удя по общему говору и "особенно по словам государя, сказанным на нынешнем выходе

(1 января 1854 г.) генералам и кавалергардам, с припоминанием Кульма и Шампенуаза, судя по статейкам Греча в "Северной пчеле" и какого-то Беднякова в "Инвалиде", судя, наконец, по говору о наборе по 14 с тысячи - должна быть война", - записал в свой дневник очевидец.

Манифестом 11 апреля 1853 г. возвещено было о занятии русскими войсками Дунайских княжеств. Манифест этот не возбудил энтузиазма.

Приведение на военное положение гв. корпуса в Восточную войну шло еще медленнее, чем в Венгерский поход: 4 января 1854 г. отдано было в полковом приказе о том, что последовало высочайшее утверждение расписания о сборе бессрочно отпускных нижних чинов; через два месяца (1 марта) офицеры и нижние чины 7-го резервного и 8-го запасного эскадронов были отчислены от полка. За эти два месяца полковая жизнь мало чем отличалась от обыденной мирной.

8 марта приказано было офицерам приобрести положенные пистолеты, а "эскадронным командирам сделать испытание в полковом манеже, не производят ли слишком сильной отдачи употребляемые ныне нижними чинами пистолеты и штуцера при стрельбе из оных боевыми зарядами".

Первый приступ к мобилизации полка следует считать 19 марта, когда поручик Задонский был командирован на две недели в Москву для покупки полковых подъемных лошадей, где им и было приобретено восемнадцать "отличнейших во всех отношениях лошадей".

В один и тот же день (13 апреля) отдано было в приказе "немедленно приступить к отточению палашей и заострить концы пик", для чего "непременно завтра доставить в полковую слесарню все палаши, сабли и пики", и назначена "репетиция церемониального марша".

15 апреля состоялся высочайший смотр 1-й бригаде гв. кирасирской дивизии, а затем приступлено к покупке подъемных артельных (по две на эскадрон, ценою по 100 руб.) лошадей.

Из опасения, что союзники произведут десант на Балтийском побережье, гвардия была стянута к морю.1-я кирасирская бригада составила "стрельнинский отряд" под командой генерала Безобразова, выступила из Петербурга и расположилась в самой стрельнинской колонии и окрестных деревнях. Стоянка в Стрельне ничем не отличалась от обычной лагерной жизни в Красном Селе. За все нахождение полка в "стрельнинском отряде" встречаем один только приказ полкового командира, имеющий боевое значение ("чтобы атаки в карьер как взводами, так и эскадронами делались сомкнуто и стремительно"); остальные же напоминают о церемониальных маршах и даже "тихим" шагом, а не об атаках. 1 июня состоялось на стрельнинском плацу учение бригаде в высочайшем присутствии. С 11 июня полк стал, по обычаю, готовиться к даче развода в Петергофе 1 июля. Начались пешая выправка поэскадронно и репетиции в стрельнинской колонии.

Цесаревич Александр Николаевич старался облегчить парадную службу войск и приготовить их к боевой службе, но можно проследить, даже по полковым приказам, что уступки боевым требованиям делались медленно и неохотно. Инициативе цесаревича офицеры обязаны были введением наконец походной шинели. До этого лее офицеры имели только одни шинели, крайне неудобные для строя вообще, а для конного - в особенности, или же надевали сюртуки. И обыкновенная шинель и сюртуки резко отделялись и своим цветом и покроем от солдатских шинелей и способствовали увеличению потерь офицерского состава армии. 8 февраля состоялся смотр корпусного командира походным шинелям, для чего от каждого полка было послано по одному офицеру в таковой шинели. Прошел месяц; 5 марта цесаревич "одобрил образцы походной офицерской шинели" и приказал "гг. офицерам ныне же приобресть походные шинели".

15 апреля приказано было носить походную форму, во внутренний караул ходить без ружей (с палашами) и офицерам надевать "походные шинели, когда нижние чины бывают в шинелях на службе". Это приказание на другой же день было вновь подтверждено. Прошел месяц - последовало разрешение носить новые шинели "и вне службы", но не в столице; прошло еще две недели - разрешено было "носить и в столице во всякое время и вне фронта".

