|
Костромское ополчение
Костромские дворяне собрались на общее совещание 29 июля по призыву гражданского губернатора Пасынкова. Решено было тогда же дать со всех ревизских душ, числящихся в Костромской губ., 11.000 ратников. Вначале предполагалось, что это будет исключительно пешее ополчение, но, по предложению командующего третьим округом, графа Толстого, прибывшего в Кострому 7 августа, решено было выделить из них 660 человек и организовать конную сотню. Для этой цели пожертвованы были 660 лошадей с упряжью и кроме того, для обоза ополчению, 220 лошадей и 110 телег. На первом же собрании начальником ополчения был избран генерал-лейтенант Бардаков, который и командовал ополчением во все время его существования. Его не было в Костромской губернии, и депутация от дворян поехала к нему в Москву; в Кострому же он прибыл только 24 августа, ко времени сбора ополчения. Команд. полк. Костром. ополчения были: лейб-гвардии полковник князь Вяземский, полковник Черевин, подполковник Щулепников и начальник конного ополчения Неболсин. Нельзя обойти молчанием печального [71] недоразумения, которое произошло на первом собрании дворян, выразившегося в несогласии части их с большинством относительно количества жертвуемых ратников. Но, к счастью, несогласие это быстро уладилось, как пишет гр. губернатор Пасынков, „при всемерном“ его „к отвращению сего старании и убедительных об общественной пользе внушениях“ (LXXV). Большая часть этих несогласных дворян, как говорится далее, потом оказалась особенно ревностной к пожертвованию ратников на ополчение. Помещики, имевшие менее 6 душ, совершенно не участвовали в наборе ополчения и с них не полагалось никакого денежного сбора, „разве сами владельцы... из усердия своего пожелают внести возможное, по их состоянию, деньгами пожертвование“ С 6 и 7 душ брали по 4 рубля, а с 8 и более – по 5 рублей. Для сбора этих денег выбраны были надежные комиссары, снабженные каталогами таких душ и приходными книгами: это дело, как мы видим, обставлено было очень внимательно и точно. Недостаточные дворяне, поступавшие офицерами в Костромское ополчение, получали единовременное пособие в количестве 200 рублей из сумм, оставшихся от снабжения обмундированием и амуницией 1-го Костромского пехотного полка. Решено было вызвать на службу и тех дворян, которые нигде еще не служили и живут по своим именьям в праздности, а также и тех, которые, послужив немного, вышли в отставку нижними чинами. А если среди них окажутся недостаточные, им предположили давать по 30 рублей единовременно. Уездным предводителям дворянств предписано было внушать повсюду в уездах вотчинным старшинам и самим владельцам, что это ополчение – не рекрутский набор и не милиция, и что каждый ратник возвратится с честью и славой в прежнее свое состояние, как только кончится нужда в ополчении. Распространение этих сведений, действительно, могло принести в высшей степени благотворное действие. В глухих деревнях и селах, отдаленных от центров политической жизни, не только крестьяне, но и сами помещики могли превратно толковать об ополчении. Отбывание воинской повинности было в то время очень продолжительно и естественно, что ополчение пугало население, считавшее его за обыкновенный рекрутский набор. Тем более охотно шли в ополчение ратники и с большей готовностью отдавали их владельцы их, зная, что это – добровольный и временный дар. Предусмотрительное дворянское собрание, очевидно, очень глубоко понимало суть этого факта и поэтому включило его в свое постановление об организации ополчения. Здесь возникло [72] еще одно недоразумение, которое и отразили найденные нами официальные документы. Гражданский губернатор Костромской губернии недоумевал, как ему поступать относительно мещан: подвергнуть ли их обыкновенному рекрутскому набору или же брать с мещанских обществ ратников в ополчение? В августе 1812 года он обратился за разъяснением к министру полиции. А. Д. Балашов ответил ему, что мещане Костромской губернии должны быть обращены во временную Костромскую военную силу на том основании, как это делается в других губерниях, и по заключению Комитета внутреннего ополчения, учрежденного при особе ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА. Между тем министр юстиции в предписании к Костромскому губернскому прокурору объявил Указ Правительствующего Сената, по которому мещане должны вместе с удельными крестьянами нести рекрутскую повинность. Гражданский губернатор Пасынков был в недоумении, как ему поступить здесь, тем более что он не знал, как это делалось в других губерниях. Оказывается, такое же недоразумение было уже в Новгороде и его разрешили в том смысле, что мещанские общества, не подвергавшиеся еще рекрутскому набору, давали ратников в ополчение; если же рекрутский набор уже был среди мещан, то они были избавлены от дачи ратников. Пожертвования дворян Костромской губернии очень значительны. Мы уже имели случай упоминать об обмундировании на их счет первого Костромского полка и о вспомоществовании недостаточным ратникам из дворян; только для этого было собрано 3 миллиона рублей, считая по 1 руб. с души. На средства Костромского дворянства был устроен подвижной магазин из 408 повозок и отправлен в армию (LXXVI). Много пожертвований было также и хлебом. Между прочим, для пострадавших жителей Смоленской губернии Костромское дворянство пожертвовало 50.000 пудов хлеба. Вырученная от продажи сумма частью была передана в распоряжение Святейшего Синода и употреблена на реставрацию разоренных церквей. Костромское купечество также приняло в пожертвованиях живейшее участие. Костромской гражданский губернатор доносил, что Костромское купечество пожертвовало 100 кусков фландского полотна ценою в 5.000 р., равендуку 1.005 кусков на 30.150 р., деньгами 13.025 руб., следовательно, всего 48.175 руб.
Костромское ополчение участвовало во всех передвижениях третьего округа, и в декабре мы встречаемся с ним последний раз в 1812 г., оставляя его на пути к Новграду-Волынску.
|
