ГЛАВА III.
Первоначальные соображения действий со стороны России.
Император Николай, при всем желании своем избежать войны, принял меры для поставления части армии на военное положение, чтобы, в случае неудачи поручения, данного князю Меншикову, поддержать наши справедливые требования, не только расположением войск на турецких границах, но занятием Дунайских Княжеств, и даже высадкою у Константинополя. С этою целью были поспешно укомплектованы бессрочноотпускными 4-й пехотный корпус, расположенный в волынской и подольской губерниях, и 5-й пехотный, занимавший Бессарабию, Крым, Херсон и Одессу; 13-я дивизия 5-го корпуса, постоянно состоявшая на работах в Севастополе, получила приказание приготовиться к посадке на суда Черноморского флота для отплытия в Закавказье. Легким кавалерийским дивизиям, 4-й и 5-й, предписано присоединиться к своим корпусам. Тогда же, по распоряжению военного министерства и интендантства действующей
сделаны большие заготовления провианта и фуража на Днестре и в южных уездах подольской губернии 1.
Сам Государь начертал, на случай войны, следующий план действий:
"Могущий быть в скором времени разрыв с Турцией приводит Меня к следующим соображениям:
1) Какую цель назначить нашим военным действиям?
2) Какими способами вероятнее можем мы достичь нашей цели?
На первый вопрос отвечаю: чем разительнее, неожиданнее и решительнее нанесен удар, тем скорее положим конец борьбе. Но всякая медленность, нерешимость, даст Туркам время опомниться, приготовиться к обороне, и вероятно Французы успеют вмешаться в дело, или флотом, или даже войсками, а всего вероятнее присылкой офицеров, в каких Турки нуждаются. Итак, быстрые приготовления, возможная тайна и решительность в действиях необходимы для успеха.
На второй вопрос, думаю, что сильная экспедиция, с помощию флота, прямо в Босфор и Царьград, может все решить весьма скоро.
Ежели флот в состоянии поднять в один раз 16 т. человек, с 32 полевыми орудиями, с необходимым числом лошадей, при 2-х сотнях казаков, то сего достаточно, чтоб, при неожиданном появлении, не только овладеть Босфором, но и самым Царьградом. Буде число войск может быть и еще усилено, тем более условий к удаче.
Исполнение сего должно быть следующее: 18-я и 14-я дивизии, немедля укомплектовывают свои первые 3 батальона из четвертых, причислив в оные всех больных и слабых. 13-я артиллерийская бригада, с одним запряженным ящиком на орудие, следует в Севастополь. Здесь 13-я дивизия, в составе 12-ти батальонов при 32-х орудиях, садится на флот. Так как артиллерия берет лошадей только на один ящик, то остальные ящики нагружаются без лошадей, которые к ним доставлены быть могут позднее. В то же время 14-я дивизия, в Г2-ти-же-батальонном составе, при 32-х орудиях, с одним же запряженным ящиком, 5-й стрелковый батальон и 2 сотни Донских казаков сбираются в Одессе, и ежели будет возможным поднять и их, то равномерно садятся на присланную за ними эскадру.
В таком случае, оба десанта должны садиться в один уже день, и в Севастополе и Одесее, и потом идти на соединение к Босфору.
Ежели турецкий флот вышел бы в Черное море, то прежде следовать будет с ним сразиться, и ежели удастся его разбить, тогда уже входить в Босфор.
Но буде флот не выйдет, тогда приступить прямо к прорыву в Босфор, или высадкой в тыл батареям, или прямой атакой мимо батарей, на самый Царьград.
Первое полагаю удобнейшим, второе — отважнее, но зависеть будет от таких обстоятельств, которые вперед предвидеть трудно. Кажется, что оно не невозможно. Тогда, став пред городом, надо будет требовать сдачи безусловной, а в противном случае. сейчас приступить к бомбардированию, сделав в то же время высадку на удобнейший пункт, в котором наскоро укрепиться, и заняв, буде можно, водопроводы.
Ежели турецкие войска оставят город и будут сбираться близ оного, тогда, поставя город под огнем флота, десантный отряд должен будет атаковать турецкую армию, и разбив, ограничиться тем, ибо состав отряда препятствует преследовать и дальним переходам, и потому далеко удаляться от флота должно крайне избегать. Впрочем и мудрено полагать, что, после потери города, армия турецкая попыталась бы держаться в поле; вероятнее правительство будет просить примирения, или, в противном случае, будет стягивать свои силы у Галлиполя или Эноса, в ожидании помощи от Французов. Тогда должно занять Дарданеллы.
Здесь рождается другой вопрос: можем ли мы оставаться в Царьграде. при появлении европейского враждебного флота у Дарданелл, и в особенности ежели на флоте сем прибудут и десантные войска? Конечно, предупредить сие появление можно и должно быстрым занятием Дарданелл» 2.
