Кавалергарды в царствование Александра I

Часть I

едор Петрович Уваров

1769-1824 

из древнего дворянского рода. Родился в селе Хруславке, Веневского уезда, Тульской губернии. По обычаю того времени, он шести лет был записан на службу в артиллерию сержантом, а затем, не выезжая из родительского дома, "прошел службу" во всех родах оружия: 3 ноября 1780 г. был переведен из артиллерии каптенармусом в Преображенский полк, состоя в котором 1 апреля 1781 г. произведен в сержанты, а 1 декабря 1787 г. зачислен вахмистром в Конную гвардию.

Средства его отца были очень ограниченны, он был по какой-то причине под судом и должен был жить в Петербурге, а имущество было под запрещением. Только в царствование Павла I ему удалось при содействии сына добиться оправдания. При таких обстоятельствах Федор Уваров не мог получить соответствующего образования и даже не имел возможности определиться на действительную службу. До 18-летнего возраста он жил с матерью безвыездно в деревне. Только в 1787 г. нашел удобный случай приехать к отцу в Петербург. С помощью покровителя своего генерала Тутолмина отец определил сына на службу. 1 января 1788 г. он был выпущен капитаном в Софийский пехотный полк и попал в Олонецкую губернию в войска, формировавшиеся для войны со Швецией. 8 сентября 1790 г. Федор Уваров был произведен в секунд-майоры с переводом в Смоленский драгунский полк.

Летом 1792 г. он принял участие в военных действиях против поляков и участвовал в делах при Столбцах и Мире. Он находился в Варшаве, когда в ночь на 6 апреля 1794 г. произошло нападение поляков на русские войска. В продолжение 36 часов ему пришлось отбиваться от мятежников, но наконец удалось вместе с бароном Игельстромом пробиться сквозь многочисленную толпу врагов и выйти из города. За отличие, оказанное в этом деле, Уваров был произведен 10 июня в премьер-майоры. В июне и июле 1794 г. принимал участие в военных действиях против поляков в Литве и во взятии Вильны 31 июля. 14 мая 1795 г. Уваров был произведен Суворовым в подполковники.

О дальнейшей службе Федора Петровича в течение двух лет мы имеем несколько свидетельств современников, не подтверждаемых формуляром. В январе 1797 г. Уваров случайно проезжал через село Радогощ Орловской губернии, где в это время происходили волнения среди крестьян. Для усмирения их там находились полки Ахтырский гусарский (Линденера) и Ряжский мушкетерский. Федор Петрович принял участие в усмирении, взяв на себя командование лейб-эскадроном ахтырцев и распоряжение орудиями, и Линденер в своем донесении государю с большой похвалой отзывался об его действиях. 9 марта 1797 г. Уваров был переведен в Екатеринославский кирасирский полк. 12 апреля 1798 г. он был произведен в полковники.

1798 год имел важное значение в его жизни: ничем особенно не отличавшийся от своих товарищей армейских офицеров, он неожиданно достиг такого высокого положения, на какое при обыкновенном ходе вещей не мог рассчитывать. Живя в Москве, Уваров приобрел благосклонность жены сенатора Екатерины Николаевны Лопухиной и даже, по словам сослуживца его А. М. Тургенева, пользовался ее средствами. В мае в Москву приехал император Павел. Вслед за этим последовали переезд Лопухиных в Петербург и назначение П. В. Лопухина генерал-прокурором. Их возвышение вызвало и возвышение Уварова. Екатерина Николаевна не соглашалась переезжать в Петербург без Федора Петровича, и поэтому пришлось хлопотать о его переводе. 21 августа он был переведен в Кирасирский (генерал-майора Цорна) полк, а 3 сентября в Конную гвардию. 19 октября был пожалован в генерал-адъютанты с производством в генерал-майоры, а в начале 1799 г. получил орден св. Анны 1-й ст.

9 августа 1799 г. Федор Петрович был назначен шефом Кавалергардского корпуса, который с его назначением был доведен до трехэскадронного состава. 28 августа 1-й эскадрон назван именем шефа корпуса. 7 октября корпус в новом составе представился государю, который остался вполне им доволен. 11 января 1800 г. повелено было переформировать Кавалергардский корпус в Кавалергардский полк трехэскадронного состава. Шефом нового полка был назначен Уваров, он же и командовал полком. В звании шефа он оставался до конца жизни.

23 апреля государь присутствовал в первый раз на учении нового полка на Царицыном лугу и остался вполне доволен. На следующий день он объявил Уварову свое благоволение. И в последующее время государь часто был доволен полком, хотя все-таки в течение лета 1800 г. он объявил однажды полку свое неудовольствие, а Уваров три раза получал выговор, между прочим, "за незнание службы, и рекомендуется впредь оную более знать". Но в общем Федор Петрович пользовался неизменно милостью императора: ему был пожалован командорский крест ордена св. Иоанна Иерусалимского, а 5 ноября 1800 г. он был произведен в генерал-лейтенанты.

В роковой день 11 марта Федор Петрович был дежурным генерал-адъютантом. Ночью он расположился с несколькими офицерами своего полка близ комнат наследника с целью охранять его, а по воцарении Александра I сопровождал его при объявлении войскам о кончине Павла I и при переезде из Михайловского замка в Зимний дворец. И при новом императоре Уваров оставался одним из самых приближенных к нему лиц и почти всегда сопровождал его во время прогулок и пешком, и верхом. 19 марта ему повелено было быть по-прежнему генерал-адъютантом.

В 1805 г. Уваров принял участие в войне с Наполеоном и отличился при Аустерлице. Под его начальством были полки Елизаветградский гусарский, Харьковский и Черниговский драгунские, расположенные на левом фланге боевого порядка князя Багратиона (левое крыло армии союзников) и служившие связью между Багратионом и центром армии. Чтобы окончательно разобщить левое крыло с опрокинутым уже центром, Мюрат двинул вперед всю свою кавалерию. Впереди шла дивизия Келлермана (восемь полков). Навстречу ему пошел Уваров и удачно атаковал его двумя полками с фронта, а третьим охватил правый фланг Келлермана и опрокинул пять передних его полков. Но, атакованный дивизией Вальтера (из общего резерва), был им опрокинут с потерею своей артиллерии. Несмотря на такой конечный исход атак Уварова, должно признать, что он весьма много способствовал тому, что маневр Мюрата и Ланна, клонившийся к отрезанию Багратиону пути отступления на Аустерлиц, потерпел неудачу.

За Аустерлиц Уваров был награжден орденом св. Георгия 3-й ст. Кроме этого ордена он за кампанию 1805 г. получил орден св. Александра Невского. Император Александр очень высоко ценил заслуги Уварова в этой войне и однажды сказал о нем: "Если армия в своем отступлении избегла бедствий, кои казались неминуемыми, то мы обязаны сим усердию, распоряжениям и искусным маневрам сего храброго генерала".

