятки людей в пропасть или хороня их под толстым снежным покровом.
Из-за снежного бурана, дорога была перегорожена снегом. Проводники заявили, что для того, чтобы расчистить путь потребуется 15 дней. Этот срок никак не устраивал Макдональда. Он приказал в срочном порядке расчистить дорогу, выделив для этой цели саперов и солдат. Помимо расчистки приходилось выкапывать из снежных завалов солдат и пушки, заваленных лавиной. В общем, проблем хватало. Но, несмотря на все сложности, войска продолжали свой путь, хоть и не так быстро, как того хотелось бы. Из-за снежной бури, завалов и других препятствий Макдональд сильно задержался в пути.

Войска продолжали свое движение через перевал, когда встретили еще большее препятствие: огромная ледяная глыба, сорвавшись вместе с лавиной, в очередной раз перегородила дорогу. Проводники начали уже роптать и отказывались идти дальше. Узнав об этом, Макдональд прибыл на место и обратился к войскам со словами: «Солдаты, ваши судьбы зовут вас в Италию; продвигаться и побеждать сначала горы и снег, потом равнины и армии». Эти слова приободрили солдат и они стали ломать глыбу, чтобы открыть проход. Но их работа вновь была остановлена снежным бураном и сходом лавины.

Кто не видел снежной бури в Альпах, не может вообразить тот ужас, который охватывает путников во время этих катаклизмов. Сильный ветер пробирает до костей, бушующий океан снега закрывает небо и все вокруг. Чтобы хоть как-то согреться, солдаты сбивались в кучки, стараясь защититься от ветра, однако малейшая неосмотрительность и их накрывала сошедшая лавина. Пытаясь уйти от одной напасти, они попадали в другую. Везде шла неустанная борьба за выживание среди этой природной вакханалии…

И все же, несмотря на все трудности и ужасы перехода, 6-го декабря большая часть армии перешла через горы, и авангард устремился к озеру Комо. Две недели – с 20 ноября по 6 декабря – войска Макдональда совершали этот трудный переход, в ходе которого погибло 200 человек.

Во время этого перехода Макдональд демонстрирует полное самообладание и твердость, он ободряет и успокаивает солдат своим строгим и вместе с тем спокойным и ясным голосом. Как пишет Хэдли: «Нет ничего подобного в современной истории, как переход Суворова через Гларус в окружении превосходящего врага. Переход Бонапарта через Сен-Бернар, ставший знаменитым, был просто детской забавой по сравнению с ним. Этот переход (через Сен-Бернар – С.З.) был осуществлен при благоприятной погоде и основная трудность заключалась в восхождении (на горы), что затрудняло продвижение. Суворов, напротив, вел свою армию через Прагель по грудь в снегу, сражаясь с противником на каждом шагу. Макдональд не имел против себя врага, с которым пришлось бы драться, кроме природы – природы живой и дикой. Дорога, по которой он провел свою армию через Шплюген, была почти столь же плоха летом, как Сен-Бернар во время перехода Бонапарта… Наполеон никогда не говорил большей неправды, когда произнес, что «перевал Сплюген представляет, без сомнения, не столь большие трудности, но зима не то время года, когда такие операции проходят с огромными трудностями; снег тогда плотный, погода устойчива и нет никаких поводов бояться лавин, которые представляют настоящую опасность в Альпах». Оставим данное высказывание Наполеона на его совести. Не секрет, что порой он самым беззастенчивым образом принижал заслуги своих соратников, думая, что их заслуги принижают его собственные»⁶.

Давая оценку переходу Макдональда через Шплюген, Слоон говорит, что «на этот подвиг не было тогда обращено всего внимания, которого он (Макдональд – С.З.), несомненно, заслуживал»⁷.

Однако трудности Макдональда на этом не закончились. Чтобы выполнить приказ Наполеона, – проникнуть в долину реки Адидже – едва достигнув озера Комо, ему пришлось начать подъем на Апригу и после этого перевалить через пик Монте Тонале. Козья тропа вела наверх и армия вынуждена продвигаться чуть ли не по одному человеку через снега. Достигнув вершины, Макдональд обнаружил австрийцев, которые перекрыли дальнейший путь. Обойти противника не представлялось никакой возможности: по обе стороны находились огромные ледники. Австрийцы выстроили из огромных ледяных глыб три линии укреплений. Необходимо было пробиваться и Макдональд бросил своих солдат в атаку. Однако успеха французы не добились и под сильным артиллерийским и ружейным огнем австрийцев отошли назад. Спустя несколько дней, Макдональд поручил генералу Вандаму возглавить новую атаку. Несмотря на все трудности этого штурма, французам удалось захватить две линии укреплений, однако огонь с третьей линии заставить заколебаться даже самых упорных. Атака захлебнулась и французы откатились на исходные позиции. Макдональд понял, что лобовой удар ни к чему не приведет, кроме огромных потерь. Он обследовал всю местность и решил попытаться обойти австрийцев окольными путями, несмотря на то, что это приведет к новым трудностям в преодолении горных перевалов. Но это было лучше, чем бросать солдат в бесплодные и дорогостоящие лобовые атаки против австрийских укреплений. Преодолев окольными путями два горных хребта, Макдональд наконец спустился на равнину реки Адидже, выполнив, пусть и с сильной задержкой, приказ Наполеона.

Как пишет Хэдли: «Переход Наполеона через Сен-Бернар являлся великолепным подвигом, но переход Макдональда через Шплюген был еще более отчаянным»⁸.

По окончании военных действий в Италии, Макдональд был назначен полномочным послом Франции в Данию и на этом посту он пробыл до 1803 года.

Когда Наполеон возродит звание маршала Франции – это будет в 1814 году – Макдональд не попал в список генералов, кто получил маршальский жезл. Одной из главных причин этого явилось недоверие к Макдональду со стороны Бонапарта в связи с делом генерала Моро, который был обвинен в заговоре против Первого консула. На суде по делу Моро, Макдональд заступался за прославленного генерала и высказывался против всех обвинений, предъявляемых Моро. Позиция, занятая Макдональдом в этом деле, не понравилась Бонапарту. Первый консул не увидел в действиях генерала главного – лояльности к его персоне. Несмотря на его прошлые заслуги, Бонапарт не предоставляет Макдональду никаких должностей даже в военное время. Первый консул старается просто не замечать Макдональда.