1 мая получено было нижеследующее предписание, которое отдано было в приказе по полку только чрез 1,5 месяца: "Наследник цесаревич главнокомандующий, осмотрев на нижних чинах шинели с двумя карманами, пришитыми с внутренних сторон пол, для мелочных вещей, изволил изъявить соизволение, чтобы карманы эти были введены во всех войсках гвардейского и гренадерского корпусов, не требуя от казны за холст денег, а чтобы нижние чины сделали таковые собственным иждивением, потому что они дозволены иметь собственно для мелочных вещей, как-то: трубок, табаку и прочее".

"В 6 часов пополудни четыре великолепных полка стояли влево от шоссе из Петергофа в Петербург, недалеко от Стрельны. Полки занимали три фаса четырехугольника, четвертой стороной которого было шоссе. В назначенный час прибыл император в форме Конного полка, в каске и кирасе. Сев на коня, он въехал в каре. Музыка заиграла, штандарты склонились, и неумолкаемое "ура" грянуло навстречу обожаемому государю.

По переезде в Петергоф императрица Александра Федоровна изъявила желание, чтобы кавалергардские офицеры находились у обедни в церкви Петергофского дворца в праздничные и воскресные дни, и 13 июня отдано было в приказе по полку: "Во исполнение высочайшей августейшего шефа полка воли предписываю, чтобы на означенных выходах находилось непременно по четыре офицера с каждого дивизиона, по назначению гг. дивизионных командиров". Увольнение офицеров по праздникам было ограничено одним полковником и по одному офицеру с эскадрона...

В конце июня явилось предположение направить гв. кирасирскую дивизию в Лифляндию, ближе к границе.

С 7 июля полк начал готовиться к походу. Из полковых приказов видно, что при этом главное внимание было обращено на церемониальный марш и на подбор флангов. Репетиции церемониального марша были ежедневны до самого высочайшего смотра дивизии в день выступления полка, 10 июля.

По поданному знаку поднялись опущенные палаши офицеров, музыка замолкла, и император объехал фронт полков, подробно их осматривая. Потом поскакал он в середину каре и могучим, далеко слышным голосом обратился к войскам. Как он говорил, свидетельствовали переполненные волнением и воодушевлением глаза воинов.

Император обнажил голову, все последовали его примеру, и в то время, как царствовала мертвая тишина, - он молился! Затем, приподнявшись высоко над седлом, он распростертыми руками благословил своих воинов, выступающих в поход, и заключил словами: "Бог в помощь, - а теперь проститесь с вашей матерью, вашей императрицей". Он вынул палаш и провел войска мимо коляски императрицы. Императрица участливо кланялась то одному, то другому, называла некоторых по фамилии и протянула руку одному из кавалергардских вахмистров..."

Кавалергарды были направлены через Ропшу, Нарву и Иевве в Везенберг, куда и прибыли 30 июля. Но на другой же день был получен в полку маршрут движения к Брест-Литовску: угрозы десанта оказались пустыми, но зато приходилось считаться с явно неблагоприятным для нас сосредоточением на наших западных границах прусских и австрийских войск. 5 августа полк выступил из окрестностей Везенберга на Фел-лин, Вольмар и Венден; 9 сентября кавалергарды перешли Двину у Крейцбурга, 15-го были в Динабурге и 29-го в Вильне. В Вильне и ее окрестностях полк простоял до 25 октября, когда выступил через Сломим, Кобрин и Брест-Литовск в Бялу, где и расположился 12 ноября на зимние квартиры.

Поход был совершен вполне благополучно (12 августа был один случай заболевания холерой со смертельным исходом, но этим и ограничилось). Переходы делались каждым эскадроном отдельно, причем полковой командир назначал время, не ранее которого он дозволял выступать; часы выступления были в августе не ранее 6.30, в сентябре 7.30; авангарды и арьергарды не высылались; с лошадей сняли пахвы и поперсья (Пахва - нахвостник, ремень от седла, в который продевается хвост лошади, чтобы при движении седло не съезжало; поперсье - конский нагрудник)  ; предоставлено было на усмотрение эскадронных командиров разрешать ехать в коротких перчатках, но с тем, чтобы все нижние чины эскадрона были в одинаковых перчатках. Вместе с тем генерал Бреверн требовал, чтобы "гг. взводные командиры были полными хозяевами их взводов, имея величайшее попечение о нижних чинах и строевых лошадях их взводов. Одним словом, они должны быть настоящими помощниками гг. эск. командиров".

