|
XVII.
Сосредоточение войск враждующих армий. – Действия против корпуса маршала Нея. – Движение на р. Алле. – Сражения в окрестностях Гутштадта.
По отъезде государя императора из Бартенштейна, армия некоторое время пребывала в занятых ею позициях без всякой перемены; даже в продолжение многих дней не происходило ничего сколько-нибудь замечательного. Только по-прежнему продолжались ежедневно мелкие стычки казаков с французскими аванпостами, иногда в свою очередь нападавшими и на наших часовых, но большей частью без успеха.
16-го (28-го) мая мы получили известие из Данцига, что генерал граф Калькрейт принужден был вступить в переговоры о сдаче крепости, а 18-го (30-го) числа узнали, что он ее очистил и вывел все прусские и русские войска из Данцига еще 15-го (27-го) мая. В то же время я получил рапорт графа Каменского о благополучном его прибытии со своим отрядом в Пиллау 16-го (28-го) числа. Вследствие чего я послал ему приказание оставить, вместе с прусским батальоном г. Беккера, еще два батальона русской пехоты с артиллерией в Пиллау для обороны Нерунга и укреплений. Граф Каменский это исполнил, оставив по батальону от Тобольского и Полоцкого пехотных полков. Кроме того, я предложил ему по возможности поспешать своим прибытием чрез Кёнигсберг в Хейлигенбейль, где с вверенными ему войсками он должен был поступить в отряд генерал-лейтенанта Лестока. По его прибытии по этому назначению, я отозвал в главную армию дивизию под начальством генерала Олсуфьева, находившуюся ранее в отряде генерала Лестока.
Генерал-лейтенант Тучков опасно заболел нервной горячкой, и я послал принять начальство над его корпусом, находившимся в Нареве, генерал-лейтенанта графа Толстого, на место которого был назначен генерал-лейтенант князь Горчаков. В то же время [219] князь Багратион сообщил, что по его осмотру 2-й егерский полк чрезвычайно ослаб вследствие потерь, понесенных в зимнюю кампанию от болезней, в нем господствовавших, поэтому 21-го мая (2-го июня), я приказал отвести этот полк для отдыха в Гердауен.
После сдачи Данцига мы ежедневно получали известия о движении французских войск, направленных Наполеоном на Пассаргу с целью по возможности более сосредоточить свою армию. В состав этих войск входили все принимавшие участие в осаде Данцига числом 30.000 человек. Кроме того, корпус маршала Мортье, недавно прибывший из Померании, и вся резервная кавалерия, под начальством великого герцога Бергского, стоявшая до этого в окрестности Страсбурга. Все резервные войска французской армии, стоявшие в ее тылу в разных местах, стали подходить к ней, так что не было никакого сомнения в том, что наполеон намеревается начать военные действия против русской армии.
При таких обстоятельствах я не должен был терять времени, чтобы также и со своей стороны сосредоточить находившиеся в моем распоряжении войска.
Я уже выше упоминал о довольно смелом положении корпуса маршала Нея. Поэтому, стараясь всегда предупредить замыслы неприятеля, я хотел расстроить хотя бы часть этого корпуса до начала военных действий. К тому же маршал ней находился всех ближе от моих войск, и я был лишен возможности сделать какое-либо передвижение без того, чтобы маршал Ней не узнавал о нем немедленно. Чтобы лучше скрыть мои действительные замыслы и вселить в неприятеля предположения, не намереваюсь ли я подняться вверх по реке Алле и направить свои удары на правое его крыло, – я приказал податься влево всем войскам моим, стоявшим на правом берегу Алле. Генерал-лейтенант Платов перешел их Пассенгейма в Мальшевен, генерал-майор Кнорринг занял опять Вартенберг со своим отрядом, а на его место в Зеебурге стал с отрядом войск князь Горчаков. На бывшей позиции князя Горчакова в Либенберге, Стернберге, Стольценгагене и Зузенберге стал со второю дивизиею генерал-лейтенант Остерман.
На правом берегу Алле, для постепенного сосредоточения моих войск и приближения их к месту предполагаемых атак незаметным для французов образом, я сделал следующие распоряжения. Кавалерия правого крыла, под командою генерал-лейтенанта Уварова, состоявшая из полков: Елисаветградского гусарского и драгунских – Курляндского, С.-Петербургского, Рижского и Литовского, была собрана в окрестностях Райнау и Реймерсвальда. Третья пехотная дивизия [220] сосредоточилась в Сетане и Кёнигине, четырнадцатая – подошла к Гейльсбергу, а дивизии, 7-я и 8-я – заняли Штейнкикау и Мигенен. Генерал-лейтеанат князь Голицын с тремя кирасирскими полками, двумя польскими, составлявшими кавалерию левого крыла, перешел из Гесселя в Бишофстейн.