8 февраля 1807 г. Уваров был послан государем к Беннигсену. Беннигсен предоставил Уварову командование кавалерией правого фланга армии. 26 мая Уваров атаковал неприятеля в деревне Вольфсдорфе и, не допустив шедшие к нему на помощь колонны, выгнал его оттуда. 29-го, во время сражения при Гейльсберге, Беннигсен, увидев, что французская кавалерия послана в обход нашего авангарда, послал навстречу Уварова с 25 эскадронами (полки Елизаветградский, Курляндский, Псковский и Лифляндский), который, сделав стремительно несколько атак одну за другой, замедлил наступление неприятеля. Французы несколько раз отбивали у нас пушки, но их каждый раз возвращал Уваров. Позднее он со своею кавалерией прикрывал правый фланг. По его приказанию 14-я пехотная дивизия атаковала неприятеля и опрокинула его, а удачные атаки кавалерии довершили расстройство французов.

2 июня при Фридланде Уваров, заметив, что неприятель усилился кавалерией, немедленно пошел на подкрепление нашей конницы, повел сильную атаку, обратил неприятеля в бегство и преследовал его на большом расстоянии. Этим действием, по свидетельству Беннигсена, он способствовал нашему успеху. После сражения Уваров исполнял должность дежурного генерала армии и способствовал успешности переправы армии через Неман.

Во время тильзитского свидания он находился при государе; осенью 1807 г. ездил к Наполеону. 5 ноября он был назначен командиром кавалерии 1-й дивизии (т. е. корпуса), которой командовал цесаревич Константин Павлович. 14 мая 1808 г. назначен "командиром инфантерии" 1-й дивизии. В июле того же года всем генерал-адъютантам и флигель-адъютантам повелено было состоять в команде Уварова как старшего генерал-адъютанта. Федор Петрович находился при государе в Эрфурте, а в 1809 г. два раза (в марте и ноябре) сопровождал Александра Павловича в его путешествиях.

В апреле 1810 г. Уваров был послан в действующую против турок армию, командуя сначала авангардом, а затем 1-м корпусом. Он принимал участие во взятии Силистрии и неудачной осаде Шумлы, в безуспешном штурме Рущука 22 июля, во время которого командовал одной из пяти колонн и был контужен в правое плечо, в сражении при Ватине, за которое получил Георгия 2-й ст., и во взятии Никополя.

Во время Отечественной войны Уваров, командуя 1-м кавалерийским корпусом, участвовал в сражениях при Вилькомире, Островне и Смоленске.

При Бородине корпус его, состоявший из шести полков и 5-й конно-артиллерийской роты, входил в состав правого крыла. Платов, считая возможным обойти неприятеля с левого фланга, просил разрешения атаковать. Кутузов разрешил употребить для этой атаки и весь корпус Уварова. Между тем Наполеон все свои усилия направил на центр и левый фланг наших войск и решил сокрушить его окончательным ударом, но предположенная им атака была остановлена смятением на левом фланге его войск. Смятение это вызвано было переходом Уварова и Платова в наступление. Французы принуждены были отступить, но Уваров не преследовал их, так как получил от Барклая-де Толли приказание вернуться назад. Поиск Уварова хотя и не имел решительных последствий, но был в высшей степени полезен в том отношении, что заставил Наполеона потерять в бездействии два часа,, в продолжение которых был усилен наш левый фланг.

Во время отступления русской армии к Москве корпус Уварова был в арьергарде и 29 августа при селе Крымском атаковал французскую кавалерию, отступившую после этого в расстройстве. 1 сентября Уваров участвовал в военном совете в Филях и высказался за мнение Беннигсена о необходимости дать под Москвой сражение. 16 сентября ему было поручено начальство над всей кавалерией 1-й и 2-й армий, кроме кирасирских дивизий. 6 октября Уваров принял участие в тарутинском деле, а 22-го в сражении при Вязьме. 4 ноября, командуя кавалерией авангарда, одержал верх над неприятелем около Красного.

В 1813 г. Уваров, находясь в арьергарде, прикрывал отступление отряда принца Виртембергского к Бауцену, а затем, после поражения армии, ему была подчинена вся кавалерия, которая задерживала на каждом шагу неприятельскую пехоту. При Дрездене, Кульме и Лейпциге Уваров находился при государе. За Лейпциг он был 8 октября произведен в генералы от кавалерии.

По окончании войны с Наполеоном в течение семи лет деятельность Ф. П. Уварова ограничивалась исключительно исполнением обязанностей генерал-адъютанта. Он почти безотлучно находился при государе и сделался одним из самых близких к нему лиц. По словам Михайловского-Данилевского, только четыре человека пользовались особым правом входить к государю через камердинерскую комнату: князь П. М. Волконский, граф Аракчеев, лейб-медик Виллие и Уваров. Федор Петрович сопровождал государя во время его путешествий в Англию и Венгрию в 1814 г. и по России в 1816 и 1818 гг.

1 ноября 1821 г. ему повелено быть командующим гв. корпусом, находившимся в то время в Северо-западном крае. В Петербург корпус вернулся только в конце июля 1822 г. А год спустя Уваров, оставаясь в прежних должностях, был назначен членом Государственного совета. Гв. корпус под его начальством неоднократно получал высочайшие благоволения за "порядок, внутреннее устройство, соблюдение чинопочитания, фронтовую часть, за искусство и за быстрое произведение всех бывших учений и маневров".

Весною 1824 г. Уваров заболел, но продолжал заниматься службой. Государь часто навещал его (Уваров занимал помещение в Зимнем дворце). 16 ноября он причастился и 18-го подписал составленное накануне завещание. 19-го силы его ослабели, но он все-таки принял командира Кавалергардского полка графа Апраксина, с которым беседовал об офицерах своего полка, затем простился с духовником, родными и друзьями. Поздно вечером приехал государь и долго беседовал с умирающим, после чего он уже ни с кем больше не разговаривал и несколько раз лишался сознания. 20-го утром он уже не узнал государя и в 2 часа дня скончался. Кавалергардские офицеры в течение пяти дней дежурили у его тела. 25-го последовал вынос тела в полковую церковь, а 27-го, после отпевания в той же церкви, состоялось погребение в Духовской церкви Александро-Невской лавры в присутствии государя и великих князей.

В знак признательности к подчиненным своим по гв. корпусу он оставил 400 тыс. руб. на сооружение в честь их памятника, предоставив исполнение императору Александру Павловичу. Деньги эти были употреблены на сооружение Нарвских триумфальных ворот, открытых 18 августа 1834 г.

Константин Яковлевич Булгаков по поводу его кончины сообщал в одном письме: "Нельзя не сожалеть искренно о человеке, который никому вреда не делал... Все истинно и достойно об нем сожалеют".

...Хотя формулярный список Федора Петровича и говорит, что он "по-российски, по-французски и по-немецки читать и писать и историю, географию и математику знает", но современники утверждают, что образованием он не отличался. В особенности прославился Федор Петрович своим французским языком. "Уваров, - говорит князь Вяземский, - иногда удачно поражал французов на поле сражения, но еще удачнее и убийственнее поражал французский язык в разговоре. Однажды Уваров и Милорадович, тоже известный плохим знанием французского языка, горячо разговаривали о чем-то. Александр I обратился к графу Ланжерону с вопросом, о чем они беседуют. "Извините, государь, - ответил Лан-жерон, - я их не понимаю, они говорят по-французски".