В общем Бреверн не обращал, по-видимому, внимания на мелочи и требовал лишь необходимого и возможного: чтобы здоровье людей, тело и ноги лошадей были сбережены и чтобы седловка была безупречная. Тем более следует это отметить, что начальник дивизии предъявлял самые неумеренные требования, а именно замечал, что "гг. частные начальники не обращают должного внимания на то, чтобы во время похода нижние чины сохраняли правильную посадку, а так как не должно быть другой таковой, как та, которой обучают людей в манеже, то эту самую посадку нижние чины непременно должны сохранять во всех случаях и не сметь думать, что походное время дает им право опуститься в посадке и иметь оную самопроизвольную. Также замечено было, что не обращается должного внимания на правильность в седлании лошадей, кроме Кавалергардского Ее Величества полка. Каждый день выступления эскадронов должен быть день смотровой; частный начальник не должен себе позволять пропускать без внимания какого-либо отступления от правильной седловки лошадей".

Так двигался полк до середины сентября, когда стало известно, что цесаревич Александр Николаевич "проедет по тракту следования дивизии", и потому было приказано "делать переходы не иначе как справа по три; на фланги отделений ставить людей с красивой и правильной посадкой и самых видных и сытых лошадей; непременно высылать от каждого эскадрона авангард и арьергард; пахвы и поперсья иметь постоянно пристегнутыми; служителям офицеров быть в установленной форме, и чтобы волосы у них были острижены; на переходах пропускать эскадроны церемониальным маршем и в особенности обратить внимание на держание пик и палашей, на бодрый взгляд людей и на приветствие их".

В Бяле и окрестных деревнях кавалергарды простояли до средины лета 1855 г. 20 июля полк выступил на Седлец, 27-го переправился через р. Буг у Нура и в первых числах августа направился через Ломжу на Августов и Мариамполь; переправился 22 августа через Вилию у Янова и 24-го вступил в Вилышмир. Поход в 488 верст полк сделал поэскадронно в 36 дней, из коих 10 дневок. Часы выступления - 8 часов утра; пахвы и поперсья были сняты; авангарды и арьергарды высылались при приближении начальства и тогда же производился церемониальный марш. В самом Вилькомире расположился штаб полка и по очереди один эскадрон; остальные эскадроны стояли разбросано по деревням кругом города.

Еще зимою, 18 февраля 1855 г., скончался император Николай Павлович. 26 февраля кавалергарды присягнули императору Александру II Николаевичу. 25 марта по полку было объявлено о выступлении не в Петербург, а в Москву, на имеющую быть там коронацию...

Новый дух не сразу проник до полка: 16 августа отдан был приказ по гвардейскому и гренадерскому корпусам, требующий боевого обучения солдат, а 18 октября командир гв. кавалерийского корпуса Пав. П. Ланской указывал, чтобы при обучении нижних чинов не только "в точности им руководствовались", но приступили бы к делу, "вникнув в смысл приказа этого, заключающего в себе все, чему солдат должен быть обучен, дабы быть полезным для боя". Хотя в приказе, дополнял его корпусный командир, "и не упомянуто особо о пешем выправке, но... дабы приготовить солдата к требуемым упражнениям с оружием и в прочих предметах, необходимо и ею заняться в такой мере, сколько нужно для кавалерийского солдата".

"Объявляю о сем для точного и непременного исполнения по полку, - писал граф Бреверн. - Делаю также известным по оному и выписку из приказа по корпусам за № 302, заключающего в себе следующее: согласно с высочайшей волею его с-во главнокомандующий требует, чтобы в настоящее время учили солдат преимущественно тому, что нужно для войны. Нынешняя война указала всю важность искусной стрельбы и одиночной развязной ловкости солдат. Для сего его с-во предписывает: при обучении кавалериста надо доводить одиночную ловкость и развязность его, а также умение владеть оружием до возможного совершенства, ибо удачная кавалерийская атака всегда оканчивается одиночным рукопашным боем. Чтобы быть уверенным в успехе атаки, надо, чтобы каждый всадник с уверенностью владел копьем и оружием и был свободен и ловок во всех движениях. Одерживает победу тот, в коем выше эти достоинства. Неповоротливый солдат будет изрублен прежде, чем схватится за оружие для обороны.