Естественно, Макдональд остро переживал эту опалу и особенно невозможность участвовать в боевых действиях, которые вела Франция против своих врагов. В итоге, основные события 1805-1808 годов проходят без его участия.

Правда, Делдерфилд добавляет к сказанному выше, следующее: «Возможно, неудовольствие Наполеона этим упрямым полушотландцем имело какие-то личные основы, поскольку с некоторых пор Макдональд заработал репутацию завзятого донжуана. Его наиболее известной любовницей была Полина, самая очаровательная и самая остроумная женщина из клана Бонапартов. Полине, этой чрезвычайно сексуальной даме, поклонников, видимо, никогда не хватало; про нее говорили, что в течение недели у нее бывали свидания с пятью любовниками. Однако наибольшее внимание она, видимо, уделяла все-таки Макдональду, поскольку, по слухам, она однажды затворилась с ним в замке Сен-Ле на целых три дня, причем запас провианта был завезен туда заранее. Наполеон ненавидел скандалы, в которые были вовлечены члены его семьи, и чрезвычайно рассердился, узнав про этот романтический уик-энд. Он так полностью и не простил будущего маршала до тех пор, пока не вручил ему жезл на поле при Ваграме в 1809 году»⁹.

Делдерфилду вторит Десмонд Сьюард: «Злые языки поговаривали, что Первый консул отправил с глаз подальше свою необузданную младшую сестру, чтобы положить конец ее бесчисленным скандальным романам. Семонвиль, старый приятель ее корсиканского детства, рассказывал барону Мунье: «Я был одним из ее любовников. Нас было пятеро, пользовавшихся ее благосклонностью под крышей одного и того же дома, до того как она отбыла в Сан-Доминго… Величайшая потаскуха, но зато какая соблазнительная». Как-то раз, - продолжает Сьюард – в Сен-Ле она провела три дня подряд в постели с будущим маршалом Макдональдом, запасшись в спальне необходимой едой и напитками»¹⁰.

Имение Макдональда Курсель-де-Руа

До 1809 года Макдональд живет в своем имении Курсель в полнейшем бездействии, и только с началом войны с Австрией Наполеон решил пригласить его в армию в качестве ментора вице-короля Евгения Богарне, которому было поручено командование Итальянской армией. В своем письме военному министру Кларку император писал: «Господин герцог Фельтрский, прикажите генералу Макдональду вернуться в Италию, где он получит новые распоряжения от вице-короля»¹¹.

В то время пока Наполеон действовал против армии эрцгерцога Карла у Регенсбурга, Евгений Богарне, имея подле себя опытного в военному деле Макдональда, провел в Италии ряд удачных боев против Мерфельда и одержал крупную победу над австрийцами у Рааба.

Перед Ваграмским сражением Наполеон, привлекая к себе войска, разбросанные на разных участках, приказал Итальянской армии примкнуть к нему. Вследствие этого, Макдональду доводиться участвовать в генеральном сражении, возвысившее его до звания маршала Франции.

Во второй день сражения (6 июля), когда неожиданное наступление австрийцев против крайних флангов Великой армии было отражено, Наполеон, видя успех войск Даву у Нейзидля, решил нанести удар по центру австрийских позиций. Эта задача была возложена на Макдональда.

В 11.30 утра после артиллерийской подготовки из 104 орудий, развернутых генералом Друо на фронте в полтора километра, войска Макдональда, построенные в плотные колонны, двинулись вперед. Несмотря на ураганный артиллерийский огонь неприятеля, наносивший огромный ущерб его войскам, Макдональд продолжал свое наступление, умело руководя движением своих дивизий. Это не ускользнуло от внимания Наполеона, который, отдавая должное генералу, восклицал: «Какой храбрец!». И это несмотря на то, что накануне битвы он даже не поздоровался с Макдональдом, ограничившись только кивком головы.

Под прикрытием артиллерийского огня, австрийцы предприняли полномасштабную кавалерийскую атаку, намереваясь расстроить плотные ряды французской пехоты. Как вспоминал позднее маршал, у него едва хватило времени перестроить свои колонны для отражения неприятельской кавалерии. Его войска образовали гигантскую букву «П», ведя ружейный огонь по нападавшим австрийцам, которые потерпев неудачу, в беспорядке отошли на исходные позиции.

Отразив эту атаку, Макдональд продолжил свое наступательное движение, однако для решительного удара одной пехотой необходима была кавалерия. Но имеющихся сил в виде кирасир Нансути было явно недостаточно, поэтому Макдональд решил задействовать гвардейскую дивизию Вальтера, стоявшую в бездействии позади. На призывы поддержать его войска, генерал Вальтер заявил, что без приказа его непосредственного начальника маршала Бессьера он не сдвинется с места.

Однако и того, что удалось сделать Макдональду было достаточно, чтобы вынудить эрцгерцога Карла прекратить всякое сопротивление и начать отход, который, впрочем, осуществлялся очень организовано и умело прикрывался кавалерией.

Победа при Ваграме досталась Наполеону огромной ценой: потери Великой армии простирались до 32 тысяч убитыми и ранеными, было потеряно 12 знамен и 24 пушки. Из 8 тысяч солдат, имевшихся в распоряжении Макдональда, в строю находилось не более полутора тысяч.

У австрийцев дела обстояли еще хуже. В списке их потерь числились более 37 тысяч человек, в руках французов было оставлено 10 знамен и 20 пушек.

В ознаменовании этой победы Наполеон прямо на поле недавней битвы произвел в маршалы трех генералов. Это были – Мармон, Удино и Макдональд.

Встретившись с Макдональдом после битвы, император обнял его и произнес: «Вы отважно вели себя, и желая вознаградить ваши великие заслуги за всю эту кампанию, именно здесь, на поле вашей славы, где вам следует отдать наибольшую честь этого дня, я награждаю вас званием маршала Франции. Вы давно заслужили эту честь»¹².
После этих слов Наполеон вновь обнял Макдональда и сказал:
- Будем друзьями!
- На жизнь и на смерть, - словами Корнеля ответил Макдональд¹³.

Как замечает по этому поводу Делдерфилд: «Пять лет спустя, когда империя уже рушилась, Макдональд оказался самым последним из маршалов, покинувших императора»¹⁴.
После подписания и ратификации мирного договора с Австрией, Наполеон делает нового маршала герцогом Тарентским, жалует ему 60 тысяч франков годового дохода и награждает Большим крестом ордена Почетного Легиона.