Вся тяжелая и конная артиллерия получили приказание двинуться к Гейльсбергу, где и были распределены по дивизиям. Его императорское высочество великий князь Константин Павлович перевел свою главную квартиру в Кивиттен; гвардия и другие войска, входившие в состав 1-й дивизии, под его начальством, назначенные составлять резерв, сосредоточились в этой же местности. Авангард, под начальством генерал-лейтенанта Багратиона, остался по-прежнему в Лаунау. Отдан был строжайший приказ наблюдать с величайшей внимательностью на всех аванпостах и караулах, чтоб никто не мог проникнуть через нашу цепь постов, с целью тем лишить французов возможности получить какие-либо известия о передвижениях наших войск на правом берегу Алле.
21-го мая (2-го июня) я с главной моей квартирою перешел в Гейльсберг.
Движения наших войск на правом берегу р. Алле не замедлили иметь последствие, как это видно из следующего сообщения маршала Даву к маршалу Нею:
«Посылаю вам, дорогой маршал, донесения к генералу Морану от его эмиссаров. Из них особенного внимания заслуживает донесение из Зеебурга, так как он, по-видимому, указывает на намерение неприятеля сделать покушение на наш правый фланг. Достоверность сего подтверждается движениями казаков по всей нашей линии, происходящими уже несколько дней, а также рекогносцировкою, сделанною сегодня утром русскою пехотою у Килларена, где она была отражена с потерею. С другой стороны, генерал Заиончек сообщает мне, что некоторые его отряды видели русскую пехоту впереди его, со стороны Пассенгейма».
Действительно, направляясь на Вольфсдорфе и Гутштадт с главными моими силами, я рассчитывал нанести решительный удар корпусу маршала Нея. прибавлю еще к этому, что в общем плане атаки еще далее до первых постов корпуса маршала Даву и затем немедленно возвратиться в мою укрепленную позицию в Гейльсберге. Слишком значительная разница в силах не позволяла мне и думать о более обширных наступательных действиях с моей стороны.
22-го мая (3-го июня) великий князь Константин Павлович перевел свою главную квартиру в Гейльсберг, вместе с тем и войска состоявшего под его начальством резерва расположились бивуаком [221] около этого города. Остальные войска занимали те же позиции, что и накануне. 26-го мая я сделал следующее небольшое движение вперед. Генерал-лейтенант князь Горчаков получил приказание покинуть со своим корпусом Пассенгейм вечером и придвинуться к р. Алле в окрестностях Клингерсвальда, но не делать ни малейшей перемены в расположении цепи его аванпостов. То же самое приказание было отдано и относительно цепи аванпостов авангарда, бывшего под начальством князя Багратиона, который оставался весь этот день в занимаемой им позиции. Кроме того, я приказал ему еще значительно усилить бдительность аванпостов, чтобы неприятель не мог получить каких-либо указаний о движениях, совершаемых нашими войсками. Я предписал генералу Платову оставить отряд казаков достаточный для содержания аванпостной цепи впереди расположения французских войск между Вилленбергом и Едвабно, а самому с войсками, ему вверенными, прибыть под вечер в окрестности Альт-Вартенберга. Генерал-майор Кнорринг должен бы выступить в то время с его отрядом из Вартенберга и присоединиться к генерал Платову, под главным начальством которого ему и надлежало находиться. Седьмая и восьмая дивизии, под начальством генерал-лейтенанта Дохтурова, заняли позиции близ Вормдитта, где присутствие их могло быть обнаружено французами.