Все это его с-во повторяет не для формы, а чтобы напомнить, как необходимо настоящее приготовление солдата к бою, и поэтому каковую важность его с-во придает этому существенному предмету, составляющему главное назначение солдата.

При обучении его с-во желал бы, чтобы постоянно имелось в виду объяснить солдату, чтобы он не гонялся за приемом, а, понимая цель удара, действительно и ловко наносил оный; чтобы обращено было особенное внимание развязывать человека во всех движениях, дать ему ловкость, чтобы в каждом его приеме видно было, что он понимает свое дело и совершенный в нем мастер. Особенно чтобы умел стрелять; в кавалерии учить стрелять сначала пешком, потом верхом на месте и, наконец, умеющих хорошо стрелять учить стрелять на скаку. Не оканчивать ни одного урока, пока он не принесет положительной пользы, не ограничивать ученья назначенным количеством пуль, а более успевшим сокращать ученье; стрелять, пока обучающий не убедится, что урок принес пользу, приучать стрелка к оружию, если он уже начал верно попадать в цель. Стрелять надо каждый день, чтобы большая часть выучилась этому искусству; без практики самый опытный стрелок разучается..."

Следовательно, вопрос сводился к определению, сколько нужно для кавалерийского солдата пешей (т. е. одиночной) выправки. Вопрос этот, как увидим ниже, не получил коренного решения и в последующее двадцатипятилетие.

Комплектование офицерами

В период 1850-1874 гг. поступило в полк 211 офицеров (среднее годовое поступление 9 чел.). Иностранных подданных не поступало.

По племени и вероисповеданию офицеров полка соотношение было следующим: русских (православных) - около 93,5%, немцев (протестантов) - 4,5%, поляков (католиков) и грузин (православных) - по 0,95%.

Значит, за этот период офицерский состав, сравнительно с предыдущими периодами, был по крови и вероисповеданию еще более однообразен; отсутствие поляков с 1855 г. может быть объяснено как событиями, предшествовавшими польскому мятежу 1863 г., так и ближайшими его последствиями.

По образованию показатели такие: окончивших Школу - 36%, Пажеский корпус - около 29%, Александровский лицей - около 5%, Артиллерийское училище - менее 0,5%, университеты - 4,5%, Академию Генерального штаба - более 2%; по-прежнему большое количество - 23% имели домашнее образование.

Средние цифры за данный период указывают, что 2/3 офицеров поступило из военных заведений, причем по-прежнему Школа занимает первенствующее место, но, в частности, за пятилетие (1870-1874 гг.) первое место переходит к Пажескому корпусу, и число пажей, вышедших в полк в это пятилетие, в два раза превышает число юнкеров Школы.

В период 1875-1899 гг. поступило в полк 145 офицеров (среднее годовое поступление 6 чел.). Иностранец поступил один.

Из средних чисел по племени и вероисповеданию усматривается, что в общем офицерский состав в последнюю четверть столетнего существования полка был столь же однообразен по подавляющему преобладанию русских и православных, как и в предыдущую четверть века.

Офицерский контингент четвертого, последнего, периода делится на две группы: 1) воспитанников военно-учебных заведений, поступивших в полк прямо офицерами, и 2) произведенных из вольноопределяющихся. Первые составляют почти 2/3 контингента, а вторые немногим более 1/3. Из военно-учебных заведений первое место принадлежит Пажескому корпусу, поступление из которого почти в 3 раза превышает поступление из Школы.

На долю вольноопределяющихся с высшим образованием приходится около 1/5 всего контингента, т. е. почти столько же, сколько на долю вольноопределяющихся со средним и домашним образованием, причем в два пятилетия (1885- 1889 гг. и 1895-1899 гг.) вольноопределяющихся второго разряда вовсе не поступало.

Итак, за столетие поступило в полк 810 офицеров. Из них российских подданных было 799 человек и иностранных - 11. По племени эти 810 офицеров распределялись так: русских - 699 человек, немцев - 72, поляков - 24, греков и грузин - по 4 человека, армян, финляндцев, савойцев, французов, англичан, португальцев и сербов - по 1 человеку.