Князь Меншиков, которому, в качестве ближайшего исполнителя предположений Государя, сообщен был проект действий, донес, что морское предприятие на Царьград весьма трудно, и даже невозможно.
Тогда Император обратился к другой мысли — овладеть сперва Варною и потом укреплениями залива Бургас 3.
"Полагать можно — писал Государь в проекте действий, сообщенном князю Варшавскому — что оба предприятия не представят особых затруднений, ибо, сколько известно, укрепления сих мест остались в прежнем виде, и ежели не будут усилены гарнизоны войсками нарочно присланными, неожиданное наше появление может иметь желаемый успех.
Но, вместе с сим. необходимо двинуть сухопутно остальные войска, не медля, чрез Княжества к переправе чрез Дунай, вероятно ниже Силистрии, в чем у нас в штабу должны быть подробные сведения. Флотилия наша на Дунае должна подняться по оному к избранному месту, что удобнее прежнего, посредством буксировки пароходами.
Оставя 10-ю дивизию, с ее артиллерией и 2-мя казачьими полками, для защиты Валахии, прочим войскам, т.е. 11-й, 12-й и 15-й дивизиям с 4-ю и 5-ю легкими кавалерийскими, 4-мя казачьими полками, Донской батареею и с обозами десантных войск, следовать прямо к месту переправы.
По совершении переправы, направиться прямо к Козлуджи чрез Базарджик. Десантный отряд, оставив необходимый гарнизон в Варне, примерно 3 батальона, должен присоединиться к сухопутному отряду.
Здесь решится: Турки будут ли иметь по всегдашнему обыкновению армию под Шумлой, или нет. Ежели у них армия собрана будет тут и не бежит сражения, следовать будет с ними сразиться, и дальнейший ход действий зависеть будет от успеха, и в случае разбития турецкой армии, от того, куда она отступит. Ежели запрется в Шумле, будет крайне опасно следовать далее, оставя ее у нас на правом фланге, откуда она, при дальнейшем нашем движении, будет постоянно угрожать нашим сообщениям, уже и без того довольно затруднительным.
Но ежели, после разбития, турецкая армия не обратится к Шумле, но укроется за горы, тогда должно будет продолжать движение вперед, перейдя Балканы. С достижением Варны и потом далее Бургасского залива, все сообщения наши должны быть открыты с сими главными точками, делающимися местами всех наших продовольственных и снарядных складов.
Обязанность флота, во все время с занятия Варны и Бургаса, должна состоять в том, чтобы не выпускать турецкий флот в Черное море, или в уничтожении его, и в прикрытии доставки морских подвозов к армии. На этот предмет флот наш достаточно силен. Достигнув Бургаса, сухопутный наш корпус усиливается частию войск, перевезенных в Бургас, но часть их должно оставить в гарнизонах укреплений сего залива, на что должно будет отчислить не менее как баталионов 8 или 6. Следовательно, останется всего в сухопутной армии 67 батальонов.
Приняв в соображение убыль, которой ожидать должно, как от болезней и устали, так и убитых и раненых, полагать можно, что к приходу в Бургас будет под ружьем в пехоте около 34 т., а с кавалерией и артиллерией не более 45 т. человек.
С этим числом войск следовать далее к Царьграду было бы неосторожно; это явно доказывает, что, отказываясь от намерения атаки с моря на Царьград, другой образ войны необходимо требует назначения еще одного корпуса.
Тогда один корпус занимать будет Княжества и прикрывать правый фланг армии к стороне Силистрии или Шумлы, а два корпуса обращены быть могут для действий за Балканы.
Для сего назначаю Я 3-й корпус, который привесть теперь же в военное положение с его резервами, дабы не позже 15-го мая мог тронуться с своих квартир.
Для занятия гарнизона в Киеве и Бобруйске послать из 6-го корпуса одну дивизию.
Резервная дивизия 8-гокорпуса, по сформировании, должна следовать в Киев и расположиться в сей и в волынской губерниях» 4.
Фельдмаршал, получив первый проект Государя, представил мысли свои, на счет предполагаемых действий, в особой записке.
«Ваше Императорское Величество — писал он — изволили сказать мне, что князь Меншиков находит десант и занятие Босфора затруднительным. Жаль, ибо мысль была великая. Таким образом не только война сразу была бы окончена, но можно бы сделать завоевания в Европейской Турции".