По окончании военных действий, император оставил Макдональда в Граце. Благодаря поддержанию строгой дисциплины во вверенных ему войсках, умеренным и великодушным управлением, маршал заслужил большое уважение жителей, которые в знак признательности пожелали преподнести ему 100 тысяч франков и драгоценный подарок для его дочери. Однако маршал отказался и ответил присланной к нему депутации: «Если вы чувствуете себя в чем-то обязанными мне, то можете расплатиться другим способом: заботой о раненых и больных, которых я временно вынужден оставить, а также о медицинском персонале и их охране»¹⁵.

В 1810 году, новоиспеченный маршал был направлен на Пиренейский полуостров, чтобы заменить маршала Ожеро на посту командующего Каталонской армией. Во главе этих сил, 10 августа 1811 года, герцог Тарентский взял приступом сильную крепость Фигьеру, однако более значимых успехов в Испании он не приобрел, а потому был вскоре отозван во Францию.

Готовясь к войне с Россией, Наполеон поручает Макдональду возглавить 10-й армейский корпус Великой армией, в состав которого входила пехотная дивизия Гранжана и прусский вспомогательный корпус генерала Граверта, которого потом заменил Йорк.

24 июня 1812 года Великая армия начала переправу через Неман. «Так началась кампания, - пишет Делдерфилд, - которая удерживала самое почетное место в календаре военных катастроф ровно сто тридцать один год - пока не произошла сравнимая с ней по масштабам катастрофа под Сталинградом, ознаменовавшая крах армии германских интервентов»¹⁶.
Удино и Макдональд продвигались на левом фланге Великой армии. Как пишет Тарле, «… по мысли императора, Удино должен был, соединившись с Макдональдом, осаждавшим Ригу, угрожать Петербургу. Удино занял Полоцк и пошел на север, стремясь, согласно уговору с Макдональдом, обойти Витгенштейна с севера и, отбросив его к югу, т.е. к левому флангу центральной наполеоновской армии, уничтожить весь витгенштейновский корпус и открыть себе дорогу на Петербург. Из этого, однако, ничего не вышло. Макдональд не выполнил ни одного из всех тех действий, какие были уговорены между ним и Удино, а раздробил свои силы между осадой Риги и г. Динабургом, куда благополучно вошел, но где и застрял»¹⁷. По словам того же Тарле, Макдональд «… не потому оказался… несостоятельным, что сробел перед Витгенштейном, который как стратег и тактик был в сравнении с ним ничтожной величиной, но дело было в том, что Макдональд совсем не верил своим войскам. Наполеон дал ему 32500 человек, из которых две трети были пруссаки, а в остальной трети – почти все вестфальцы и баварцы и только немного поляков. Из всех этих войск усердствовали одни пруссаки.

В первый, самый тяжкий и опасный для России период, - продолжает Тарле, - прусские генералы, вторгшиеся в Россию под общим командованием и в составе корпуса

маршала Макдональда, дрались, что называется, не за страх, а за совесть, потому что уповали, как и сам благочестивый их монарх Фридрих-Вильгельм III, получить от Наполеона в награду значительную часть русской территории – именно весь Прибалтийский край… Не полагаясь на баварцев и вестфальцев своего корпуса, Макдональд бездействовал. Удино остался без поддержки и, желая обойти Витгенштейна, сам оказался обойденным»¹⁸.

После небольшой стычки с русскими у Экау, Макдональд занял Митаву и в Курляндии было учреждено французское управление, во главе которого находился сам герцог Тарентский. В течение этой шестимесячной оккупации войска Макдональда не предпринимали никаких крупномасштабных действий и ограничились небольшими боями с русскими войсками, прикрывающими Ригу и Петербург. Стычки при Экау, Руэнтале, Бауске, Шлоке, Гарозене, Митаве не имели, однако, решительного значения и не привели, как это предполагалось, к занятию Риги.

Между тем, новый командующий русскими войсками маркиз Паулуччи за спиной Макдональда вступил в тайные сношения с прусским генералом Йорком, следствием чего было подписание Тауроггенской конвенции, на основании которой прусский контингент, входивший в 10-й корпус, вышел из его состава, когда стало известно о катастрофе, постигшей Великую армию по дороге на Москву.

Из-за действия многочисленных партизанских отрядов и действий русских войск, коммуникации с главной квартирой были прерваны, что привело к отсутствию известий от Наполеона. Таким образом, не уверенный в своих войсках, Макдональд оставался в бездействии вплоть до 5 декабря 1812 года, когда получил из Вильно приказ Мюрата, назначенного уехавшим из армии Наполеоном командующим остатками Великой армии, начать отступление за Неман.

Из полученных депеш, маршал узнал о катастрофе, постигшей Великую армию. К этому прибавлялось еще и то, что отношения между Макдональдом и прусским генералом Йорком находились не в самом лучшем состоянии. По словам Клаузевица, «… кампания Макдональда в Курляндии не могла вызвать особо восторженных похвал. Он совершенно праздно стоял на Двине… а пруссаки в это время находились перед Ригой в не очень приятном положении, так как им большей частью приходилось одним вести все бои, происходившие в течение шести месяцев на этом фронте. Генерал Йорк являлся далеко не снисходительным критиком, так как озлобленность была преобладающей чертой его характера. В результате он был крайне недоволен как общими мероприятиями маршала, так и распоряжениями, непосредственно касавшимися прусского корпуса… Холодная, замкнутая, недоверчивая манера Йорка себя держать, а также разговоры окружающих открыли глаза маршалу. Между ними постепенно создались недоразумения. Продовольствие войск, прежде лежавшее на прусском интендантстве, а затем перешедшее к французскому и значительно ухудшившееся с момента этой перемены, послужило первым поводом к вскрытию раньше сдерживавшегося недовольства. Йорк жаловался на недостаток фуража, а Макдональд уверял, что у пруссаков лошади падают от того, что их перекармливают. В переписке дело скоро дошло до взаимных обвинений, причем маршал открыто упрекал генерала в недостатке доброй воли и усердия к делу…»¹⁹.

Получив приказ Мюрата отходить к Неману, Макдональд на следующий день выступил двумя колоннами: в первой находился он сам с дивизией Гранжана и отрядом прусских войск генерала Массенбаха; во второй, выступившей днем позже, находился Йорк с главными силами прусского корпуса. Дойдя до Тильзита и разгромив у местечка Пиклупенен войска генерала Власова, Макдональд стал ожидать вторую колонну во главе с Йорком.