Суммарные данные указывают, что:

1) в первую половину столетия число офицеров нерусского происхождения было 8 3 раза более, чеп во вторую половину столетия',

1) наибольшее количество офицеров нерусского происхождения (")4 чел.) было в первую четверть столетия, т. е. в царствование императора Александра I;

3) первое место среди офицеров нерусского происхождения занимают немцы, которых было в два раза более совокупности всех прочих офицеров нерусского происхождения.

По вероисповеданию православных было 708 человек, протестантов - 72, католиков - 28, ар-мяно-грегориан и англикан - по 1 человеку.

Значит:

1) лиц не христианского вероисповедания среди офицеров за все столетие не было;

2) по отношению вероисповедания офицерский состав еще более однообразен, чем по племенному составу, причем почти 9/10 его состава православные.

По образованию показатели такие: Пажеский корпус окончили 203 человека, Школу - 171, прочие военно-учебные заведения - 29, высшие гражданские учебные заведения - 62, средние учебные заведения и домашнее образование - 345.

Вышеприведенные данные указывают, что:

1) за столетие половину офицерского контингента составляли лица, получившие специально военное образование;

2} лица, получившие специально военное или высшее общее образование, составляли около 3/5 всего контингента;

3) первое место по числу выпустивших в полк воспитанников принадлежит Пажескому корпусу, второе - Школе; оба эти заведения дали свыше 9/10 всего числа воспитанников военно-учебных заведений.

В заключение укажем, что офицерский контингент за редким исключением принадлежал к дворянскому сословию и в подавляющем числе к Русскому поместному дворянству.

Комплектование нижними чинами

До введения всеобщей воинской повинности основной способ комплектования полка нижними чинами оставался неизменен, т. е. перевод из армии по мере некомплекта в полку, а некомплект, в свою очередь, зависел главным образом от увольнения в бессрочный отпуск. Прямое же поступление рекрут в полк было более или менее случайно, и число таковых колебалось от 4 до 70 в год.

Так, с 1857 по 1874 г., в полк, вследствие все большего и большего фактического сокращения срока службы под знаменами, ежегодно поступало более, чем до Севастопольской войны; в среднем поступало около 210 человек в год.

С1874 г., т. е. с введения всеобщей воинской повинности, основным способом комплектования делается поступление новобранцев. В среднем новобранцев ежегодно поступало по 250 человек.

Распределение всех поступивших в 1866- 1900 гг. нижних чинов в полк по племени было следующим: русских - 84,47о, поляков и уроженцев северо-западных губерний - 5,5%, прибалтийских губерний - 8,б7о, северо-восточных финских

племен - 1%, татарских племен - около 0,1%, евреев - около 0,3%>.

Общее число "русских" (великороссов, малороссов и белорусов) за период с 1866 по 1900 г. превышает 4/5 всего состава полка.

Число русских до введения всеобщей воинской повинности было почти на 10% выше среднего процента за весь рассматриваемый период; понижение процента русских произошло вследствие увеличения назначения в полк уроженцев прибалтийских губерний, поляков и уроженцев северо-западных губерний.

Поступление в полк инородцев финских племен начинается с 1871 г., но случаются года, когда их вовсе не поступает. Наибольшее поступление инородцев финских племен приходится на пятилетие с 1876 по 1880 г., причем в 1877 г. доходит до своего maximum'a (44 чел.); затем оно быстро падает до нескольких человек и с 1895 г. вовсе прекращается.

Татары представляют в полку элемент случайный: 1-2 человека в год, причем попадаются ряды лет, когда татар вовсе в полк не поступает.

Причина этому - малый рост татарского населения империи.

Евреи комплектовали полк в весьма ограниченном размере, maximum (8 чел.) приходится на 1871 г. Евреи исключительно назначались на нестроевые должности.

Распределение поступивших в 1866-1900 гг. нижних чинов в полк по вероисповеданию было следующим: православных - почти 86%, католиков - 4,7%, протестантов - почти 9%, магометан и евреев - 0,5%.

Следовательно, нехристиан всего 0,5%. Из приведенных цифр усматривается, что процент православных (и старообрядцев) составляет почти 86, т. е. превышает процент "русских*.