Далее — князь Варшавский излагал расчет, на основании которого, предприняв вторжение в Турцию с двумя корпусами, 4-м и 5-м, необходимо было оставить в Княжествах одну дивизию, против Силистрии, у Шумлы — другую и даже более, а если бы флот не успел взять Варну, то против этой крепости — третью дивизию. Затем, не упуская из вида неизбежную в Турции потерю людей от болезней, оказывается, что батальоны будут не более, как в 500 человек, следовательно — останется так мало людей, что придется
послать не только 4-й и 5-й, но и 8-й корпус, вместе с которым перейдут за Балканы всего пять или шесть дивизий, если, между тем, будет взята Варна; если же нет — то четыре или пять дивизий, а шестая может присоединиться впоследствии, по взятии флотом Бургаса.
С пятью или шестью дивизиями пехоты можно, конечно, много сделать в Турции, взять Варну и Бургас, даже Адрианополь. Но овладение Адрианополем не так легко ныне, как в 1829 году, когда, по истреблении янычар, все военное поселение Турции было враждебно Султану, и когда турецкие города сдавались нам без сопротивления.
Если же, напротив того, Адрианополь и Кирклиссе (где в обоих до 100 тысяч жителей и до 80 т. вооруженных людей), станут защищаться, то наши пять дивизий будут достаточно заняты, особенно имея на правом фланге войска пашей Боснии и Далмации. Положим, однако. что сии паши будут заняты (удержаны?) Австриею (!), и мы можем взять Адрианополь и Кирклиссе. По овладении этими городами, в них надобно оставить гарнизоны; в Бургасе — также: следовательно — у нас останется 3 1/2, либо 4 дивизии, в которых по прибытии к Константинополю нельзя предполагать более 30-ти, а с кавалерией и артиллериею до 45-ти тысяч человек. Итак, начав кампанию с тремя корпусами, в числе 120-ти тысяч человек, и пройдя с ними от Днестра до Константинополя восемьсот верст, мы будем иметь только 45 или 50 тысяч, которые только лишь достаточны для овладения Константинополем. Все это изложено в предположении, что мы господствуем на Черном море, ибо наша армия не может идти за Балканы без содействия флота, который снабжал бы войска военными и жизненными запасами
По занятии Царьграда — писал фельдмаршал — три корпуса, по всей вероятности, будут надолго отдалены от Империи, и пройдет несколько лет, пока можно будет заменить их войсками вновь сформированными из туземных христианских племен. Чего же будет нам стоить содержание там трех корпусов, формирование войск из христиан в Турции и образование новых войск на западной границе, в случае европейской войны?
По мнению князя Варшавского, было гораздо выгоднее, в возмездие за нарушение турецким правительством заключенных с Россиею трактатов, занять Дунайские Княжества, в виде залога, до исполнения Турками своих обязательств. Для этого потребовалось бы не более двух или трех дивизий, которые могут содержаться на счет Княжеств, или, по крайней мере, снабжаться там фуражом.
В Княжествах, по слухам, мы найдем до 10-ти тысяч человек регулярного войска, которое следует увеличить до 20-ти тысяч: они послужат зерном христианского ополчения из Болгар и Сербов в Турции, по мере формирования коего можно прикомандировывать вновь устроенные батальоны к нашим полкам, употребляя их преимущественно в стрелки.
При занятии нами Княжеств и при вооружении христиан, Турции остается: согласиться на исполнение всех заключенных с нами трактатов, либо собрать армию и решиться на сражение, что подаст нам случай разбить Турок, и тогда даже с небольшими силами можно зайти далеко.
Конечно — при таком способе действий, наша черноморская торговля потерпит, но, может быть, менее, нежели в случае большой войны.
Иностранные державы принуждены будут найти сие условное занятие Княжеств справедливым возмездием за неисполнение Турками трактатов» 5.
Император Николай, отказавшись от предположенной им высадки в Босфор, желал однако же, чтобы способ действий сохранил характер неожиданности. Предоставляя командующим войсками и флотом все подробности исполнения, Государь полагал, что для высадки и укрепления удобнейшего к тому пункта в Бургасском заливе на первый случай достаточно 22-х батальонов с 48-ю орудиями и 200 казаков.
«Войска эти, укрепясь в избранном месте, могут безопасно выждать присоединения остальных войск, перевозочных способов, и в особенности продовольствия и кавалерии. Между тем, часть флота останется для наблюдения за Босфором, а прочие суда, немедленно после высадки, отправятся в Одессу за войсками. Предполагается на обратный путь туда, посадку войск и плавание в Бургас — 12 дней; десантный отряд, по миновании этого времени, вероятно, усилится 6-ю батальонами с 16-ю орудиями и 4-мя эскадронами. а повторив, в течение месяца, еще две таких перевозки, в десантном отряде будет 38 баталионов с 96-ю орудиями и может быть бригада кавалерии с конною батареей, или три казачьих полка — силы весьма значительные.
