|
Малороссийское ополчение
Воинственный характер истории и обычаев Малороссийского народа был как нельзя более благоприятной почвой для организации ополчения в Малороссии. Быстрое и успешное формирование ополчений, а также охота и даже удовольствие, с которыми казаки поступали в ополчение, показали, что еще живы и сильны в Малороссии старые, воинственные традиции. Первая же организационная попытка оказалась в высшей степени удачной. В бумагах Общ. Арх. Министерства Внутренних Дел мы читаем следующее: „По именному Е. И. В. ВЫСОЧАЙШЕМУ Указу, [75] данному Правительствующему Сенату сего июня в 7-й день за собственноручным ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА подписанием, в котором изображено: „к вящему усиленно войск Наших легкой кавалерией, сколько необходимо по настоящему расположению армий, столько и полезно по самой системе военных операций, признали Мы за благо из поселян Украинских, обитающих в губернии Киевской и частью в Каменец-Подольской и известных издавна склонностью и навыком к службе, сего ради образовать казачье из четырех полков войско... и прием в то войско был бы кончен непременно через месяц по объявлении о сем в каждом уезде“82). В ополчение поступали не только крестьяне, но и жители городов Украйны, мещане (LXXVIII). Из рапорта Киевского Военного Губернатора ген.-от-инф. Милорадовича на имя Военного Министра Барклая де-Толли от 30 июня 1812 года мы узнаем все подробности относительно организации ополчения казачьих полков в Киевской губернии83). Формирование ополчения было поручено полковнику графу де-Витте. По Киевской губернии должно было собраться только три полка; четвертый полк, очевидно, организовался в Каменец-Подольске. Каждые четыре уезда давали 1 полк. Первый полк формировался в Махновке, и его организовали Махновский, Липовецкий, Сквирский и Радомысльский уезды; второй – в Белой Церкви от Киевского, Таращанского, Васильковского и Богуславского уездов и третий полк – в Умани от Уманьского, Звенигородского, Черкасского и Черевинского уездов. По уездам разъехались маршалы для сбора казаков и сдачи их в штаб-квартиры, в введение назначенных графом де-Витте офицеров. Помещики для выгоднейшего и поспешнейшего ведения дела решили от себя поставить на каждого казака натурою седло со сбруей, сакву, две пары сапог, холщовые шаровары, черный платок на шею, скребницу, щетку, нагайку, проволоку и шерсть для султанов. Обмундирование было сделано подрядом и обошлось по 75 рублей на человека. Пожертвованное на милицию оружие оказалось до такой степени неисправным и ветхим, что Милорадович признал его никуда не годным. Дворяне пожертвовали на оружие еще 50 тысяч, и эта сумма, по крайней мере, на 5 тысяч превышала нужное количество денег для покупки оружия. Решено было употребить ее на недостатки Киевского арсенала, а оттуда взять пока на надобности ополчения сабли, ружья, пистолеты и штуцеры. Оставшуюся часть денег употребили на покупку котлов и флюгеров. Ополченцы были вооружены также пиками, взятыми из арсенала, а пожертвованные дворянами пики помещены в арсенал и назначены [76] „для мелких случающихся надобностей“, так как, очевидно, пики были слишком ветхи и мало надежны. Такова была организация ополчения в старой Украйне или польской Украйне. Теперь посмотрим, как обстояло это дело в настоящей, бывшей земле Войска Запорожского, стране бывших гетманов. На имя Малороссийского военного губернатора, князя Лобанова-Ростовского, был дан Высочайший Рескрипт о сборе казачьего ополчения в губерниях Полтавской и Черниговской и об отправлении его в Калугу и Тулу. Ополчение собиралось по уездам, и всего было собрано 15-ть полков из 18000 человек, как это видно, между прочим, из донесения князю Голенищеву-Кутузову от 10 сентября 1812 года князя Горчакова. Из 15-ти полков 9 сформировано было в Полтавской губернии: первый – в Голтве, майором Куклярским, который потом и был его начальником до апреля 1813 г. Второй – там же, полковником Лукьяновым, третий – в Камышпе, начальником его был назначен шт.-кап. Оверн, четвертый и пятый – в Горошине, формировали их шт.