Что касается военных дарований Ф. П. Уварова, то он отличался качествами хорошего кавалерийского офицера, но талантов полководца не имел. В многочисленных войнах, в которых принимал участие, он никогда не играл видной, более или менее самостоятельной роли. Приказы его по гв. корпусу интересны в том отношении, что дают возможность познакомиться с Уваровым как с начальником, и на основании их личность эта вырисовывается в симпатичном облике. Они свидетельствуют о заботах его о здоровье подчиненных и поддержании их чести и доброго имени. Впрочем, надо сознаться, встречаются в них места, могущие вызвать улыбку; так, Уваров говорит, что необходимо заботиться о здоровье солдат, "дабы и по увольнении их... могли они, наслаждаясь безболезненным состоянием в недрах семейств своих, с удовольствием вспоминать о службе и прославлять попечительность начальства, доставившего им такое благосостояние".

И приказы по Кавалергардскому полку доказывают гуманное отношение Уварова к подчиненным. Он был умерен в своих взысканиях и, по-видимому, старался воздействовать на них не страхом, а стыдом. За время командования им полком в царствование Павла I наказания, наложенные им на офицеров, заключались главным образом в том, что он назначал лишние дежурства и только два раза подвергнул виновных домашнему аресту, и то с отправлением должности, т. е. с сохранением оружия. Федор Петрович любил солдат, а они со своей стороны были преданы и доверяли ему.

18 октября 1812 г. он, находясь в действующей армии, "подал записку государю о бедственном положении России, описывая в оной, что все состояния вообще недовольны, что доверие исчезло, что налоги обременительны, что нет правосудия и что промышленность год от года упадает". Такие высокие черты забываются, зато долго помнят каждую ошибку, сделанную против правил французского языка.

Без особых дарований, но в то же время человек честный, добрый, старавшийся никому не делать зла, Уваров был и хорошим начальником, хорошим кавалерийским офицером, и, что особенно замечательно, не рутинером, и не плац-парадным генералом. Его приказ по Кавалергардскому полку от 19 апреля 1807 г. доказывает, что он отлично понимал боевое кавалерийское дело, а последний параграф приказа обличает в нем человека с большим служебным тактом, и если Уваров и был "посредственностью", то во всяком случае полезной,

Он достиг высокого положения и до конца жизни пользовался неизменным расположением Александра Павловича, в то время как почти все другие участники события 11 марта были или удалены от двора, или не пользовались милостью государя. Очевидно, он знал, что Уварова заставили принять участие в заговоре побуждения совсем другого рода, чем остальных, и одним из таких побуждений была, без сомнения, преданность Уварова Александру Павловичу. С первых же дней нового царствования он является одним из самых близких лиц к молодому монарху. Сохранить же раз занятое положение помогло то умение жить при дворе, тот такт, который признавали за ним и друзья, и недруги.

Барон Карл Карлович Левенвольде (Левенвольд) 1-й

 1779-1812

из лифляндских дворян, сын отставного майора русской службы. В службе с 1 февраля 1790 г. в лб.-гв. Конном и кирасирских полках. 8 декабря 1798 г. произведен в поручики. 19 марта 1801 г. переведен в Кавалергардский полк, в 1804 г. произведен в ротмистры.

Барон Левенвольде участвовал в знаменитой атаке кавалергардов под Аустерлицем и по окончании боя командовал кавалергардскими пикетами, отступившими последними с поля сражения. 27 сентября 1807 г. произведен в полковники и назначен командиром 3-го эскадрона, которым блестяще командовал.

Б 1812 г. Левенвольде выступил в походе с полком и 15 мая принял от полковника С. Н. Ушакова, назначенного шефом Курляндского драгунского полка, командование Кавалергардским полком. Во время Бородинского сражения, когда французам удалось прорвать наш центр, единственным кавалерийским резервом остались кавалергарды и Конная гвардия. В это время от Горок подъехал к бригаде Барклай. "Attackieren Sie" ("Атакуйте" (нем.)), - спокойно сказал он Левенвольде. Громким "ура" отвечал полк на это приказание; 1-й и 4-й эскадроны двинулись рысью, за ними en echiquier пошли 3-й и 5-й эскадроны под командою В. В. Левашова.

В небольшой пологой лощине, прямо против полка, строилась в полковые эскадронные колонны кавалерия Латур-Мобура: впереди саксонские Gardes-du-corps, за ними саксонские кирасиры Цастрова и польские уланы. Пройдя между каре нашей пехоты, Левенвольде повел 1-й эскадрон прямо, а командиру 4-го эскадрона Е. В. Давыдову приказал атаковать во фланг. Заметив движение кавалергардов, неприятельская кавалерия начала развертывать фронт. Ясно слышались командные слова: "En avant!", затем "Hake!" и "Par quatresa droite et a gauche!" ("Вперед!", "Стой!", "По четыре справа, заезжай!" (фр.)). Но было уже поздно. "Галопом! Марш!" - скомандовал Левенвольде и, повернув лошадь налево, только успел закричать Давыдову: "Командуйте, Евдоким Васильевич, левое плечо", как упал с коня, пораженный картечью в голову. Первая линия замялась, но, поддержанная второй, врубилась в неприятельскую кавалерийскую колонну...

Барон Казимир Карлович Левенволъде 2-й, 1780-1805, брат Карла Карловича Левенвольде. В службе с 1790 г. в Конной гвардии. В 1798 г. произведен поручиком. 15 мая 1801 г. переведен тем же чином в кавалергарды; в 1805 г. произведен ротмистром.

Смертельно раненый в рядах 3-го эскадрона под Аустерлицем 20 ноября 1805 г., умер на другой день.

Оба брата Левенвольде, достойные представители балтийского дворянства, нашли смерть на поле сражения, защищая в рядах кавалергардов честь и достояние своего отечества - России.

Князь Николай Григорьевич Репнин (Волконский)

1778-1845

был сыном князя Григория Семеновича Волконского от брака с княжной Александрой Николаевной, дочерью последнего представителя рода князей Репниных фельдмаршала Николая Васильевича. Григорий Семенович Волконский, сподвижник Румянцева и Суворова, получивший от этого последнего прозвище "неутомимого Волконского", после продолжительной военной карьеры был с 1803 по 1817 г. оренбургским военным губернатором и умер в 1824 г. в чине генерала от кавалерии и звании члена Государственного совета.

По желанию деда Н. В. Репнина молодой князь Николай Волконский поступил в 1-й кадетский корпус, где и окончил свое воспитание. По свидетельству М. И. Муравьева-Апостола, он "своим образованием служил лучшей похвалой воспитанию, которым отличались наши офицеры". 9 октября 1792 г. Николай вступил в службу в Измайловский полк. 14 апреля 1797 г. он был переведен в Лейб-Гусарский полк и 29 сентября того же года назначен флигель-адъютантом. 17 сентября 1802 г. Николай Волконский был переведен в Кавалергардский полк.

В 1795 и 1796 гг. он находился в армии, расположенной в Польше. В 1798 г. был командирован в свите деда, князя Репнина, в Пруссию на коронацию короля Фридриха Вильгельма III; в то же время он посетил Вену также вместе с дедом. В1799 г. находился в корпусе генерала Германа, действовавшем в Голландии против французов, и участвовал в авангардных делах и в генеральной баталии при Бергене.