В то же время, 4-й корпус должен. вступить в Княжества и, оставя нужные гарнизоны в Молдавии, следовать в Валахию, где и расположиться по возможности удобно; тогда же наша флотилия и мост поднимутся до Гирсова, или далее. Вероятно — появление наших войск в Княжествах и флотилии на Дунае заставит Турок ожидать переправы и принудит их собрать армию у Силистрии, либо у Видина и отвлечет их внимание от угрожаемого действительно места.
Окончательная перевозка десанта и занятие Княжеств могут быть довершены, вероятно, в одно время — к концу июня.
Ежели Французы или Англичане не вступятся за Турок и флоты их не войдут в Черное море, то к началу июля представятся нам два способа действий: во 1~х, идти на Царьград, со всем высаженным корпусом, кроме гарнизона, оставленного на избранном пункте складов, как базисе военных действий. Но при этом необходимо иметь достаточно перевозочных средств, для доставки вслед за войсками провианта, по крайней мере дней на двадцать, что сомнительно. Во 2-х, ежели высадка в Бургасе привлечет туда большую часть сил и Царьград оголится войском, в таком случае неожиданно посадить десант на флот и идти на прорыв к Босфору, овладеть им и явиться под Царьградом. Полагаю это возможным — писал Государь — но все зависит от верности расчета и положительных сведений. Если же французский или английский флоты вошли бы в Черное море, явно с враждебным против нас намерением. то не только действия морем на Царьград совершенно невозможны, но даже положение нашего десанта в Бургасе будет весьма опасно, и тогда 4-й корпус, оставя одну дивизию в Валахии, должен переправиться через Дунай и открыть сообщение с десантом, который пойдет к нему на встречу чрез Праводы, между Варною и Шумлою: все это трудно и подвержено местным случайностям.
Потому все зависит от того, будут ли Французы и Англичане зрителями или участниками в войне.
Наконец, можно занять Княжества 4-м корпусом, не предпринимая ничего морем. но подняв флотилию и мост вверх по Дунаю. Морскую же экспедицию начать, убедясь, что ни Англичане, ни Французы в дело не вмешаются, и не ранее, чем когда Княжества по Дунай заняты будут. и получатся верные сведения — есть ли где либо на Дунае турецкая армия, и не привлекло ли все внимание Турок занятие нами Княжеств, как бывало в прежние войны» 6.
Затем, когда постепенный переход западных держав на сторону Оттоманской Порты заставил нас отказаться от решительных действий и ограничиться занятием Дунайских Княжеств, в июне 1853 года, — Император Николай пожелал знать мнение князя Варшавского о современном положении наших дел с Турциею 7. Фельдмаршал, в ответ на запрос Государя, писал, что "заняв Княжества, мы не начинаем войны, а, между тем можем выиграть время, что для нас полезно вт двух отношениях: во 1-х, ныне державы Европы, если не все, то, по крайней мере, многие, против нас, а другие — не за нас. Невероятно однако же, чтобы хотя к будущему году не встретилось каких-либо поводов к несогласию между европейскими державами, что должно обратиться в нашу пользу; во 2-х. можем приготовиться к войне и избегнуть тех непредвиденных препятствий, которые, как показывает история всех наших войн в Турции. всегда замедляли наши успехи, или были причиною огромных потер. так что когда даже мы брали верх, то большею частью были обязаны тем оплошности самих Турок.
По занятии Княжеств, нет необходимости переходить через Дунай и начинать военные действия. Но если бы Турки перешли на левую сторону Дуная, то. без сомнения, их следует отбросить на правый берег; но и тогда еще должно подумать — идти ли вперед или остановиться: но едва ли мы будем готовы к переходу за Балканы. Конечно — если бы нам удалось разбить и совершенно рассеять турецкую армию, то следовало бы пользоваться обстоятельствами и идти вперед. Но на такой счастливый случай не должно рассчитывать, тем более, что есть более верное средство к успеху.
Во всех наших прежних войнах с Турками, наши неудачи и потери происходили не столько от сопротивления неприятеля, сколько от недостатка жизненных запасов в голодном краю и последствия того — болезней. Чтобы предупредить эти бедствия, необходимо закупить теперь же в Одессе до 100 тысяч четвертей хлеба и до 30-ти тысяч четвертей овса или ячменя, также круп, водки, соли и прочее. Все это составит запасный провиантский магазин для снабжения войск по переходе за Балканы. Вместе с тем должно учредить склад боевых припасов, полагая на каждое полевое орудие по 500, а на осадное — по 800 зарядов. Для доставки же жизненных и военных запасов к армии, необходимо заготовить по возможности большее число каботажных судов и транспортов, и употребить на сей же предмет нашу дунайскую флотилию. Таким образом должно будет перевезти склады из Одессы в Килию, либо Измаил, а потом, по мере движения наших войск нынешнею осенью или весною будущего года, в Кюстенджи, либо Каварну, в Варну и Бургас».