Следующую по значительности вероисповедальную группу составляют протестанты, затем идут католики, число коих почти в два раза менее протестантов; евреев в полку всего несколько человек; в некоторых годах бывает 1-2 магометанина.

Процентное отношение православных (и старообрядцев) несколько падает, начиная с 1875 г., и достигает в 1889 г. такой нежелательной цифры, как 73,7%, т. е. менее 3/4 состава полка, затем процент этот с некоторыми колебаниями все возрастает и в 1899 г. достигает 85,2%. Падение процента православных (и старообрядцев) объясняется, с одной стороны, повышением процента поступления в полк поляков и литовцев, а равно сжато-личенных белорусов, а с другой - повышением процента поступления уроженцев прибалтийских губерний, огромное большинство которых принадлежит к протестантским вероучениям.

История церкви св. праведных Захарии и Елизаветы

Полковая церковь заложена в 1752 г. по высочайшему повелению при новостроящемся Запасном дворе, "состоящем близ Невы реки, вверх Литейного двора", и освящена во имя св. Захарии и Елизаветы 3 сентября 1756 г. в присутствии императрицы Елизаветы Петровны. Каменная церковь эта была выстроена для низших служителей Запасного двора с приделом во имя св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

В 1803 г. 20 июня высочайшим указом, данным на имя гофмаршала графа Н. А. Толстого, Запасный двор был отдан под перестройку казарм Кавалергардского полка.

Наружный вид церкви св. праведных Захарии и Елизаветы при переходе ее в ведение полка был очень незатейлив. Это была небольшая каменная церковь с деревянными куполом и колокольней. На церковной главе (куполе) и колокольном шпице, обитых листовым железом, были вделаны кресты с "яблоками". Выкрашена была церковь белой, а крыша серой краской.

На колокольне висело семь колоколов, из которых большой весил только 47 пудов. Туда вела круглая лестница с двумя пробитыми в стене окнами. С колокольни можно было пройти на церковные хоры через створчатые двери.

Как в церкви, так и в приделе клиросы были отделены резной деревянной решеткой, покрытой зеленою краской. У клиросов стояли хоругви с выкрашенными в голубой цвет древками.

Окрашенный зеленым с золотистыми жилками иконостас был покрыт искусной резьбою, а карнизы с колоннами позолочены.

Описанию придельного во имя св. Иоанна Богослова храма полезно предпослать следующее определение главной дворцовой канцелярии от 7 марта 1799 г.: "При Запасном дворе в каменной церкви состоит придел во имя св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, в иконостасе которого святые образа писаны на атласе. Оный иконостас прислан из московской дворцовой конторы в 1754 г. и об нем сказано, что оный из походной церкви во имя воскресения Христова; в нем: царские двери 1, северные и южные 2, образов как в нижнем, так и в верхнем ярусе разных мер 28. Да из оного из иконостаса поставлены в разных местах - разного моления 54".

Существует предание, что эти иконы украшали походную церковь царя Иоанна Васильевича Грозного, присланную ему из Греции. Церковь эта находилась при царе во время его похода в Казань; до 1754 г. хранилась в московской Оружейной палате.

Служба в придельном храме продолжалась до ремонта (1855 г.), когда было решено для увеличения помещения церкви уничтожить придельный храм, причем его иконостас был пожертвован полком в новостроящуюся церковь села Долоцкого, Гдонского уезда, Петербургской губернии, в имении августейшего шефа полка императрицы Александры Федоровны.

Кроме того, при полку имеется еще походная церковь во имя св. архистратига Михаила. Церковь эта сопутствовала полку во всех его походах 1805, 1807, 1812, 1814, 1831, 1849 и 1853- 1855 годов.

Наружный вид большой церкви Кавалергардского полка все время оставался почти без изменений, тогда как внутренний подвергался частым переделкам. В 1834 г. усердием командира полка Р.Е. Гринвальда, офицеров и прежних командиров Н. И. Де-Прерадовича и графа С. Ф. Апраксина церковь была отделана, перестроена и украшена многими ценными священными предметами.

В1830 г. при командире полка С. Д. Безобразове она была заново отремонтирована.