После неудачной экспедиции Германа Николай Волконский до августа 1800 г. находился на английском фрегате "Sensible" в крейсировании у французских берегов.

В мае 1801 г. скончался старый князь Репнин. Со смертью его прекратилась мужская линия князей Репниных и согласно его желанию Александр 112 июля 1801 г. даровал князю Николаю Волконскому с его потомством фамилию Репнина. "Да род князей Репниных, - говорилось в указе, - столь славно Отечеству послуживших, с кончиною последнего в оном не угаснет, но, обновясь, пребудет, с именем и примером его, в незабвенной памяти российского дворянства".

В 1802 г. Николай Репнин вступил в брак с дочерью графа Алексея Кирилловича Разумовского графиней Варварой Алексеевной. Еще при жизни фельдмаршал Репнин, очень дружный с графом Разумовским, желал этого брака и нарочно вызвал внука к себе в подмосковное с. Воронцово в то время, когда туда приехал граф Разумовский с дочерью. Молодые люди с первого взгляда полюбили друг друга, но брак между ними тогда не состоялся, потому что Разумовский как раз в это время поссорился с фельдмаршалом, а вскоре затем молодой князь отправился на войну в Голландию. Уже после смерти деда Николай Репнин осуществил свою давнюю мечту и женился на графине Разумовской.

Кампанию 1805 г. князь Репнин совершил в рядах Кавалергардского полка, командуя 4-м эскадроном. При Аустерлице Репнин произвел знаменитую атаку, художественно описанную Львом Толстым в романс "Война и мир". Раненный пулей в голову и контуженный в грудь, он был взят в плен с остатком своего эскадрона, от которого уцелело только 18 человек. Кавалергарды были приведены к Наполеону. "Кто старший?" - сказал он, увидев пленных. Назвали Репнина. "Вы командир Кавалергардского полка императора Александра?" - спросил Наполеон. "Я командовал эскадроном", - отвечал Репнин.

"Ваш полк честно исполнил долг свой". - "Похвала великого полководца есть лучшая награда солдату". - "С удовольствием отдаю ее вам".

Раненого князя Репнина перевезли в аббатство Ме'льк, где ему отвели удобное помещение и окружили хорошим уходом. Княгиня Варвара Алексеевна, следовавшая за мужем и бывшая в это время в Тешене, получила доступ к больному.

В Брюне Репнин снова был представлен Наполеону, который даровал свободу ему и его товарищам, сказав, что возвращает их императору Александру.

В 1806 г. Репнин был награжден орденом св. Георгия 4-й ст. Для лечения ему дан отпуск на полгода, а вслед за тем "за болезнию от ран" он уволен от службы генерал-майором с мундиром.

Спустя два года он был вновь принят на службу с назначением состоять по армии, а 7 января 1809 г. назначен чрезвычайным посланником при короле вестфальском Иерониме. В инструкции, данной Репнину, указывалось, что основанием всей русской политики служит "самое дружеское единение и доброе согласие" между Россией и Францией. Согласно инструкции князь Репнин подробно сообщал своему правительству о современных событиях, главным образом о войне и о передвижениях французских и вестфальских войск, а также о доходивших в Кассель из Парижа слухах о политическом положении Европы.

В марте 1811 г. он вернулся в Петербург и спустя год был назначен командиром 9-й кавалерийской дивизии.

Во время Отечественной войны он состоял в корпусе графа Витгенштейна и участвовал в делах под Клястицами, Свольной, Полоцком и Чашниками. За отличие в этих боях он получил орден св. Георгия 3-й ст. и золотую с алмазами шпагу.

После перехода русской армии в Германию Репнин, командуя авангардным отрядом, переправился через Одер близ Кюстрина и 20 февраля занял без сопротивления Берлин; передовые отряды его войск преследовали до Эльбы французов. 8 марта 1813 г. он был назначен генерал-адъютантом "за благоразумные распоряжения при занятии города Берлина". В кампанию 1813 г. князь Репнин, состоя при государе, участвовал в сражениях под Дрезденом, Кульмом и Лейпцигом, получил бриллиантовые знаки ордена св. Анны 1-й ст., прусский орден Красного Орла и командорский крест австрийского ордена Леопольда.

ный порядок, но и организовать армию для подкрепления союзных войск в войне с Наполеоном, Благодаря умелому и энергичному ведению военного хозяйства правительство, несмотря на то что войны уменьшили число людей, способных носить оружие, уже в январе 1814 г. выставило 6-тысячную армию; в феврале и марте к ним было присоединено еще 12 тысяч человек, а 3 тысячи были оставлены в пределах Саксонии.

8 октября 1813 г., в тот день, когда саксонский король Фридрих Август был отправлен из Лейпцига в Берлин в качестве военнопленного, князь Репнин был назначен от имени трех союзных держав генерал-губернатором королевства Саксонского, причем ему было поручено начальство над находившимися в королевстве русскими и саксонскими войсками на правах командира отдельного корпуса. В это время многие города Саксонии, в том числе крепости Виттенберг и Торгау, находились еще во власти французов; самый Дрезден был занят войсками маршала Сен-Сира. Только после сдачи Дрездена 30 октября Репнин мог прибыть в столицу Саксонии и вступить в управление королевством.

В Саксонии Николая Григорьевича Репнина ожидали тяжелые труды и заботы. Положение королевства было самое печальное: край был разорен войною, города и деревни сожжены, армия рассеяна, администрация дезорганизована, государственная казна пуста, 50 тысяч раненых и больных, принадлежавших ко всем национальностям, требовали ухода и лечения, множество сирот оставалось без призора, ощущался недостаток в съестных припасах, свирепствовали тиф и другие заразные болезни. Временному правительству предстояло не только исцелить язвы, нанесенные стране войною, и восстановить нормаль-

Энергичная и полезная деятельность генерал-губернатора Саксонии была оценена императором Александром. В 1814 г. князь Репнин получил две награды: чин генерал-лейтенанта и орден св. Владимира 2-й ст.

Князь Репнин управлял Саксонией ровно год. 9 октября 1814 г. ему было приказано передать Саксонию в прусское управление.

По возвращении в Россию князь Репнин был назначен в Малороссию военным губернатором. В осеннюю распутицу с семьей и большим обозом выехал он из Москвы; после долгого и трудного пути прибыли в Полтаву, бывшую центром генерал-губернаторства.

Репнин не закрывал глаз на трудности управления Малороссией с ее веками сложившимися традициями и разнообразным составом населения, права и обязанности которого определялись в то время не общегосударственными узаконениями, а особыми архаическими уставами вроде "литовского статута" и "магдебургского права". Еще до приезда на место службы князь имел сведения о беспорядках в крае и принимал меры к их пресечению. От ближайшего знакомства с положением дел в Малороссии он вынес еще менее утешительное впечатление.

Недоброжелатели Репнина выставляли меры необходимой строгости "жестокостью и самовластием"; люди же, расположенные к нему, отзывались иначе. Сам князь показывал себя, по выражению его подчиненного Сердюкова, вельможей не из тех, кои лишь красуются в лентах и наградах, но был примером трудолюбия и аккуратности.