Между тем, прусский генерал, подготовленный перепиской с Паулуччи и известиями о гибели Великой армии, встретился с Дибичем у Таурогена, где русский генерал пытался добиться согласия Йорка о переходе его войск на сторону русских. Однако прусский генерал вначале ответил отказом.

Медлительность и не вполне искренняя позиция Йорка сильно раздражали Макдональда, который в своем письме герцогу Бассано высказал все свои чувства. «Дорогой герцог, - пишет маршал, - Вы мне ничего не пишите, поэтому я посылаю к Вам за вестями. Офицер, прибывший из Вильно, сообщил нам нелепые слухи, циркулирующие в этом городе; впрочем, он уверяет, что видел, как приехал Его Величество Император, направляющийся, по словам этого офицера, в Ковно, куда последует за ним и Ваша Светлость.

Не могу поверить всему тому, что я только что прочитал в русских бюллетенях, которые я вам посылаю, хотя в них называют лиц, которые, как мне известно, действительно входили в состав 2-го и 9-го корпусов (Корпуса Удино и Виктора соответственно). Жду с минуты на минуту, что вы мне сообщите истинное положение дел. Бомба с генералом Йорком, наконец, взорвалась; я полагаю, что мне следовало проявлять больше твердости при наличии положения в том виде, как его представляют себе гг. офицеры прусского генерального штаба. Сам прусский корпус не плох, но его портят; настроение резко изменилось, но несколько милостей, несколько наград, и мне удастся его снова поднять, лишь бы офицеры, на которых я указываю, были немедленно удалены, о них жалеть не будут: две трети армии их ненавидят…»²⁰.

К несчастью для Макдональда, это письмо было перехвачено русскими и показано Йорку, что вызвало негодование прусского генерала поступком французского маршала и привело к тому, что он согласился на предложение Дибича выйти из состава французского корпуса.

18 декабря 1812 года в Пошеруненской мельнице, близ Таурогена, Йорк подписал с русскими конвенцию. Об этом он известил генерала Массенбаха и просил того как можно скорее присоединиться к нему со своими войсками, что было сделано на следующий день.

Оставшись с небольшим отрядом в 5 тысяч человек, Макдональд отступил к Кенигсбергу. В этих тяжелых обстоятельствах сказался благородный характер маршала: получив на следующий день письма Йорка и Массенбаха, он, не проронив ни слова упрека, отпустил находившихся в его штабе прусских офицеров.

Возвратившись в Париж, герцог Тарентский на этот раз был очень холодно принят Наполеоном, который полагал, что дезертирство прусских частей явилось результатом нерадивости маршала. Правда, недовольство императора было недолгим: положение дел было не тем, чтобы отказываться от услуг военачальников высокого ранга, имеющих большой боевой опыт.

Несмотря на то, что его совет может вызвать очередную волну императорского гнева, Макдональд, тем не менее, советовал Наполеону немедленно покинуть восточные пределы империи, отозвать гарнизоны с пути наступающих русских войск и сосредоточить силы на Одере, а если не удастся, еще западнее, на Эльбе. Возможно, Макдональд уже тогда предвидел отход французов за Одер и Эльбу, а может быть, и за Рейн, и в конце 1813 года настоятельно просил императора пожертвовать Данцигом, Замоском, Модлином и Пиллау. Наполеон, однако, не прислушался к советам маршала и продолжал действовать по принципу – «все или ничего». Как замечает Делдерфилд, «Наполеон, до того сторонник сосредоточения войск, вырыл своей армии могилу, отказавшись от такой тактики во время отступления к Рейну. Из этих изолированных частей, раскиданных по всей Европе, можно было бы собрать огромную армию опытных бойцов, чтобы защищать границы Франции»²¹.

Под Лютценом войска Макдональда опрокидывают неприятельские резервы, а в битве под Баутценом его войска действуют в центре и способствуют успеху Наполеона. Однако в дальнейшем герцога Тарентского преследуют неудачи.

Двинувшись на помощь маршалу Сен-Сиру к Дрездену, Наполеон поручил Макдональду продолжать преследование Силезской армии Блюхера. По словам Марбо, служившего под начальством герцога Тарентского, маршал «отличался большой личной смелостью, но во время войны ему постоянно не везло, и не потому, что он был недостаточно способен, а потому, что... в своей стратегии Макдональд был слишком нетерпим и совершенно не считался с чужим мнением. Перед битвой он набрасывал план ее проведения, который почти всегда был хорош, однако в зависимости от обстоятельств, он должен был бы менять этот план, а его медленный ум не умел этого делать. Он действовал подобно некоторым игрокам в шахматы, которые, играя сами с собой, очень хорошо проводят собственную партию и партию отсутствующего противника, а когда идет партия настоящая, то они не знают, что делать, если противник ставит свои фигуры не так, как они думали»²².

Как замечает Рональд Делдерфилд: «Пристальный взгляд на действия герцога Тарентского, которому пришлось разбираться с Блюхером, пока император выигрывал Дрезденское сражение, подтверждает мнение Марбо²³.

Макдональду, имевшему меньше сил, чем у Блюхера, следовало остаться на своих неплохих позициях за рекой Кацбах и, вместо того, чтобы самому предпринимать наступательные действия, ограничиться обороной. Однако 26 августа Макдональд, пытавшийся, по словам Марбо, «забыть свое кровавое поражение при Треббии во время Итальянской кампании 1799 года»²⁴, решил предпринять наступление и разгромить пруссаков.

Правда, в своих мемуарах, Макдональд говорит, что он получил приказ Наполеона наступать на Бреслау, отвлекая на себя неприятельские войска, в данном случае, Силезскую армию Блюхера. Однако как справедливо замечает Делдерфилд, император надеялся, что маршал, имеющий в своих руках 75 тысяч человек, будет руководствоваться здравым смыслом, а не чувствами и желанием²⁵. Нет никакого сомнения в том, что оставив в ходе наступления за спиной реку и не имея достаточного превосходства в силах, Макдональд шел на огромный риск.

Между тем, Блюхер, узнав о том, что Наполеон двинулся к Дрездену быстро развернулся и устроил ловушку французам. Он неожиданно атаковал Макдональда, переправившегося через Кацбах. К несчастью для французов, разразилась сильная гроза, которая еще больше усугубила их положение, особенно тогда, когда пришло время отступать. Итог поспешных действий герцога Тарентского – 13 тысяч убитых, раненых и утонувших, 20 тысяч попавших в плен, неприятелем было захвачено 50 орудий. «Это выглядело как настоящая катастрофа», - подводит итог Кацбахскому сражению барон Марбо²⁶.