Кавалерия правого, а также и левого крыла, вместе с 3-й, 14-й и 2-й дивизиями двинулись к Анкендорфу, куда и прибыли вечером и заняли позиции, прикрытые этой деревней и высотами. Великий князь расположил свой резерв бивуаками между Фреймарком и Бенерном; в этом последнем месте была и главная квартира его высочества. К вечеру этого дня я прибыл с моей главной квартирой в Анкендорф и отдал главным начальникам отдельных частей следующие приказания в отношении атаки, которую следовало произвести на другой день:
24-го мая (6-го июня) различные отряды войск выступают с позиции ровно в три часа утра. Генерал-лейтенант Дохтуров, командуя войсками правого фланга, состоящими из 7-ой и 8-ой дивизии, двинется из Вормдитта и направится на Ломиттен, где и произведет нападение на посты корпуса марала Сульта, стоящие на правом берегу Пассарги, принудит их перейти реку и займет сам находящийся тут мост, а также все места, где французы могли бы переправиться через реку. Затем с остальными своими войсками генерал Дохтуров должен занять позицию, с которой мог бы воспрепятствовать маршалу Сульту явиться на помощь маршалу Нею.
Генерал-лейтенант князь Горчаков должен подойти к реке Алле, повыше Гутштадта, с величайшей поспешностью устроить в наиболее удобном месте мост на лодках и, пройдя по мосту, атаковать войска маршала Нея с тыла или с правого фланга, а затем немедленно перенести свою атаку на город Гутштадт. Овладев городом, он будет действовать [222] против неприятеля одновременно с князем Багратионом. Генерал-лейтенанту князю Багратиону было приказано поставить ночью его резерв между Зехерном и Петерсвальде и, не обращая внимания на батареи, устроенные французами впереди леса (простирающегося позади обоих названных селений), двинуться со всеми своими войсками чрез Гронау и Альткирх, сильно и решительно атаковать все, что он встретит на пути, взяв с собою весь свой резерв, чтобы иметь себе поддержку при атаках везде, где это потребуется. Князю Багратиону было сообщено, что князь Горчаков получил приказание вести атаку на Гутштадт, что ему следует поэтому продолжать, не останавливаясь, движение на Нейендорф и сделать нападение на французов, стоящих в Глотау и Кнопене. По общей диспозиции князю Багратиону было известно, что главная наша армия будет действовать на правом фланге.
Я предложил его высочеству великому князю двинуться с его резервом из Фреймарка и Беннерна при самом выступлении войск нашего центра и направиться через Соммерфельд и Лаутервальд на Петерсдорф, где его высочеству предстояло выбрать удобную для себя позицию, имея в виду главное свое назначение поддерживать различные атаки других отрядов, где это потребуется. Генералу Платову было предписано избрать между Алленштейном и Гутштадтом место удобное для переправы чрез реку Алле с его летучим отрядом и отрядом генерал-майора Кнорринга и действовать, смотря по обстоятельствам в тылу неприятеля, обратив, впрочем, главное внимание на то, чтобы прервать всякое сообщение между корпусами маршалов Нея и Даву. Я приказал направить достаточное число понтонов как в корпус генерала Платова, так и князя Горчакова.
Генерал-лейтенанту Лестоку назначено было произвести на некоторых местах аванпостной линии корпуса Бернадота несколько фальшивых атак. чтобы отвлечь его внимание от главного места нашей атаки.
Главный отряд, или отряд центра, получил приказание двинуться из Аренсдорфа в Вольфсдорф, и для этого выступить тремя колоннами в три часа утра. Одна колонна – правая, под начальством генерал-лейтенанта Сакена, состоявшая из кавалерии правого крыла, предводительствуемой генералом Уваровым, а также 3-й пехотной дивизии направлялась на Дитрихсдорф. Вторая, или серединная, под начальством генерала Олсуфьева, шла на Вельдехен и Петерсдорф. Третья, или левая, колонна, в состав которой входила кавалерия левого крыла, а также 8-я пехотная дивизия, под начальством генерал-лейтенанта графа Остермана, направлялась на Соммерфельд, Лаутервальд и Петерсвальд под общим начальством генерала князя Голицына 5-го.