Репнин был очень популярен в Малороссии. Простолюдины любили своего "Реприя" за его прямое и сердечное отношение к ним. Он всегда придавал особое значение непосредственному обращению начальника к простому народу помимо всяких канцелярских формальностей. "Нужно говорить народу языком, который ему понятен, и бумага, подписанная генерал-губернатором, произведет более впечатления на мужиков, чем указ, подписанный советником Болдыревым, секретарем Быдриным или повытчиком Докукиным".

Николай Григорьевич желал установления нормальных, основанных на справедливости, отношений между помещиками и их крепостными. Он надеялся на "восстановление со временем прав малороссийских крестьян, статутом и манифестами утвержденных", а пока считал своим правом ходатайствовать перед престолом за "сие сословие, столь полезное и столь обремененное".

Заботясь об улучшении участи помещичьих крестьян, Репнин усердно отстаивал интересы "прежних храбрых поборников Малороссии, а ныне безгласных казаков". По поводу проекта министра финансов графа Гурьева о запрещении казакам продавать принадлежащие им земли Репнин представил в 1821 г. в Сенат обширную докладную записку, в которой доказывал "безграничность прав собственности малороссийских казаков". 

Независимо от забот о благосостоянии Малороссии князь Репнин самым образом своей жизни приобрел себе популярность среди всех классов населения этого края. Он был гостеприимен и щедр; его балы и обеды отличались великолепием; он не уклонялся также от посещения праздников, которые устраивали малороссийские магнаты. Его канцелярия имела всегда стол у него; все обращались к нему за пособиями, часто злоупотребляя его добротой.

Проезжие через Полтаву художники и ремесленники сбывали князю свои произведения, рисунки и проекты, совершенно ему ненужные. Князь считал своим долгом заплатить деньги, и затем все, по выражению Сердюкова, "сваливалось в кучу без рассмотрения". Благотворительность Николая Григорьевича не ограничивалась этими излишними подачками, но часто преследовала высокогуманные цели. Так, он устроил спектакль для сбора денег на выкуп из крепостной зависимости известного артиста М. С. Щепкина и, когда выручка не достигла нужных 10 тыс. руб., пожертвовал из своих средств 4500 руб. Княгиня Варвара Алексеевна, бывшая еще в Петербурге председательницей патриотического общества, соперничала с мужем в деле благотворительности.

Репнин питал особенные симпатии к Малороссии, к ее культуре, истории и литературе. Бантыш-Каменский был близким к нему человеком и правителем его канцелярии, и Репнин содействовал собиранию материалов для его "Истории Малороссии". Котляревский пользовался его покровительством, и благодаря ему "Наталка-Полтавка" появилась на сцене.

Восшествие на престол императора Николая I совпало с весьма тяжелым испытанием для князя Репнина. Младший его брат князь С. Г. Волконский был сослан после 14 декабря в Сибирь на каторгу как видный член тайных обществ. Николай Григорьевич принимал теплое участие в положении брата, снабжал его деньгами и всем необходимым. Сохранились письма его к иркутским губернаторам о пересылке к С. Г. Волконскому денег, вина, табаку и других вещей.

Участие С. Г. Волконского в заговоре 14 декабря не повлияло прямо на служебное положение его брата: в день коронации 22 августа 1826 г. князь Репнин был награжден орденом св. Александра Невского, а спустя два года произведен в генералы от кавалерии. Несомненно, однако, что преступление брата не могло не возбудить в императоре Николае некоторого скрытого предубеждения против князя Репнина. Впечатление это должно было усилиться вследствие того, что в числе основателей "Союза благоденствия" оказался Новиков, правитель канцелярии князя Репнина, в 1825 г. уже умерший.

Нет ничего удивительного в том, что неблагоприятным для Репнина настроением Николая I пользовались недоброжелатели князя, которых у него было немало. Репнин, гордившийся тем, что не умеет "льстить, яко царедворец", естественно не пользовался расположением этих самых царедворцев. Влиятельная немецкая партия, среди которой одно из первых мест занимал Е. Ф. Канкрин, ненавидела князя, открыто и справедливо заявлявшего, что "истинно русские должны окружать престол". Привычка Репнина возражать "мужам, призванным быть у кормила государственного управления", не могла приобрести ему доброжелателей. Сама популярность его среди малороссов, родство с Разумовскими и Гудовичем заставляли осторожных сановников, вроде князя В. П. Кочубея, подозревать его в украйнофильстве и сепаратизме. Малороссийские "паны", недовольные отношением Репнина к крестьянскому вопросу, выставляли его революционером и вторым Мазепой.

Независимо от петербургских сплетен и интриг это время было тяжелым для Репнина по причине появления холеры, польского мятежа и постигшего Малороссию неурожая. 1830 г. ознаменовался также обострением крестьянского вопроса. В течение короткого времени в Малороссии было обнаружено три убийства помещиков крестьянами.

В том же году князь Репнин имел столкновение с министром финансов Канкриным по еврейскому вопросу. Основываясь на своем десятилетнем опыте и с цифрами в руках, Репнин вооружался против мнения о пользе, приносимой евреями малороссийской деревне, и утверждал, что "евреи были там всеобщими агентами преступлений, сбывали вино и сельские произведения для разврату, также делали ссуды крестьянам не к добру помещиков и поселян, но к разорению их".

"Монополия, - писал он, - есть цель всех жидовских действий, от Ротшильдов до шинкарей, ибо в руках сего пронырливого и расчетливого народа она потом соделывает их властелинами торговли, промышленности, произведений земли и, наконец, правительств". В заключение он касался отношений между помещиками и крестьянами и выражал сожаление, что "в Малороссии существуют еще такие помещики, которые, быв равнодушны к пользам крестьян, им принадлежащих, желают для собственной своей временной корысти иметь в деревнях жидов и производить чрез них обороты, позабывая или не зная даже той простой истины политической экономии, что, чем более посредников между производителем и потребителем, тем первый дешевле продает, а последний дороже покупает для выгод посредников. Иноземному можно только подобное помыслить и написать, русскому же тяжко даже и читать сие".

Польский мятеж потребовал от Малороссии значительных жертв и поставил на очередь некоторые вопросы, касавшиеся управления этим краем и определения прав и обязанностей его жителей. 15 апреля 1831 г. Репнин получил от государя повеление представить соображения относительно организации ополчения из казаков, подобного тому, какое было сформировано в 1812 г. Н. Г. Репнин, отправив 20 апреля требуемый проект в Петербург, писал, что "ни дворянство, ни казаки не помышляют о каком-либо вознаграждении, ибо верность и усердие их неограниченны". 6 мая было объявлено о сформировании восьми полков ополчения по тысяче человек каждый.

Организуя ополчение, он в то же время старался поднять дух населения и побудить его к патриотической борьбе с "вероломными и неблагодарными изменниками, отродьем тех самых ляхов, которые некогда хотели уничтожить святую веру храбрых предков малороссиян и отнять у них собственность, но праотцами их были побеждены". Энтузиазм населения превзошел все ожидания. Три четверти ополченцев составились из охотников. Менее чем в шесть недель полки были окончательно сформированы и двинуты в Белоруссию.