Но к чести маршала Макдональда, он не стал искать козла отпущения, а взял всю ответственность за поражение исключительно на себя. По свидетельству Марбо, на следующий день герцог Тарентский собрал всех генералов и полковников и призвал уделить все свое внимание поддержанию дисциплины в войсках, а потом произнес, «что в войсках и среди офицеров каждый выполнил свой долг, что единственный человек, виновный в поражении, - это он сам, потому что, учитывая проливной дождь, он не должен был бы покидать свою позицию, чтобы атаковать на обширных равнинах врага, чьи эскадроны были намного более многочисленными, чем наши, и он не должен был также переправляться через реку в грозу». Это благородное признание, - продолжает мемуарист, - обезоружило критиков, и каждый попытался внести свой вклад в спасение армии, отступавшей по направлению к Эльбе через Баутцен»²⁷.

Поражение на реке Кацбах, тем не менее, не лишило уважения Наполеона к маршалу.

В «битве народов» у Лейпцига Макдональд принимает самое активное участие и выказывает, как и все французские войска, чудеса храбрости и упорства. Однако этого оказывается недостаточным, чтобы противостоять подавляющему численному превосходству союзников.

В ночь на 19 октября Наполеон отдал приказ начать отход от Лейпцига. Прикрывать отступление французской армии было возложено на Макдональда и Понятовского, только недавно ставшего очередным маршалом Франции прямо на поле битвы. В распоряжении этих двух маршалов находилось около 30 тысяч человек.

Некоторое время французский арьергард сдерживал атаки союзников, пытавшихся войти в Лейпциг, а потому отход и переправа через Эльстер остальной части Великой армии происходил в порядке, «и уже казалось, что Наполеон вскоре даст пример образцовой общей эвакуации и перехода через реку перед лицом врага, который может превзойти даже прославленный переход через Березину в 1812 году»³¹.

Однако дальше произошло непредвиденное событие, изменившее ситуацию. Во второй половине дня, когда Макдональд и Понятовский еще отражали наступление союзных войск, окрестности Лейпцига содрогнулись от мощного взрыва. Это был взорван мост, отрезавший французскому арьергарду путь отхода. Трудно сказать определенно, почему мост через Эльстер был взорван раньше времени, и мы не будем здесь разбираться во всех тонкостях происшедшего. Скажем только, что эта поспешность превратила вполне благополучный отход от Лейпцига в настоящее стихийное бедствие. Многие части, оставшиеся еще в Лейпциге, узнав о взрыве, бросились в паническое бегство, ища спасение и не думая больше ни о каком сопротивлении. Однако большая часть французского арьергарда Макдональда и Понятовского продолжала с честью исполнять свой долг: он медленно отходил, продолжая сопротивляться всем нападениям, пока не был прижат к реке.

Только тогда, когда пропала последняя надежда на организованную оборону, Макдональд и Понятовский прорвались к болотистым берегам Плейсы, пытаясь найти спасение, нежели попасть в плен к врагу.

«Я оказался в толпе, которая утащила меня, и пересек два рукава Эльстера, - вспоминает Макдональд, - первый по маленькому мосту, хватаясь за поручень, так как мои ноги не доставали до земли, второй на лошади, одолженной мне квартирмейстером. Я выбрался в открытое поле, по-прежнему окруженный толпой, и блуждал, но толпа сопровождала меня, убежденная, что я должен знать дорогу, хотя я не мог найти ни одной из показанных на карте. Главный рукав реки все еще предстояло пересечь»²⁹.

По словам маршала, он встретил одного из адъютантов Понятовского, говорившего, что, по всей видимости, тот погиб (Раненый Понятовский, переправляясь вплавь через Эльстер, был унесен течением и утонул). В этот момент прибыл один из адъютантов Макдональда и сообщил, что недалеко был наведено что-то вроде моста. Прибыв на место, маршал обнаружил, что переправа представляла собой из двух поваленных деревьев, на которые набросали как настил двери, ставни и доски. Макдональд видел, что это был единственный шанс спастись, несмотря на подозрительную неустойчивость такого сооружения. Спешившись, он ступил на эту импровизированную переправу. Остальные последовали его примеру. Макдональд уже прошел три четверти пути, когда те, кто шли позади так сильно раскачали стволы деревьев, что он не удержался и свалился в воду. К его счастью, берег был недалеко, но когда Макдональд попытался выбраться из реки, у него это не получилось, поскольку берег был слишком мокрым и крутым. Вскоре на помощь маршалу прибыли несколько солдат, которые помогли ему выбраться на берег. Тут ему встретился Мармон, который одолжил герцогу Тарентскому лошадь. Как замечает Рональд Делдерфилд: «Примерно таким же образом отец Макдональда спасся после разгрома якобитов под Каллоденом»³⁰.

Представ перед Наполеоном, Макдональд был неприятно удивлен той холодностью, с какой император встретил его.

Макдональд продолжил командовать арьергардом. Войдя в Ханау, Наполеон оставил маршала в городе, чтобы задержать союзные войска и дать возможность армии спокойно отойти к Рейну. Правда, вскоре к нему прибыл генерал Бертран, чтобы принять у него командование. На вопрос Бертрана, сколько солдат следует оставить в качестве гарнизона города, герцог Тарентский ответил: «Всех, что у вас есть, не хватит»³¹.

По словам Макдональда, на военном совете, организованном императором в Майнце, он высказался за мирные переговоры, что глупо отвергать те условия, которые союзники предложили Наполеону во время недавнего перемирия. Возражая, Наполеон сказал, что если он пойдет на этот шаг, то это только раздразнит аппетит союзников. После этого, вспоминает маршал, император спросил его, какие потери тот понес лично за время этой кампании. Когда же маршал пожаловался, что у него нет даже чистой рубашки, Наполеон пообещал компенсацию. «В сущности, - добавляет Макдональд, - он прислал мне только чек на Парижский банк на 30 тысяч франков, и то я с большим трудом сумел превратить его в наличные»³².