С этою колонной выступил и я, чтобы находиться ближе к делу и скорее получать до несения о результатах производимых атак. Они должны были начаться атаками князей Багратиона и Горчакова. Необходимо было, чтобы все три колонны прибыли без замедления к назначенному им месту и без всякого недоразумения. В этих видах, когда в минуту выступления войск пришел ко мне генерал Уваров, находившийся с кавалерией во главе колонны генерала Сакена, я повторил ему словесно отданное уже приказание и сказал: «вы направитесь отсюда прямо в Вольфсдорф и остановитесь [223] на равнине, которую встретите в этой стороне». Генерал Уваров мне на это ответил: «я не начальник колонны, соблаговолите повторить это приказание также генералу Сакену». Хотя Сакен уже получил данный о том приказ, я, тем не менее, пригласил его к себе и повторил в присутствии всей моей свиты: «Вы направитесь, генерал, прямо в Вольфсдорф без всякой остановки. Прибыв в Вольфсдорф, вы остановитесь в равнине, которую найдете в той стороне, и будете меня ожидать». Эти последние слова: «вы будете меня ожидать» – выражали, конечно, то, что, по моему расчету движения колонн, генерал Сакен должен был придти на условленное место нашей встречи ранее меня. Действительно, его колонне предстояло пройти более короткий путь, нежели левой. Со всеми другими генералами армии (о точной исполнительности которыми отдаваемых мною приказаний – не могу достаточно нахвалиться) я мог бы и не вдаваться в такие предосторожности. Но с этим генералом мне следовало поступать иначе, как это можно было судить и по прошлому: я надеялся, повторив ему точно и ясно приказание об его движении, лишить его всякой возможности уклониться от исполнения своего дела, но все мои предосторожности оказались тщетными.
Генерал-лейтенант Лесток произвел с вверенными ему войсками демонстрации на различных местах против корпуса маршала Бернадота. Он выдвинул войска своего правого фланга против Браунсберга, Питтелькена, Стигенена и на дорогу в Шальмой и приказал генералу Рембову атаковать мостовое укрепление у Вуксена через Пассаргу. послав, чтобы поддержать его, 400 стрелков и два батальона русской пехоты под начальством полковника Михельсона.
Здесь постепенно разгоралось дело более серьезное, нежели это следовало. Войска кинулись на приступ и овладели двумя ретраншементами, но третий взять не могли и увидели, что, продолжая столь горячо атаку, потеряют людей гораздо более, нежели это следовало в деле, которое по назначению своему имело только характер демонстрации и предназначалось для отвлечения внимания неприятеля от других мест. Поэтому генерал Рембов прекратил атаку и к вечеру занял позицию позади Вуксена. Полковник Михельсон и многие другие храбрые офицеры были тяжело ранены в этом деле. Потеря неприятеля была также довольно значительна, так как генерал Рембов открыл дело огнем из 31-го орудия, и сам маршал Понте-Корво (Бернадот), прибыв на одно из мест атаки, был ранен и принужден оставить свой корпус, который был передан маршалу Виктору. Генерал-лейтенант Дохтуров выступил в назначенное ему время тремя колоннами. Первая двинулась под начальством генерал-майора Энгельгардта через деревню Корбсдорф и должна была [224] выбить французов из прилегавшего к деревне леса. Вторая колонна с генерал-лейтенантом Эссеном 3-м во главе направилась на Ольберсдорф, чтобы оттеснить находившегося тут неприятеля. Третья колонна, которой командовал генерал-майор Пасек, шла в резерве, чтобы подкреплять первые две колонна при их атаках. Французы, выбитые из леса близ Корбсдорфа генералом Энгельгартом, собрались и выстроились впереди деревни Ольберсдорф. В это время появился генерал Дохтуров с колонной генерала Эссена 3-го вместе с резервом. Французы отступили в свои ретраншементы впереди Ломиттена. Генерал Дохтуров немедленно повел атаку, выставив свою артиллерию на возвышенность, господствовавшую над этими укреплениями. Скоро четыре редута, прикрывавшие мостовое укрепление через Пассаргу, очутились в наших руках, но самое мостовое укрепление мы взять не могли – в нем было слишком много войска и много артиллерии. Дохтуров, видя, что французы все усиливаются в этом месте свежими войсками, подходившими в четырех колоннах с другой стороны Пассарги, послал к его высочеству великому князю за подкреплениями. Его высочество, по устному докладу присланного от Дохтурова офицера о положении, в котором находится отряд генерала Дохтурова, ни колеблясь нисколько о том, что надлежит делать, отправил, ни минуты не медля, генерал-майора Хитрово с двумя батальонами лейб-Егерского полка под начальством полковника Сен-При, с третьим батальоном лейб-гвардии Семеновского и двумя эскадронами Уланского его высочества полка с надлежащим числом орудий, приказав, как можно поспешнее присоединиться к отряду генерала Дохтурова. Это приказание его высочества было в точности исполнено генералом Хитрово. Быстрое распоряжение великого князя всего более содействовало успеху атак в этом месте.