По мнению фельдмаршала, перевозка морем не могла встретить важных препятствий, если будут суда, способные к ходу вдоль берегов, В случае даже, если бы неприятельские флоты, в превосходных силах войдя в Черное море, заперли наш флот в портах, и тогда с осени есть несколько месяцев в году, когда корабли не могут держаться в море и препятствовать ходу береговых судов. Да если бы неприятельские флоты и помешали перевозке складов из Измаила далее морем, можно перевезти их вверх по Дунаю до того места, где будет мост (примерно — у Гирсова), а оттуда до Варны с небольшим сто верст. По взятии же Варны, магазин может быть перевезен далее также гужом.
«За тем — писал фельдмаршал — если решена будет война, действия могут открыться осенью нынешнего года, или раннею весною, ибо в том климате иногда конец января, а февраль большею частию, бывает уже удобен... Я не вхожу в подробности о распределении войск, но скажу мимоходом, что лучше не занимать Малой Валахии в начале военных действий, а занять линию от Гирсова до Бухареста, таким образом, чтобы пространство от Бухареста, на Гирсов, Варну, Шумлу, Силистрию и Рущук, образующее квадрат с небольшим во сто верст, было театром наших первых действий» 8.
Впоследствии оказалось, что закупка хлеба в Одессе и доставка его оттуда к армии стоили бы дороже, заготовление в Дунайских Княжествах 9, и потому учреждение магазинов в Одессе и перевозка одесского хлеба были отменены. Что же касается до расположения наших войск, предложенного фельдмаршалом, то сосредоточение турецких войск у Калафата заставило нас, в противность его предположения, занять Малую Валахию.
В сентябре 1858 года, во время пребывания Государя в Варшаве, князь Варшавский представил на Высочайшее Имя два проекта действий.
В первом из них фельдмаршал писал:
«При наступательной войне, лучшим пунктом для переправы через Дунай я почитаю Гирсово: он довольно далеко входит в Булгарию и близок к морю; его должно укрепить и здесь устроить склады наших запасов. Целью наших движений должна быть Варна. От Гирсова до Кюстенджи около 60 верст. Кюстенджи взять необходимо, как первый этап и пункт для магазинов. В 1828 году, эта крепостца была взята в три дня. От Гирсова до Варны 120 верст; на дороге туда можно избрать один из прибрежных пунктов, как этап и магазин, и укрепить его. Движение к Варне должно быть, по возможности, быстро, вместе с осадною артиллериею, дабы не ждать ее, и с большим количеством снарядов и прочих артиллерийских запасов. По приходе к Варне, необходимо на другой же день открыть траншеи, а на третий или четвертый день начать стрельбу. По опыту известно, что ничто так не страшит неприятеля, как скорое открытие работ и безостановочное движение их вперед, по правилам инженерного искусства.
Для охранения тыла и сообщений, нужно будет оставить гарнизон в Гирсове и наблюдательные отряды: один, довольно сильный, в Валахии, для наблюдения за гарнизонами Силистрии и Рущука. Ежели бы сей отряд заметил одновременное выступление неприятеля из сих крепостей, для нападения общими силами, то, в таком случае, ему должно идти навстречу ближайшему, и разбив его, подобно тому, как сделал Милорадович, в 1807 году, под Обилештами, броситься на другого. Второй отряд — впереди Траянова вала, для охранения дороги от Гирсова до Кюстенджи; третий — у Базарджика. Подходя к Варне, отделить сильный отряд к Козлуджи, а с главными силами начать осаду Варны самым деятельным образом. На случай наступления к Варне вспомогательной неприятельской армии, нужно будет укрепиться таким образом, чтобы, оставя под крепостью равносильную гарнизону часть войск, или даже меньшую, держать его в повиновении, как делал Наполеон при осаде Мантуи, и как мне удалось в Аббас-Абаде. Если бы встретилась надобность снять временно осаду, то, оставя работы, идти на неприятеля, стараться его разбить и опять возвратиться к осаде...
По взятии Варны, имея запасы, перевозочные средства и вспомогательные силы из христианских ополчений, которые будут иметь за себя почти всю страну, действовать далее сообразно обстоятельствам. Я очень полагаюсь на вооружения турецких христиан.
Что касается нашей азиятской границы, князь Воронцов представляет, что, в случае войны с Турциею, он не может вывести в поле более четырех батальонов и просит прислать ему шестнадцать батальонов. Не рассуждая о причине малого числа свободных войск, ибо князю Воронцову, как наместнику, ближе известны местные обстоятельства, изложу только мысль мою о том — нельзя ли будет выставить более войск в поле, уменьшив их число там, где возможно.