В начале 1814 года Макдональд был направлен Наполеоном на север, к Льежу, чтобы противодействовать союзникам на этом направлении. Именно здесь маршал стал претворять в жизнь ту политику, которую вот уже несколько раз отстаивал перед Наполеоном после катастрофы в России, а именно, - вывести из крепостей гарнизоны и составить из них армию, не позволив блокировать их. Отступая перед превосходящими силами союзников, он эвакуировал Буа-де-Дюк, Вессел, Венлоо и Маастрихт. «Я мог лишь следить за Рейном, но не оборонять его, - вспоминал герцог Тарентский. – На бумаге под моим командованием находились силы численностью от 50 до 69 тысяч человек, в то время как в реальности у меня было не более трех тысяч»³³.

Пока Макдональд пробивался на соединение с войсками Наполеона, последний, стремительно маневрируя своими небольшими силами, бил противника по частям, не давая им ни минуты покоя. Однако, несмотря на всю энергию Наполеона, общее положение складывалось для французов самым неблагоприятным образом.

31 марта 1814 года основные силы союзных войск вошли в Париж, оставленный войсками Мармона. Наполеон узнал об этом, ведя бои у Сен-Дизье, и бросился к столице. Прибыв в Фонтенбло, он начал собирать войска, еще оставшиеся преданными ему. Он пытался зарядить энергией всех, и особенно маршалов. Однако если рядовые солдаты и младшие офицеры выражали готовность следовать за императором повсюду, то совсем другая картина была в стане маршалов.

Наполеон встретил Макдональда приветливо: «Добрый день, герцог Тарентский! Как поживаете?» На это маршал ответил, что последние события вызывают у него большую печаль, особенно сдача Парижа. Наполеон воспринял последние слова маршала, как одобрение его наступления на город. Однако Макдональд заявил, что несмотря на то, что сдача Парижа ошеломила и даже унизила его, он не желает превращать Париж во вторую Москву. В заключении маршал произнес: «Лично я заявляю, что никогда не обнажу свою шпагу против французов. К чему бы меня не приговорили, мы и так слишком увязли в этой несчастной войне, чтобы еще превращать ее в гражданскую!»³⁴

После того, как Наполеон отрекся от престола в пользу своего сына, Макдональд вошел в депутацию, которой предстояло убедить Александра I, являвшегося тогда вершителем судеб, согласиться с регентством императрицы Марии Луизы. Кроме него в группу вошли Ней и Коленкур. Трем уполномоченным было поручено по пути в Париж заехать к Мармону и включить его в состав делегации, если он того пожелает.

Герцог Рагузский встретил представителей Наполеона с некоторым смущением, поскольку в это время уже вел переговоры с князем Шварценбергом о переходе его корпуса на сторону нового правительства. Мармон согласился сопровождать маршалов, однако по прибытии в Париж он незаметно удалился в сторону.

Царь принял маршалов в особняке князя Талейрана. Русский царь поздравил маршалов с их доблестной обороной Франции. Маршалы ответили на этот комплимент признанием великодушия царя и умеренности оккупационных войск. После высказанных комплиментов, перешли к обсуждению главного вопроса. Самым красноречивым из всех маршалов оказался Макдональд. Делегация подчеркивала тот факт, что армия не только остается верной Наполеону, но и готова предпринять наступление на Париж. На Александра I такое заявление произвело впечатление, однако он сказал, что должен посоветоваться по данному вопросу с союзниками, а потому даст ответ на следующий день.

Однако когда маршалы пришли на вторую встречу, они не могли не заметить, что позиция русского императора изменилась. А когда во время встречи в комнату вошел офицер и что-то прошептал на ухо Александру, царь повернулся к представителям Наполеона и спросил: «А вы уверены, что армия в целом еще сохраняет верность Наполеону?» Маршалы ответили утвердительно. «А тогда почему же корпус Мармона проходит через наши линии?» - задал еще один вопрос Александр I.

Это известие вызвало шок у членов делегации. Они поняли, что проиграли; аудиенция закончилась.

Выйдя в приемную, маршалы увидели Мармона в окружении членов Временного правительства. На гневные взгляды Нея, Коленкура и Макдональда, герцог Рагузский пробормотал: «Я охотно отдал бы руку на отсечение, если бы можно было воротить то, что случилось». – «Неужели только руку? Тут, пожалуй, было бы мало даже вашей головы», - горько возразил Макдональд³⁵.

В свете новых обстоятельств перед тремя представителями Наполеон встал вопрос: «Что делать дальше?» Многие уже сделали свой выбор и перешли на сторону нового правительства. Из трех делегатов императора, Ней был первым, кто принял решение оставить Наполеона и перейти на сторону возвращающихся Бурбонов. Примчавшись в Фонтенбло вечером 5 апреля, он сел писать письмо, в котором он давал обязательство поддерживать Бурбонов. Правда, он не сказал об этом своем шаге ни Наполеону, ни двум остальным посланникам. Это выяснилось, когда Наполеон, написав новый текст отречения, распорядился отвезти его в Париж той же самой делегации. Когда же Талейран попросил императорских представителей – Коленкура, Нея и Макдональд – принести присягу новому правительству, Коленкур и Макдональд отказались, заявив, что они, по-прежнему, являются послами императора и не были освобождены от своих обязанностей им. Ней был вынужден признаться, что уже поручился новой власти о своей лояльности, что вызвало оживленную перепалку, в ходе которой Ней резко заявил, что он не собирается возвращаться в Фонтенбло за наградой. На что Макдональд также резко ответил: «А я возвращаюсь, чтобы выполнить обещание, которое я дал императору». И отбыл вместе с Коленкуром³⁶.

Вообще, поведение Макдональда в это время резко контрастирует с поведением большинства маршалов, которые, как только Наполеон оказался в положении проигравшего, перешли на сторону Бурбонов. Макдональд отказался последовать примеру маршалов и остался с императором. Такое поведение герцога Тарентского глубоко тронуло Наполеона, который ожидал от маршала совершенно другого шага, учитывая те несправедливые упреки и опалу, которыми он в свое время награждал маршала.

Во время последней встречи, состоявшейся 13 апреля, Наполеон высказал благодарность Макдональду за его достойное поведение в последние дни и за его службу. «Я столько сделал для других, - произнес он, - которые бросили и предали меня, а вы, ничем мне не обязанный, остались мне верны. Я слишком поздно оценил вашу преданность и искренне сожалею, что могу выразить вам признательность лишь на словах». После этих слов, император преподнес Макдональду великолепную саблю, доставшуюся, по его словам, от Мурад-бея. «Сохраните ее в память обо мне и моих дружеских чувствах к вам», - сказал Наполеон³⁷. Растроганный Макдональд, в свою очередь, произнес: «Сир, я сохраню ее на всю жизнь; если у меня когда-нибудь будет сын, я передам ее как самое ценное фамильное достояние!»⁴⁹ Крепко обнявшись, они расстались – чтобы больше никогда не встретиться. Макдональд поехал в Париж и примирился с новым режимом, а Наполеон начал сборы, готовясь отправляться в ссылку на остров Эльбу.