Около половины первого часа дня генерал Хитрово прибыл со своим отрядом к генералу Дохтурову, который приказал ему снова атаковать лес и ретраншемент. Генерал Хитрово отрядил для этого полковника Сан-При с двумя батальонами лейб-Егерского полка, причем поддерживать его должны были мушкетерские полки: Владимирский и Московский, непосредственно за ними следовавшие. Остальные войска, присланные великим князем, были поставлены на левый фланг отряда Дохтурова.
Полковник граф Сен-При приказал второму батальону егерей, под начальством полковника Потемкина, атаковать ров, простирающийся от Оберсдорфа к Ломиттену, а сам с первым батальоном двинулся в обход ретраншемента и леса, находившегося с девой стороны этого места близ реки. Французы, видя, что их обходят и в [225] то же время очень сильно атакуют с фронта, не выдержали натиска и очистили лес, все ретраншементы и деревню Ломиттен. Эту атаку егерей можно поставить примером храбрости и отваги, покрывшей славою егерский полк и в особенности офицеров, бывших во главе батальонов. Батальон гренадерского Екатеринославского полка занял деревню Ломиттен. Егерские же батальоны не дали французам времени устроиться, настойчиво преследовали по пятам и принудили их к переходу через реку Пассагру, что они и исполнили в большом беспорядке, не успев разрушить мост. Наши егеря этим воспользовались и перешли на другую сторону реки. Тем временем генерал Дохтуров успел придвинуть достаточно войск и прочно занять те места на Пассраге, где мог переправиться с войсками маршал Сульт, с целью облегчить положение маршала Нея. Генерал Дохтуров, отозвав после этого наших егерей, приказал сжечь мост у Ломиттена и с остальными своими войсками занял позицию, с которой мог легко поддерживать отряды, поставленные по берегу реки. В донесении своем об этом деле генерал Дохтуров отзывается самым лестным образом о генерале Хитрово и офицерах, бывших под его начальством, в особенности же о полковнике графе Сен-При, отличившемся столько же личной храбростью, как благоразумными распоряжениями в произведенной атаке, а также о полковнике Потемкине и многих других офицерах. Потеря французов была значительна. Наш егерский полк лишился убитыми и ранеными 150 человек, в том числе двух офицеров убитыми и 6 ранеными; в числе последних находился, к величайшему сожалению, храбрый полковник граф Сен-При и его брат, капитан того же полка; они оба были тяжело ранены.
На нашем левом крыле генерал Платов направился со своим летучим отрядом в час по полуночи из Альт-Вартенбурге, чтобы к трем часам утра быть на берегу реки Алле. Он приказал генералу Иловайскому 5-му с тремя казачьими полками следовать на Диштен, стараясь переправиться через реку Алле, близ деревни Кейнен, и зайти в тыл постам корпуса маршала Даву, стоявшим на левом берегу реки, чтобы облегчить этим отряду Платова переправу через реку у Бергфрида. Перейдя реку Алле со своими полками вплавь в указанном ему месте, генерал Иловайский напал врасплох на посты маршала Даву и затем, следуя по левому берегу реки до Бергфрида, захватил в плен 6 офицеров и 50 солдат, не упоминая о потере французов на этих постах убитыми и ранеными.