В октябре 1831 г. Н. Г. Репнин отправил в Петербург свой проект об обращении малороссийских казаков в особое военное сословие. "На страже у Днепра, - писал он государю, - стоял бы против легковерия польского народ воинственный, и благоденствие полмиллиона подданных упрочится на долгие времена". Репнин составил "особые правила, относящиеся к улучшению устройства волостных и сельских правлений и вообще всех частей внутреннего управления".

Между тем Малороссию в 1833-1834 гг. постиг опять страшный неурожай. Князю Репнину предстояла трудная задача заготовить продовольствие и распределить его между населением.

Труды его во время неурожая были оценены высочайшим рескриптом 30 ноября 1834 г. Рескрипт этот был последней милостью, полученной от императора Николая князем Репниным. Через неделю, 6 декабря, он был уволен от должности малороссийского военного губернатора и назначен членом Государственного совета и "присутствовать по департаменту гражданских и духовных дел".

Но деятельность Репнина в Петербурге скоро прервалась самым неожиданным и оскорбительным для него образом. Враги князя по удалении его от должности военного губернатора получили полную возможность вредить ему, раскапывая дела по управлению им Малороссией и отыскивая в них упущения. В этом отношении особенно выгодным для них оказалось дело о постройке здания для полтавского института. Враги Репнина воспользовались этим делом, чтобы бездоказательно обвинить его в хищении казенных денег. 28 июня 1836 г. состоялся указ Государственному совету об увольнении Репнина "вовсе от службы".

"Князь, - пишет Листовский, - должен был явиться в Красное Село на маневры. Он встретил государя со свитою на плотине возле какой-то деревушки. Государь так грозно посмотрел на него, что, как говорил князь графу Орлову, он, один из героев 1812 г., считал себя совершенно уничтоженным и никогда в жизни не испытывал такого трепета и страха, какой он испытал под влиянием этого взгляда. Затем Бенкендорф, подъехав к нему, объявил высочайшую волю: "Отправиться в Петербург на свою квартиру и ожидать дальнейшего повеления".

После увольнения от службы Николай Григорьевич с семейством уехал за границу и жил большею частью в Дрездене, Риме и Флоренции. Незаслуженная опала, расстройство денежных дел и назначение опеки над имуществом тяжело отозвались на старом князе. Состояние его духа в это время было безотрадное. Князя тянуло в любимую им Малороссию. В 1840 г. Репнину удалось наконец поселиться в Яготине Полтавской губернии, бывшем раньше только его летней резиденцией. Здесь был обширный барский дом с картинной галереей и редкою библиотекой и роскошный парк с искусственным озером в 5 верст длиною. В Яготине Н. Г. Репнин провел последние годы своей жизни. Он умер 7 января 1845 г. и погребен в церкви Троицкого монастыря близ г. Прилук. Любовь малороссов к своему бывшему генерал-губернатору обнаружилась со всею силою при его погребении: на всем пути от Яготина до монастыря, несмотря на страшную стужу, гроб встречали и провожали сменяющиеся депутации.

Князь Н. Г. Репнин, если и не был человеком выдающихся административных талантов и государственного ума, несомненно был добр, храбр и деятелен, бескорыстно предан делу и долгу и никому не делал зла. Любимым присловьем Репнина было: "Доброе дело никогда плечи не жмет и спать крепко не мешает". И он - вельможа в обхождении и жизни - действительно заботился о простом народе, умел прежде многих других сознать его нужды и интересы и его тяжелое положение, быть его защитником, доступным и близким к нему.

Князъ Александр Иванович Чернышев

1785-1857

сын сенатора генерал-поручика Ивана Львовича и жены его Евдокии Дмитриевны, урожденной Ланской (сестры екатерининского фаворита). Еще в детстве он был записан в военную службу вахмистром в Конную гвардию. Воспитателем его был известный в свое время аббат Перрен. Будучи пятнадцатилетним мальчиком, Чернышев имел случай обратить на себя внимание императора Александра I, благосклонность которого к нему с тех пор не прекращалась.

В 1801 г., во время пребывания в Москве, Чернышев, как сын сенатора, попал на один из балов, данных в честь Александра Павловича. Веселая и приятная физиономия мальчика, отличавшегося особенной ловкостью в обращении и танцах, понравилась Александру Павловичу, и он вступил с ним в разговор. Чернышев отвечал государю умно, смело и забавно и еще более понравился ему. Государь пожаловал его в камер-пажи.

Через год, 20 сентября 1802 г., Чернышев был произведен в корнеты Кавалергардского полка, а 20 июня 1804 г. назначен адъютантом к шефу полка Уварову; 29 сентября произведен в поручики. В 1805 г. он принял участие в войне с Наполеоном и за Аустерлиц был награжден орденом св. Владимира 4-й ст. с бантом. Посланный Уваровым с донесением к государю, он остался при нем и исполнял разные его поручения. 1 ноября 1806 г. Александр был произведен в штабс-ротмистры. Во время воины 1807 г. он, оставаясь все в той лее должности адъютанта, принимал участие в делах и сражениях при Ланау, Шарнике, Акендорфе, Вольфсдорфе, Гейльсберге и Фридланде. Золотая шпага с надписью "За храбрость" и Георгий 4-й ст. были наградой за эту кампанию.

В 1808 г. Александр Чернышев был послан курьером в Париж. Наполеон, увидев на нем ордена Георгия и Владимира, сказал: "А, вы один из недавних моих врагов. Где вы заслужили эти кресты?" Александр ответил, что при Аустерлице и Фридланде. Наполеон начал разговор об этих сражениях и стал критиковать действия русских генералов. Александр оспаривал его мнение, отстаивая честь русской армии, и вынудил Наполеона согласиться с ним. Эта смелость очень понравилась Наполеону, и он с тех пор стал постоянно выказывать свое расположение к Чернышеву.

Когда началась война Австрии с Францией, Александр был послан к Наполеону с письмом государя, в котором он обещал свою помощь; Чернышев должен был остаться в полном распоряжении французского императора и, состоя при его особе, был свидетелем взятия Вены и сражений при Асперне и Ваграме. При Асперне австрийцы одержали верх над французами.

Не желая, чтобы до Александра I прежде дошли сведения о сражении при Асперне из австрийских источников, Наполеон просил Чернышева описать государю все, как было в действительности. Александр написал донесение, вполне согласное с истиной, но закончил его такими словами: "Словом, французская армия была так разбита, что она теперь не существовала бы, если бы австрийскою командовал Наполеон". По всей вероятности, Наполеон прочел это донесение, и лесть ему понравилась, так как после этого он больше обыкновенного был ласков с Чернышевым.

Наполеон первый сообщил ему о пожаловании его во флигель-адъютанты. В1810 г. он произведен в ротмистры. В марте он в очередной раз повез письмо государя к Наполеону в Париж и с этих пор вплоть до весны 1812 г. прожил в столице Франции, приезжая в Петербург только на короткое время с письмами Наполеона.