Присягнув королю Людовику XVIII, Макдональд надеется, что Бурбоны будут править мудро и справедливо Однако вскоре герцог Тарентский пришел к неутешительному выводу, что Бурбоны «ничего не забыли и ничему не научились». Оценивая действия королевского правительства он говорил, что оно «ведет себя подобно больному человеку, который чрезвычайно равнодушен ко всем, окружающим его»³⁹. Несмотря на такое заявление, Макдональд служил Бурбонам верой и правдой, однако он не может не согласится с некоторыми мерами короля, которые, по его мнению только подрывают авторитет власти. Такое поведение герцога Тарентского вызывает недовольство короля. Правда, Людовик XVIII не решился на крутые меры, но удалил маршала подальше от Парижа, назначив его командующим войсками в Бурже.

Неожиданное возвращение Наполеона во Францию в марте 1815 года вновь поставило маршалов перед дилеммой: кого поддержать?

Макдональд, вспоминая то время, писал в своих мемуарах: «Новость о возвращении императора поразило мое дыхание и я предвидел несчастье, которое постигнет Францию»⁴⁰. Макдональд был одним из немногих маршалов, который без всяких колебаний остался верен присяге, данной королю. Он также был один из немногих, кто реально предпринимал попытки остановить Наполеона.

Будучи направлен в Лион, герцог Тарентский сделал все от него зависящее, чтобы преградить путь императору на Париж. Во время смотра, организованного маршалом в Лионе 10 марта, он пытался убедить войска дать отпор императору, он говорил, что если позволить Наполеону захватить власть, против Франции ополчится вся Европа. В завершении своей речи маршал поднял саблю и воскликнул: «Да здравствует король!» Этот возглас остался одиноким. Даже прибытие графа д'Артуа не вызвало у солдат никаких эмоций, тишина была даже тогда, когда им было приказано приветствовать брата короля. Увидев подобное отношение к своей персоне, граф д'Артуа вместе со своим окружением отбыл в Париж, оставив Макдональда самому разбираться с Наполеоном.

Когда герцог Тарентский обходил с проверкой работы по возведению укреплений, один из солдат обратился к нему со словами: «Маршал, вы же храбрый человек, вы провели свою жизнь с нами, а не с этими emigres. Ведите нас лучше к нашему императору, он скоро будет здесь и примет вас с распростертыми объятиями!»⁴¹ Маршал не стал наказывать солдата за подобную дерзость и промолчал, поскольку он прекрасно видел, что таково было всеобщее настроение.

Когда Наполеон подошел к Лиону, Макдональд выслал против него отряд драгун, однако солдаты перешли на сторону императора. После этого все войска, бывшие под начальством маршала бросились с приветственными криками навстречу Наполеону. Восторг солдат был настолько велик, что они даже попытались схватить Макдональда, чтобы силой привести его к императору. Но герцог Тарентский развернул коня и вместе с несколькими адъютантами поскакал галопом по парижской дороге.

Он прибыл в Париж в то время, когда король и двор собирались бежать в Бельгию. Маршал примкнул к Людовику XVIII и вместе с ним добрался до границы. Правда, дальше Макдональд не стал сопровождать короля и вернулся обратно.

Удалившись от дел, герцог Тарентский отвергал все просьбы Наполеона. Он также уклонился от предложения военного министра маршала Даву вернуться на военную службу, а потом, весьма вовремя... занемог, почувствовав сначала «стеснение дыхания», а потом мучаясь «приступами подагры». «Заболевание» Макдональда, правда, длилось ровно три месяца, пока Наполеон находился у власти.

После второй реставрации Бурбонов роялисты были вне себя от ярости и устроили так называемый «белый террор» против тех, кто способствовал возвращению Наполеона и поддержал его во время Ста дней. В июле 1815 года Людовик XVIII поручает Жозефу Фуше составить проскрипционные списки наиболее виновных французских военных и гражданских лиц.

С приходом к власти Бурбонов Макдональд был обласкан Людовиком XVIII за свою «дипломатическую болезнь». Однако маршал не боится заявить о вредности проскрипционных списков – так называемых Ордонансов короля от 24 июля. Людовик XVIII сам признавал позже, что доводы Макдональда были убедительными. Однако, несмотря на это, король пошел не по пути великодушия, а по пути, куда его толкало разъяренное и недалекое ультрароялистское окружение. Поэтому усилия герцога Тарентского, как и усилия Даву, не увенчались успехом.

После того, как маршал Даву подал рапорт об отставке с поста командующего Луарской армией, герцог Тарентский был назначен на этот пост, чтобы заняться расформированием армии.

Назначение Макдональда на пост командующего Луарской армией произвело большой переполох в ее рядах. Все офицеры опасались, что в портфеле у нового главнокомандующего лежат ордера на аресты или смещения с должности, что приравнивалось также к суровой опале. Однако при своем появлении Макдональд успокоил всех, а также предупредил тех, кто оказался в этих ужасных списках, способствуя тому, чтобы они постарались скрыться от полиции. «Пусть все, - вспоминал он в своих мемуарах, - кто имел несчастье попасть в эти роковые постановления, думают о своей безопасности; они не должны терять время. С минуты на минуту могли прибыть носители ордеров, которым я не смог бы помешать выполнить свои обязанности. Все, что я мог сделать – известить их этим предупреждением, облегчив возможность ускользнуть»⁴³.

Вскоре после своего назначения на пост главнокомандующего Луарской армией, Макдональд получает от короля чин генерала королевской гвардии и должность Великого канцлера ордена Почетного Легиона; он заседает в палате пэров и особо приближен к королевской особе; помимо этого, на церемонии крещения сына маршала присутствует брат короля граф д'Артуа, ставший в 1825 году французским королем под именем Карл X.

Июльская революция 1830 года, навсегда лишившая династию Бурбонов французского престола, оставила Макдональда не у дел. Он удалился в свое имение Курсель, где провел последние десять лет своей жизни, и откуда практически не выезжал.