На правом фланге отряда генерала Платова генерал Денисов 6-й получил приказание выступить также с тремя казачьими полками на Питскейн, стараться совершить переправу через реку Алле у этой [226] деревни, оттеснить находящиеся отряды французов на левом берегу реки, проникнуть до войск князя Горчакова в окрестностях Гутштадта и установить сообщение между этими двумя корпусами. Генерал Денисов не мог этого вполне выполнить. Ефремов 3-й с частью казачьего полка его имени с большим трудом переправился на другой берег Алле, оказавшийся еще более болотистым, нежели правый, так что невозможно было по нему двинуться далее. Это побудило генерала Денисова подняться по правому берегу Алле, чтобы перейти на левый берег по мосту, устроенному князем Горчаковым. Ефремов присоединился вскоре к своему отряду, захватив в плен восемь человек. Генерал Денисов едва перешел реку, как встретил отряд неприятельской кавалерии, который и оттеснил, взяв в плен полковника, двух майоров и 30 рядовых. Генерал Платов поручил сенатору графу Строганову (Необходимо упомянуть, что граф Строганов находился в числе лиц, сопровождавших государя императора во время его прибытия в Бартенштейн, но по отъезду его величества граф остался при главной квартире армии. Немного спустя, он просил разрешения вместе с полковником Вильсоном и г. Гутчинсоном (оба английские офицеры и волонтеры в нашей армии) отправиться в отряд генерала Платова, который их принял соответствующим их достоинствам образом и вскоре обнаружил военные дарования в графе Строганове и большую наклонность к военному делу. При самом начале предстоявших вновь военных действий генерал Платов предложил графу Строганову командовать его авангардом, на что сей последний с большим удовольствием согласился. Граф отличным образом выполнил принятую на себя обязанность, удостоился ордена св. Георгия 3-й степени и был вскоре произведен в генерал-майоры и назначен в лейб-гвардии Измайловский полк, а впоследствии сделан командиром лейб-гвардии Гренадерского полка. Мне необходимо к этому прибавить, что он сын действительного тайного советника и обер-камергера графа Строганова, уважаемого всем народом сановника, пользующегося большой известностью даже за границей за его постоянное покровительство и поощрение, оказываемое наукам и художествам в своем отечестве. Его блестящий ум и глубокие познания снискали ему особенное уважение со стороны бессмертной императрицы Екатерины II, которая всегда с удовольствием встречала его в тесном кругу своем. Император Александр, отличающий достоинства не менее своей прародительницы, относится также с большим уважением к этому достопочтенному старцу) командовать авангардом его отряда, состоявшим первоначально из казачьего Атаманского полка в тысячу человек. Прибыв с главными своими силами к Бергфриду, генерал Платов нашел, что левый берег реки Алле уже очищен от французов генералом Иловайским 5-м, и приказал немедленно устроить мост из лодок. Граф Строганов, не дожидаясь постройки моста, переправился с авангардом через реку вплавь. Генерал Платов послал генералу Иловайскому приказание подкрепить авангард одним их своих полков. [227] С двумя полками казачьими граф Строганов двинулся вперед и, достигнув дороги, ведущей из Гутштадта в Кветц, встретил большой неприятельский вагенбург, сопровождаемый отрядом в 1.000 человек, как пехоты, так и кавалерии. Намереваясь атаковать его с разных сторон, граф Строганов разделил свои два полка на несколько частей и сам с частью Атаманского кинулся на главную часть конвоя и быстро его рассеял, взяв немало пленных. В числе последних находился полковник Мюрэ, один подполковник, 45 офицеров и 491 рядовых, все повозки и экипажи, в том числе карета самого маршала Нея, его походная канцелярия с чиновниками, много экипажей других генералов, 25 особ женского пола, всякого рода маркитанты с различными припасами, скот и т. п, – все это досталось в руки лихих казаков. В то время, как старались разобраться в этой богатой добыче и направить ее к себе, граф Строганов заметил, что отряд французской пехоты, уже отрезанной, направляется на Бухвальд. Он отрядил казачий полк Иловайского, под начальством его командира Милюкова, настичь неприятеля. Это был скоро исполнено наилучшим образом; отряд французов был совершенно рассеян, потеряв много убитыми.
Генерал Платов тем временем занял позицию около деревни Полеркен, чтобы наблюдать за окрестностями Алленштейна и препятствовать войскам корпуса маршала Даву явиться на помощь к маршалу Нею. С этою же целью генералу Иловайскому было приказано прикрывать с его отрядом левую сторону этой позиции и двинуть свои разведочные посты к Алленштейну. Граф Строганов также находился тут со своим авангардом. Гененрал-лейтенант князь Горчаков по данному приказанию подошел в 3 часа утра к реке Алле и против деревни Швабен, командовавший понтонной ротой капитан Ховен спустил на реку несколько лодок, на которых перевезли на противоположный берег отряд егерей. Тем временем занялись устройством моста, который и был скоро окончен. Но генерал Бороздин со своим драгунским полком и генерал Иловайский 2-й с казачьим полком, не дожидаясь наводки моста, переправились отчасти вброд, отчасти вплавь на тот берег и оттеснили отдельные посты 2-х дивизий маршала Нея, находившиеся еще в этих местах, после чего оба генерала вместе с отрядом егерей заняли позиции близ деревни Швабен. чтобы прикрывать переход по мосту всего отряда.