Но роль Чернышева не ограничивалась только тем, что он был посредником в переписке монархов, она была гораздо значительнее. Русским послом в Париже в это время был князь А. Б. Куракин, человек старый и не имевший никакого значения. Настоящим представителем Александра I сделался Чернышев и, несмотря на свою молодость (ему в то время было только 25 лет), обнаружил недюжинные дипломатические способности. Все, что Наполеон желал довести до сведения Александра I, шло через Чернышева. В то же время молодой дипломат зорко следил за каждым шагом Наполеона и обо всем сообщал государю. Отношения между обоими монархами не имели уже тогда своего прежнего дружеского характера. В лице молодого дипломата Наполеон приобрел опасного врага: Чернышев постоянно старался усилить подозрительность Александра I и советовал ему не только быть готовым к отражению нападения со стороны Франции, но и самому действовать наступательно.

Несмотря на ухудшение отношений между Россией и Францией, Чернышев был желанным гостем на всех балах и празднествах. Красивый и ловкий, прекрасный танцор, он пользовался громадным успехом у дам. Утверждали даже, что сестра Наполеона, принцесса Полина Боргезе, была более чем неравнодушна к нему. Александр умел соединять приятное с полезным и часто приобретал в дамских будуарах очень ценные для себя сведения. Это не было, впрочем, единственным источником, откуда он черпал сведения. Когда ему удавалось проникать в кабинеты представителей иностранных держав, он бросал беглый взгляд на бумаги, лежавшие на письменном столе, и кое-что подсматривал. У него были сношения даже с канцелярией военного министерства. Наполеон не видел беды в том, что Чернышев узнает о его боевых силах, и не мешал ему действовать в прежнем духе. Пока он не думал еще серьезно о войне с Россией, ему выгодно было, чтобы Россия знала о его огромных военных силах и чувствовала перед ними страх.

Но когда Наполеон приступил к приготовлениям к походу против России, тогда присутствие Чернышева в Париже было признано неуместным. Его подвергли наблюдению, окружили сыщиками. Наблюдения были успешны: у дипломата нашли доклад государю с приложенными к нему копиями с документов, в том числе таблицу с указанием организации всей армии. Наполеон был в негодовании, но не хотел давать огласки делу до отъезда Чернышева, чтобы не осложнить преждевременно отношений с Россией.

В начале Отечественной войны Александр Чернышев состоял комендантом главной квартиры и заведовал конвоем государя. 31 августа он был отправлен из Петербурга в главную квартиру Кутузова, чтобы передать ему план военных действий.

В начале октября Чернышев был командирован с конным отрядом в герцогство Варшавское для действий в тылу армии князя Шварценберга. Появление Чернышева вызвало такой страх, что жители уходили толпами. Получив от Чичагова повеление возвратиться, он привел с собою 200 пленных и доставил собранную им денежную контрибуцию, которая была роздана нижним чинам, участвовавшим в экспедиции.

26 октября Чернышеву было дано новое поручение - с казачьим полком разведать о направлении неприятеля и затруднить его движение. Австрийцы были остановлены, и Чичагов выиграл время для движения к Березине. 28 октября Чернышев получил приказание идти к Лепелю для открытия сообщений с армией графа Витгенштейна. Выступив в тот же день из Зельвы, он переплыл Неман и пошел по местности, занятой неприятельскими отрядами. По пути он захватил трех французских курьеров, в окрестностях Минска освободил из плена генерал-адъютанта барона Винценгероде и других и с ними явился к Витгенштейну, пройдя в 4,5 суток более 350 верст. "За успешные действия по возлагаемым на него поручениям и благоразумное исполнение отважной экспедиции" А. И. Чернышев 22 ноября был произведен в генерал-майоры и пожалован генерал-адъютантом.

Начало 1813 г. прошло в том, что Чернышев со своим партизанским отрядом тревожил неприятеля на левом берегу Одера. За дела в Берлине он получил Георгия 3-й ст. После выступления французских войск из Берлина Чернышев 20 февраля занял столицу Пруссии. В память освобождения Берлина и последовавших затем победных сражений была выбита медаль. Чернышев с этих пор стал пользоваться в Германии большой популярностью.

Далее следовала экспедиция в Вестфальское королевство и занятие с боями его столицы - Касселя. В конце 1813 г. отряд Чернышева составил авангард корпуса Винцснгероде. Чернышев предложил взять приступом Суассон, обнесенный древними каменными стенами. Первые два приступа были неудачны. Воспользовавшись затем смятением в рядах неприятеля, вызванным смертельной раной коменданта, Чернышев взорвал городские ворота и вступил в город. 3 генерала, 180 офицеров и более 3000 солдат попали в плен, наш же урон не превосходил 500 человек. За отличие при взятии Суассона и другие успешные дела Александр Чернышев был произведен в генерал-лейтенанты.

Занятие союзниками Парижа прекратило войну.

Во время пребывания государя в Париже Чернышев находился при нем. И прежде расположенный к молодому генерал-адъютанту, государь теперь в особенности стал к нему милостив. В июле 1814 г. Чернышев сопровождал императора в Англию, а затем в Вену на конгресс. На все празднества и вечера у венских сановников государь являлся в сопровождении любимого генерал-адъютанта. Чернышев считался одним из первых кавалеров Вены и по обыкновению был любимцем дам, съехавшихся со всех сторон. Но постоянные удовольствия не мешали ему следить за политическими делами и быть недовольным действиями русских дипломатов. Чернышева озабочивали также намерение Александра Павловича даровать конституцию Польше и его продолжительное отсутствие из России.

10 марта 1819 т. Чернышев был назначен членом комитета об устройстве Войска Донского. На Дону развилось аристократическое самовластие, общественные войсковые земли произвольно раздавались в частную собственность сильным людям, финансовая часть велась беспорядочно, взяточничество процветало в сильной степени. Комитет должен был "собрать воедино все узаконения относительно Войска Донского, в различные времена по различным случаям изданные... сообразить их с настоящим порядком вещей и представить новое войсковое положение... и поспешествовать лучшему устройству, порядку и благоденствию донских казаков".

Так как Александр Павлович хотел ознакомиться с донскими делами, то ко времени его приезда в Новочеркасск Чернышев был вызван туда. Из Новочеркасска ему было разрешено приехать в Таганрог для обсуждения тех же дел и вследствие этого пришлось присутствовать при смерти императора Александра...

Из Таганрога Чернышева командировали во 2-ю армию для арестования Пестеля и опечатания его бумаг. После ареста Пестеля и по приведении армии к присяге новому императору Чернышев вернулся в Петербург и 4 января 1826 г. был назначен членом следственной комиссии о декабристах.

22 августа, в день коронования, он, "в воздаяние отличных заслуг, оказанных престолу и Отечеству, неутомимого усердия в исполнении высочайше возлагаемых на него важных поручений и в изъявление монаршего благоволения к неусыпным трудам, понесенным им при открытии злоумышленников и произведению о них исследования", возведен был с нисходящим потомством в графское Российской империи достоинство. 3 февраля 1827 г. он был назначен товарищем (заместителем) начальника Главного штаба Е. И. В-ва и управляющим военным министерством. 2 октября того же года Чернышев был произведен в генералы от кавалерии, а 11 апреля 1828 г. назначен членом Государственного совета.