Если предположить, что Черное море не в наших руках и вход в него для неприятельских флотов открыт, то наши прибрежные укрепления будут первою жертвою, ибо достаточно двух неприятельских кораблей для того, чтобы наши малые береговые укрепления были взяты одно за другим, если они будут атакованы одновременно с моря и горцами с берега. И потому мне кажется, что нет надобности содержать бессильные гарнизоны во всех занимаемых ныне малых пунктах. Не полезнее ли будет избрать некоторые из них, важнейшие и хорошо укрепленные, и в них иметь достаточные гарнизоны, а прочие пункты ныне же упразднить и гарнизоны вывести? Кроме усиления нашего отряда на границе, мы спасем, может быть, до двух тысяч человек и более ста орудий, которые достались бы неприятелю. Скажут, что эта мера произведет дурное влияние, но еще хуже будет, когда неприятель возьмет укрепления с пленными и орудиями (*).
Равномерно — в мусульманских провинциях, в Дагестане и Владикавказе, почему не уменьшить отряды, ибо взять тысячу человек из какого-либо пяти-тысячного отряда, при оборонительном положении, не трудно».
Таким образом, по мнению фельдмаршала, можно было собрать восемь батальонов, а с четырьмя свободными ныне — двенадцать. Если же признано будет необходимым послать еще одну дивизию князю Воронцову, то с двадцать восемью баталионами, при осадной артиллерии, можно будет, не ограничиваясь оборонительными действиями, угрожать Карсу и Ардагану.
«Не разделяю мысли — писал фельдмаршал — чтобы Турки мечтали нанести нам большой вред с азиятской стороны. Разбирая их тамошние силы, найдем, что народы, населяющие южное прибрежье Черного моря, правда, весьма бойки, но это — народы горные, и, следовательно, наравне с другими горцами, сильные у себя дома, но, чтобы они могли спуститься на плоскость и одержать над нами верх — этого не допускаю. Турецкая конница, Курды, всегда были биты нашими мусульманами и линейцами; разумеется, надо маневрировать, не пускать против них прямо нашей кавалерии, а действовать сначала артиллериею и потом уже конницею: это всегда удается. Что же касается до турецких регулярных войск, то они и в Европе не страшны, а в Азии еще менее».
Как, между тем, обстоятельства изменились и часть англо-французского флота, стоявшего у Бешики, близ входа в Дарданеллы, вошла в Босфор, то князь Варшавский, вместе с изложенным выше мнением. представил Государю записку следующего содержания:
«Несколько кораблей французских и английских прошли Дарданеллы, под предлогом защиты Султана. Мы протестовали против нарушения трактатов 1841 года, но Франция и Англия, вероятно, будут отвечать, что занятие нами Княжеств было первым их нарушением...
Наше положение слишком хорошо, чтобы спешить из него выйти, начав военные действия первыми, и тем поставить против себя, кроме Турции, еще сильнейшие державы Западной Европы.
Время за нас, и мы, оставаясь в Княжествах. имеем еще другие, сильнейшие способы и без военных действий угрожать Турецкой Империи. Посему не раз имел я счастие слышать, что Ваше Императорское Величество не желаете начать войну.
Но если бы неприятель сам начал войну, каким образом тогда действовать? Турки могут открыть войну: 1) с европейской стороны; 2) с азиятской границы, и 3) на море. будучи, разумеется, поддержаны французским и английским флотами. Если бы Турки вздумали перейти Дунай, чего в больших силах ожидать нельзя, то, отразив их, не будет ли полезнее оставаться в оборонительном положении, не допуская их утвердиться на левой стороне Дуная? Самый опыт убеждает нас в том, что как бы мы ни зашли далеко, хотя бы взяли Варну, перешли Балканы и достигли Адрианополя, во всяком случае Европа не допустит нас воспользоваться нашими завоеваниями. Мы будем терять людей от болезней, понесем большие расходы и можем подвергнуться поражению, а пользы и приобретений с сей стороны, даже в случае успеха, ожидать не можем.
Спросят: что же мы выиграем, оставаясь в оборонительном положении? Выиграем очень много: не поссоримся с Европою, не остановим торговли, не помешаем дипломатическим сношениям, которых результаты могут быть нам выгодны. Такое положение дел, конечно, ново и странно: две державы в войне, а союзники их, держа сторону одной из них, остаются в мире с другою. Но почему же не так? Никто ныне в Европе не хочет войны (?), а наше положение, между тем. день ото дня делается лучше. До сих пор военные приготовления не стоили нам значительных издержек: содержание войск 4-го и 5-го корпусов в Княжествах обходится не дороже, чем в России, и разница будет только в содержании на военном положении дивизии, которая посылается из Севастополя в Грузию...