Из размещения войск корпуса маршала Нея, как это можно заключить из рапорта его военному министру от 8-го мая, усматривается, что он имел только одну бригаду своей второй дивизии, стоявшую выше Гутштадта, а именно 50-й линейный полк в Глоттау и 59-й [228] в Кноппене, содержащие посты на левом берегу Алле от Бергфрида до Гутштадта. В то время как князь Багратион начал свою атаку, эта бригада прибежала на помощь первой дивизии, оставив только отдельные мелкие посты на реке, единственно, для предупреждения о нашем приближении других частей войск, расположенных далее. Князь Горчаков воспользовался этим благоприятным обстоятельством и двинулся прямо на Гутштадт, где оставался первый батальон 31-го полка, имевший около тысячи человек и расположенный на правом берегу реки Алле. Против этого батальона был оставлен князем Горчаковым небольшой отряд между лесом Штольцхагеном и городом, делавший демонстрации против батальона, с целью удержать оный на месте. Князь Горчаков пустил впереди себя генерал-майора Рахманова с отрядом, атаковавшего немедленно город. Генерал-майору Кретовичу было поручено овладеть воротами со стороны предместья Косен. Все это было исполнено чрезвычайно быстро. Город был занят.
Генералу Багратиону предстояло скрыть свое первое движение. чтобы французы не были предуведомлены слишком заблаговременно о его движении. С этой целью, составив цепь аванпостов впереди Зехерна и Петерсвальде, поддерживаемую 26-м егерским полком, князь Багратион с остальным своим авангардом, числом около 9.000 человек, направился из Лаунау на Маверн и оттуда, прикрываясь лесами и оврагами, перешел в Гронау. Приближаясь к этому последнему месту, он принужден был двигаться по открытой местности и был замечен французами, которые не замедлили дать несколько пушечных выстрелов в виде сигнала, дабы ближайшие их войска спешили к месту, которому грозила опасность. Князь Багратион быстро двинулся на Альт-Кирх, атаковал французов на двух пунктах занимаемой ими очень выгодной позиции, скоро заставил их отступить и занял значительную часть находившегося тут леса. В это время к правому флангу французов, защищавшихся одно время чрезвычайно упорно и храбро, подошел генерал Багговут, с другой же стороны приближалась часть кавалерии князя Голицына. Французы, усмотрев, что им грозит усиленная атака с обоих флангов, решились скорее очистить занимаемую позицию и отступить по направлению в Кветц. Их преследовал Гродненский гусарский полк, к которому постепенно присоединялась вся кавалерия нашего левого крыла. Князь Багратион со всем авангардом дошел до окрестностей Кветца, куда наша колонна центра, под начальством генерала Сакена, должна была придти гораздо ранее прибытия маршал Нея с его корпусом.
Достаточно бросить взгляд на карту, что увидеть, что отступление [229] на Кветц являлось маршалу Нею единственным средством спасения с остатками его корпуса. При этом отступлении его очень задерживал князь Багратион, постоянно на него нападавший. Это не доставляло Нею быстро отступать. Между тем, генерал Сакен, вопреки самым точным приказаниям, не раз повторенным, остановился, за милю не доходя Вольфсдорфа, где приказал кавалерии слез с лошадей, а пехоте – сделать привал. Один из офицеров моей свиты, усмотрев, что генерал Сакен остановил свою колонну, сообщил мне об этом. Я немедленно послал несколько офицеров, один за другим, к генералу Сакену с приказаниями двинуться вперед. Но он не обращал на это никакого внимания, пока генерал Уваров не убедил его идти вперед. Сакен тогда тронулся с места, но с такой медлительностью, что не подошел вовремя, как было назначено. Я не думаю, чтобы можно было привести другой пример подобного образа действия и подобного неповиновения со стороны генерала.
Тем временем мне дали знать, что на нашем левом фланге показалась неприятельская колонна, уже отступающая; это были французские войска, сражавшиеся с нашим авангардом, которые маршал Ней постепенно отправлял назад. Прождав самым бесполезным образом генерала Сакена и упустив уже возможность прибыть в Кветц ранее маршала Нея, я направил кавалерию, под начальством князя Голицына, на дорогу в Лингнау. чтобы приблизиться к неприятелю. Действительно, эта деревня была еще занята французами. Я приказал их атаковать нашей 13-й пехотной дивизии. Французы некоторое время очень упорно оборонялись, но, тем не менее, были выбиты и принуждены отступить в лес, где долго происходила оживленная перестрелка. Наши войска кинулись в штыки на французов и совершенно их разбили. Генерал Роге был взят в плен, раненый в ногу, а с ним вместе 5 офицеров и 231 солдат.