В 1855 г., по случаю исполнявшегося столетнего юбилея полковой церкви, было решено переделать и отремонтировать ее внутри и снаружи. Составление плана перестройки и сметы было поручено архитектору А. И. Штакеншнейдеру. В церкви были произведены следующие работы, совершенно изменившие внутренний ее вид: 1) сняты своды, на которых держался придельный храм; 2) сделаны малые хоры; 3) вместо каменного настлан паркетный пол; 4) кирпичные колонны заменены двумя гранитными; 5) иконостас возобновлен, исправлен и вызолочен; 6) реставрированы образа художником Прево. Работы производились под руководством академика архитектуры Циглера и под наблюдением ктитора церкви графа Н. А. Ламздорфа (ктитор - церковный староста), особенно ревностно относившегося к перестройке церкви. Вкладывая в это святое дело всю свою энергию, он добился того, что на такую большую и трудную работу было израсходовано всего лишь 14 157 руб. 60 коп.

Когда приближался столетний юбилей полка (январь 1899 г.), церковь после последнего ремонта уже успела прийти в ветхость, особенно деревянные потолки и колокольня. С одной стороны, эта причина, а с другой - желание увеличить храм вызвали разработку проекта капитальной перестройки его. Первую мысль о возобновлении храма подал протопресвитер А. А. Желобовский. В начале 1896 г. образована была комиссия в составе командира полка А. А. Гринвальда (председатель), полкового священника М. Лебедева, штаб-офицеров и эскадронных командиров. Делопроизводителем комиссии был назначен ктитор церкви поручик В. Н. Воейков.

 Протопресвитер отец Желобовский (служивший в церкви Кавалергардского полка с 1869 по 1882 г.) принимал самое живое участие в работах комиссии.

Проект перестройки церкви, составленный профессором архитектуры Л. Н. Бенуа, был высочайше утвержден 21 февраля 1897 г. 24 апреля комиссия под председательством нового командира полка А. Н. Николаева утвердила смету и постановила приступить к работам. Общее наблюдение за ходом дел было поручено строительной комиссии под председательством полковника Д. Я. Дашкова, а непосредственное ведение дела - ктитору Воейкову.

Наблюдение за ходом технических и художественных работ принял безвозмездно на себя профессор Л. Н. Бснуа.

Работы начались 25 апреля 1897 г. Средств у комиссии было очень немного, всего 2150 руб. церковных сумм, но благодаря щедрым пожертвованиям государя императора Николая II (6 тыс. руб.), августейшего шефа полка вдовствующей императрицы Марии Федоровны (4 тыс. руб.), бывших и находящихся на службе офицеров полка, а также различных учреждений и частных лиц оказалось возможным израсходовать на перестройку церкви 180 990 руб. 92 коп.

Работа шла очень быстро. 16 мая была заложена колокольня, а уже в октябре на ней повесили новый "красный" звон весом 900 пудов. Колокола (числом 14) были отлиты на петербургском заводе Орлова, украшены орнаментами по модели скульптора Сала; часовой же колокол вылит в 1754 г. весом 47 пудов 30 фунтов, с изображением императрицы Елизаветы Петровны.

14 ноября 1897 г. окончены были капитальные работы, и в неотделанной церкви для совершения богослужения была поставлена походная церковь. В апреле 1898 г. снова было приступлено к работам по отделке здания с целью закончить их к юбилею полка.

Для увеличения церкви были пристроены выступы с южной и северной сторон, удлинена западная сторона, алтарь и ризница увеличены, устроены удобные входы: в алтарь, церковь и особый, с северной стороны, для полковых дам. Проведено водяное отопление. Реставрирован, с поправкою позолоты, иконостас. В церкви и алтаре сделаны паркетные полы, а в остальной части каменные.

К юбилею полка церковь была совершенно закончена и 14 января 1899 г. освящена протопресвитером А. А. Желобовским, в сослужении протоиерея И. Ил. Сергиева (Кронштадтского), настоятеля церкви протоиерея К. И. Добровольского, бывшего полкового священника М. Лебедева и многочисленного духовенства.

На освящении присутствовали государь император Николай II, августейший шеф полка вдовствующая императрица Мария Федоровна, высочайшие особы, дипломатический корпус, лица государевой свиты, бывшие командиры полка, старослужилые кавалергарды и весь полк в полной парадной форме.