У нас есть страшное для Турецкой Империи оружие, успеху которого ни одно из европейских государств не может препятствовать: это — влияние России на христианские племена в Турции».
Зная отвращение Императора Николая от возбуждения народов против правительств, фельдмаршал объяснял законность такого средства против Турции следующим образом:
«Меру сию нельзя, мне кажется, смешивать с средствами революционными. Мы не возмущаем подданных против их Государя; но если христиане, подданные Султана, захотят свергнуть с себя иго мусульман, ведущих с нами воину, то нельзя, без несправедливости, отказать в помощи нашим единоверцам, ибо христианин в Турции есть, по тамошним законам, жертва фанатизма, или прихоти каждого визиря, паши, и даже какого-нибудь аяна (городничего). Всему свету известно, что жизнь, честь и достояние христианина и его семейства в Турции ежеминутно подвергаются опасности, и что правительство там бессильно на защиту христиан. Их надежда всегда была одна — Белый Царь, и если козни и происки Запада успели, может быть, несколько ослабить их влечение к православному единоверному им Государю, то с войною влечение сие должно пробудиться.
Мысль воспользоваться влиянием России и вооружить христианские племена — мысль не новая. Она естественно представлялась в каждую турецкую войну. Еще в кампании 1773 и 1774 годов, графа Румянцева, и впоследствии, в 1788 — 1791 годах, при князе Потемкине, формировались христианские ополчения, под названием Арнаутов. В 1806 году, князь Ипсиланти также делал попытки вооружений христиан, обещал выставить до 20 тысяч человек пехоты и кавалерии, издержал большие суммы и набрал не более 5 тысяч, из которых в делах никогда не участвовали и 2 тысячи человек. Все эти попытки, основанные на влиянии России на христиан и на бедственном их положении в Турции, не приносили нам пользы. Основание было верно, но недоставало зерна, из которого могли бы разрастаться христианские ополчения; не было ни инструкторов, ни кадров, и недоставало уменья употребить в дело храбрые, но нестройные полчища. Ныне же эти неудобства могут быть устранены. Войска Молдавии и Валахии, в числе до 10 тысяч человек, могут служить зерном христианских ополчений в Турции».
По мнению князя Варшавского, мы, сформировав постепенно от 40 до 50 тысяч человек войска из туземных христиан, могли бы обойтиться одним или двумя корпусами для действий против Турок в Европе, хотя б их поддерживали европейские державы. Христианские ополчения страшны для Турции. Они могут дать нам средства к завоеваниям и поколебать в самом основании владычество Порты. Христиане составляют большинство населения не только в Европейской, но и Азиятской Турции (?).
«В кампанию1829 года — по свидетельству фельдмаршала — в расстоянии 400 верст от границы, за Бейбуртом, он уже нашел племена греческие. Целые деревни просили оружия, чего не было в Армении. Далее, до самого берега, против Константинополя, на протяжении 900 верст, везде по деревням встречается греческое население, и только в городах живут Турки. Устройство ополчений подействует на всех христианских подданных Султана, которых можно считать до 8-ми миллионов. Конечно — не все они к нам пристанут, но будут, по крайней мере, не против нас.
Предпочитаю — писал фельдмаршал — сие средство всем другим, потому что: во 1-х, оно сохранит наши собственные войска, которые могут быть нужны на западной границе, а в Турции гибнут от болезней; во 2-х, оно сократит издержки, ибо содержание туземных ополчений не может обходиться так дорого, как передвижение в Турцию и пребывание там наших войск» (**).
Изложив таким образом мнение, что с европейской стороны следовало оставаться в оборонительном, положении. фельдмаршал полагал, что в Азии, напротив того, усилив действующий корпус до шестнадцати батальонов, можно было действовать наступательно. По его мнению:
«с этой стороны вмешательство других держав невозможно, а с силами Турции управиться не трудно. Племена, населяющие прибрежье Черного моря, от Синопа до Поти, храбры и воинственны, но, подобно кавказским горцам, хорошо дерутся только у себя, в горах, а на равнину спускаются исключительно для грабежа; в больших же силах, на плоских местах, не опасны, и всякий раз, при встрече с нашими войсками, бывали разбиты. Имея под рукою осадную артиллерию, можно в короткое время взять Карс и Ардаган, и тем уничтожить всякое покушение горных племен со стороны Черного моря. Тогда же, либо позднее, необходимо овладеть Баязетом, пунктом, чрез который проходят все главнейшие сообщения и почти единственный торговый путь из Турции в Персию. Не только турецкая торговля, но и вся торговля Англии с северною и среднею Персиею идет на Баязет, ибо правее живут разбойничьи племена Курдов и Езидов, чрез земли которых свободного пути для торговли не существует. Следовательно — довольно легкое взятие Баязета будет чувствительно не для одной Турции, но и для Англии, которой прерван будет важный торговый путь, идущий на Трапезонт, Эрзерум и Баязет.