Во время этих атак, решавших исход всего сражения в нашу пользу, прибыл и генерал Сакен в Вольфсдорф, где у меня был оставлен один их моих адъютантов, чтобы передать ему приказание следовать со всей пехотою за мною. Французы снова подверглись нападению нашей кавалерии, были разбиты и рассеяны.
Таким образом, неприятельская брига была совершенно уничтожена, но главные силы корпуса Нея, понеся значительные потери, успели прибыть в Кветц, где они должны были (по предварительному плану) наткнуться на наши войска. Не стану уже говорить о причине, помешавшей этому.
Его величество великий князь, исполнивший с величайшей точностью все распоряжения, сделанные в отношении резерва, прибыл, по моему приглашению, со всеми войсками, при нем еще находившимися, [230] в окрестности Глоттау, где его высочество лично присутствовал при последних стычках этого дня.
Князь Багратион с авангардом дошел до Кветца, который был все еще занят неприятельским арьергардом. Он скоро вытеснил французов из Кветца и преследовал их почти до самого Анкендорфа. день уже склонялся к вечеру, войска были утомлены, и я приказал им стать на позицию, правое крыло которой примыкало к озеру Саванна, а левое – простиралось до самого Глоттау. Князь Горчаков остановился перед Гутштадтом. а генерал Платов в позиции удобной для наблюдения окрестностей Алленштейна.
Ночью не было возможности узнать в точности, на что решится маршал Ней и какое он намерен предпринять движение. Можно было предполагать, что он переправится через Пассаргу с остатками своего корпуса (что ему следовало сделать). Желая в этом удостовериться, я подвинул ближе к этой реке несколько передовых отрядов и скоро узнал, что маршал ней со своим корпусом занимает еще выгодную позицию позади Анкендорфа. Я отправился немедленно вперед, чтобы осмотреть позицию и удостовериться, не получил ли ночью марал Ней подкрепления из корпуса маршала Даву или от быстро приближавшихся из-под Данцига войск, о которых были еще накануне получены некоторые сведения. Лишь только я убедился, что имею перед собою единственно войска маршала Нея, я приказал князю Горчакову, как можно скорее приблизиться и атаковать высоту. находившуюся на правом фланге французов, на которой маршал Ней поставил артиллерию. Багратион же должен был атаковать деревню Анкендорф.
Пока наши войска направлялись га оба фланга неприятельской позиции, его императорское высочество подошел с резервом, развернул его впереди центра позиции французов, чтобы защищать переход у болоту и поддерживать наши войска во всех пунктах по мере необходимости; великий князь исполнит это с величайшим хладнокровием, находясь под непрерывным огнем неприятельской артиллерии.
Опасаясь быть отрезанным от р. Пассарги, маршал Ней быстро стал покидать занимаемую им позицию.
Арьергард же его защищал некоторое время деревню Анкендорф, а затем немного и деревню Хейлигенталь, но князь Багратион так решительно на него напал, что этот арьергард принужден был скоро покинуть деревню и направился к лесу (прилегающему к р. Пассарге), который защищала густая толпа застрельщиков. Скоро подошла наша пехота и вытеснила арьергард их этого леса.
Тем временем маршал Ней успел переправить свой корпус [231] через реку по плавучему мосту из лодок. Под прикрытием артиллерийских батарей войска маршала Нея быстро совершили эту переправу, при чем потеряли очень немного пленных.
После этого дела наш авангард остался на Пассарге. Князь Горчаков со своим корпусом был направлен в тот же день в окрестности Гутштадта. Генерал Дохтуров получил приказание, с 7-ю и 8-ю дивизиями и отрядом первой дивизии оставить Ломиттен и приблизиться к главной армии. Он встал в 5 верстах от нашего правого фланга в деревне Варлак. Прочие дивизии, а также кавалерия были поставлены в позиции впереди Хейлигенталя; резерв же, под начальством его высочества – стал впереди Анкендорфа.
Можно легко себе вообразить, какое впечатление на всю армию произвел образ действия генерала Сакена в этом деле, и что ощущал каждый из нас. Поэтому в тот же вечер он уехал из армии. Я ему дал на проезд билет и бумагу к его императорскому величеству об образе его действий. Государь император приказал ему немедленно прибыть в Петербург, где и был назначен над ним военный суд.
|