В1832 г. было совершено преобразование военно-сухопутного управления, и 1 мая Чернышев был назначен военным министром и непременным председателем военного совета. Власть военного министра была значительно расширена: в его руках сосредоточилось главное начальство над всеми отраслями военного управления, и он стал единственным докладчиком государю по всем делам военного ведомства.

Спустя 10 лет, 16 апреля 1841 г., граф Александр Иванович Чернышев был возведен с нисходящим потомством в княжеское Российской империи достоинство.

2 апреля 1842 г. на него было возложено особое поручение на Кавказ и Закавказье. Незадолго до этого было произведено преобразование в деде управления Кавказом, но многие реформы оказались несоответствующими местным нуждам и нравам жителей, даже невозможными в исполнении и возбуждали ропот. Вновь назначенные чиновники оказались или неспособными, или безнравственными; главнокомандующий на Кавказе Головин часто бывал простым орудием в руках одной партии. Постоянные жалобы и доносы обратили на себя внимание Николая Павловича. Беспокоили его и военные неудачи. Он сам было хотел туда ехать, но помешали этому празднование серебряной свадьбы и приезд короля прусского. Государь решил послать вместо себя Чернышева с поручением обследовать военную часть и все управление. В помощь ему был дан статс-секретарь Позен для ревизии гражданского устройства.

Результатом поездки Чернышева было прежде всего увольнение главных начальников - Головина и Граббе. На Кавказской линии военный министр предложил новую систему действии: заняв все выходы из гор укреплениями, оставаться в оборонительном положении. По мнению одного из кавказских деятелей, генерала Филипсона, это значило передать всю инициативу действий в руки Шамиля; он полагал, что такая система едва ли могла прийти в голову кому-нибудь из знающих Кавказ и горцев. Вообще он не одобрял выбора императора Николая I, потому что Чернышев совершенно не знал Кавказа и отличался самонадеянностью.

К осени 1848 г. здоровье князя Александра Ивановича сильно пошатнулось вследствие бывшего с ним удара, но это не помешало ему быть вскоре призванным к еще более сложной деятельности. После смерти графа Левашова он был назначен 1 ноября 1849 г. председателем Государственного совета, а 6 ноября и комитета министров, с сохранением прежних званий и должностей.

Весной 1849 г. доверие государя к Чернышеву выразилось в особом поручении, возложенном на него. Уезжая в действующую армию по случаю войны с венграми, Николай Павлович издал следующий секретный указ на имя князя Чернышева: "Отъезжая в армию и за отбытием любезнейшего сына моего, его императорского высочества государя наследника, поручаю вам в случаях чрезвычайных, которые могли бы потрясти общественное спокойствие, принять главное начальствование над столицей и над войсками, в С.-Петербурге и окрестностях расположенными, с властью, присвоенной званию главнокомандующего в военное время. По всегдашнему к вам доверию моему предоставляю сие повеление мое предъявить, когда востребует надобность".

За заслуги, оказанные во время Венгерской кампании, Чернышеву повелено было 22 августа 1849 г. присвоить к носимому им княжескому достоинству титул светлейшего.

В течение длительного управления Чернышева военным министерством в военном ведомстве были произведены многочисленные преобразования. Изданы были уставы: госпитальный, рекрутский, военно-уголовный и управления армией в мирное и военное время; положения: о казачьих войсках, об экономическом капитале военного министерства и об отчетности этого же министерства. Из учебных заведений были учреждены Военная академия, восемь кадетских корпусов и аудиторское училище. В 1841 г. окончено было военно-статистическое описание империи по губерниям и областям. В течение этого времени воздвигнуто было много крепостей и укреплений: в Александрополе, Варшаве (Александровская цитадель), Новогеоргиевске, Ивангороде, Брест-Литовске, Вильне (цитадель), Шуше и Ленкорани; преобразованы военные поселения.

Произведено было общее преобразование армейской пехоты и кавалерии и всей артиллерии. Резервные батальоны были отделены от действующих и образовали шесть резервных дивизий. Расформированы были конно-егерские полки и несколько гусарских и уланских полков. Кирасирские, уланские и гусарские полки приведены в состав восьми действующих и одного резервного эскадрона, драгунские же - десяти действующих и одного резервного. Артиллерийские роты переименовывались в батареи. Почти все артиллерийские бригады приведены в состав четырех действующих батарей и одной резервной. Пехотные корпуса получили состав в три пехотные дивизии с одной легкой кавалерийской дивизией (уланской или гусарской) и одной артиллерийской дивизией.

Самым важным преобразованием было установление бессрочных отпусков и образование запасных войск из бессрочноотпускных. Срок службы с 25 лет был сокращен до 20 лет для музыкантов, евреев и солдатских детей и до 15 лет для остальных. Образование запасных войск давало возможность значительно развивать в военное время вооруженные силы и содержать в мирное время меньшее их число.

Положение офицеров было улучшено; им было увеличено жалованье и столовые деньги, а на время корпусных сборов назначено порционное довольствие. С 1832 г. разрешено всем офицерам носить усы. С этого же года принят ряд мер по упрощению снаряжения и одежды солдата. Так, прежде всего были уничтожены совершенно излишние для пехотных солдат султаны на киверах и некоторые другие предметы, что составило для казны несколько миллионов экономии. В 1834 г. велено носить ранцы на ремнях, перекрещивающихся на груди. В 1844 г. кивера заменены касками (они были так же тяжелы, как и кивера, но, будучи правильно пригнаны, не так жали голову, как первые).

С 1842 г. начали вводить нарезное оружие, так называемые стрелковые или ударные штуцера. Прежде пехотные солдаты попадали на расстоянии 300 шагов, теперь же меткая стрельба стала возможна на расстоянии до 600-700 шагов. Штуцера получили все стрелковые батальоны, а в пехотных полках ими были вооружены только по 2 унтер-офицера и по 24 рядовых в каждом батальоне. Кавалерия получила в небольшом количестве кремневые штуцера. Со второй половины 40-х годов началась переделка кремневых замков у ружей и кавалерийских штуцеров в ударные. Что же касается артиллерийских орудий, то были изменены их калибр и конструкция, а на Кавказе была введена в 1842 г. горная артиллерия.

В августе 1854 г. князь А. И. Чернышев получил знак отличия беспорочной службы за 50 лет. Вскоре ему пришлось присутствовать при кончине императора Николая Павловича, который назначил его одним из своих душеприказчиков.

Состояние здоровья у самого князя в это время было очень плохое. Сенатор К. Н. Лебедев записал в своем дневнике за февраль 1855 г.: "Граф Панин вел едва движущегося князя Чернышева, медленно подвигавшего одну ногу за другою и готового упасть на каждом шагу". Такое состояние здоровья заставило его проситься в заграничный отпуск для лечения, который и был ему разрешен 4 мая 1855 г. Спустя полгода светлейший князь по совершенно расстроенному здоровью был уволен от должностей.

Александр Иванович Чернышев умер 8 июня 1857 г. в Кастелламаре, близ Неаполя. Отчасти ускорило его кончину огорчение, что на коронацию императора Александра II его не сделали фельдмаршалом одновременно с князем М. С. Воронцовым.