Но в нынешнем году поход уже невозможен, ибо в ноябре там в горах выпадает снег и дороги делаются непроходимыми. Во всяком случае действия в Азиятской Турции вовсе не будут зависеть от действий с европейской стороны».
«Что же касается до действий на море, то переход через Дарданеллы четырех кораблей Западных держав явно показывает, что если бы мы вывели свой флот для военных действий, то французский и английский флоты соединились бы с турецким против нас. Очевидно, что мы, не будучи достаточно сильны для действий против трех соединенных флотов, будем, по необходимости, оставаться в оборонительном положении, а между тем малые суда и каботажные флотилии должны, пользуясь обстоятельствами, постоянно перевозить, куда потребуются, войска и запасы» 10.
Еще прежде разрыва с Турциею, в конце июня, было послано, по Высочайшему повелению, князю Воронцову предположение Государя, о предлежащих действиях в случае открытия войны с Турками. В собственноручной записке Императора Николая, по сему предмету, сообщенной князю М. Д. Горчакову, за месяц пред тем, именно 28-го мая 1853 г., сказано, что "Государь, не желая войны, как по гибельному влиянию климата Турции, так и по неопределительности цели, которую можем назначить нашим военным действиям, ежели хотим избегнуть конечного ниспровержения Турецкой Империи, предполагал, в случае неуспеха последней попытки к склонению Оттоманской Порты на принятие предложенных нами условии, обратиться к понудительным мерам, усиливая их сообразно, ходу обстоятельств, в следующей постепенности:
«1-я эпоха. По получении окончательного отказа Порты в принятии наших условий, переправить через Прут войска на молдавской границе собираемые, и занять Дунайские Княжества, не объявляя войны, но объяснив, что войска наши займут эти области в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России. Для занятия Княжеств назначаются: 4-й пехотный корпус, часть 15-й пехотной дивизии, 5-я легкая кавалерийская дивизия и несколько донских казачьих полков.
При совершении этого предприятия, отнюдь не переправляться через Дунай и избегать враждебных действий, которые допускаются только в том случае, ежели Турки, перейдя сами на левый берег Дуная, не отступят перед нашими войсками или первые начнут бой. Лучшим способом для предупреждения подобного столкновения представляется быстрое занятие Княжеств легким авангардом конницы, за которою должна следовать пехота в ближайшем расстоянии... Войска 15-й дивизии неудобно вести далее Галаца, ибо, в случае сбора турецкого отряда в Бабадаге, он мог бы, не встретив сопротивления на низовьях Дуная, прорваться в наши пределы. К тому же, расположение 15-й дивизии на Нижнем Дунае, присутствие там нашей флотилии и сооружение моста в Измаиле будут держать Турок в недоумении не намерены ли мы переправиться там через Дунай, по примеру 1828 года.
Черноморский флот, оставаясь у наших берегов, отделяет лишь крейсеров, для наблюдения за турецким и другими иностранными флотами, и уклоняется от боя.
В таком положении, протянув по Дунаю цепь казачьих постов, поддержанную резервами, и избрав для прочих войск здоровые лагерные места, будем ожидать, какое впечатление произведет на Турок занятие Княжеств?
2-я эпоха. Ежели упорство Оттоманской Порты заставит нас усилить понудительные меры, то и тогда предполагается, не переходя через Дунай, объявить блокаду Босфора и, смотря по обстоятельствам, разрешить нашим крейсерам брать турецкие суда в Черном море. Тогда же имеется в виду предварить турецкое правительство, что дальнейшее его упорство может иметь последствием объявление независимости Дунайских Княжеств и Сербии.
Желательно, чтобы Австрийцы, разделяя наши виды, заняли Герцеговину и Сербию.
3-я эпоха. Если же не подействует эта угроза, то наступит время ее исполнить, и в таком случае признание независимости Княжеств будет, без сомнения, началом разрушения Оттоманской Империи" 11.
Таковы были соображения Императора Николая в то время, когда несогласия, возникшие между Россиею и Турцией, еще не угрожали обратиться в общую европейскую войну.
(*) Впоследствии, сообразно мнению князя Варшавского, были упразднены семь укреплений Черноморской береговой линий, коих гарнизоны увеличили наши силы почти пятью тысячами человек отличного войска.
(**) Последствия не оправдали предположений князя Варшавского насчет ополчения христианских подданных Порты: жители Дунайских княжеств не выказали сочувствия к России, а прочие народы частью выжидали последствий войны (Болгары), частью же были удержаны вооружениями Австрии (Сербы).
|