-кап. Копцевич и поэт Котляревский, а начальниками были полковник Муравьев и шт.-кап. Рудницкий, а затем подполковник Санковский. Пятый полк формировал, а потом и командовал им надворный советник Свечка. Он, хотя и был в гражданском чине и служил в почтамте, но раньше был и на военной службе; поэтому это сложное и трудное дело не было для него совершенно новым; полк этот формировался в Ягошине. Седьмой и восьмой полки организовались в местечке Срибном, и командирами их были майор Александрович и полковник де-Конор. Девятым – командовал майор Товбичев. Командирами шести Черниговских полков были: полковники: Семека, Потрисов, капитан Шапошников, майор Мокиевский, подполковник фон-Шейнерш и ротмистр Барсуков (LXXIX). Множество черниговских и полтавских дворян вступило в ополчение в качестве офицеров, унтер-офицеров и вольноопределяющихся. Дворяне, не имевшие никаких чинов, принимались унтер-офицерами, служившие в милиции – первыми офицерскими чинами, отставные военные – с их чином, полученным при отставке (LXXX). В ополчении, по недостатку офицеров, офицерские обязанности исполняли титулярные советники, коллежские и губернские секретари, коллежские регистраторы и т. п. гражданские чиновники (LXXXI). Мы уже видели, что и формирование этих полков поручено было также дворянам. В числе прочих ополченцев на службу определился и студент Харьковского университета Сиробаба-Яковлев. [77] Павловский приводить его письмо к генерал-губернатору, в высшей степени патриотическое и преданное: „долг и обязанность и самый глас природы внушают всякую любовь к отечеству. Я также – сын России, также люблю мое отечество, также пылаю, как и другие, заслужить мое к МОНАРХУ усердие“... – так начинает свое послание Сиробаба-Яковлев.
Все полки были сформированы даже раньше, чем через месяц, и направлены в Калугу и Тулу. Такая поспешность была причиной того, что полки при осмотре их оказались в далеко неудовлетворительном виде, и понадобилось еще достаточно времени, чтобы все исправить. Из Тульской и Калужской губ. полки Малороссийского ополчения распределялись в разные места, смотря по надобности. Часть их употреблена была на охрану кордонной цепи, расположенной по границам Минской, Могилевской и Киевской губерний, 9-й Полтавский полк сражался в Смоленске и под Красным. В сентябре 1912 г. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО Именным указом повелеть изволил: пять оставить в Черниговской губернии для удержания тишины, а прочих выкомандировать в Мозырь, в команду ген.-лейт. Эртеля84).
В заключение своего очерка И. К. Павловский пишет: „ополчения были составляемы в это тяжелое время и дворянством, но дворянство организовало их из крепостных и жертвовало только средства, казачество же само жертвовало своей жизнью, помимо больших материальных пожертвований, что и составляет историческую его заслугу“. Мы совершенно далеки от отрицания исторической заслуги казачества как в эпоху Отечественной войны, так и в течение более ранней исторической жизни России, но мы не можем не признать такую точку зрения немного односторонней. На самом деле: разве дворянство не вступало в ряды ратников ополчения, даже не только в качестве начальников, но и нижних чинов? разве оно не жертвовало своей жизнью во всех сражениях Отечественной войны? Количество материальных пожертвований дворянства было, как мы уже видели, громадно, их труды по организации ополчения, по устройству госпиталей заслуживают высокой оценки. Казаки же, как говорить И. К. Павловский, охотно шли в ополчение отчасти потому, что им было обещано, что по возвращении в дома свои составят казацкое войско, как было в старину. Все казаки, поступавшие в ополчение, были избавлены от платежа оброчных статей по 6 руб. асс. с души. Мы не думаем этим обесценить подвиг казаков, вступивших в ополчение, [78] но считаем все же своим долгом восстановить историческую справедливость.
В заключение мы еще раз подчеркиваем великолепную организаторскую деятельность князя Лобанова-Ростовского: им был, между прочим, организован лазарет в местечке Дебрянках Черниговской губернии; этот лазарет содержался, как видно из документов, в образцовом порядке.
|