Умер герцог Тарентский 25 сентября 1840 года. По устоявшейся традиции, гроб с телом маршала был погребен на кладбище Пер-Лашез.

«В последний путь, - пишет Рональд Делдерфилд, - его провожали, как человека, который выполнил свой долг и делал все, что в его силах, чтобы залечить раны страны. Если его допустили в Валгаллу, то там его должен был встретить его отец, соратник принца Чарли, потому что в своей жизни Макдональд-младший выковал еще одно звено в длинной цепи дружбы между Францией и Шотландией, зародившейся еще в те времена, когда шотландцы переходили границу как раз в тот момент, когда английские короли высаживали своих рыцарей и лучников на европейском побережье. Конечно, на похоронах Макдональда никому не пришло в голову играть на волынке, но хотелось бы надеяться, что, когда его ладья причалила к берегу иного мира, там его встретили именно эти звуки»⁴⁴.

*****

Это был афоризм Наполеона, что успех оправдывает все, не прощают только поражений. Напротив имени герцога Тарентского стоят два поражения – на реке Треббия в 1799 году и на реке Кацбах в 1813 году. Однако, несмотря на это, Наполеон никогда не обращался с ним так, как, например, с генералом Дюпоном и другими неудачливыми генералами. Макдональд обладал достоинствами, которые Наполеон очень высоко ценил. Его руководство в битве при Треббии продемонстрировало хорошие тактические способности Макдональда быстро принимать ответные решительные меры, и только гений Суворова, его личный магнетизм на солдат способствовали победе союзников.

Фамильный склеп Макдональдов	Памятник Макдональду в нише Лувра по улице Риволи

Приложения

1. ЭТАПЫ ПРОХОЖДЕНИЯ СЛУЖБЫ

1785 – лейтенант Легиона Мэллебуа.
1786 – волонтер пехотного полка Диллона.
1787 – суб-лейтенант.
1791 – лейтенант.
1792 – капитан.
1792 – подполковник 94-го пехотного полка.
1793 – бригадный командир.
1793 – бригадный генерал.
1794 – дивизионный генерал.
1799 – командующий Неаполитанской армией.
1800 – заместитель командующего Резервной армией.
1804 – командующий 2-й Резервной армией.
1807 – на неаполитанской службе.
1809 – командующий правым крылом Итальянской армии.
1809 – маршал Франции. Герцог Тарентский.
1810 – командующий Каталонской армией.
1812 – командующий 10-го армейского корпуса Великой армии.
1813 – командующий 11-м армейским корпусом Великой армии.
1814 – член Высшего военного совета. Пэр Франции.
1814 – командующий 21-м военным округом.
1815 – командующий Гарской армией.
1815 – Великий канцлер ордена Почетного Легиона. Генерал королевской гвардии. Государственный министр.

2. НАГРАДЫ

1803 – почетная сабля за участие в событиях 18-19 брюмера. Легионер Почетного Легиона.
1804 – высший офицер Почетного Легиона.
1810 – кавалер ордена Железной короны (Италия).
1809 – знак Большого орла ордена Почетного Легиона.
1814 – кавалер ордена св. Людовика.
1816 – командор ордена св. Людовика.
1820 – Большой крест ордена св. Людовика.
1820 – кавалер-командор ордена св. Духа.
1825 – Большой крест ордена св. Иоанна Иерусалимского.

3. СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

1-й брак: жена – Мари Констанс Жакоб де Ментлуазир.
дети – Анна Шарлотта (1792-1870)
- Адель Элизабет (1794-1822)
2-й брак: жена – Фулисите Франсуаза де Монтолонн.
дети – Александрина Эме Сидони (1803-1869).
3-й брак: жена – Эрнестина Тереза Гаспарен де Бургуэн.
дети – Луи Мари Александр (1824-1881).

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Шиканов В.Н. Созвездие Наполеона: маршалы Первой империи. М., 1999.
² Там же.
³ Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона. М., 2001. С. 22-23.
⁴ Headley J.T. Napoleon and his marshals. N.Y., 1850.
⁵ Ibidem.
⁶ Ibidem.
⁷ Слоон В. Новое жизнеописание Наполеона I. М., 1997. Т. 1. С. 484.
⁸ Headley J.T. Op. cit.
⁹ Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 138-139.
¹⁰ Сьюард Д. Семья Наполеона. Смоленск, 1995. С. 116.
¹¹ Шиканов В.Н. Указ. Соч.
¹² Там же.
¹³ Там же.
¹⁴ Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 250.
¹⁵ Шиканов В.Н. Указ. Соч.
¹⁶ Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 286.
¹⁷ Тарле Е.В. 1812 год: Нашествие Наполеона на Россию. М., 1994. С. 79.
¹⁸ Там же. С. 79-80.
¹⁹ Клаузевиц К. 1812 год. М., 1997. С. 108.
²⁰ Там же. С. 113.
²¹ Делдерфилд Р.Ф. Крушение империи Наполеона. М., 2001. С. 77.
²² Марбо М. Мемуары генерала барона Марбо. М., 2005. Т. 3. С. 651.
²³ Делдерфилд Р. Ф. Крушение империи Наполеона... С. 151.
²⁴ Марбо М. Указ. Соч. Т. 3. С. 651.
²⁵ Делдерфилд Р. Ф. Крушение империи Наполеона... С. 152.
²⁶ Марбо М. Указ. Соч. Т. 3. С. 657.
²⁷ Там же.
²⁸ Делдерфилд Р. Ф. Крушение империи Наполеона... С. 191.
²⁹ Там же. С. 193.
³⁰ Там же. С. 195.
³¹ Там же. С. 216-217.
³² Там же. С. 217.
³³ Там же. С. 261.
³⁴ Там же. С. 369.
³⁵ Слоон В. Указ. Соч. Т. 2. С. 551.
³⁶ Делдерфилд Р.Ф. Крушение империи Наполеона… С. 398.
³⁷ Там же. С. 402.
³⁸ Шиканов В.Н. Указ. Соч.
³⁹ Там же.
⁴⁰ Там же.
⁴¹ Саундерс Э. Сто дней Наполеона. М., 2002. С. 25.
⁴² Шиканов В.Н. Указ. Соч.
⁴³ Welschinger H. Le maréchal Ney 1815. P., 1893. P. 117-118.
⁴⁴ Делдерфилд Р.Ф. Маршалы Наполеона… С. 436-437.

По всем вопросам писать по адресу: [е-mаil] , Сергей Захаров.